Серж Винтеркей
Ревизор: возвращение в СССР 14

Глава 1

г. Москва. У дома Ивлевых.

Оригиналы техкарт… Да ладно!.. – лихорадочно думал я, забирая папки из салона машины Самедова, стараясь сохранять при этом невозмутимость на лице. Как там Сатчан мне сказал: «Мимо нас и мышь не проскочит…» Наблюдатели хреновы!

– У тебя всего два выходных дня. – предупредил Самедов. – Вечером в воскресенье приеду за документами. Надо на место вернуть.

– Понял. – сделал я сосредоточенную мину.

– Успеешь? – пристально присматривался он ко мне.

– Постараюсь. – уверенно кивнул я головой.

– Ты что, выпивший? – усмехнулся Фархатыч.

– Пятница, вечер… – невозмутимо ответил я, хотя сам стремительно трезвел.

– Ладно. Сегодня отдыхай. Но завтра с утра чтоб как огурчик! – строго сказал он. – И чтоб всё успел.

– Так точно! Есть всё успеть. – старался пошутить я, а у самого уже руки чесались Сатчану срочно набрать. Спать он сутки собрался, ага!

– Всё. Давай. – сел в машину Самедов.

Руки были заняты папками, кивнул ему и задумчиво смотрел вслед выезжающей со двора машине.

Что же за проходной двор у них там на фабрике?! Как умудрились все прошляпить? Еще Самедов так уверенно говорит: «Надо все на место вернуть». Словно между делом про какую-то совершенно простую задачу. Н-да!

Поднявшись к нам на этаж, пихнул боком незапертую входную дверь.

– Работу подвезли. – показал Фирдаусу папки.

Разделся, отнес документы в шкаф, чтоб не валялись на виду, и начал размышлять, что делать. Сатчан уже явно дрыхнет, не факт, что Римма его будить захочет. Да и вызывать его сейчас ко мне рискованно. Мало ли, Самедов шепнет кому за моим домом глянуть. Вряд ли настолько мне всецело доверяет, не так долго знакомы. Фиг знает, какой у них там расклад сейчас по фабрике, информации у меня мало, что в его группировке творится, только гипотезы. И адрес мой он теперь знает. Это меня напрягало особенно. Теперь надо продумывать, где встречаться с Сатчаном, кроме райкома. Причем это вопрос очень актуальный, взаимодействуем мы часто.

Поразмыслив, сначала решил позвонить Сатчану с утра. Сам не возьмет трубку, оставлю через Римму сообщение, чтоб не уходил, заеду к нему после тренировки. Техкарты ему везти смысла нет, да и опасно. Вдруг Самедов раньше за ними прискачет. Да и нет там ничего в этих картах, не зря же я анализировал внимательно процессы. Так что ничего такого прямо срочного с документами не связано. Вопрос скорее в том, что на фабрике за фигня. Почему посторонние по ней шляются, как у себя дома. Или не посторонние… Что еще более опасно.

Потом подумал еще и решил все-таки Сатчана разбудить. Договаривались, что буду сообщать, если срочная информация. А эта как раз под такую категорию подпадает. Не позвоню, поднимет вой потом…

– Дома? Не спишь еще? – без предисловий спросил я, набрав нужный номер и дождавшись ответа сонного Сатчана. – Приезжай срочно, но не прямо ко мне. Давай у метро где-нибудь встретимся.

– Что случилось? – взволнованно спросил он, похоже, быстро просыпаясь.

– При встрече расскажу. Приезжай.

– Через полчаса буду. Встретимся у Проспекта Мира, на выезде от вас. – коротко ответил он.

Вернулся за стол к зятю. Видя, что у меня эйфория от его подарка совсем прошла и пить я больше не собираюсь, Фирдаус засобирался домой. Тем более слышал, что я кого-то вызвал к себе по телефону в срочном порядке.

– Всё нормально? – поинтересовался он, озабоченно глядя на меня.

– Да-да. – поспешил я успокоить его. – Рабочие моменты. Неожиданные просто, а так ничего серьезного.

– Мы уже поедем. – засобирался Фирдаус. – Поздно совсем. Еще домой доехать надо.

– Отлично посидели. Спасибо за компанию и за шикарный подарок. – поблагодарил я. – Передай родителям нашу огромную благодарность и наилучшие пожелания!

