Сергей Синицын
Ключи от эры Водолея

Обломки величественных обелисков Гелиополя с оторванными варварами золотыми пирамидами вершин перекочевали в Европу, а несколько позже пересекли Атлантический океан. Теперь их можно видеть в Риме, Париже, Лондоне и даже в Нью-Йорке.

Да, это и есть обломки тех самых величественных монументов, воздвигнутых древними египтянами в знак устремленности души человека к небу…

Воспитанная в Иерусалимском храме Мария знала историю своего народа. Именно Иосиф, проданный в египетское рабство своими братьями, спасся здесь, в Гелиополе, где местные жрецы обучали его древним наукам. Здесь же укрывался от гнева фараона молодой Моисей, здесь он получил сокровенные знания древней мудрости.

Не удивительно ли, что и семья Марии, гонимая страхом смертельной опасности, оказалась в Гелиополе. Конечно, город и храм уже давно были разрушены и разграблены, но само это место по-прежнему хранило память о великих событиях, связанных с историей ее народа.

Цари-маги из Персеполя уже не раз бывали в этих краях. В прежние годы им приходилось жить здесь подолгу, постигая мудрость древних знаний и тайны магического мастерства, хранимого учителями старинной школы, расположенной в живописном местечке Гелиополя – Зоане. Эта духовная школа, с виду незаметная, хранила традиции и знания Солнечной мудрости, ею руководили двое почтенных учителей: Елиуй и Саломея.

Туда и отправились наши путешественники, чтобы устроить семейство Иосифа и с ними отдохнуть с дороги.

Через несколько дней Хор, Мер и Лун покинули Гелиополь, чтобы продолжить свое путешествие на запад, к берегам океана. Семья Иосифа рассчитывала пробыть в этих краях неопределенное время.

Елиуй и Саломея стали для Марии мудрыми учителями, которые обладали чуткой духовной интуицией, позволившей им окружить юную мать теплой заботой и организовать ее духовную жизнь так, чтобы без всякого духовного насилия смогло окончательно сложиться ее незаурядное мировоззрение.

Мальчик Иисус всегда был рядом с Марией, он восхищал учителей ясностью и быстротой ума, которые отражались в его глазах и мимике. Такое чудо было возможно там, в Зоане, в среде истинных учителей, которые умели пробудить в его душе воспоминания и ассоциации, связанные с опытом прежних прожитых жизней.

Зоанские учителя раскрыли перед Марией сокровищницы человеческой мудрости. Они поведали ей об основах учений барменизма, зароастризма, о тайнах Каббалы и других древних мистерий. Они рассказывали своей ученице о том, как Творец раскрывает перед людьми все новые, более глубокие знания по мере роста их сознания и любви к миру.

Мария узнала о том, как на смену древним священным книгам пришли Веды, Авеста, книги Великого Дао. Великие учения со временем переросли в Библию Ветхого Завета с ее пророками и псалмами. «Но и этого становилось мало, – говорили мудрые учителя, – люди вновь нуждаются в большем Свете Истины, который должен озарить их с новым пришествием в мир Спасителя».

Возможно, что именно там, в Зоане, Мария услышала от своих учителей, что человек приходит в наш мир для страданий, но его страданиям всегда сопутствует любовь. И, может, с грустью и печалью они поведали ей тогда о том, что человек отвратил от себя Творца злыми делами, мыслями и чувствами, и что с этим тяжким грузом души люди умирают и с ним же рождаются: снова приходят в мир, чтобы вновь сеять зло и насилие. Возможно, она услышала о том, что только любовь Спасителя может прервать этот порочный круг: простить врагов, очистить души людей от пороков, принести осознанное покаяние.

Расстанемся на время с Египтом, оставим Марию и мальчика Иисуса с мудрыми учителями под сенью деревьев священной рощи Зоаны и вновь вернемся в Палестину, в ее северную часть – цветущую Галилею.

На холмах Галилеи, утопающих в зелени изумрудных лугов, к западу от горы Фавор, недалеко от Генисаретского озера, раскинулся не то город, не то поселение с названием Назарет.

В те времена Назарет был колонией есеев, названной так в честь основателя одноименного религиозного ордена – Незера. Эту колонию населяли люди, устремленные своими помыслами более к духовному, нежели к земному. Они вели строгий, аскетический образ жизни, отрицали все ценности материального мира и потому старались избегать мирской суеты, пагубных страстей и лишних переживаний.

