Сергей Викторович Ивлев
Деградация. Высокие технологии
– А вы готовы не исполнить приказ руководства? – спросил лейтенант, глядя на майора, откровенно злорадствуя, – Вернитесь в строй! Сейчас будем отрабатывать прорыв цепи! Что-то вам больше не весело, товарищи офицеры!
– Без меня. С меня достаточно, – майор поставил свой щит к стене, начал расстегивать шлем.
– Это не исполнение приказа. Ваша фамилия. – Лейтенант достал блокнот и ручку.
– Майор Зиновьев. Михаил Петрович.
– Хорошо, Михаил Петрович, вы свободны. Может кто-то еще? – ОМОНовец окинул взглядом группу офицеров, но больше желающих не возникло. На плацу воцарилась тишина. Четыре другие группы притихли, наблюдая за происходящим. Как ни в чем не бывало, понесшую потери группу информационного центра лейтенант перестроил в две шеренги и поставил новую задачу:
– Итак, внимание! Ваша задача, удержать цепь, которую будут пытаться прорвать хулиганы, целой. В случае прорыва, вторая шеренга локализует это место. Первая шеренга плотно сводит щиты. Полный контакт, палками наносите удары по защищенным участкам. По рукам и ногам не бить! Вторая шеренга наготове вытеснять нарушителей. Поехали. Хулиганы – вперед!
Иван стоял рядом с Черновым в первой шеренге, его щит был плотно прижат к щиту товарища. Рядом с Черновым стоял еще один программист, не отличавшийся богатырским телосложением, этим и воспользовался «хулиган», ударом ноги по щиту просто выбив его из цепи. Щит Чернова, до этого плотно прижатый к щиту программиста, принял на себя часть энергии удара, и как он ни старался его удержать, по инерции другим краем впечатался в кисть Ивана, содрав кожу. На ней тут же выступила кровь. Заметив это, Чернов, не долго думая, нанес своей резиновой палкой удар сверху вниз в область ключицы «хулигану», прорвавшего цепь, как раз в месте лямки бронежилета, никак не защищавший тело. Удар он даже и не пытался смягчить, хотя и наносил его не непосредственно по ключице, а ближе к плечу, по суставу, чего нападавший никак не ожидал, и, взвыв, схватился за плечо и подставил другой бок под второй удар резиновой палкой. С ледяным хладнокровием Чернов нанес еще один удар по ребрам. Пострадавший боец ОМОНа отползал в сторону, уже на коленях, тихо поскуливая. Это происшествие заставило опешить остальных нападавших, вторая шеренга успешно локализовала место прорыва, но ОМОНовцам травма своего бойца явно не понравились и все не добро уставились на Чернова. Тут же раздался крик:
– Отставить, вашу мать! – лейтенант подлетел, но оценив размеры Чернова, сразу поумерил свой пыл. – Вы что, товарищ капитан, меры не знаете? Бить по рукам запрещено! Вы ему руку сломали!
Чернов шагнул вперед, взял за ремень поднявшегося и теперь растирающего то плечо, то бок ОМОНовца, и подтащил к себе.
– Сюда иди! Подними руку. Ну! – Тот, удивленно глядя на Чернова, приподнял руку. – Это ушиб, кости целы, иначе он не смог бы этого сделать. Ребра тоже день-два и пройдут. – Чернов, вынеся диагноз, тут же отпихнул назад ОМОНовца. – Если что, медпункт там, – он указал в ту сторону, куда до этого указывал лейтенант и демонстративно улыбнулся. – За мной еще одному вашему должок. Верней, уже двум, – он бросил взгляд на кровоточащую кисть Ивана, затем на встающего шатающегося программиста. – Ну что, командир, тянешь, давай команду, погнали, я только разогрелся немного! Ох, как ваше тупое бычье мне сильно «духов» напоминает повадками! Только толпой, да на тех, кто слабее! Держись, сейчас как в раж войду!