Проводил Эль Хажжей до Проспекта Мира. Галию предупредил, что еще с Сатчаном встречусь, чтоб не волновалась, если задержусь. Дождался, пока Фирдаус остановит такси. Поблагодарил ещё раз сто, пока они усаживались в машину. Аж не верится до сих пор, что у нас теперь машина есть. Здорово-то как! К бабушкам можно будет спокойно кататься, руки сумками не рвать. Да и вообще, другое качество жизни.

Прогулялся немного вдоль проспекта. Буквально минут через десять увидел жигулёнок Сатчана. Заметив меня, тот подъехал к обочине, и я сел в машину.

– Что произошло? – спросил Сатчан сходу, встревоженно глядя на меня.

– Приезжал Самедов меньше часа назад. – ответил я. – Привез техкарты.

Сатчан смотрел на меня непонимающим взглядом, явно не осознавая, что услышал и ожидая продолжения. Я молча ждал, пока до него дойдет.

– Не может такого быть! – наконец воскликнул он, изумленно глядя на меня – Мы следили за кабинетами все время. Никто не мог…

– Я видел папки своими глазами. В руках держал. – возразил я спокойно. – Это точно техкарты. Оригиналы.

– Покажи. – потребовал Сатчан.

– Я бы с удовольствием тебя домой позвал, но ты можешь гарантировать, что никто не следит за моим домом на всякий случай, и не увидит нас с тобой вместе? – поинтересовался я мрачно. – Ты понимаешь, что Самедов привез мне техкарты домой лично! Он знает мой адрес и телефон. А вдруг кому из его «коллег» взбредет в голову проверить мою благонадежность?

– Зараза! – Сатчан заметно нервничал. – Ты прав. Надо придумать, где будем встречаться.

– Ага. – я кивнул. – Но оригиналы документов не потащу к тебе в любом случае, имей ввиду. Самедов сказал, что заберет их в воскресенье. А еще надо успеть проанализировать там что-то и отчет ему внятный составить. Да и рискованно с собой таскать их, светить лишний раз.

– Хорошо. – Сатчан кивнул, сосредоточенно думая о своем, потом воскликнул. – Все равно не понимаю. Как такое возможно? Наблюдение велось постоянно.

– А могут это быть не те техкарты, что вы охраняли? – спросил я первое, что пришло на ум. – Может они есть ещё где-то, я не знаю, у технологов, у конструкторов? И заметь, никто не стал заморачиваться с их фотографированием. Их просто изъяли. Значит там, откуда изъяли, это не так заметно, как на производстве.

– Я понял. – отошёл от первого шока Павел. – Завтра же проверим.

– И аккуратнее там. Не устраивайте шухер и панику на всю фабрику. – сказал я ему. – Спугнете крота. Вы же, вроде как, не знаете, что техкарт нет на месте. Делайте вид, что все в порядке.

Сатчан кивнул, соглашаясь.

– Самедов дал мне два дня. – продолжал я. – В воскресенье вечером документы заберет. Сказал дословно: «на место надо вернуть». Значит, за выходные вам предстоит выяснить, откуда пропали эти папки и в понедельник, или же в воскресенье поздно вечером, устроить там засаду.

– Понял. Сделаем. – согласился Сатчан.

Мы попрощались, и он уехал с решительным видом. А я устало поплелся домой. Ну и денек!

Галия укоризненно поглядывала на меня, убирая со стола, пока я сидел на кухне, пил чай и пытался осмыслить события вечера…

– Всё хорошо. – попытался успокоить её я. – Рабочие моменты.

– Это какие должны быть моменты, чтобы вот так на ночь глядя…

– Ну, всякое бывает… – ушёл я от ответа.

Встал и обнял её. Надо следить за собой, не делать слишком серьёзное лицо. А то напугал девчонку.

А Гагаринские не дураки. – думал я, лежа в постели, прижимая к себе жену. – Или их крот не дурак. Хотя, мельком просмотрев папки, заметил, что там много лишнего. Выгреб с запасом. То ли не разбирается, что именно нужно, то ли некогда на месте было разбираться, какую именно папку выносить.

