Сергей Семенович Монастырский
Лагерь
Сворачивали, если увидят дорожную табличку: «Рыбный ресторан», и оказывались в стоящем на сваях на горном ручье местном ресторанчике, где подавали жареную на углях речную, здесь же выловленную форель с огромной тарелкой травы, овощей и самодельного сыра.
… И улетели. В самолете молчали, держась за руки, как будто прощались.
– Я завтра буду ждать твоего звонка,– сказал Андрей.
– Я позвоню, – попрощалась Жанна и поцеловала его.
На следующий день Андрей получил на электронную почту письмо.
…Я уехала. Вернее улетела, – писала Жанна. Надолго. Мне нужно как-то одним разом кончить все это. Вот сейчас, на самом пике этой любви, моей любви, я не знаю, какая она у тебя, но моя горит, просто полыхает. И сердце рвет мое неожиданное счастье. Случайное. Не с тем, Не там. Не в эти годы. Потом, я знаю, гореть будет меньше, потом еле тлеть, потом совсем погаснет. Потом, я проснусь и увижу, что ничего нет. И пойму, что сделала что-то не то.
И все превратится в вялотекущую болезнь! И секс превратится в физический акт, который ты из чувства долга будешь со мной исполнять.
Между нами – пропасть. И она будет расширяться, углубляться. А может, я тебе сразу через неделю надоем.
Так вот. Я не хочу всего этого. Пусть у меня в жизни останется это счастье. Такое, какое оно было все это короткое украденное у нашей жизни время.
Там, куда я уехала, меня всегда ждут на тренерскую работу. Мне там будет не лучше, и не хуже, чем здесь. Я одна. Терять мне нечего.
Не звони! Я заблокировала твой номер. И твое имя.
Прощай. Я люблю тебя.
Жанна.
…Сентябрьский ветер трепал верхушки деревьев. На московских улицах перебегали дорогу первые полетевшие листья.
Андрей брел, не понимая, куда он идет, по аллеям парка.
– Может так оно и лучше, – подумал он, –дальше пришлось бы напрягаться!
Но, какая-то тоска вдруг охватила его. То ли по Жанне, то ли по всему, что было, то ли по всей своей еще только начинающейся жизни.