Упоминание «духов» преобразило выражение лица лейтенанта. Уж кто-кто, а ОМОН в Чечне в командировках был регулярно, чуть ли не в полном составе, причем далеко не в самых спокойных местах, да по несколько раз. Иван тоже бросил удивленный взгляд на Чернова. Тот о своей службе в Чечне мало что рассказывал, и должен был там, по идее, работать только с компьютерами. «Духи» должны быть где-то в горах, вдалеке от информационных центров, куда и требовались сотрудники, по крайней мере, именно так всегда это преподносили и такие представления были у Ивана. Лейтенант, видимо сделав аналогичные умозаключения, уже достаточно спокойно, хотя и удивленно, сказал:
– Мы же не калечить друг друга должны. Удары в не защищенные места запрещены.
– Да что ты говоришь! А я нечаянно. Полно свидетелей. Совершенно никакого умысла. – Чернов указал рукой на товарищей, оставшаяся в строю группа информационного центра дружно закивала. Более того, начались демонстрационные обсуждения вопроса, способна ли незащищенная бронежилетом ключица выдержать точный удар резиновой палкой, наступит ли контузия от удара по шлему, и другие аналогичные вопросы. Продолжение упражнений могло окончится банальным выяснением отношений стенка на стенку, без каких-либо скидок и поблажек друг другу.
– Ладно. Ваша группа может отдыхать, – здраво решил лейтенант, и отправился к следующей группе, за ним потянулись остальные ОМОНовцы. Но метров через десять он повернулся и поправился: – Пока может отдыхать.
Иван оценил повреждение кисти, решил не связываться с медпунктом, потому достал носовой платок и обвязал им ладонь. Затем обратился к Чернову:
– Леша, ты знаешь, с меня наверное тоже хватит. Ты из-за меня сейчас кучу неприятностей наживешь, толпу этих отмороженных гоблинов тебе одному не победить. Если хочешь карьеру еще тут строить, то не вреди себе. Мне это не нужно.
– Ваня, эти гоблины, – он указал на ОМОНовцев, которые переместились к следующей группе, – понимают только язык силы. Не суди их строго. Ничего плохого мне не будет.
– Тогда я пойду составлю компанию майору Зиновьеву. – Иван указал на курящего в стороне майора.
– Выговор влепят… Могут и неполное служебное соответствие за неподчинение прямому приказу вынести.
– Леш, я теперь думаю просто рапорт на увольнение подать, призыв кончился уже весенний. Осенний где-нибудь перекантуюсь, месяц всего-то, а там уже и 27 мне. То, что тут происходит, это откровенное издевательство. Каждый должен заниматься своим делом. Я понимаю, когда в сорок первом курсантов под немецкие танки бросили только с коктейлем Молотова в руках, так выбора особого не было, это понятно хотя бы. И я бы пошел, и ты. Да все бы, кто здесь сейчас спартанцев из себя изображают. Но это, что тут происходит… Зачем? Даже после дня такой подготовки нас реально на толпу только совсем полоумный генерал бросит. Хватит. Терпение мое иссякло. Уеду к какому-нибудь морю до своего дня Рождения. Давно не видел в живую волн.
– Главное, не к Белому, – усмехнулся Чернов, затем, посерьезнев, добавил: – Вань, сведения в военкомат отправляют в апреле, раз в год. Военкомат о том, что ты больше не носишь форму, узнает не раньше, чем через год. Если только это тебя останавливает, то можешь даже не прятаться.
– Откуда информация?
– От тетки конечно. Людмила Владимировна которая. Помнишь такую? – Чернов улыбнулся.
– Спасибо, Леш.
Иван подошел к майору Зиновьеву, тот, видя повреждение кисти, помог расстегнуть бронежилет и шлем. Затем майор сказал:
– Иван, да? Накажут тебя.
– Я понимаю. Так и вас… Вы, наверное, на пенсию? – Майор кивнул. – Ну а я на гражданку. Все же я не понимаю, зачем это делают…
– Иван, все просто. При сокращении надо платить компенсацию. При увольнении за дисциплинарный проступок – нет. А тем, кто выдержит, все равно получат отрицательную характеристику по служебной подготовке в личное дело. Как раз к переаттестации. Бойцы из нас никакие, твой друг, – Зиновьев указал на Чернова, – исключение, только доказывающее правило, так что это очевидно, в том числе и генералам, принявшим такое решение.