Недалеко от Назарета был расположен большой город Сепфорис, ставший временной столицей провинции после смерти Ирода Великого. Здесь правил Ирод Антипа, который во всем подражал Риму. В попытках подражания он возводил пышные здания дворцов, театров и даже построил ипподром. Все в этом помпезном городе было пронизано духом погони за роскошью и чувственными наслаждениями. Сепфорис называли городом божественного цезаря – Диокесарией. Этот город был противоположным полюсом Назарету, жившему духовными устремлениями, отрицавшему грубые чувственные стороны жизни.

Духовные помыслы и дела есеев привлекали к ним немало простых людей из мирской среды. Это были люди одинокие и семейные, которые по своей духовной сути не были есеями, но соблюдали во многом правила их устава. Среди них царили законы любви, человечности и социальной справедливости. Денег и личной собственности не было вовсе – все было общественным и подлежало натуральному обмену или социальному распределению по нуждам людей.

В колонии процветали разные ремесла. Особым уважением пользовался труд плотников. Одним из них был мужчина средних лет по имени Иосиф. Этот человек являлся потомком царя Давида по ветви Нафана – брата царя Соломона. Родовая ветвь Нафана, по завещанию царя Давида, не была царственной. И потому была малоизвестной в народе. Иосифа от Нафана отделяло сорок поколений мужских имен, скрупулезно записанных в Евангелии от Луки.

Двенадцатилетнюю жену плотника звали Мария. О ее происхождении мало что было известно. Светловолосая, голубоглазая, она, скорее всего, была дочерью северных народов, предки которых пришли в Назарет из-за Средиземного моря.

С детства Мария была предана духовным идеалам, которые поддерживались соответствующей обстановкой, царящей в Назарете. Все ее существо окружалось богатством душевных тайн, создавших небесный ангельский образ, исполненный неземного покоя. Можно было предположить, что ее чистая душа не была отягощена связями с земным прошлым, и потому не требовала подтверждений вековой мудрости в ветвистых списках знатных родословий.

В отличие от Иерусалимских священников, взгляды которых были устремлены в прошлое – на возрождение Давидова величия народа, – есеи смотрели в будущее и связывали пришествие в мир Мессии с зарождением новой духовности.

Для членов общины брак был запрещен, но сами есеи принимали активное участие в заключение семейных союзов между жителями Назарета. Здесь приветствовались ранние браки, которые, по убеждению есеев, способствовали сохранению детской невинности и чистоты отношений в семьях. Брачные пары подбирались по заявлениям ясновидящих и утверждались вождями общины. Это был тонкий ритуал, в котором использовались сверхчувственные магические обряды оккультизма.

Как-то раз, сидя у колодца в дни пасхальных праздников, юная Мария увидела чудный Свет, который вспыхнул перед ней в образе могучего ангела. И тогда она неожиданно осознала, что ей предстоит родить необыкновенного сына, свет любви которого воссияет над миром.

Возраст будущей матери был слишком юн, и потому, по настоянию своего мужа, плотника Иосифа, она отправилась в Иерусалим к своей родственнице Елисавете, которая в уже весьма преклонном возрасте также должна была родить первенца.

Три месяца Мария провела в Иерусалиме, и когда Елисавета в дни летнего солнцестояния родила сына Иоанна, Мария возвратилась в Назарет, переполненная впечатлениями от пребывания в большом городе, окрепшая духом, готовая к тому, чтобы вскоре стать матерью.

Через полгода, когда приблизился срок рождения младенца, римским императором Августом была объявлена вторая в истории Палестины перепись населения. Мария с Иосифом отправились в Вифлеем – в то место, откуда вел свое начало его род.

Перепись населения вызывала ужас в народе, поскольку ассоциировалась с моровой язвой, эпидемия которой разразилась вследствие небывалой скученности людей во время первой переписи – в годы царствования царя Давида. Иосиф и Мария, будучи на последних днях беременности, тем более были взволнованы в толчее незнакомого города, все гостиницы которого были переполнены людьми, пришедшими на перепись со всей Иудеи.

Случайно они нашли пристанище в полуразрушенной пещере, где был устроен хлев для скота. Это была часть той самой пещеры, которая когда-то, во времена Ирода Великого, служила храмом Адониса. Когда Ирод умер, пещера частично обрушилась и пришла в запустение.

