Сергей Викторович Ванин
Сокровища хана Кемиля

Глава 3. Сборы

Ребята дошли до остановки. Тут же подкатил полупустой трамвай, они вошли и уселись на пластмассовые сидения-стульчики. Громко звякнул звонок, возвещая отправление.

– Ты сейчас куда? – спросил Таню Толик.

– В школу, куда же еще? – удивленно посмотрела на него девушка. – Нужно сходить. Может быть, в последний раз туда сегодня иду.

– Типун тебе на язык, Танька, – рассердился Толик, он хотел отругать девушку, но тут же раздумал и виновато спросил: – Тяжело тебе во вторую смену учиться?

– Не-а, удобно, времени свободного больше остается. – Таня улыбнулась, – как думаешь, куда клад пойдет, если профессор Черников его отыщет?

– Не знаю, – пожал плечами Толик, – может быть в детдоме, над которым наш клуб «Росич» шефствует, евроремонт сделают. А может быть, школу новую построят, да мало ли чего…

– Ясно, – девушка посмотрела в окно, за которым проносились чахлые тополя и липы, посаженные в незапамятные времена вдоль трамвайных путей.

– Не волнуйся, Танюха! – вдруг решительно сказал Толик. – Если клад найдем, думаю, тебе больше не придется рекламки по почтовым ящикам разносить. А пока, я тебе помогать буду. Завтра в семь утра у почты встречаемся. Вдвоем мы эту печатную продукцию в два раза быстрее разнесем.

– Смешной ты, Толик, – улыбнулась Таня, – где же ты видел, что бы рекламные листовки на почте выдавали? На почте газеты и журналы почтальонам выдают.

– Действительно, это я дурака свалял, – радостно согласился Толик, – Я, Тань, порой такое выдам, что сам себе потом удивляюсь.

– Зато ты, Толик, хороший, – Таня посмотрела в окно. – Ну вот, мне выходить, вон моя школа, а ты к Грише своему поезжай. Может, он еще и не согласится в прошлое с нами отправляться. Может быть, он испугается.

– Это Гришка-то испугается?! – возмутился Толик. – Да Гришка на этом свете только Синусоиды, математички нашей, и боится!

– Ну, пока! – Таня выпорхнула из трамвая и легкой походкой направилась к трехэтажному зданию школы.

Всю оставшуюся дорогу Толик думал о Тане и мысленно клялся себе в том, что он сделает все, что бы она больше не таскала тяжелые пачки рекламных буклетов, разнося их по темным и неуютным подъездам. Выйдя на остановке, он набрал номер сотового телефона Гриши. Тот, как обычно, был на дворовой спорт площадке.

– Ну, как дела, математик? – приветствовал Толик старого друга, едва подошел к спортгородку, огороженному рваной металлической сеткой.

– Не очень, Толян, – честно отвечал друг, соскакивая с перекладины, на которой только что выполнил очередной подъем-переворот, – Синусоида наверняка пару за самостоялку вкатит. Из трех задач только одну решил, да и ту, видать, неверно.

Слабовато, – посочувствовал Толик, – скорее всего, опять переписывать придется.

– Как, пить дать, – уныло согласился Гриша, – хотел позубрить, да мелюзга дома на голове ходит. Пришли сегодня из детсада раньше обычного, там карантин объявили, вот они теперь дома носятся друг за другом. Орут, толкаются, никакого сладу с ними нет. Еще целый час до тренировки, а я уже из дома ушел. Дай, думаю, лучше на турничке покручусь, чем братанов дерущихся разнимать. Эх, Толян, везет же тебе. Ты даже не понимаешь, какое это счастье – иметь свою комнату.

Семья Гриши жила в малогабаритной двухкомнатной квартирке на первом этаже в старом, еще дореволюционной постройке доме. Кроме Гриши родители произвели на свет двух прелестных карапузов, которые своим веселым нравом ввергали в состояние ступора всех соседей. Братья дрались между собой не от лютой ненависти, а от переполнявших ребятишек чувств. Мама Гриши, нуждаясь в помощи старшего сына, часто поручала ему выполнять простые и необременительные домашние обязанности. Тот никогда не отказывался, но при любом удобном случае сбегал на улицу.

– Теснота у нас, Толян, жуткая, – жаловался меж тем другу Гриша, – друг у друга на головах сидим. Ладно бы, еще братья тихими родились, так нет же! Орут целый день, колотят и игрушки и друг друга. Скорее бы школу закончить, да в военное училище поступить. Желательно, в дальнее какое-нибудь, что бы от туда ихних криков не слыхать было. Хорошо тебе, Толик, ты у родителей один. Тишина, покой, и все внимание только тебе!