Вот теперь в голове Ивана факты сошлись. Оказывается, таким извращенным способом руководство пыталось экономить средства. ОМОНовский лейтенант, заметив, что Иван снял жилет, отвлекся от следующей группы, подошел и указал на кисть:
– Товарищ старший лейтенант! Эта царапина не дает вам права прекратить занятия. Немедленно вернитесь в строй.
– Старший лейтенант Рябов.
– Что?
– Бери свой блокнот, и пиши: «старший лейтенант Рябов Иван Анатольевич».
– Ну как знаете, – сказал ОМОНовец, доставая блокнот и записывая данные Ивана.
За последующий час досталось трем другим группам, среди которых тоже находились желающие прекратить эти занятия, некоторые после увиденного даже не приступая отказывались обучаться, сразу покидали шеренги. А потом объявили перерыв на обед, но аппетит эта тренировка перебила полностью.
– Леша, – обратился Иван к сидящему рядом на шлеме Чернову, – а почему ими лейтенант командует?
– Хрен их знает, – пробурчал тот в ответ, – вообще их структура гораздо ближе к армейской. Это у них взвод наверное. Вообще у сержантов любой офицер – большой человек.
– Многовато народу для взвода, – это уже майор Зиновьев вставил комментарий, – рота скорей всего, просто не полная. И командовать ей должен минимум капитан по идее, лейтенант один из взводных наверное… Впрочем знаю я одного старлея на майорской должности, а зам у него – целый капитан!
Иван улыбнулся, больно прозрачный намек был дан, но беззлобно и безобидно, Чернов тоже заулыбался, и добавил:
– Не, ребята, это ОМОН, тут люди попроще, иерархия построже.
– Почему так думаешь? – спросил Иван.
– В сводном отряде много ОМОНовцев было, общались…
– Понятно… Но командует-то ротой лейтенант!
– Похоже, другие офицеры и некоторые бойцы в этом цирке просто отказались принимать участие, – выдвинул версию Зиновьев.
– Помню стояли мы в оцеплении с Кукушкиным у Красной площади, и было там два ветерана… – произнес задумчиво Иван, затем добавил уже резче: – короче есть вариант прекратить все это.
– Че ты задумал? – удивился Чернов.
– Сейчас все увидите…
Когда группа ОМОНовцев, после обеда, направилась на второй круг, проходя мимо, Иван окликнул лейтенанта:
– Лейтенант, задержитесь. Теперь ваша очередь представляться, – Иван достал ручку и дежурный лист бумаги.
– Что? – Удивился тот, совершенно не понимая, что от него хочет Иван.
– «Сотрудник милиции, по первому требованию граждан, обязан представиться и, при необходимости, предъявить служебное удостоверение», – процитировал закон «О милиции» Иван, и приготовился записать данные. – Или вы меня гражданином не считаете?
– Лейтенант Иванов Олег Федорович, – удивленно представился ОМОНовец. – Зачем вам мои данные? Что вы задумали?
– Иванов? – Майор Зиновьев явно засомневался. – Вы все же удостоверение покажите. Пока вы этого не сделаете, никто ваших команд выполнять больше не будет. Уж мы посодействуем этому, не сомневайтесь.
ОМОНовец замялся, но выхода не было, он развернул свое удостоверение.
– О, оказывается Филиппов. Как не хорошо обманывать Олег Федорович. Да еще при свидетелях. – Майор укоризненно посмотрел на лейтенанта. Тот даже немного покраснел. Иван, записав данные, произнес:
– Сегодня, Олег Федорович, помимо вранья, вы своими грамотными руководящими действиями вывели из строя двух наших сотрудников на неизвестный срок. Не знаю, захотят к нам присоединится другие представители, – Иван посмотрел в сторону других групп, – я лишь скажу за нашу. Возможно, умудритесь сделать нечто подобное еще несколько раз. А нам как-то надо объяснить выпадение наших коллег из строя перед нашим руководством, да еще и в период времени, когда мы были представлены в распоряжение ОМОНа. Что мы и отразим в рапорте, естественно сошлемся на вас. Зачем вы коллег калечите? Перед переаттестацией в полицию вам это точно в большой плюс пойдет.