Вскоре здесь, в пещере, Мария родила мальчика, которого нарекли Иисусом.

В момент рождения младенца пещера озарилась чудным сиянием. Волшебный свет, струившийся из пещеры в небо, привлек внимание местных пастухов с ближайших пастбищ, которые тотчас пожаловали в хлев, чтобы склониться перед явленным чудом новорожденного Мессии.

В это время потомки царя Давида были заняты светской суетой и не обратили внимания на явленное чудо Космического знамения.

Через несколько дней после рождения Иисуса Иосиф с Марией, как предписывал религиозный закон, отправились из Вифлеема в Иерусалим, чтобы провести несколько дней вблизи храма. Каждый день они приходили в храм и встречали тех же священников, которые совсем недавно были столь озабочены рождением отмеченного Богом младенца из царского дома Иосифа. На плотника из Назарета и его семью они не обратили никакого внимания.

И лишь единственный служитель храма – старец Симеон, обладавший даром духовного видения, – с глубочайшим умилением взял в руки младенца Иисуса и произнес слова, которым суждено было звучать в тысячелетиях:

«Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов…»

Вскоре после этого события старец Симеон покинул земной мир.

Семья плотника Иосифа возвратилась из Иерусалима в тихий, провинциальный Назарет, к прежней трудовой жизни и к новым заботам, связанным с появлением в семье первенца – Иисуса.

Заканчивался третий год пребывания семьи Иосифа из Вифлеема в Египте. За это время у Марии родился еще один сын – Иаков, которого отдали на попечение кормилицы-египтянки и няни, чтобы Мария смогла продолжать обучаться в Зоанской школе.

Из Палестины уже давно пришло известие о смерти Ирода Великого, и Иосиф стал частенько задумываться о возвращении на родину, в свой уютный вифлеемский дом, где он и его супруга могли бы отдохнуть после трех трудных лет, пережитых на чужбине.

Однако мудрый Елиуй предостерег главу царственного семейства от столь поспешного решения, ссылаясь на непредсказуемость помыслов и действий Ирода Антипы, воспитанного своим кровожадным предшественником в страхе ожидания грядущего Мессии. Зоанский учитель рекомендовал семье Иосифа поселиться подальше от Вифлеема и затеряться на время среди незнакомых людей, далеких от фарисеев и священников Иерусалимского храма.

Елиуй и Соломея знали, что великий учитель Востока, Иошуа бен Пандира, который в свое время поддерживал тесные связи со школой в Зоане, имел пять учеников. Один из них был Незер – основатель общины есеев в Назарете. Учителя из Зоаны поддерживали тесные связи с терапевтами и есеями, и потому Елиуй написал убедительное письмо главе назаретской общины с просьбой принять семью Иосифа в колонию есеев и защитить от постороннего любопытства.

С этим письмом пополнившееся семейство Иосифа отправилось в обратный путь из знойного Египта в напоенную солнцем, цветущую Галилею, в небольшой, провинциальный Назарет.

В этом местечке царственная семья Иосифа поселилась по соседству с семьей плотника Иосифа, то ли благодаря дальним родственным связям, то ли для того, чтобы отвлечь внимание столичных чиновников, изредка наезжавших в Назарет по гражданским делам.

Жизнь в Назарете стала для Марии тяжким испытанием в чуждом мире. По существу – это было продолжение жизни в вынужденном изгнании на своей земле. В колонии есеев не было различий между людьми. Знатное происхождение Марии, богатство знаний, материальный достаток – все здесь утрачивало значение. Все это нужно было принести в жертву великой мессианской идее спасения и воспитания Иисуса.

Марии пришлось сбросить с себя ореол царственного достоинства и принять роль простой женщины, несущей тяжкое бремя повседневного быта семьи. Наверное, в это трудное время она опиралась на прежний опыт аскетической монашеской жизни при Иерусалимском храме, который помогал ей изгонять из своей души земные помыслы.

Пережить столь сложную внутреннюю ломку ей помогла жена плотника (будем называть ее Марией-младшей), в которой Мария-старшая смогла разглядеть те неземные черты непорочной чистоты, к которой она так стремилась всей душой в годы, проведенные в храме до своего замужества. Жена плотника обладала притягательной силой солнечной теплоты, способствовавшей скорому сближению двух столь непохожих на первый взгляд семей, имевшему далекие последствия.

