Сергей В. Иванов
Стояночная вахта

«Как вы судно назовете, так оно и поплывет»

«Капитан Врунгель»

«Я же говорил, что нужно было называть или «Быстрый», или «Решительный»

«День радио»

1. Портрет

Утром меня вызвали в кадры пароходства и срочно отправили на подмену заболевшего однокашника Макса. Пароход, на котором тот был вторым помощником капитана, только что вернулся в Питер.

Тем же вечером я прибыл на судно. На трапе вахтенного матроса не было. Вместо него там стоял судовой врач и от него пахло не только спиртным, но и чем-то другим, неуловимым и знакомым. Доктор объявил мне, что он сторонник ЗОЖ и предложил выпить. Я тогда ещё не знал, что такое ЗОЖ и на всякий случай отказался

– А чем заболел мой предшественник? – спросил я у Дока.

– Увезли сегодня утром с белой горячкой, – ответил тот, – хотел в порту Гамбурга отдраить иллюминатор в моём изоляторе и уплыть в Гондурас. Наивный, барашки на иллюминаторе сам Вася задраивал, причем ломиком. Макс не вел здоровый образ жизни, – со значением закончил доктор.

Потом он достал странно изогнутый прутик и начал крутить его в руках.

– А это что? – удивился я.

– Это лоза. Воду ищу, – сказал доктор и отправился искать воду, осторожно держа лозу вытянутых руках, а я отправился искать капитана.

В кают-компании висел большой портрет в красивой позолоченной раме. На нём был изображен какой-то взлохмаченный мужик с красным носом и растрепанной бородой, одетый в домашний халат. Мужик был явно бухой. Латунная табличка под портретом гордо сообщала, что в честь этого алкоголика и был назван данный пароход.

«Это я удачно зашел», – почему-то вспомнилась мне фраза из популярного фильма и на душе стало немного тревожно.

Мужик с портрета смотрел на стенд с заголовком «Доска приказов и объявлений». В центре был прикреплен Приказ капитана №1 категорически запрещающий судовым поварам готовить порционные блюда.

«Котлет не будет», – понял я.

Затем шел еще один приказ про моториста Валеру, которому не разрешалось покидать каюту со своим тараканом Стасиком.

«А с тараканом Васей можно?» – вопрошала надпись, сделанная синим фломастером прямо поверх текста приказа.

Следующим был приказ, воспрещающий судовому врачу спать в ванной медицинского изолятора, поскольку, при сильной качке, через сливное отверстие ванны просачиваются фекальные воды и доктор постоянно воняет. На листе приказа тем же фломастером, но другим, явно врачебным почерком, было написано: «Сам ты воняешь! Я пробку нашел и спуск у ванны заткнул».

«Пробка не сильно помогла», – понял я, вспомнив мое недавнее знакомство с доктором. Фломастер на шнурке висел рядом с доской.

Свобода слова или, по меньшей мере, свобода фломастера, на судне присутствовала.

На камбузе уже давно кто-то громко урчал и чавкал.

«Ну, если там белый медведь, я не сильно удивлюсь», – решил я, проходя на камбуз.

И медведь был. Ну почти. Нереально огромный, перемазанный машинным маслом и сажей, звероподобный мужик, такой же лохматый, как алкоголик с портрета, но в старой и грязной спецовке, он с невероятной скоростью поглощал «макароны по-флотски», ловко зачерпывая их полулитровым половником прямо со здоровенной стационарной сковороды.

– Ты кто? – спросил я, от неожиданности перейдя на «ты».

– Вася, – ответил тот, не прерывая процесс поглощения макарон.

«Хорошо, что не Валера», – подумалось мне.

– А что не так с тараканом Стасиком? Стучит в лоб Валеры изнутри? – решил узнать я.

– Если бы. Этот недоделанный энтомолог поймал в порту Дакара таракана и теперь везде его таскает с собой, назвал насекомое Стасиком. Сказал, что он этого таракана дрессирует. Тот уже может бегать кругами вокруг стакана, – поведал историю совместной жизни Стасика и Валеры мой новый знакомый Вася.

– И как Валера его дрессирует? – мне стало интересно.

– Элементарно, Валера немного подрезал лапки таракана с одной стороны, вот того и заносит на поворотах. – Вася доел макароны и перешёл к котлу с пельменями.

– Василий, это санитарная зона, Вам здесь нельзя находиться, тем более в таком виде – строго сказал я, вспомнив, что прибыл на должность второго помощника капитана.

– Мне можно, – ответил Вася, опрокидывая ведерко майонеза в котёл. – Я здесь капитан, пельмени будешь?

– Я лучше с доктором бухну, – оторопело ответил я после секундной паузы.

– Только аккуратней, – согласился капитан Вася, – Док у нас ведет здоровый образ жизни, а нового второго помощника мне кадры пароходства до отхода судна могут и не прислать.

И я пошел искать доктора по запаху.

В кают-компании мне на встречу попался невысокий парнишка, одетым в тельняшку, розовые трусы и резиновые шлёпанцы. Раннюю лысину он пытался компенсировать жидкими усиками и куцей бородкой.

– Я – Стасик, – представился мне парень.

– Таракан? – изумился я.

– Нет, электрик, – ответил Стасик и захлопал белёсыми ресницами. Он протянул мне моток провода и спросил:

– Какой это цвет?