Ну, что сказать, человек со стальными яйцами, этот крот. Незаметно, проникнуть в помещение, найти в чужом хозяйстве нужную тебе информацию, вынести. А потом планировать подложить обратно как ни в чём ни бывало… Усмехнувшись мысленно, поймал себя на мысли, что противник у нас достойный. Не Самедов и компания, а именно этот крот.

Утром выбежали уже привычной компанией с псом на зарядку. Солнце такое яркое. Небо голубое. Апрель, что я удивляюсь? По углам снег грязными кучами лежит там, где его много сгребли. А так уже проталин полно. Птицы щебечут. Правда, сыро очень, снег активно тает, на асфальте лужи и ручьи.

Перезимовали, одним словом.

Занимались на школьном стадионе в прекрасном настроении. Григорий пообещал Родьке съездить с ним сегодня в Парк имени Горького.

А мне сегодня ещё на тренировку в университет, отчёт Самедову готовить и гостей встречать. Гостей в парк Горького не заманишь, им бы по центральным магазинам побегать за дефицитом.

Вернувшись с волейбола, застал у нас кучу народа. Брагин их привёз уже с час назад, но его домой не отпустили. Галия усадила его вместе со всеми за стол.

Заново познакомился с сестрой Загита Диларой и с её мужем Каримом. Оба высокие, Дилара ещё и в теле. Двоюродная сестра Галии Зара, симпатичная фигуристая брюнетка, приветливо помахала мне, не вставая из-за стола, куда очень быстро тётя Диля загнала и меня.

Вообще, у них в семье, как я понял, Дилара была главной. Решительная, уверенная, с поставленным командирским голосом. Но при этом не демонстрирует свою власть постоянно. Вроде и не кричит ни на кого, ничего прямо не требует, но все вокруг как-то все делают, что она попросит, не пытаясь перечить. Интересно наблюдать. И с Каримом взаимодействует она необычно. Командует, но при этом вокруг него сама вьется, старается угодить. А он вроде как позволяет ей командовать, с такой едва уловимой снисходительностью. Видно, что жену любит очень. Но подкаблучником его назвать язык не повернется. Основательный мужик, спокойный. На Загита чем-то похож. Такой же до мозга костей надежный.

Костян с довольной улыбкой взглянул на меня и показал глазами на открытую бутылку вина на столе. Кивком головы согласился, и мне сразу плеснули полстакана.

– Штрафная! – откровенно кокетничая с Брагиным, заявила Зара.

Только этого не хватало… Удивленно поглядывал то на нее, то на него. Но Брагин держался нейтрально, хотя ему, похоже, нравилось женское внимание.

Выпили, обсудили с гостями планы. Родственники пробудут у нас дня три-четыре. Глава семейства в командировке, в понедельник-вторник будет заниматься рабочими вопросами, а женщины приехали за компанию, погулять по Москве.

Галия ещё вчера решила, что спать они с тётей Дилей и Зарой будут в нашей спальне на большой кровати. А мы с Каримом на оставшихся двух раскладушках в большой комнате.

Извинился, что не могу с ними дольше посидеть.

– Работу вчера прямо на дом принесли. – виновато улыбнулся я, вставая из-за стола. – Надо отчёт сделать за выходные.

Костян тоже встал следом за мной, рассыпаясь в благодарностях и собрался уходить.

– Константин! Сегодня вечером ждем вас. – вдруг заявила тётя Диля. – У нас сегодня перемячи.

– Что у вас сегодня? – не понял он.

– Беляши татарские. – рассмеялась Зара.

– О. Беляши я люблю… – поддался соблазну Брагин и вопросительно посмотрел на меня.

– До вечера. – рассмеялся я.

Забрал папки с техкартами из шкафа и перенёс в большую комнату. Разложил фотографии с накладными по датам и стал составлять таблицу по дням в разрезе модельно-размерного ряда, нормативный расход искал в техкартах.

Это я знаю, что там всё чисто, а другим-то это надо доказать. И показать, что я понимаю, о чем пишу в отчете.

Успел свести два дня, нормативный расход практически соответствовал фактическому, что я и отразил промежуточным итогом в своей таблице.

Вдруг мой бедный нос учуял невероятно вкусный аромат. Работать дальше не было сил, вышел в кухню.

– А чем таким вкусненьким у вас пахнет? – подкрался я к жене.

– Садись за стол. – тут же обрадованно велела Галия. – Сейчас такую вкуснятину тебе дам попробовать!

