Сергей Аксаков
Несколько слов о раннем весеннем и позднем осеннем уженье

В старые годы, то есть в годы молодости и зрелого возраста, я совсем не знал ни раннего весеннего, ни позднего осеннего уженья; под словом позднего я разумею не только сентябрь, но весь октябрь и начало ноября – одним словом, все то время, покуда не покроются крепким льдом пруды и реки. Будучи страстным ружейным охотником, я обыкновенно еще в исходе августа, в самом разгаре окуневого клева, оставлял удочку до будущей весны. Только в моей подмосковной, на берегах речки Вори, которая, будучи подпружена, представляется с первого взгляда порядочной рекою, только на ее живописных берегах я вполне узнал и вполне оценил и раннее весеннее и позднее осеннее уженье. Оценил и ценю их высоко: это одна охота, которой я могу предаваться, потому что недостаток дичи около Москвы, а главное хворость и слабость зрения давно принудили меня оставить ружье, с которым, конечно, ничто сравниться не может.