– Зелёный, – недоуменно ответил я.

– Ай, чёрт! – досадливо воскликнул Стасик, – а я думал, что синий.

Он подпрыгнул на месте, развернулся и куда-то быстро засеменил, держа одной рукой провод известного ему теперь цвета, а другой поддерживая сваливающиеся трусы.

«Стасик, наверное, думает, что трусы у него не розовые, а синие или зеленые, – догадался я. – Но как ему об этом сказать?"

Например, так: «Станислав, голубчик, Ваш невинный недуг – дальтонизм, ввёл Вас в невольное заблуждение. Позвольте же мне некоторую бестактность. Вы, наверное, полагаете, что цвет вашего нижнего белья имеет сине-зелёную гамму оттенков. Увы, вынужден Вас разочаровать и сообщить, что у Вас труселя розовые.»

А если он это специально? если все так и задумано?

«Да оно мне надо так рисковать своей гендерной репутацией гетеросексуала?!» – решил я.

2. Хабаровск

Поднявшись верхнюю палубу, я увидел доктора, который внимательно разглядывал полную Луну.

– Док, – позвал я его, – предложение выпить ещё в силе?

Тот убрал лозу, которую держал в руке и достал медную проволоку в форме буквы «Г».

– А это зачем? – доктор продолжал меня удивлять количеством хлама в его карманах.

– Это биолокатор. Выпивку будем искать. По биополю! – пояснил доктор и уставился на конец проволоки.

Проволока показывала на мой рюкзак. Док посмотрел на меня вопросительно. Я отрицательно покачал головой. Он вздохнул и решительно пошагал к кормовой надстройке.

Мы остановились у двери каюты с надписями «Хабаровск» и «Войдёшь без стука – вылетишь без звука».

– Почему Хабаровск? – поинтересовался я.

– Это же логично. Здесь живет Хабаров, – доктор посмотрел на меня как на имбецила.

– Он кто? – решил я выяснить штатную должность Хабарова на судне.

– Полярник. Он умеет зимовать. Одиннадцать зимовок! Из них шесть в Антарктиде, – похвастался за полярника Док.

– А остальные пять зимовок где? – спросил я, уже предвидя ответ: «Что, соответственно, в Арктике».

Но не тут-то было.

– Одна на Пряжке, по моей, естественно, рекомендации, и ещё две на Васильевском острове и много где ещё! – ответил Док и открыл дверь.

«Без стука», – понял я и задержал дыхание. Из каюты шибанул такой запах, что с легкостью перебил амбре доктора.

За дверью выпивали четверо. На столе стояло несколько початых бутылок, большая тарелка с пельменями и эмалированный тазик с квашенной капустой. Под столом были ящики с уже пустыми и ещё полными бутылками.

На нас с доктором внимательно посмотрели, затем нам кивнули и поставили на стол две полные бутылки и два пустых стакана.

– "Абсолют", – прочитал название напитка Док, плотоядно хрюкнул и мгновенно разлил полбутылки на шестерых.

– Тост! – скомандовал доктору один из четверки, наверное, это и был Хабаров.

– Ну, за здоровый образ жизни! – поднял свой стакан Док.

И в этот момент на судне вырубился свет. Мы выпили. Свет мигнул и загорелся снова. Доктор тут же воспользовался появившимся освещением и лихо разлил начатый «Абсолют».

– Тост! – Хабаров требовательно смотрел на меня.

– За электрика? – предложил я.

– Не чокаясь? – Хабаров перевел уже вопросительный взгляд на доктора. Док взглянул на мерцающий плафон каюты и пожал плечами.

– Будем оптимистами, – предложил Хабаров и мы чокнулись.

«Так, – прикинул я в уме, – "Абсолют" литровый. Доктор у нас крутой профессионал, имеет «глаз ватерпас». Разливает всем поровну, плюс-минус пару капель. Литр водки на шестерых мы выпиваем примерно за пятьдесят пять секунд. 300 миллилитров спирта – это смертельная доза для здорового человека. Значит жить мне осталось… э… где-то четыре с половиной минуты, плюс агония».

Мне стало почему-то очень жалко себя и захотелось напиться.

– Чиф, Начальник, Шеф и Хабаров, – представил моих коллег доктор.

Выпили за знакомство. Чиф – это старпом, начальник радиостанции и шеф-повар: тут всё понятно. Но, черт побери, кто такой Хабаров!

Судовое освещение предательски мигнуло. Доктор не растерялся и снова быстро наполнил стаканы.

– «Зеленые революционные шаровары» опять мудрят с проводкой, – предположил Чиф.

– Почему зеленые? – удивился я, – они же красные, то есть розовые.

– Он думает, что зеленые – а это важно! – Док внимательно посмотрел на меня уже как на идиота и продолжил, – розовое хорошо видно в море.

– Электрика иногда шибает током, – вступил в разговор Шеф, – и когда тот сваливается за борт, то его отлично видно на воде.

– Вася подарил электрику резиновую обувь, поэтому потеря сознания от поражения электрическим током обычно не наступает, – поддержал разговор доктор, – а боцман держит в полной боевой готовности судовой мотобот для подобных случаев.

– В конце ноября Вася подарит ему оранжевые трусы и скажет, что они синие, – Шеф попытался перехватить инициативу разговора.