– Ну, это вопрос спорный, – прервал Толик Гришины рассуждения, – ты мне сейчас другое скажи. Можно тебе тайну доверить?

– Тайну? – опешил Гриша. – Какую, такую тайну, Толик?

– Касаемо руководителя нашего клуба «Росич».

– Пал Егорыча? – еще больше удивился Гриша. – Так, его нашли?!

– Не совсем, – Толик оглянулся вокруг и, несмотря на то, что площадка была пуста, понизил голос до шепота, – и не найдут никогда, если мы не поможем.

– Как так? – непонимающе посмотрел на друга Григорий.

– В прошлом наш Егорыч, – ошарашил Гришу Толик, решив не тянуть и рассказать все побыстрее, – он, оказывается, вместе с Кирюхой машину времени изобрел…

По ходу рассказа Гриша несколько раз вставал со скамейки и в волнении принимался подтягиваться на перекладине. Дождавшись, когда Толик кончил говорить, он стукнул кулаком по лавке и выпалил на одном дыхании:

– Я с вами пойду, Толик! Пригожусь вам, ей Богу! Я этого хана Кемиля одной левой уложу, пусть только попадется!

– Так уж, и одной левой, – подначил друга Толик, обрадовавшись, что тот не отказался участвовать в экспедиции по спасению профессора Черникова.

– А ты, как думал! – Григорий согнул руку в локте. – Во! Пощупай, силища какая! Быка одним ударом с ног валю.

– Верю, – рассмеялся Толик, – значит, завтра, сразу после школы отправляемся к дому Черникова. Все, до встречи!

– До встречи, Толян! – помахал рукой Гриша.

Толик пришел домой уже к вечеру и быстро то ли пообедал, то ли поужинал картофельным пюре с большой жареной котлетой. Запив это великолепие холодным клюквенным киселем, он шмыгнул в свою комнату. Разложив на письменном столе учебники и тетради, он принялся делать уроки, но в голову абсолютно ничего не лезло. Цифры путались, строчки налезали друг на друга. Промучившись больше часа, он отложил авторучку в сторону.

Толик живо представил себе профессора Черникова, находившегося за много сотен лет от родного дома. Какого ему там сейчас, одному, в чужом страшном времени? Верит ли Черников, что его воспитанники во главе с Кириллом придут на помощь? А вдруг, Павла Егоровича уже нет в живых, вдруг с ним произошло что-то страшное? Нет, этого просто не может быть, Толик вытер рукавом рубашки мигом вспотевший лоб.

– Ты совсем ничего не слушаешь, Анатолий, – Толик не заметил, как в комнату вошел отец.

Он устроился на диване и с грустной улыбкой смотрел оттуда на сидящего за столом сына.

– Тебя интересует только история и ваш клуб «Росич». – Отец поправил очки и строго взглянул на сына. – Скажи, Анатолий, когда ты станешь организованнее? Когда ты будешь уделять достаточно внимания точным предметам? Без физики, химии, алгебры нет будущего. Это, что называется, фундаментальные науки, не усвоив их, ты останешься неучем.

– Пап, – перебил отца Толик, – скажи, нужно ли рисковать жизнью, выручая из беды друга?

– Что за вопрос? – опешил отец, – конечно нужно. «Сам погибай, а товарища выручай». Слышал такую пословицу?

– Слышал, – кивнул Толик.

– Здесь, правда, все несколько утрированно, – развел руками отец, – погибать, конечно, не следует, но друзей выручать нужно. Даже, рискуя собственной жизнью! Кого-то спасешь ты, кто-то выручит тебя. Запомни это, сынок.

– Спасибо, папа, я запомню, – Толик зевнул, он вдруг очень захотел спать.

– Спокойной ночи, сын, – увидев его состояние, отец поднялся с дивана и вышел из комнаты.

– Спокойной ночи, – Толик разделся и, чувствуя, что засыпает на ходу, юркнул в постель.

– Лена, – отец прошел на кухню, где мать мыла оставшуюся от ужина грязную посуду, – Лена, наш сын стал совсем взрослым, а мы с тобой до сих пор считаем его малышом.

– Это ты к чему? – удивилась мать, откладывая в сторону пушистую от мыльной пены губку.

– Он задает взрослые вопросы. Вопросы, на которые не каждый сможет ответить, так то, вот! – отец подошел к окну и задумчиво посмотрел на синеву сгущавшихся сумерек. – Четырнадцать лет – это уже мужчина.