Поняв, куда клонит Иван, лейтенант произнес:
– Это не я… Я лишь выполнял приказ.
– Приказ значит. Отлично. А ты готов в письменном виде подтвердить в своем рапорте, кто дал тебе приказ калечить людей, конкретно, звание, фамилия, должность, – поддержал Ивана майор, тоже быстро оценив ситуацию. – Наверное это твой непосредственный начальник? Особенно интересно, подтвердит ли это мифическое лицо факт дачи такого указания, например, вышестоящему руководству, или именно тебя козлом отпущения сделает. Ты сам-то как думаешь? А может инспекцию по личному составу позовем разруливать вопрос? Так они всем плюшек раздадут! Слушай, а позови сюда ответственного руководителя от вашего подразделения. У него-то фамилия точно есть! Он вообще в курсе что тут происходит?
– Вы сами прекрасно знаете, что не правы в этой ситуации, – произнес лейтенант, смотря то на Ивана, то на майора, но похоже сознав и свои перспективы, и перспективы ответственного руководителя, которого уже так просто не умолчишь, постепенно понимая, кто будет крайним в случае разбора полетов. – Я получил распоряжение, и должен был его выполнить. Я не мог отказаться.
– Указание конечно устное?
– Да…
– Кто отдал приказ? – продолжил наступление Зиновьев.
– Имя, сестра! – тут же поддакнул Иван, Чернов же уже даже не пытался сдерживать ухмылку.
А лейтенант молчал. Молчал и рассматривал аккуратно расчерченные линии на плацу.
– Мог бы и формально исполнить. Заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет, – сказал майор. – Мы вас не задерживаем, товарищ лейтенант. Так и укажем, «ссылаясь на не указанное вышестоящее лицо, лейтенант Филиппов…»
– Я уже отправил ваши данные, – ответил куда-то туда вниз, словно ни кому конкретно не обращаясь, ОМОНовец. – Этого я изменить уже не могу.
– Лейтенант, потрудитесь обойтись без новых травм и излишнего насилия. Если вас не затруднит. А мы не будем беспокоить ваше руководство.
– Ладно, попробую, – чуть помявшись, согласился тот.
Больше происшествий не было, но Чернов, как и обещал, травмировал еще двух ОМОНовцев, впрочем, без критических последствий для их здоровья. Отвечать тем же они больше не рискнули. Их командир вдруг начал пресекать всякую агрессию.
* * *
– Ну что, Рябов, неподчинение прямому приказу, достаточно серьезный проступок, тебе не кажется? – Красильников усадил Ивана на гостевой стул за свой стол и теперь принялся воспитывать.
Как ни странно, сразу Ивана никто никуда не вызывал, и сведения из ОМОНа всплыли лишь когда он пришел сдавать очередную смену начальнику центра утром.
– Совершенно с вами согласен, Юрий Львович, – сказал Иван достаточно твердым голосом, чего начальник центра явно не ожидал и заметно округлил глаза, Иван же, уже предвкушая свободную гражданскую жизнь, позволил себе немного поиздеваться. – Такой поступок совершенно не красит русского офицера, поэтому возможно я бы даже застрелился, но, к сожалению, за мной не закреплено оружие…
– Молчать! – Красильников ударил кулаком по столу. – Умничает он еще тут. Откуда такие, как ты, только берутся?
Иван, поборов искушение незамедлительно дать буквальное объяснение начальнику на этот вопрос, безуспешно пытаясь перестать улыбаться, спокойно произнес:
– Готов понести наказание.
– Рябов, ты что, не понимаешь, что твою карьеру я могу сейчас раз и навсегда тормознуть? Шла по возрастающей, а вдруг раз, и пойдет по наклонной. Ты еще и за неуспеваемость и нарушение служебной дисциплины отчислен из университета, забыл? Это плохо, очень плохо. Так просто ты не отделаешься, – сказал серьезным тоном начальник, вернувший самообладание.