На фоне повседневных трудов и забот, в которых принимала участие младшая Мария, бури душевных переживаний Марии-старшей постепенно стихли. Судьба распорядилась так, что ей суждено было стать матерью семерых детей: ухаживать за ними, заниматься их воспитанием и образованием.

Младшему Иисусу по возрасту был ближе второй сын Марии – Иаков, однако мальчик всей душой тянулся к своему тезке. Поистине, это было обожание, вызванное неземной любовью, поскольку в младшем Иисусе с годами не просыпались никакие земные эмоции.

Младший Иисус обладал чувственным познанием мира. Его сознание дремало настолько, что не было восприимчиво к светским знаниям. Ему были скучны и неинтересны даже те формы обучения, которыми овладела Мария в Зоане: они не могли пробудить в нем земных ассоциаций, чуждых небесной душе, впервые посетившей земной мир.

Старшая Мария наблюдала за нежной привязанностью сына плотника к своему первенцу и потому платила необыкновенному сыну своей юной подруги повышенным вниманием и заботой, которые порой пробуждали нотки ревности в сознании ее собственных детей.

Необыкновенная духовность старшей Марии, сочетавшая зрелую земную мудрость с небесной чистотой тонких Вселенских миров, стала незримым мостиком, соединившим столь непохожих на первый взгляд мальчиков Иисусов.

Можно предположить, что именно в этот период жизни двух семей проскочила искорка конфликта, разгоревшегося между младшим Иисусом и вторым сыном Марии – Иаковом – в зрелые годы их жизни.

Не будем гадать, как складывались отношения между отцами семейств – двумя Иосифами, – которые хоть и были дальними родственниками, но все же стояли весьма далеко друг от друга на пресловутой социальной лестнице: один был плотником, а другой – царем, хотя и без царства. Мог ли сблизиться добрый, скромный, необразованный плотник с прямым наследником царского дома Давида?…

Судьба распорядилась по-своему: старший Иосиф умер, когда его первенцу – Иисусу – исполнилось тринадцать лет. Мария осталась одна, с семью детьми, богатой наследницей своего мужа. Первым мужчиной в семье стал старший сын Иосифа – Иисус, на плечи которого легли многие тяготы семейных забот и важных решений.

Незаметно промелькнул еще один год. Сыну плотника уже исполнилось двенадцать лет, и через три месяца после этого события его семья и вдова Мария со старшим сыном Иисусом отправились в Иерусалим на праздник Пасхи.

В те дни Иерусалим был переполнен паломниками, прибывшими из отдельных уголков Палестины, чтобы принять участие в Великом празднике иудеев.

Наши паломники из Назарета остановились в доме родителей Марии, пустовавшем после их смерти вот уже более четырнадцати лет. В стенах родительского дома Мария с болью в душе переживала трагедию прожитых лет сознательной жизни, начало которой было здесь, в Иерусалиме, в стенах храма, среди священников, возложивших на ее хрупкие детские плечи тяжкую ношу своих мессианских ожиданий.

С посещением Иерусалима Мария связывала свои надежды на свершение мессианского чуда, которое могло произойти в эти необыкновенные пасхальные дни. Она по-прежнему верила в возрождение Давидова величия иудеев и важную роль ее Иисуса, прямого потомка царя Давида, в этой священной, но вполне земной реформации.

Вдова Иосифа, Мария, и ее царственный сын были желанными гостями в домах знатных особ, близких к храму, которые были посвящены в драматическую историю рождения Иисуса и бегства семейства в Египет. Эти люди впервые за столько лет встретили юношу-мессию, они спешили услышать от этого юноши слова Божественного откровения.

Четырнадцатилетний Иисус был важным гостем Иерусалимского храма. Его проводили на почетное место – возвышение, откуда в праздничные дни священники читали перед народом свои проповеди. Здесь Иисус произнес речь, поразившую присутствующих изысканностью слов и мудростью мыслей, несвойственных его годам.