Мне положили на тарелку круглый пирожок с отверстием посередине, а внутри мясо. Запах умопомрачительный. Пирожок ещё и красивый, жареный. Две штуки съел, а больше не было.

Девчонки под руководством тёти Дили лепили беляши. Теста много, фарша много.

– Это вы так весь вечер провозитесь, если только по пять штук жарить будете. – разочарованно протянул я.

– А сковородка только одна. – возразила мне жена.

– Я сейчас еще добуду. – тут же с энтузиазмом рванул я к соседям.

Удивлённая Ирина Леонидовна сразу и пару сковородок мне выдала, побольше и поменьше, на выбор. И попросилась посмотреть, что мы там такое сногсшибательное готовим.

Позвал Галию, чтобы она подсказала, какую сковородку взять. Тётя Диля, услышав наш разговор, велела тащить обе сковородки и соседку.

– Дилара. – сама представилась она Ирине Леонидовне, скромно вошедшей к нам в кухню.

Галия стала объяснить, что это за блюдо. Уверенно так, похоже, что и сама разбирается, а мне раньше никогда не стряпала его. А меня послали в магазин за подсолнечным маслом. Посоветовался с Каримом, решили с ним сразу заодно пивка взять.

Принесли с ним две бутылки масла и две банки пива. И уселись у окна за столом, чтобы женщинам не мешать. Дело на трех сковородках у них сразу веселей пошло. На столе росла гора хрустящих снаружи беляшей с сочным мясом внутри. Мы с Каримом налили себе по пивку и наслаждались татарской народной кухней. Вскоре пришёл Брагин.

– Я ещё только в подъезд зашел, подумал, какой запах! – светясь от радости, поспешно раздевался в коридоре он. – Вот у кого-то ужин сегодня, думаю. А это у вас!

Отодвинули от стены стол и спрятались за него, чтобы у женщин под ногами не крутиться. А то раскалённое масло вещь такая… опасная. Налили Костяну пивка, а тут и Дилара свой пустой стакан перед мужем поставила. Налили и ей.

Вечер получился шумный, вкусный, ароматный и весёлый. Ирина Леонидовна и Зара от пива отказались. Предложили им вина, каждый нашёл свой напиток и наслаждался. Наелись, выпили, и принялись болтать.

В какой-то момент вспомнил, что мы собирались Ивана познакомить с Ксюшей, начальницей Галии.

– Надо почаще такие посиделки с беляшами устраивать. – многозначительно взглянул я на жену.

– Это называется не беляш, а перемяч. – поправила меня Диля.

– Всё равно вкусно. – отшутился я. – Ты записала рецепт? – спросил я, обращаясь к жене.

– Конечно. – кивнула она. – Я и раньше уже помогала их делать, но сама пока ни разу не пробовала.

– Надо друзей пригласить, Ивана… – подмигнул ей я.

Она не поняла, но пожала невозмутимо плечами, мол, надо, так надо, встала и отложила отдельно два беляша на маленькой тарелочке и поставила перед Ириной Леонидовной.

– Это Ивану. – пояснила она.

– Он завтра только вернётся. – благодарно кивая, ответила соседка. – На экскурсию поехал от работы.

– Куда? – заинтересовался я. Ох, мы в своё время, где только не были от профсоюза!

– По Владимирской области, Гусь-Хрустальный и ещё куда-то… Уговорила его съездить, развеяться.

– Это дело хорошее. – поддержал Карим. – Нас в Армению на три дня на самолёте возили в том году. Ох, мне понравилось!

– Тебе и на Байкале понравилось! – отмахнулась, улыбаясь, Диля. – Лишь бы дома не сидеть.

Так с шутками и прибаутками мы не заметили, как ночь наступила.

– В хорошей компании, да под замечательную закусь!.. – прокомментировал Карим. – Учитесь, девки, пока мать жива!

– Учимся, учимся! – смеясь, отозвались обе.

Легли спать. Уже пожелали с Каримом друг другу спокойной ночи, как вдруг дружный женский хохот из соседней комнаты раздался. Девчонки не сразу угомонились.

На зарядку чуть-чуть проспал. Но я такой непунктуальный не один был: Гриша вообще не пришёл.

– Ну ладно. Воскресенье. – сказал я заспанному Родьке. – Пусть отдыхает.