– А как я должен отделаться не просто? – спросил Иван с легким пренебрежением. Но Красильников лишь хмыкнул и нарочито вежливо сказал:
– Ты напишешь мне рапорт. Ты напишешь рапорт о добровольном желании отправиться в служебную командировку в Чечню.
– А вас не затруднит объяснить, зачем мне это надо?
Иван удивился. Какие могли быть средства давления на него? Армия? Да, но ему почти 27 лет. Мгновенно в военкомат его не отвезут в любом случае, да и не дружит особо милиция с вооруженными силами. Какую-то провинность загладить таким образом? Но он не собирался продолжать службу, поэтому к карьере относился равнодушно. Максимум, что ему можно было предъявить, это занятие коммерческой деятельностью на сторону в Интернете параллельно со службой, что запрещал закон «О милиции», но формально, за это как раз и должны были уволить. Об этом тоже знали многие, Иван открыто отвечал коллегам на вопрос с подковыркой, откуда у него водятся деньги при малейших намеках с их стороны на его коррумпированность. Ему многие не верили, но мнения других на этот счет Ивана волновали слабо, он никому ничего не доказывал. Тогда что? Красильников, уже серьезным тоном, обрисовал ситуацию:
– До командировки тебе на погоны добавим по звезде, будешь капитаном. Естественно, переаттестуем в полицейского сразу. Вернешься – получишь майора через два года, я обещаю, проблем не будет. И или пойдешь с нами куда-нибудь в более интересную структуру, если тебе это интересно, или возглавишь тут отдел, но формально перестанешь быть полицейским. Сысоев уйдет к тому времени. Плюс ко всему заработаешь денег, за такую службу государство платит прилично. И по мелочам: знак отличия, положительная характеристика, рекомендация к поступлению в Академию управления, может сам что еще хочешь попросить?
– Спасибо, как-то это все меня вообще не привлекает, – сказал Иван.
– Ну, раз не привлекают поощрения, значит, поедешь просто так. – Красильников медленно расплылся в улыбке, словно кот из «Алисы в стране чудес».
– С чего бы это? – удивленно произнес Иван.
– Потому что или в Чечню, или в тюрьму, – начальник повернул ноутбук экраном к Ивану, на нем замер кадр, на котором Иван сидел за столом лицом к камере, расположенной где-то под потолком помещения, спиной к ней был обращен мужчина. – Сними с паузы запись. В этом фильме ты в главной роли.
Иван сразу посерьезнел, эта картина что-то напоминала, но вот что, он понять не мог. Тогда он нажал «пробел», и из динамиков донеслась речь со знакомым кавказским акцентом:
– Ваше согласие не превратит вас в оборотня в погонах. Вы не сделаете ничего плохого, просто поможете нам в борьбе с мошенниками и ворами. Вообще-то этим милиция и должна заниматься, вам так не кажется?
Побледневший Иван остановил запись. Улыбающийся Красильников сказал:
– Когда следующую смену сдавать будешь, рапорт принесешь. Чернов тебе нужный текст подскажет в случае затруднений. Заодно скажи ему, что бы принимал руководство сменой. Или особистам будешь доказывать, с кем ты таким образом боролся, и главное, что ты за это получил.
В висках застучало, бросило в жар. Не говоря ни слова, и не ожидая официального разрешения, Иван встал и на ватных ногах вышел из кабинета начальника информационного центра.
Тот не возражал.
* * *
Домой Иван добрался в подавленнейшем настроении.
– А это собственно кто? – Спросил Иван Вику, обнаружив ее в компании с неизвестным ему молодым человеком на кухне у себя дома.
– Вань, это мой друг, – немного застеснявшись, ответила ему сестра. – Мы работаем вместе. Тебя ждали, разговор есть. Ты что-то долго сегодня.
– Привет Иван, я Александр, – сказал неизвестный, протягивая Ивану руку.
– Здравствуй, – сказал Иван, пожимая ему руку, и, нисколько не смущаясь его присутствия, обратился к сестре: – Совсем большая стала, жениха завела… – Вика улыбнулась, и немного покраснела. – Дашь мне потом его установочные данные.
– Иван! – Тут же воскликнула сестра.