– Скажешь тоже, – улыбнулась мать, – он еще мальчишка, у него одни мечи, луки, да клуб этот исторический на уме. Да, и четырнадцать ему только будет.

Отец хотел что-то ответить, но лишь махнул рукой и, не проронив ни слова, отправился смотреть теленовости.

Проснулся Толик ровно в половину седьмого. Он спал без снов и прекрасно отдохнул. Глубоко вздохнув, он сбросил с себя одеяло и принялся отжиматься от пола. Ровно тридцать раз, вот и вся зарядка. Быстро и эффективно.

– Доброе утро, – весело пожелал он матери, готовившей на завтрак румяные аппетитные оладьи.

– Чего это ты, сынок, в такую рань поднялся? – удивилась та, выкладывая на блюдо очередную порцию.

– Надо, – загадочно улыбнулся Толик, отправляя в рот сразу два горячих оладушка, – сегодня дел много. В школу пораньше прийти надо, линейка у нас.

Он залпом выпил стакан кефира и, хлопнув дверью, выскочил на улицу. Танину худенькую фигурку Толик увидел практически сразу. Взяв пачку листовок, девушка направилась к железной двери очередного подъезда.

– Подожди, Тань, я тебе помогу! – Толик подхватил сумку-тележку, до верху набитую рекламными листовками.

– Тихо, тихо, ты все перепутаешь, – улыбнулась Таня, – ты лучше рядом с сумкой постой, а я по ящикам листочки сама разложу.

– Вот еще, – обиделся Толик, – вместе разложим, так быстрее будет.

За полчаса они успели разнести по подъездам все листовки, и присели отдохнуть на лавочку возле сквера.

– Рекламки что ли носили, нищеброды? – услышали они насмешливый голос, шедший откуда-то сбоку, от стоявшей рядом с лавочкой машины.

Не сговариваясь, ребята обернулись. Из кабины громоздкого черного джипа вылез Валька Печенкин, сын директора городского рынка. Валька учился в одном классе с Толиком, а жил в недавно построенном элитном доме с большими удобными квартирами и подземным гаражом. Два раза в неделю Вальку возили перед школой в бассейн, где тренировалась городская сборная по плаванию.       Тренер этой самой сборной занимался с Валькой персонально Папаша Вальки, озаботившись излишней полнотой отпрыска, пожелал сделать из сына настоящего атлета. Для единственного ребенка в семье Печенкиных денег не жалели, пока дела шли ни шатко, ни валко, но на занятия Вальку возили исправно. Кроме шофера в этом ответственном мероприятии был задействован шкафоподобный охранник, неотступно следовавший за Печенкиным-младшим. Вот и сейчас секьюрити тоже вышел из машины и, умильно улыбаясь, расположился за Валькиной спиной.

– Буклетики, значит, разносим в свободное от учебы время? – гнусно улыбаясь, продолжал допытываться Валька, похлопывая себя по обтянутым «Адидасом» бокам.

– А хоть бы и так, тебе то что? – сплевывая сквозь зубы, ответил Толик, – не всем же в бассейнах воду мутить, надо кому-то и буклетики разносить.

– Че сказал?! – Валька изобразил на круглом лице праведный гнев. – Ща велю охраннику, он тебя мигом обработает!

– А без охранника ты на что-нибудь способен, Печенкин? – презрительно усмехнулась Таня, поднимаясь вслед за Толиком со ставшей вдруг неуютной лавочки.

– Че?! – Валька чуть не подавился жвачкой, которую все это время старательно надувал в большой розовый шар, – Че ты сказала?

– Пошли, Толик! – Таня потянула друга за рукав куртки. – Похоже, Печенкин по человечески разговаривать разучился. Только жвачку, как корова жует, да «чекает», как недоразвитый.

Они засмеялись и зашагали прочь, оставив красного от злости Печенкина в гордом одиночестве.

– Вы че? Совсем, чтоль того? – бросил им вслед толстяк, но ребята, ушедшие далеко, уже не слышали его слов. – Ну, я вам покажу, гады! Вы меня еще попомните! Коровой, понимаешь, обзывают, недоразвитым дразнят, – бормотал Валька, плюхаясь на заднее сиденье просторного джипа.

Школьные занятия проходили, словно во сне. Ни Толик, ни Гриша не могли спокойно слушать объяснения учителей, и оба схлопотали по паре от разъяренной их неправильными ответами Синусоиды.

– Рыжов, Воронцов, встаньте! – математичка аккуратно вытерла носовым платком испачканные мелом руки, – вставайте, вставайте, я жду!

