Сергей Семенович Монастырский
Как Петр Егорович бежал до берегов Коста-Рики
Жили они все вместе в тесной хрущевской, правда трехкомнатной квартире на окраине города среди одинаковых старых пятиэтажек, и еще на окраине этого спального района имели – дачку – ну, как и было положено в те времена – четыре сотки и маленький домик из дощечек – курятник, как их тогда называли.
Вся дача, благодаря усилиям Петра Егоровича, была посвящена внучке – качели, горки, даже домик для кукол…
– А где мне морковку сажать?! – кричала Наталья Владимировна.
– За забором! – огрызался Петр Егорович, но место не уступал.
На даче, и зимой, несмотря на стенания жены, он с Оленькой мастерил игрушки. Конечно, можно купить их в магазине, но самим делать интереснее.
– Как-то зимой, он спустил внучку одну с крутой горки, санки влетели в дерево, и на опухшее от удара лицо Оленьки невозможно было смотреть.
Петр Егорович привезя ее домой, сидел виновато на стуле, пока Олю чем-то мазали и забинтовывали Наталья Владимировна и жена сына.
А сын подошел к нему и постучал пальцем по лбу:
– Долдон, ты, дед!-
– Не трогай дедушку! – закричала из под бинтов Оленька, – он хороший.
– Он тебя мог убить! – резонно сказал сын.
– Дедушка меня никогда не убьет, он всегда меня будет защищать, и любить! – гордо заявила внучка.
Но и этот последний радостный процесс жизни закончился.
Через пять лет семья сына уехала в Москву, где ему предложили работу, и внучка стала приезжать только летом, недели на две. Ну и по праздникам.
А сам Петр Егорович тем временем вышел на пенсию. Добежал до последней своей цели, к которой не очень-то и стремился.
Раньше-то куда бы он ни добежал, но все-таки бежал, сам процесс, как он говорил, был увлекательным. А теперь и бежать было некуда. И вставать утром не для чего, да и жить, в общем-то, не зачем.
Ну, так, летом во дворе с соседями такими же бездельниками в домино позабивает, сходят с женой на дачу – да что там идти-то, десять минут! Траву пополет, подремонтирует чего.
Горки и качели наводили тоску, и он убрал их, а потом с глаз долой, подарил соседским детям.
Вечером, правда, с женой сядут выпью по рюмке, песни попоют. Голоса у обоих были хорошие, громкие!
Соседи порой, заслышав песни, звонили в дверь:
–Егорыч! А я со своей бутылкой! Не возражаешь!
С соседями они дружили. Тогда после третьей – четвертой, Петр Егорович декламировал им чего-нибудь из Шекспира:
– О, друг Горацио!
Это всегда был его звездный час.
…Но чего-то требовала душа. Не успокаивалась.
Дорога к даче проходила мимо кирпичных гаражей, построенных жителями этих старых пятиэтажек на пустыре позади домов. Когда-то в советские времена, автомобиль был недостижимой мечтой и основной ценностью и держать его на улице мог разве что сумасшедший.