– А что не так? – Иван демонстративно пожал плечами. – Пусть сразу знает, что за тебя я могу ему экскурсию по подвалам Петровки в один конец устроить. Или мне лучше ксиву показать и документы самому попросить?
– Иван, у меня и в мыслях не было обижать Вику, но если вам это так необходимо, вот мой паспорт, – сказал Александр, доставая его из кармана рубашки.
– А давай, – Иван взял документ в руки.
– Ваня, ну ты вообще что ли с катушек съехал? – Вика резким выпадом руки попыталась выхватить паспорт, но Иван так же резко отдернул свою руку, и она промахнулась. Александр приобнял Вику и спокойно сказал:
– Пусть смотрит. Твоему брату не хватает такта, но ты говорила, он о тебе заботится. Вроде бы.
Вика фыркнула, Иван на замечание никак не отреагировал, взял паспорт Александра в одну руку, телефон в другую, и сфотографировал страницу с именем и страницу с пропиской.
– Держи, питерский, – сказал Иван, отдавая документ. – Московские кончились что ли? – спросил он сестру.
– Ваня, да что с тобой сегодня? – Сказала Вика, перейдя на повышенный тон, но ее голос задрожал. Наверное, процесс знакомства она представляла несколько иначе. Это подействовало немного отрезвляюще, тогда Иван сказал:
– Проблемы у меня… Ты извини. Александр, ты тоже не серчай.
– Саша, между прочим, твой коллега в некотором роде, – обижено произнесла Вика.
– Менты паспорт с собой не носят, у них заменитель в виде ксивы имеется. Так какой же он мне коллега? – Иван скептически посмотрел на спутника Вики.
– Иван, я программист. А Вика мне рассказывала о ваших пристрастиях. Правда, на сколько я понял, вы больше по вебу, для сайтов и Интернета, я же специализируюсь на прикладном программировании для персональных компьютеров.
– О как, – Иван протянул руку для рукопожатия. – Иван. Ладно, пусть будет питерский. И давай на «ты».
– Мы же уже познакомились, – улыбнувшись, сказал Александр, но пожал руку Ивану еще раз. Вике такая реакция тоже понравилась, и она тоже заулыбалась.
– Ну да, прости, – Иван перевел взгляд на Вику. – То есть ты решила на программирование не учиться, а воплотить свою идею фикс таким способом? Alex, do you speak English?
– Чего? – удивился Александр.
Вика сначала напряглась, пытаясь понять, что имел ввиду ее брат, но вспомнила разговор про обучение на программирование, зачем оно ей было нужно, и, смутившись, произнесла:
– Я об этом вообще не думала… Он программистом оказался… случайно…
– Ребят, а вы вообще о чем? – Теперь Александр удивленно смотрел то на Ивана, то на Вику. – Я программирую совсем не случайно если что.
– Я тебе потом расскажу, – сказала она, – а ты, Вань, очень плохо, что в первую очередь ощущаешь себя ментом.
– А кем я себя должен ощущать? Я вляпался в неприятную историю, в которую нормальные программисты вляпаться не могут в принципе, так как им это не к чему. Только ментам такое дано. Но если ты дашь мне задачу собрать сайт, мое мышление переключится сразу же.
– Ты вроде увольняться собирался…
Иван заводил дома такие разговоры, но родители не одобряли этого решения, считая, что карьера Ивана складывается нормально, и нечего искать лучшего, если уже есть хорошее. Кроме того, стереотипы, заложенные сериалами про честных милиционеров вообще и с Петровки в частности, раскрывающих все дела подряд, давали о себе знать. Телевидение с задачей зомбирования хотя бы части населения, обычно более старшего поколения, и созданием положительного образа милиционера справлялась добротно, пенсионеры верили, сериалы обсуждали. Поколение родителей, похоже, за свою жизнь наелось достаточно, что бы хотя бы сделать вид, что они тоже верят этому. Аналогичные попытки в Интернете, где обитала молодежь, забывшая про телевидение напрочь, такими успехами похвастаться не могли. Молодежь упорно не хотела читать официальные материалы, предпочитая более приближенные к реальности сообщества. Вот и Вика решение об увольнении поддерживала целиком и полностью, воспоминания о проявлениях заботы в гражданах государственными учреждениями в ее мозгу засели капитально.