Мы и вдвоем неплохо побегали, позанимались на турниках. Обсудили, как они с отцом вчера в парк Горького сходили. Пацан был разочарован тем, что карусели еще не работали.

– Ладно, не расстраивайся. Поедем летом в Палангу, накатаешься ещё. – пообещал я.

Позавтракали. Дилара с девчонками уехали по магазинам, а Карим остался дома.

Мне же предстояло до вечера работать, не поднимая головы.

Глава 2

* * *

Подмосковный город Быково.

Всю субботу Инга Леонтьевна тревожилась за дочь. Ей очень не нравилось её состояние в прошлый приезд. Промучившись бессонницей, она поднялась ни свет, ни заря и поехала в Москву. Поездка получилась спонтанной, она ничего не готовила специально, не везти же гороховый суп в кастрюле. Поехала налегке.

Там зайду на рынок, куплю что-нибудь и приготовлю. – решила Инга Леонтьевна.

* * *

Москва. Дом Ивлевых, однокомнатная квартира на шестом этаже.

Тем временем Лина и Григорий отсыпались после бессонной ночи. Григорий открыл было глаза в восьмом часу, хотел вставать, но подумал, что на зарядку с Пашкой и сыном всё равно уже безнадежно опоздал и решил спать дальше, притянув к себе поближе сопящую Лину. Она мило улыбалась во сне и доверчиво прижималась. Он посмотрел на нее несколько мгновений, отогнал сентиментальные мысли, закрыл глаза и снова уснул.

В таком положении их и застала неожиданно приехавшая Инга Леонтьевна. Опешив от такой картины, женщина несколько мгновений приходила в себя, а потом заорала на всю квартиру:

– Ли-и-ина! Это что такое?

Любовники сразу проснулись. Григорий вскочил и моментально оделся. В любой непонятной ситуации лучше быть одетым, чем голым. – давно усвоил он. А армейская сноровка не подвела.

Лина в длинной с кружевом ночнушке из вискозы поднялась и запричитала:

– Мама… мамочка… Это Гриша.

– Кто это? Что он здесь делает? – сжав губы, процедила мать, не давая дочери притронуться к себе.

– Я люблю его. – заявила вдруг Лина, подошла к Григорию, взяла за руку в стремительном порыве и хотела подвести его к матери.

Но подполковник не тронулся с места.

А мужик ничего. – мелькнула у Инги Леонтьевны в голове мысль.

– Доброе утро! – с недоумением глядя на неё, спокойно проговорил он и осторожно высвободил свою ладонь из рук Лины. – Я, пожалуй, пойду…

– Останься. – тихо взмолилась Лина. – Пожалуйста.

Глаза её предательски заблестели, но она ничего не смогла с этим поделать, чувствуя, что он уйдёт и уже не вернётся.

Ну, начинается! – с досадой заметил Григорий подступающие слёзы в глазах подруги. – Это запрещенный прием!

Он остался, не нашёл в себе силы уйти прямо так, хотя очень хотелось. Раз уж остался, тогда нечего из себя барана строить. – решил он. – Надо брать ситуацию в свои руки.

– Григорий. – подошёл он к гостье.

– Инга Леонтьевна. – ответила та и попыталась сделать нейтральное лицо. – И какие у вас намерения? – сдержанно спросила она, требовательно уставившись ему в глаза. – В отношении моей дочери?

– Поддерживать наши отношения в той степени, в какой устроит нас обоих. – сохраняя бесстрастное выражения лица, ответил Григорий.

Инга Леонидовна растерялась. Это хорошо или плохо? – лихорадочно соображала она.

– Вообще-то, я на рынок собиралась зайти… – пробормотала она. – Что на обед приготовить вкусненького? – машинально взглянула она на дочку.

– Вареников с вишней. – так же машинально ответила такая же растерянная Лина.

– Вишню не привезла. – отрезала, опомнившись, мать. – Я бы хотела видеть свою дочь замужней и счастливой. – заявила она Григорию.

– Не имею ничего против. – уверенно ответил он.

– Я на рынок. – отрезала Инга Леонтьевна и многозначительно посмотрела на Григория.