Сначала Гриша, за ним и Толик, нехотя, поднялись со своих мест и, молча, уставились на учительницу. Класс, довольный тем, что урок вышел из привычной, скучной колеи, замолчал и заинтересованно наблюдал за начинающимся спектаклем.

– О чем я только что рассказывала? – нарочито спокойно осведомилась учительница. – Ну, что же вы молчите? Отвечайте, я требую, ну же!

Друзья, как по команде, опустили головы вниз и молча ожидали конца выволочки.

– Они языки проглотили, АнИванна! Не мычат, не телятся, – довольный представлением Печенкин громко заржал, поглядывая по сторонам.

Однако никто из ребят весельчака не поддержал, а Валька скоро замолчал и, обиженно сопя, ждал окончания экзекуции.

– Ну, что же! – Синусоида, заложив руки за спину, принялась ходить по классу. – Ставлю вам по двойке! И вот еще, что, завтра родителей в школу! Обоим! Ясно?!

– Ясно, – в один голос гаркнули Толик и Гриша.

– То-то, – заметно успокоившаяся Синусоида уселась за стол и посмотрела на часы, – сейчас будет звонок. Все свободны. Как говорится, до новых встреч.

Класс шумно стал собирать с парт учебники и тетради, громко обсуждая закончившееся представление.

– Дергать пора, – шепнул Толику Гриша, – до места добраться еще надо.

– На перемене и смоемся, – согласно кивнул головой Толян.

– Куда это вы намылились, двоечники? – неожиданно возник перед ними слышавший разговор Печенкин. – Два урока еще, а они смываться собрались.

– А ты не слушай чужие разговоры, для твоих ушей не предназначенные, – процедил сквозь зубы Григорий, угрожающе сжимая внушительные кулаки.

– Очень надо, – в миг струхнул Валька, – я шел просто за вами, вот и услышал случайно. Чего мне, уши затыкать что ли?

– Вот и иди своей дорогой, – бросил Рыжов.

– А ты вообще помалкивай каратист хренов! – подождав, пока ребята отойдут подальше, крикнул Валька, – вот скажу охраннику, он вас всех отметелит, – пробурчал он себе под нос, осторожно следуя за одноклассниками.

Выйдя из здания школы, ребята позвонили Тане, та была уже совсем близко, и через несколько минут действительно появилась с небольшой брезентовой сумкой на плече.

– Ух, ты, это что за торба такая? – поздоровавшись с Таней, поинтересовался Григорий.

– Как что? – удивилась Таня. – Бинты, вата, йод, антибиотики, болеутоляющие препараты, – походная аптечка, одним словом. Я же у вас за медицину отвечаю, забыли, что ли?

– А мы ничего с собой не взяли, – развел руками Толик, – надо было бы, хоть спортивный костюм захватить.

– Скажешь тоже, – рассмеялась Таня, – в те времена никаких спортивных костюмов и в помине не было.

– Трамвай идет! – оповестил друзей Гриша.– Приступить к посадке.

Друзья весело вбежали в вагон и под громкое ритмичное постукивание колес погрузились каждый в свои мысли.

– Толь, – Таня тронула Толика за рукав куртки, – Толь, а вдруг мы пропадем в прошлом? Вдруг мы не вернемся оттуда, как профессор Черников? А вдруг мы вообще не сможем туда попасть? А вдруг мы сгинем в каком-нибудь межвременном пространстве? А вдруг и Павел Егорович не попал в то время, а пропал где-нибудь по дороге туда? А вдруг эта машина времени даст сбой, или вообще взорвется? Мы ведь даже не знаем, как эта штука работает, не умеем ею управлять.

Ну, у тебя и мысли, – нарочито веселым голосом стал успокаивать ее Толик, хотя его самого мучили точно такие же вопросы, – прорвемся, Танюха! Ты, главное, не бойся. Мы ведь вместе, а вместе ничего не страшно!

      Он взял руку девушки и почувствовал, что рука у Тани мелко-мелко дрожит, и холодная, будто на дворе зима.

– А я вот, ничего не боюсь, – усмехнулся Григорий, – пропадем, так пропадем! Победим, так победим! Найти профессора и вернуться, конечно, лучше, но если не вернемся, что ж, значит, не судьба!

За разговорами они не заметили, как добрались до места, и чуть-чуть не проехали нужную остановку. «Давайте скорее, а то опоздаем», – торопила друзей Татьяна, едва ребята сошли с подножки трамвая. Не оглядываясь и ускоряя шаг, друзья двинулись к дому Черниковых. Кирилл уже поджидал их около калитки, на его лице не было и тени всегдашней улыбки. Сейчас Кирилл был очень серьезен, если не сказать, испуган.