Среди паломников храма, слышавших речи Иисуса, был индийский принц Раванна из южной Ориссы. Принц путешествовал на запад в сопровождении браминских жрецов в поисках истоков древней мудрости. В Иерусалим он попал случайно, уже на обратном пути в Индию. Раванна был восхищен глубиной знаний и мудростью юного проповедника, и в тот же день принц стал гостем в доме матери Иисуса. Раванна просил Марию отпустить Иисуса путешествовать вместе с ним на восток – в Персию, Индию, Тибет, где ее сын смог бы продолжить свое образование и постигнуть древние тайны магических знаний Востока.

Воодушевленный перспективой увлекательного путешествия Иисус с радостью принял предложение индийского принца. Мария не препятствовала решению сына, поскольку понимала дальнейшую бесполезность для Иисуса однообразной, скучной жизни в провинциальном Назарете.

Сын плотника – младший Иисус – был настолько подавлен предстоящей разлукой с любимым другом, что накануне отъезда каравана принца в Индию неожиданно исчез. В первое время его исчезновение не вызывало особого волнения у родителей, поскольку так уже было не раз. Маленького беглеца, как правило, находили у храма среди странных людей, бродяг и нищих. Но Иисус не появился, чтобы попрощаться и проводить друга, хотя и это событие могло быть объяснено его переживаниями по поводу предстоящей разлуки с близким человеком.

Семья плотника и старшая Мария стали всерьез волноваться лишь на третий день, когда младшего Иисуса не удалось найти ни в храме, ни среди странных людей.

Ясность внесло послание от принца Раванны, где он сообщал Марии о том, что двенадцатилетний мальчик тайком бежал из дома вместе с его караваном. Только тогда родители Иисуса догадались, что неразлучные друзья договорились обо всем заранее, и потому старший Иисус столь спокойно отнесся к мнимому исчезновению друга в час расставания с близкими.

Плотник Иосиф и подруги Марии возвратились в Назарет, где начался новый этап жизни, опустошенный отъездом в дальние странствия их замечательных сыновей.

Духовная близость старшей подруги не могла заглушить в душе Марии боль разлуки с единственным сыном. Она затосковала, затем заболела и вскоре, в возрасте двадцати пяти лет, навсегда покинула земной мир.

На небе зажглась еще одна волшебная звезда, олицетворяющая женственность и чистоту материнства, а отражение небесного образа Мадонны с младенцем на руках благодарное человечество запечатлело в бессмертных творениях великих земных мастеров.

По прошествии положенных месяцев траура, по настоянию руководителей колонии есеев, плотник Иосиф взял себе в жены вдову Марию и стал отчимом ее семерых детей, а Мария обрела еще одного сына – Иисуса, которого уже давно успела полюбить всем сердцем, как родного.

Глава II
Вера. Надежда. Любовь

И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом,

но на подсвечнике, и светит всем в доме.

Евангелие от Матфея

События двухтысячелетней давности можно представлять по-разному. Конечно, у нас есть источники информации, которые в той или иной мере можно считать достоверными. Труды ученых, философов-богословов XIX–XX веков – профессоров Рудольфа Штайнера, Эмиля Бока – убедительно свидетельствующие о существовании двух Иисусов в земном обличии, которым суждено было стать единым Христом-Спасителем, передавшим человечеству точную инструкцию диалектики жизни на два тысячелетия вперед.

У нас есть художественные произведения великих мастеров, в том числе эпохи Высокого Возрождения, которые свидетельствуют о том, что тексты Евангелий, повествующие о жизненных коллизиях двух Иисусов, вовсе не были откровениями для людей той эпохи и даже принимались католической церковью, которая лояльно относилась к таким шедеврам мировой живописи, как полотно Рафаэля Санти «Мадонна Террануова», написанное в 1505 году, на котором изображена Мария с двумя младенцами Иисусами и маленьким Иоанном.

Рафаэль Санти. Мадонна Террануова

Или росписи XI века в базилики св. Амвросия в Милане, принадлежащие руке Боргоньоне: «История о двенадцатилетнем Иисусе во Храме». На фресках в центральной части картины изображен Иисус-мальчик, сидящий на троне в величии мудрого проповедника. Второй Иисус – ученые богословы утверждают, старший – изображен слева. Он как бы уходит со сцены евангельского повествования.

О том, как два Иисуса-мальчика стали единым Спасителем, можно рассуждать и спорить, убеждая себя и других в своей правоте, апеллируя к здравому смыслу и рассуждениям наших современников. Впрочем, такое событие, как мне кажется, нельзя объяснить только «здравым смыслом»…

Четыре Евангелия, два Иисуса, конечно, события неслучайные. Такие явления подчеркивают особую важность информации, переданной человечеству на границе двух эпох – старой и новой эры. Надежность Информации продублирована четырежды. Посланных, чтобы Ее передать, – двое.