Как только за матерью закрылась дверь, Лина беспомощно опустилась на постель, села, поджав ноги и обхватила голову руками. Рыдания душили её. Григорий сейчас совсем не был похож на человека, который хоть чуть-чуть любил бы её и хотел быть рядом. Все её иллюзии относительно него окончательно развеялись.

– Ну, за что мне всё это? – сквозь рыдания спросила она непонятно кого.

Чувствуя себя не в своей тарелке, подполковник не хотел уходить вот так. И чтобы его насильно женила на своей дитятке эта комиссар в юбке он тоже не хотел. А спорить и бороться с женщинами Григорий не умел и не хотел. Эти две бабы загнали его в угол!

– А чего ты ожидала? – разозлившись, спросил он.

– Как чего? – подняла она на него полные слёз глаза. – Любви, счастья, крепкого плеча рядом, детей… Неужели я так многого хочу?

– Какая тебе семья? – искренне удивился Григорий. – У тебя одни гулянки на уме. Стрекоза! Лето красное пропела… Какие дети? Тебе мама до сих пор обед готовит. Сколько времени с тобой уже общаемся, ты меня яичницей элементарной ни разу не накормила. Ты готовить-то хоть умеешь?

– Умею. – ответила успокоившаяся вдруг девушка.

– Лин, давай начистоту. – заметив её спокойствие, успокоился и сам подполковник. – Я к тебе приглядывался, присматривался… Ну, не семейный ты человек.

– Это еще почему? – возмущенно взглянула она на него.

– У меня сын, отец пожилой. Не в другом городе, а в соседнем подъезде. Ты даже не заикнулась ни словом, ни делом чтоб, хотя бы, познакомиться с ними. Я уже не говорю о том, чтоб тебе с ними подружиться, поладить… А они, между прочим, моя семья!

– Так предложил бы. – возразила Лина.

– Так я навязывать-то тебе своих родных не буду. – возмутился Григорий. – Я намекнул как-то раз, что можно вместе погулять с сыном, а ты вместо ответа меня к себе утащила. Я понял, что тебе это все не очень интересно и больше не предлагал. А тут ты вдруг заявляешь, что семью хочешь и планы какие-то имела…

– Понятно. – пожала плечами Лина.

– Что тебе понятно? – начал опять заводиться Григорий. – Если тебе действительно до кого-то дело есть, надо это показывать действиями своими, а не только на словах. Вон, чужие люди, Пашка с Галиёй, о моём сыне больше беспокоятся, чем ты. Я их об этом не просил никогда. Да что я говорю-то? Как можно сравнивать? Ты даже не спросила ни разу про моего Родьку!

– Просто я решила, что авансов больше никому не раздаю. – решительно поднялась с постели Лина. – Я могу и любить, и заботиться. И готовить. – горько усмехнулась она. – Но не вижу смысла растрачивать себя на людей, которым на меня наплевать.

Она ушла в ванную. А Григорий остался стоять как оплёванный. Что за чушь! Это что, он ещё и виноват во всём?!

Да пошла она! Со своими авансами. – решил он, быстро собрался и покинул квартиру.

Лина, услышав, как хлопнула входная дверь, всё поняла. Ее раздирала злость и обида на весь мир. Почему все мужики такие?! Почему ей не везет, не получается встретить нормального заботливого и ответственного человека?! Почему Гриша вдруг решил, что она должна вокруг его сына носиться? Кто он такой? Пусть женится сначала, покажет заботу и любовь. Тогда она уже и стала бы отношения с его родней налаживать… Проплакавшись, Лина умылась, скоро мама вернётся, надо себя в форму привести.

Вскоре вернулась Инга Леонтьевна. Ей одного взгляда, которым она быстро обвела квартиру, хватило, чтобы всё понять без лишних слов.

– Сейчас рассольничка сварю твоего любимого. – как ни в чём ни бывало сказала она дочери. – Кто он, военный? – Лина кивнула в ответ. – Ну и чёрт с ним. Их мотает по всему Союзу, ушлют куда-нибудь… Ищи его потом по заставам.

– Он сказал, что я не семейный человек… – глядя в одну точку, совершенно опустошённая, проговорила Лина.

– Сам он не семейный. – отрезала мать. – Наглый, упрямый!

– Он сказал, что я стрекоза, и что я лето красное пропела…

А вот это был удар ниже пояса. Инга Леонтьевна обиделась за дочь. Не по-мужски в самое больное место бить.