– Немного волнуюсь, – пояснил он, открывая гостям калитку и проводя их по участку к металлической постройке.

Теперь болид времени стоял на заднем дворе, готовый к отправке, прозрачный купол кабины был откинут.

– Ух, ты! Формула-1 отдыхает! Куда там Шумахеру! – восторженно воскликнул Гриша, осторожно касаясь рукой корпуса машины, – как же ей управлять? – справившись с эмоциями, деловито осведомился он.

– Крайне просто, – тут же откликнулся Кирилл, – ни руля, ни педалей здесь нет. Нет ни сцепления, ни тормоза. Есть только тумблер типа «ВКЛ», «ВЫКЛ», ну, и, собственно говоря, реле времени. Оно используется для задания периода перемещения.

Кирилл подошел к кабине и ткнул пальцем в шкалу, на которой было написано: «минус бесконечность» и «плюс бесконечность». Между этими двумя крайними положениями имелась красная риска.

– Это, что же за реле времени? – недоверчиво усмехнулся Григорий. – Я думал, на шкале будут года по порядку написаны, куда хочешь, туда и отправляйся.

– Ну, наша машина еще далека от совершенства, – смутился Кирилл, – это пока только опытный образец. Потом отец установит здесь бортовой компьютер. Задал на нем точную дату и время, в которое желаешь попасть, и все, дело сделано! Пока же время перемещения выставляется вручную.

– А что отмечено на шкале красной риской? – не унимался дотошный Григорий.

– Это время, куда отправился отец, – ответил Кирилл, – мы с вами тоже сейчас туда отправимся.

– Помчимся на болиде времени, как герои фильма «Назад в будущее»? – замирая от восторга, спросила Таня.

– Да нет, все гораздо проще, – вновь смутился Кирилл, – болид понимается в воздух и исчезает. Расчетное время перемещения невелико, но все это лишь теория. Я только видел, как перемещался отец. Болид исчез в воздухе, поднявшись примерно до уровня десятого этажа. Но я сам, повторяю, в перемещении не участвовал и за последствия эксперимента отвечать не могу. По этому, ребята, напоминаю вам, что каждый из вас волен отказаться от путешествия. Я не обижусь, фактически мы перемещаемся в неизвестность.

– Отказаться?! – в один голос вскричали друзья, – да ни за что на свете! Кто бы на нашем месте отказался бы от такого приключения?

– Рад, что вы полны решимости, – облегченно вздохнул Кирилл, – что же, вводный инструктаж окончен. Присядем на дорожку, и будем грузиться в болид.

Все сели на лавочку, стоявшую под раскидистым кустом сирени, на котором уже появились первые зеленые листочки. Толик с Таней взялись за руки. Кирилл закрыл глаза, словно прощаясь с этим садом, с домом, с мастерской, где они с отцом делали свою машину времени. Один Гриша, не чувствуя важности момента, продолжал с интересом рассматривать болид. Заметив выступающие по бокам крылья, он вскочил и тщательно осмотрел их.

– Похоже, этот болид еще и плавать может, – восхищенно воскликнул он, обращаясь к Кириллу.

– Ну, плавать – это громко сказано, – отозвался Кирилл, – болид может держаться на воде. В багажнике, который находится за креслами, имеются весла.

– Тише! – предостерегающе поднял руку Толик, – кажется, в саду кто-то есть. Я слышал, как ветка хрустнула.

– Это Найда, – рассмеялся Кирилл, – вот беспокойная собака, совершенно меня не слушается, хотя отцу подчиняется беспрекословно.

Толик внимательно посмотрел на Кирилла и с удовольствием отметил, что тот снова начал улыбаться, шутить и говорить об отце в настоящем, а не в прошедшем времени.

– Давайте грузится, будем придерживаться графика, – пунктуальная Таня постучала пальцем по циферблату своих наручных часиков.

– Прошу ребята! Как говорится, занимайте места согласно купленным билетам, – Кирилл легко запрыгнул на первое, расположенное рядом с реле времени, сидение. – Пристегивайтесь ремнями безопасности. На всякий случай, в расположенном впереди кресле имеется спасательная подушка, как в иномарках.

Вслед за Кириллом уселся Гриша, потом Толик бережно подсадил в кабину Таню, затем уселся сам. Найда, выбежав из-за кустов смородины, с радостным лаем бросилась на колени к хозяину. «Отправляемся! Аппаратура включена! Перемещаемся в гости к хану Кемилю! Толик, закрывай колпак кабины!» – скомандовал Кирилл.