Сергей Владимирович Дружинин
Наименьшее зло
Учеба продолжалась. Наплевав на «дам и господ» Веслов слушал лучших специалистов в стране. Разбирали пожары в московских кафе, ресторанах, ночных клубах, в том числе довольно недавний, буквально «по горячим следам». Кто бы знал, как все это пригодится 21-го или 22-го февраля 2012 года. Тогда совмещение уже сняли, но навыки, как не растеряться и сделать все за секунды остались. Если не считать материальных повреждений, отделались только попорченными нервами, чем-то выпитым прямо в разгар рабочего дня и воспоминаниями на всю жизнь. «Фейрверк», огонь под потолком. И истерический смех в промерзлом помещении. Впечатления хорошо аукнутся еще через шесть лет. Поздним вечером в конце марта 2018-го. Когда не будет никакой работы, лишь скорая в ночи с сильным успокаивающим.
Но это будет уж совсем нескоро. А на экзамене солидные люди просили у Павла помощи. Но он не прогулял ничего, одним из первых сдал экзамен и получил элегантную «корочку» светло-бежевого цвета. Дальнейшее уже не интересовало.
– Нехрен было прогуливать – подумал Веслов, ощупывая качественную бумагу и выходя из аудитории.
Уже выйдя из здания, он долго смеялся внутри себя и даже чуть вслух, когда шел к метро. Вторым вопросом в билете было оказание первой помощи при падении с большой высоты. Тогда Веслов глубоко выдохнул и сказал, что лучше самому ничего не делать, дождаться приезда «скорой». И реакция экзаменатора, когда тот сразу подписал протокол. Паша еле расслышал что «да, все может быть очень сложно, самому лучше вообще ничего не трогать». Уже потом, в вагоне метро понял, что смех не совсем уместен. И еще позже, когда на работу привозили людей, упавших с хорошей высоты.
На следующий день – последний визит на Новый Арбат, где, закупались последние заказы. Тем вечером Веслов вернулся в Балашиху с большой спортивной сумкой. А кроме нее была еще одна, такая же. Кроме спортивной сумки – сильнейшим воспоминанием было мороженое, продававшееся в электричке. В Москве. 17 марта. Оно продавалось и вчера, но сегодня Веслов решился и взял «Ёжик». Он не брал так рано мороженное и дома, в полутора тысячах километров к югу.
***
В последний день получилось лишь мельком освежить воспоминания о Кусково. Надо было собраться и доехать до вокзала вовремя. Примерно с тридцатью килограммами книг в двух громоздких сумках это оказалось не слишком просто. Соседи по купе – семейная пара около сорока, с интересом смотрели на названия книг. У мужа была проблема – простыл и подхватил насморк с кашлем. Веслову в его неполные двадцать четыре только шутя, пожаловались, не воспринимали его всерьез. А он все воспринял сразу, как только тронулся поезд.
– Могу решить проблему Вашего мужа подручными средствами.
– Народная медицина?
– Гольная практика, позволите?
В фирменном поезде тогда не предлагали полноценный завтрак, но в простом продуктовом наборе было, кроме всего прочего кофе и молотые перцы. Павел заварил пару чашек кофе из бойлера, добавил перцы, чуть сахара.
– Вы мне предлагаете выпить кофе с перцем?!
– Это не цианистый калий, могу выпить и сам.
– А что со мной будет?
– Ничего особенного. Выпьете кофе, сходите в конец вагона. Там чуть задержитесь и сразу спать.
Как и ожидалось, на следующее утро муж проснулся, как будто ничего и не бывало.
– Коля! Как так?! Из тебя вчера лило, как из ведра!
– У молодого человека спроси! Мы ведь так и не познакомились!
– Действительно, как у Вас все получилось?!
– Простое раздражение верхних дыхательных путей. Не более того. И тепло, естественно.
– Вы врач?
– Нет. Имею к этому отношение. По крайней мере, день медработника – это мой профессиональный праздник тоже.
– Имеете отношение?
– Светлан, по-моему, это уже не совсем наше дело.
– Ничего страшного. Кто – то должен определять людям группу инвалидности. Не я, конечно. Но и мне без самых базовых медицинских знаний – никуда.
На обратном пути Веслов читал совсем другое. Литературу, издававшуюся центром охраны труда, свои конспекты. А вечером думал, с какими предложениями выйдет с первую по десятую очередь.
***
Вернувшись с командировки, Павел попал словно с корабля на бал. Он засыпал руководство служебками, а юрист охотно поддакивала. Паша стал вроде ледокола, прокладывавшего себе путь сквозь бюрократию и безразличие. «Пробивание» разрешений на строительства контуров заземления. Отдельных линий электроснабжения до распределительного щита. Но самое сложное было с людьми. Его коллегами.