– Не понимаю, что ему надо?! – взорвалась она. – Красавица, с двумя дипломами, уже и с московской пропиской, и с отдельной квартирой… Мерзавец какой. Он что, думает, можно вот так задурить голову девушке, а потом в кусты! Ну ка, расскажи мне поподробнее, что это за военный такой? Где служит? – Инга Леонтьевна требовательно посмотрела на дочь.

– А зачем тебе? Какая уже разница? – снова начав плакать, спросила Лина.

– А я письмо напишу командиру части его. – решительно сжала кулаки Инга Леонтьевна. – Поинтересуюсь, почему он моральным обликом своих офицеров не интересуется. Как допускает такое? Это где же это видано, чтобы так поступать с порядочной женщиной!

* * *

Закончил отчёт для Самедова, ещё семи часов вечера не было. Всё по каждой фото-накладной расписал. Ко мне не придраться. Ну нет тут никакого криминала, от слова совсем. Ну, сэкономили одну-две шкурки за несколько дней – это максимум.

Уверен, Гагаринские на этом не успокоятся. Фархатыч наверняка спросит у меня о возможном плане дальнейшего расследования. Будем исходить из того, что Сатчан со своей командой в этот раз вычислит крота и уже можно будет подсунуть через него какую-нибудь серьёзную дезу, на которой все Гагаринские крупно погорят и отступятся от фабрики. Лучше, если я к этому не буду иметь никакого отношения. Значит, нельзя сейчас Фархатычу ничего предлагать, надо взять паузу подумать.

Время выиграем, а там глядишь, подвернётся хорошая тема для подставы.

Позвонил Самедов, сказал, что заедет минут через сорок за папками. Интересно, где он живёт, что ему сорок минут добираться. Собрал все техкарты, завернул фотографии, приложил свой отчёт и сел у окна на кухне, карауля его жигуль. Только он завернул в наш двор, я уже пошёл одеваться.

– Добрый вечер, Рашид Фархатович. – открыл одной рукой я заднюю дверь и положил папки с техкартами и свёрток с фотографиями.

– Ну, картина такая. – сел я к нему на пассажирское место, разворачивая свой отчёт из нескольких склеенных тетрадных листов. – Может, и сэкономили за все дни, максимум, две шкурки, и то не факт. Вполне может быть, что площадь каких-нибудь шкурок меньше была, пришлось компенсировать. Уверен, если придираться кто начнет, так и скажут.

– Хочешь сказать, что ничего не нашёл? – с угрозой в голосе спросил Самедов, внимательно глядя на меня.

– Ничего. – подтвердил я спокойно.

Самедов напрягся, взяв у меня отчёт. Желваки на его лице играли, в какой-то момент я даже подумал, что он разорвёт его сейчас к чёртовой матери. Но он взял себя в руки.

– И что дальше? – внимательно разглядывал он мою таблицу, но чувствовалось, что для него это тёмный лес. Не удивился бы, если б он рассматривал её вверх ногами.

– Откуда же я знаю. – пожал я плечами. – Был шанс, что кто-то воспользуется старой схемой. А что? Вполне рабочая схема была. Но, видимо, не в этот раз. – развёл я руками. – Дураков нет, чтобы после посадок, так открыто работать.

Он кивнул, попрощался и уехал, не взглянув на меня, и увёз с собой мой отчёт. Так себе, конечно, оправдание перед своими за две недели проволочки. Не завидую я Самедову.

Вернувшись домой, набрал Сатчана и сообщил, шифруясь, что бумаги поехали на место. Он поблагодарил и поспешно свернул разговор. Вторая попытка выявить крота стартовала.

Сел за стол на кухне, пытаясь привести мысли в порядок. Всё размышлял, на чём подставить Гагаринских. Нужно что-то большое, громкое, и эффектное. Нужен добротный повод для скандала… Но зазвонил межгород, додумать мне не дали. Это оказался Загит. Благодарил за подарки. Искренне так благодарил, от души.

– О как. – удивился я. – Уже получили?! Это какими же судьбами?

– Ахмад привёз. – невозмутимо ответил Загит.

Ну, ничего себе! Я им даже ещё не звонил, что передачу для них передавал… Думал, в понедельник узнаю сначала, ездил ли Лёха в Брянск.

