Sierra XR
А и Б сидели на трубе. Цикл «Волна»
© Sierra XR, 2024
ISBN 978-5-0062-6187-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
А и Б сидели на трубе
Один эпизод из «Волны». Поскольку ниже – всего-то один эпизод, то для того, чтобы все понять, иногда придется читать сноски.
– Антон Васильевич, – сказала Вика, передавая Антону конверт с оплатой за урок. – Мне… мне… неудобно вас просить… Но…
– Что случилось? – машинально отозвался Антон.
Он забрал конверт, положил на стол и начал собирать с него учебники, ручки, бумажки и пособия. По расписанию Вика на сегодня была последней ученицей. Специально для своих репетиторских дел Антон арендовал комнатку в местном маленьком бизнес-центре. Ходить по домам, переобуваться в гостевые тапочки, вдыхать запахи чужих квартир он терпеть не мог. И у себя в гостях учеников принимать не хотел. Это же его дом – именно дом, а не проходной двор. В конце концов, зарабатывает он неплохо, может себе позволить и аренду рабочего места. Это удобно.
– Вы можете меня проводить? Мне недалеко, в соседний дом, к Марине, а я боюсь… – тихо, через силу, попросила Вика. Видно было, что выговорить слова стоят ей огромных усилий.
Антон замер со стопкой в руках.
– Опять игрушки? – догадался он.
– Да, – облегченно произнесла ученица. – Вы не подумайте, у меня есть амулеты, и я знаю, что игрушки на людей не нападают… – отвернулась и глухо буркнула:
– Но я все равно боюсь. Не знаю, чего. Да ваще, я как подумаю об этом обо всем, меня просто трясет.
Вика была очень старательной, очень упертой ученицей и очень гордой девицей. В таком Антон за годы репетиторства уж научился разбираться – сколько через его занятия разных подростков прошло. И если даже кремень Вика нашла в себе силы сказать, что боится, то есть призналась в своей слабости, значит, дело действительно швах.
– Не вопрос, – ответил Антон. Посмотрел в стену, подумал и добавил:
– Что-то обострилось в последнее время с этими игрушками. То там, то сям… Надо амулетов купить, что ли. Вик, у вас кто-то есть?
– Да, – ответила все прекрасно соображавшая ученица. – Собака у нас. Колли.
– Ого, – уважительно ответил Антон. – Ну, у вас большое животное. На него целая толпа напасть должна, что-то мелкое не справится.
– Так они уже начали толпой нападать, – грустно ответила Вика. – Посмотрите в сети, вчера в шестом микрорайоне они немецкую овчарку… – она запнулась, подбирая слово, – высосали. С ней мальчик гулял, они из-за угла напали. Мальчик говорит, в секунду облепили ее, он даже крикнуть не успел, раз – и собака уже не дышала. А эти с нее слезли и врассыпную, только их и видели… Ни одну не поймали. Да вы посмотрите сами, сейчас найду… – ученица достала телефон (защищенный от аномальных воздействий, «Химера», хоть и не последней модели, – отметил Антон) и начала торопливо искать видео.
Антон задумался. Бешеные игрушки начали сбиваться в стаи. Такого никто не ожидал.
Когда все началось, людям – и Антону в том числе – казалось, что нападения взбесившихся пупсов и зайчиков – лишь очередной эпизод., который подкидывает Аномалия. Случайность, про которую забудут через пару месяцев. Но вот уж нет.
«Я был когда-то странной…»
Бешенство игрушек накрыло город всерьез и надолго. А начиналось все так оптимистично и вообще невинно – с благоустройства дворов. В городе объявили конкурс на самый красивый двор, мэрия с какого-то перепуга расщедрилась на действительно ценные призы, а не набор прошлогодних календарей и органайзеров, и даже вбухала кой-какие средства в пиар мероприятия. Сработало: заявки на конкурс начали подавать все кому не лень.