– Не хотят меня отпускать, – прокомментировал он фразу сестры об увольнении.
– Иван, надо уходить. Что ты знаешь про Green Card лотерею?
– Какую лотерею? – переспросил Иван, – Слушай, не надо играть в азартные игры с государством!
– Это бесплатная эмиграционная лотерея, проводимая правительством США, – вставил Александр.
– Ах, эта лотерея… Ну слышал что-то, – Иван попытался вспомнить, что ему известно. – Вид на жительство разыгрывается, шанс около одного процента на выигрыш, вроде даже все честно. Да какая разница, это все равно мало и не реально. Чего это вы вдруг о ней вспомнили?
– Шанс действительно мал, – сказала Вика. – Только такое дело… Ты выиграл в этом году.
– Чего? – Иван уставился на сестру, захлопав глазами. – Погоди. А как на счет того, что, как в том анекдоте, для того, что бы выиграть, надо хотя бы билет купить? Я же ничего не покупал!
– Лотерея бесплатная. Заявка подается через Интернет. Твои данные для меня не секрет, я подавала заявку и от твоего имени. Фотографию твою обработать тоже могу под нужный формат. Ты же все равно бы рукой махнул.
– Это точно… – медленно, но верно, до Ивана доходил смысл сказанного. – Вот это да… И что теперь делать-то?
– Что-что… Готовь документы и проходи медкомиссию. Такой шанс выпадает раз в жизни, его надо использовать! Иван, это реальный шанс выбраться отсюда, а нас нигде не ждут с распростертыми объятиями. Относись к этому как к путешествию, если трудно иначе принять. Вернуться можно всегда. Ты соображаешь в компьютерах, там нужны навыки, а не купленные «корочки» о высшем образовании, ты сможешь просто честно работать и жить достойно! Английский какой-никакой у тебя есть. Потом нас всех сможешь вытащить туда…
Иван погрузился в размышления. Эта новость обескуражила его, он морально уже начинал себя готовить к путешествию, вот только в совсем другие края. К тому же, можно долго рассуждать об империализме США, осуждать развязывание локальных войн за нефть во имя демократии, соглашаться с Задорновым, что американцы тупые, и это иногда будет даже весело. Особенно, если сам дальше Египта никогда и не ездил. Но все это хорошо ровно до того момента, пока не появляется реальная возможность уехать, и понимание этой реальности как-то само тут же перекроило отношение к Америке. Особенно на фоне альтернативного предложения от родного государства.
Вика продолжала что-то объяснять Ивану, Александр кивал, но мыслями Иван был далеко. В себя его привел обрывок фразы Вики:
– …времени подумать не так и много, максимум год, но лучше не тянуть!
– Сколько? Год?! Черт…
– А в чем проблема? – Удивился Александр. – Если ты переживаешь за родителей, так мы тут останемся, поможем.
– Нет, ребята, меня волнуют проблемы несколько другого плана… Родителей пока в известность только не ставьте…
Иван рассказал о своих перспективах, смысла скрывать правду не было. Во время повествования на лицах молодой пары отражались различные эмоции: гнев, страх, сожаление… Всплыли подробности происшествия с Викой, похоже, она не все рассказывала своему жениху о своей травме и событиях ей сопутствующих, но оно и понятно. Александр реагировал не равнодушно, крепче сжимая ее руку, словно боясь, что она сейчас встанет и уйдет. Это невольно вызывало симпатии Ивана. Он рассказал все, в том числе и о способах дополнительной мотивации врача. Закончив рассказ, все погрузились в размышления. В конце концов, повисшую тишину нарушила Вика:
– Это все из-за меня… Неужели нет никакого выхода?
– Иван, если вопрос в деньгах…
– Саша, ты похоже реально неплохой парень. Но чую, что те деньги, что мы можем предложить, даже если все тут дружно скинемся, там никому не интересны. – Затем Иван посмотрел на Вику: – Себя не вини, уж точно умысла мне навредить у тебя не было. А найти выход… У меня есть три дня, что бы его придумать. Ведь даже если тебя съели, есть два выхода. Мне надо хорошо подумать… Ладно, Вика, можешь мне завтрак организовать, я не откажусь. Позови, как будет готово.