– Ну здорово. – ответил я слегка растерянно.

– Что там мои, приехали? – перешёл на родственников Загит.

– Да всё прекрасно, встретили, разместили. Девчонки целый день по магазинам мотаются.

– Вот! А собирались в общаге рабочей остановиться. Где Карим?

– Сейчас позову. – ответил я, попрощался с тестем и позвал Карима к телефону.

Позднее вечером пошли гулять с собакой, я, Родька и Григорий. Подполковник был мрачнее тучи. Пинал со злостью комья льда на асфальте, которые дворник накидал, разбросав большую кучу грязного снега, чтобы быстрее таяла.

– Случилось что? – поинтересовался я, когда Родька отбежал от нас подальше.

– Да… – раздражённо ответил Григорий. – С Линой разбежались…

Ещё один. Ну да, ну да… Вот я прямо удивлён, можно подумать.

Продолжил разговор, раз уж сам его начал.

– И кого у неё застал? – спросил я.

– Её мать меня застала у Лины в постели. – мрачно ответил подполковник. – Она ведь, мягко говоря, давно не девчонка. А тут, представь, когда мать ворвалась, почувствовал себя пацаном, которого со старшеклассницей мать на сеновале застала. Даже взбодрился на миг…

– Неожиданная мизансцена. – удивился я. – Это что-то новенькое. А почему разбежались?

– Лина заявила матери, что любит, хотела меня представить ей, как своего мужчину… – он замолчал.

– И?

– Что и? Высказал ей всё, что о ней и обо всей этой ситуации думаю. Что из неё никакая жена и мать.

– При её матери? – поразился я.

– Нет. Зачем? Она ушла на рынок…

– Ушла, чтобы не мешать вам объясниться? – догадался я. – Мудро. А Лина что, обиделась на твои высказывания?

– Разозлилась и обиделась. Сказала, что она добрая и любящая, и готовить умеет… – с раздражением ответил Григорий. – Но заявила, что авансов больше никому не даёт. Видите ли, не хочет себя растрачивать на тех, кому на неё наплевать.

– Так и сказала? – поразился я ещё больше. – Авансов не даёт? Интересный подход. Типа, любите меня, ничего не получая взамен, потому что я такое уникальное и драгоценное сокровище?.. А там, глядишь, когда достаточное количество раз лягушку начмокают в шечку, она в принцессу обратится? Боюсь, так только в сказке бывает…

Подполковник мрачно кивнул.

– Ага. Понимаешь, проблема даже не в этом. Я немного растерялся сначала и до сих пор не понимаю, как такое вообще возможно. Она ни одного намека на серьезные отношения не делала, пока мы встречались. Вообще ни одного. Наоборот даже. Никогда про Родьку не спрашивала и не хотела говорить о нем, про мою семью и планы не интересовалась, про себя не рассказывала. Все мысли и разговоры всегда про развлечения. Меня это, в принципе, устраивало. Все казалось просто и понятно. Ей скучно и одиноко, я тоже один. Почему бы и не пообщаться к обоюдному удовольствию? А тут вдруг она заявляет, что ждала от меня семью и детей, и любовь до гроба в придачу. Что это?! Как я должен был догадаться? По каким признакам?

Я шел молча, давая Григорию выговориться. Эта ситуация довольно сильно его выбила из колеи, судя по всему. Не такой он и легкомысленный, каким хотел иногда казаться. Оно и понятно, взрослый мужик уже, со сложной работой, ребенком и разводом за плечами. С другой стороны, ему бы тоже уже пора научиться более ясно давать понять женщинам, с которыми общается, какие у него на самом деле намерения. Наверняка ведь, может и неосознанно, но давал Лине какие-то надежды на серьезные отношения, чтобы в постель затащить. Не бывает только одна сторона во всем виновата.

Мы так и шли весь оставшийся привычный маршрут молча, Родька почувствовавший, что что-то не то, тоже помалкивал и озабоченно поглядывал то на отца, то на меня. Даже не попрощались после прогулки. Перед самым своим подъездом Григорий мельком взглянул на меня и кивнул. Настолько был погружен в свои мрачные мысли. Похоже, привязался все же к Лине, что бы там мне не говорил… И понимает, что жена из нее не ахти, а сердцу не прикажешь…