Так и в наше время к космическому кораблю подъезжает два экипажа – основной и дублирующий. Один из них обязательно должен полететь на встречу с Вселенной.

В моих размышлениях использованы материалы исследований русских публицистов и прежде всего Николая Нотовича (1858 – после 1916) – «Российский разведчик, писатель, журналист, дворянин казак-офицер» (из Википедии). Н. Нотович являлся автором многих исследовательских исторических книг, но известность и гонения он получил за свою книгу «Неизвестная жизнь Иисуса Христа», изданную в Париже в 1894 году и переведенную на русский язык в 1895-м. Эта книга еще известна как «Тибетское Евангелие».

К слову сказать, написание и перевод «Неизвестной жизни» на русский язык стоили Н. Нотовичу двух лет сибирской ссылки. Можно предположить, что доскональные исследования Н. Нотовича, с указанием места хранения исторических списков в Тибетских монастырях, побудили Ватикан вывести бесценные источники и наглухо запереть в своих подвалах. Было ли это на самом деле, говорить сложно. Однако, наш современник, журналист-исследователь Сергей Алексеев провел немалые исследования и, будучи уверенным в событии такого рода, на рубеже тысячелетий написал открытое письмо Понтифику с призывом открыть эти бесценные для всего человечества материалы. Прошло двадцать лет – Ватикан молчит!

Конечно, все события, связанные с жизнью Иисуса, важны и интересны для нас. В последующих главах книги я предложу уважаемым читателям еще одну, свою, версию, основанную на современных исследованиях и летописях политических событий в Палестине тех давних лет. Насколько эта версия может быть близка к правде – судить вам.

Несколько слов о достоверности событий прошлого, об истории. А есть ли у нас прошлое, много ли знаем мы о нем? История много раз переписывалась под диктовку земных правителей. И сейчас это происходит у нас буквально на глазах: делаются попытки переписать историю Второй мировой войны, совсем недавно была переписана история государства Российского коммунистами, а в конце прошлого века, скажу мягко, получила начало компания переоценки истории советского периода.

Тогда что же можно сказать о событиях, которые происходили на Земле тысячи лет тому назад?!

С точки зрения достоверности – их не было вовсе! Тогда на основании какой информации мы можем говорить об истории? Только на основании нашей веры. Да, наша вера дает уверенность в событиях прошлого, именно она – наша вера – делает для нас историю правдивой. Иной правды об исторических событиях, к сожалению, нам не оставили.

Насколько безобидно плутовство высоких особ, переписавших историю, судить каждому, но есть убедительное мнение, что прошлое, настоящее и будущее – едины, и что искажение прошлого приводит к искажению будущего или даже закрывает его.

Для нас историческая правда – это то, во что мы верим, то есть у каждого человека своя маленькая истина, которую он может в той или иной мере отстаивать, убеждая других.

Гораздо важнее для каждого из нас понять, осознать и принять к исполнению те правила внутренней (духовной) и внешней (материальной) жизни, которые предписаны людям в проповедях Иисуса и записаны в текстах Нового Завета в форме загадочных притч, непонятных Его современникам, но адресованных нам – людям, вступающим в Эру Водолея. Эти притчи мы обязаны разгадать, усвоить и жить по начертанным правилам эволюции Вселенной.

Другого пути у нас нет!

Вера, Надежда, Любовь – гармония знакомой с детства троицы слов. Случайно ли многовековая история духовности людей именно так распорядилась приоритетами, определив истинную стратегию жизни? Тема эта большая и многогранная. Раскрывать ее предстоит постепенно во всех главах книги, но задать отправные точки в исканиях правильного осмысления проблемы важно уже сейчас.

Вера, как уже говорилось, – это осознанная модель своего, сугубо личного представления о мире и роли каждого человека на его жизненном пути. Вера индивидуальна, поскольку она формируется на уровне собственного опыта и духовности. Под духовностью будем традиционно понимать некоторое совокупное свойство сознания и подсознания, объединяющее интуицию, интеллект, таланты, способности, а также нравственность личности.