Но, поскольку денег у народа не то что а благоустройство, а даже и на пожрать не всегда имелось (зато энтузиазма было хоть завались), понеслось: члены жюри этого конкурса вынуждены были день за днем созерцать непреходящий парад колхозных клумб из старых покрышек, «архитектурные формы» в виде выкрашенных масляной краской лебедей из тех же самых покрышек и разнообразный «декор» из пластиковых бутылок и всего, что в избытке валялось на помойках. А вместо того чтобы высаживать во дворах цветы да кустарники (а зачем? Им же время надо, чтобы вырасти, а конкурс уже через месяц все. Да вдобавок цветы еще и денег стоят) ушлые граждане придумали облагораживать дворы бэушными мягкими игрушками.
И потащил народ во двор все игрушки, что дома были негожи – чебурашек, крокодильчиков, мишек, обезьянок и прочее зверье. Кто-то разорялся на вышедших в тираж кукол, кто-то – на машинки. И ничего, что игрушки потрепаны и немножко сломаны, для благоустройства это самое то. Первое место наше будет! Не двор, а прям выставка из «Детского мира», услада для глаз! Благоустроителям – призы, а деткам – радостно!
Сколько еще времени после окончания конкурса членов его жюри тянуло блевать при виде покрышек и детских игрушек, доподлинно неизвестно, но, к счастью, конкурс завершился.
А покрышки и игрушки остались. И если первым все уже было хоть бы хны, то последним капитально не повезло. Их выжигало летним солнцем, поливало ливнями, било градом, зимой – заметало снегом; на них летела грязь из-под колес проезжающих мимо машин; о них спотыкались и их материли алкоголики, «чисто случайно» заползавшие в «благоустроенный» палисадник; их драли собачки; ими играли в футбол и другие групповые игры; на них мочились и алкоголики, и собачки, и игроки, и просто случайные прохожие, – всего-то через пару месяцев любой дворовый игрушечный пантеон однозначно представлял собой «чрезвычайно жалкое зрелище».
Выносить все это великолепие на помойку жильцам было лень, и останки игрушек продолжали догнивать во дворах.
До тех пор, пока в какой-то из них не поселилась Аномалия. Эта игрушка ожила и начала хаотично шататься возле дома, приставая к детям, взрослым, старикам, беременным женщинам и даже автомобилям и велосипедам. Сначала на это не обращали внимания и даже посмеивались, но вскоре выяснилось, что игрушечное оживление заразно. Однажды утром по двору пятиэтажного дома гуляла вся игрушечная команда, представители которой еще вчера смирно сидели/лежали/висели в палисадниках.
Глядя на этот перформанс, народ задумался и набрал телефон местного анотдела1. Аномальщики приехали, посмотрели на фланирующую по двору убогую братию, развернулись и уехали обратно. «А что, – сказали они возмущенной общественности. – Они же мирные. Вот если бы они нападали на кого, тогда да. Звоните, пишите, приезжайте. Сейчас же получите твердое наше «нет».
Зря они это сказали, ибо получилось пророчество. Не дождавшийся от официальных лиц помощи народ начал вершить над игрушками самосуд. После нескольких растерзанных зайчиков-белочек-чебурашек игрушки смекнули, что им здесь не рады, и начали прятаться от людей. Тем временем игрушечная зараза распространялась как чума: всего-то за пару недель ожили все игрушки – жертвы дворового благоустройства.
Хиханьки и хаханьки окончательно закончились, когда жильцы прямо возле подъездной лавки обнаружили труп мелкой собачки, на котором восседала пара «живых» игрушек. При виде людей фигурки резво соскочили с собачки и скрылись. За этой собачкой последовала еще одна, потом еще и еще; затем в ход пошли кошки и котята; игрушки набрасывались даже на голубей и ворон.
Никто до сих пор так не понял, как конкретно игрушки убивали животных и почему они это делали. Пока сошлись на том, что игрушки как-то высасывают (или выпивают) из жертв жизненную энергию. Чем больше животное, тем больше должна быть игрушка. Или, в свою очередь, самих игрушек должно быть много.