Обычно сестра игнорировала такие просьбы брата, но сейчас потянулась за сковородкой и включила чайник. Затем прошептала:
– Я же говорила, за все нужно платить…
– Не спеши с выводами, – попытался успокоить ее Иван. – Мне просто надо отстраненно оценить сложившуюся ситуацию…
Он проследовал в свою комнату.
Первоначальный испуг, чувство безысходности и подавленность отступили. Было ощущение, что решение есть, хоть оно не слишком очевидно. Вот если бы на его месте был Блинов, он бы выкрутился, ведь он всегда выкручивался из разных ситуаций. Даже в мелочах находил себе выгоду, например, на усилениях он присутствовал, только если сразу требовалось много народу. Но в данном вопросе он не поможет. Если из-под удара выйдет Иван, автоматически под него попадут все остальные. Чернов по понятным причинам отпадал сразу, Кукушкин, отец двух малолетних детей, тоже был маловероятной кандидатурой. Оставался именно Блинов, все же недавно оформивший развод с женой. Наверное, он опять бы как-то выкрутился, но чего это ему стоило бы? Вывод прост, Петя ему не помощник.
Значит надо действовать самостоятельно. Начать нужно с очевидного. То есть, ответа на вопрос, как запись из Оптиум банка оказалась в ноутбуке Красильникова. Он порылся в столе, нашел визитку из конверта, полученном когда-то в банке из рук начальника службы безопасности, взял телефон, набрал номер. В трубке зазвучали гудки, наконец, на том конце ответили.
– Господин Алиев, а у вас случаем нет мыслей на тот счет, как запись камеры наблюдения в вашем кабинете попадает к руководству информационного центра? – сразу взял быка за рога Иван.
– А, это вы, Иван Анатольевич, – ответил Тофиг Бахрамович, взяв небольшую паузу. – Интересный у вас вопрос, обычно это мало кого волнует. Мысли у меня, конечно, есть. Только вам о них знать не к чему. Потрудитесь меня больше не беспокоить. – Азербайджанец деловито кашлянул, затем добавил: – За все надо платить, Ваня.
Вызов был прерван, явно умышленно, но Иван, помимо второго мнения за последние десять минут об оплате счетов, все же получил пусть частичный, но ответ на вопрос, интересовавший его. Сюрпризом для начальника службы безопасности банка информация о записи не стала. И к данному факту он остался совершенно равнодушным. Более того, не упустил возможность уколоть. Значит ли это, что он был в курсе изначально? Вероятно, да. Иван снова прокрутил в голове фразу азербайджанца: «…обычно это мало кого волнует…». Кого он имел в виду? Внезапная догадка резко вспыхнула в голове. Иван набрал телефон Чернова. Снова долгие гудки, затем раздались сонные причмокивания, и лишь потом он внятно произнес:
– Вань, что случилось? – Чернов явно после суток уже завалился спать. Ивану же вбросы адреналина в кровь прогнали весь сон напрочь. В известность о своих проблемах Иван Чернова не ставил. Он в любом случае ничем не мог помочь. Только советами по службе в Чечне, но до этого еще не дошло.
– Скажи мне Леша, какие эмоции у тебя вызывает Оптимум банк?
– Кхм… Негативные, – сказал Чернов, сразу ставшим напряженным тоном. – А что тебе от этого банка понадобилось вдруг?
– Не они ли невольно посодействовали твоей командировке в Чечню?
– Откуда ты знаешь?! Званцев сказал? – воскликнул Чернов.
Услышать фамилию Артема от Чернова было неожиданно, и Иван на секунду завис, переваривая эту информацию. Конечно, они были знакомы. Но близко никогда не общались. Иван собрал мысли в кучу и сказал:
– Нет, сам догадался. Леха, подробности потом. Не волнуйся, тебе ничего не угрожает. Спасибо за информацию, спи. – Иван нажал отбой.