Вера, как форма существования и развития духовности, определяет жизненную стратегию, которая реализуется в зависимости от природных талантов человека. Вера первична и не требует доказательства своей достоверности в отличие от знаний. Можно сказать, что в ней заложен изначальный источник свободы и демократичности, связанный с возможностью отречения либо ее развития в зависимости от особых обстоятельств жизненного пути, осознания и принятия новой информации.

Человеку не дано абсолютного знания мира, но он может и должен постоянно стремиться к его познанию на уровне данной ему духовности. Вера как раз и определяет дорогу познания, которая может быть истинной, то есть шаг за шагом приближать к раскрытию подлинной картины мироздания, а может быть ложной, направляющей процесс познания по неверному и даже гибельному пути.

Каждый здравомыслящий человек обязательно во что-то верит, то есть моделирует свою жизнь хотя бы на один час вперед. Вера всегда устремлена в будущее, поскольку то, что с нами уже произошло или происходит сейчас, в той или иной мере можно отнести к категории знания. Именно такой взгляд на веру определяет ее важнейшую роль для каждого из нас.

Истинная вера открывает будущее, поскольку определяет его в материализации сознательных идей – в наших надеждах, а такие надежды порождают любовь, как единственный количественный критерий, определяющий ценность жизненного пути человека, наполненного смыслом и содержанием. Если вера ошибочна, то она вступает в противоречие с Планом эволюции и наше будущее закрывается: надежды бесплодны, а любовь убита.

С системной точки зрения, вера, как модель, должна соответствовать действительной картине мироздания в той или иной степени, возможно, и со знаком минус. Но если каждый имеет свою веру и она бездоказательна, то где же критерий, определяющий ее адекватность действительности?

В мире есть люди, которым доступна информация будущего, но большинство из нас творит свою веру двумя способами.

Одни моделируют мир и строят веру, исходя из своих жизненных представлений, причем среди них есть незаурядные личности, которым удается интуитивно нащупать истинную тропу жизни. Это, как правило, люди высоконравственные, жизненный опыт которых не противоречит Высшей Стратегии эволюции, а сознание не принимает канонических догм. Такая ситуация сродни врожденной грамотности, когда человек, не зная правил орфографии, пишет свободно без ошибок.

Другие, не мудрствуя, строят свою веру на основе традиционных мировых религий. Такой путь, как правило, дает стабильные результаты. Для большинства европейцев это христианская религия, которая существует как надстройка общества, созданная на основе Евангелия Нового Завета и канонизированная в IV веке на Никейском Соборе.

Христианская религия – это обобщенная, авторитарная, догматическая модель эволюции, но более статичная, нежели личная вера, поскольку ее иерархический уровень выше, а константа для восприятия сознанием определена веками – на весь период жизни современной формации людей.

Человек не обязан воспринимать веру, которую ему навязывают извне, и это вполне естественно. У каждого из нас имеется индивидуальный запас знаний, определенный уровень развития абстрактного мышления, интеллект и, конечно же, жизненный опыт.

Если человек не обладает развитыми творческими способностями, то он может воспринять каноническую веру в стенах храма. Здесь важно понимать, что роль и задачи, возложенные на христианскую церковь, несколько выше традиций – они соответствуют уровню религии нашей эры, а консерватизм церкви вполне оправдан этими задачами.

Церковь не может и не должна творить личную веру, да это и невозможно в условиях широкого диапазона духовности прихожан. Такое творчество – дело каждого, но сверять его результаты всегда полезно с более высокой моделью диалектики – христианской философией, суть которой изложена в Евангелии Нового Завета. Таким образом, не следует ожидать, что ваша личная вера найдет полное отражение в информационной модели церкви, которая обеспечивает духовную жизнь и развитие всех интеллектуальных слоев общества вплоть до «нищих духом».

Всякая философия, и христианская в том числе, является тоже верой, пусть высшего порядка, высшей плотности информации, но верой, то есть моделью мира, которую общество должно воспринять, если оно того пожелает, без доказательств. Такая установка позволяет выдвинуть две альтернативные гипотезы. Либо Новый Завет придуман людьми и представляет собой хоть и прекрасную, но все же часть человеческой культуры, либо он дан людям извне, с более высокого, нежели само человечество, уровня. Тогда он содержит свод неукоснительных законов и правил, согласно которым человечество должно жить и развиваться на Земле.