Сергей Подгорных
Бог Галактики
– Так что перенесём наш побег на завтра. Я никак не могу понять, зачем Тирани потребовался именно я. Я не верю всем его россказням о том, что Теры вычисляют его оперативников по энергополю. Я сам как-никак энерголог и подобное слышу впервые. К тому же, нет ничего проще для руэновцев, как заставить любого из местных жителей, хотя бы при помощи тех же лучей Томи, добыть этот самый элемент икс. Обработай лучами мозг аборигена, и он принесёт тебе хоть родную мать. Всё это никак не стыкуется. Опять же, мне необходимо обезвредить гипобомбу в своей башке, выяснить, что это за таинственный элемент икс, из-за которого разгорелся весь сыр-бор и ещё кое-что предпринять. Завтра, в шестнадцать ноль-ноль начнётся небольшая заварушка и ты, предварительно прихватив моих родителей, они заперты в соседней комнате, двинешься к выходу из левого крыла, – выдал я внимательно слушающему Джину. – Я покину РУЭ через правое крыло, и мы встретимся в баре Большого Джека, что в паре кварталов отсюда. А там нас только и видели.
Джин молча кивнул.
– Вот, держи голодиск с планом здания и всеми паролями, – проговорил я, отдавая диск Джину и, взглянув на часы, подытожил, – запомни все, что тебе нужно для побега и как можно быстрее уничтожь диск.
Джин пожал мне руку. Я на прощание хлопнул его по плечу и совсем уже собрался уходить как, вспомнив ещё кое-что, добавил:
– Да, Джин, на всякий случай если я задержусь или произойдёт что-нибудь непредвиденное. Когда выберешься, сообщи в ФРУ, там кажется у тебя неплохие связи, что на планете Тара в системе Дара-Марана творится неладное. Человеческие жертвоприношения и иные подобные мерзости. Пусть федеральная разведка разберётся в чём дело, а с энергоразведчиками я разберусь сам и навсегда отобью им охоту похищать моих близких, а также устанавливать гипобомбы в чужих черепушках.
И пока Джин собирался с ответом я, не оглядываясь, побежал к лифту. Лифт открылся без пароля и я, заскочив внутрь, нажал кнопку «—10», двигаясь на нижний этаж здания. Внизу меня могла поджидать охрана, поэтому я проделал небольшой трюк, используемый во многих кинобоевиках. Обычно герои в подобной ситуации отвинчивают плафон светильника на потолке лифта и, забравшись на крышу кабины, спокойно поджидают неприятеля. Строители здания РУЭ, скорее всего, не смотрели боевиков и поэтому потолок у лифта сделали сплошным, со светильниками на стенах. Я не стал отчаиваться, и пока кабина лифта стремительно падала навстречу этажу «—10» выстрелами из автомата проделал значительную брешь в потолке. Подтянувшись, я вскарабкался на крышу и стал ждать, что будет дальше.
А далее произошло следующее. Когда лифт остановился, двери его раскрылись, и я услышал удивлённые голоса охранников. Они с недоумением разглядывали пустой лифт, не понимая в чём дело. Наконец, один из них, видимо самый сообразительный зашёл внутрь, где я огрел его ногой по голове. Сообразительный охранник молча повалился на пол, следом за ним спрыгнул и я. Не успев приземлиться, я принялся палить из автомата поверх голов, оставшейся на ногах охраны. Охрана, не ожидая такого, попадала на пол, спасаясь от шквального огня. Постреляв ещё немного для острастки, я прекратил огонь и громоподобным голосом приказал всем оставшимся в живых «уматывать поскорее отсюда». Что было немедленно и исполнено. Троица вскочила на ноги и под направленным на них автоматным стволом, побросав оружие, кинулась рысью прочь.
Расчистив поле боя, я огляделся. Из лифта я попал в просторный вестибюль, из которого вели три коридора. В центральный убежали охранники, и он не был мне нужен. Как не был нужен и правый коридор, оканчивающийся, насколько я помнил, каким-то складом. Меня интересовал коридор слева, туда я и направился.
Поскольку я отключил не только телекамеры слежения, но и все средства уничтожения: как-то – лазерные щиты, встречающиеся через каждые тридцать метров, автоматические турельные пушки, расположенные на потолке периодически по всему коридору, различные мины-ловушки, усеянные повсюду, то особых сложностей по пути следования к вожделенному подземному залу я не встретил.
Добежав до двери в таинственный зал, я сгоряча попытался с ходу ударом ноги в прыжке пробить её. Дверь треснула, но выстояла. Поднявшись с пола, я отдышался и, решив действовать головой, а не полагаться на грубую силу, внимательно осмотрел свой автомат Крамера. Он был модификации «У», без гранатомёта и сравнительно небольшой мощности. Установив эту самую мощность на самый минимум, я одним выстрелом без лишнего шума вдребезги разнёс замок на двери.
Проникнув внутрь, я осторожно прикрыл за собой исковерканную дверь. В просторном помещении царил полумрак. Всё его пространство было уставлено шкафами с аппаратурой, различными ящиками и тому подобным хламом. Где-то вдалеке, в самом центре зала я заметил яркое световое пятно. Туда я, соблюдая все меры предосторожности, бесшумно, словно следопыт ирокзанец, и направил свои стопы.
Лавируя среди шкафов и ящиков, я продвигался всё ближе к притягивающему меня, словно магнит стрелку компаса, светлому пятну. Лишь однажды совершенно случайно, не рассчитав шаг, я опрокинул какую-то коробку. Коробка с шумом упала, высыпав содержимое наружу. Я замер в неудобной позе, прислушиваясь. Вокруг всё было спокойно. Моя рука наткнулась на высыпавшееся содержимое, что-то похожее на мелкую дробь. Поднеся к глазам эту дробь, я обомлел. То, что я увидел поразило меня более всего, виденного за последние пару суток. Это была гипоэнергетическая взрывчатка. Осторожно высыпав горсть взрывчатки обратно на пол, я осмотрел остальные коробки. Всюду, насколько хватало глаз, виднелись ящики с гиповзрывчаткой. Подойдя поближе к шкафу с аппаратурой, я, наконец, понял и его предназначение. Все эти шкафы представляли собой один мощный психотронный передатчик. Мощности передатчика было достаточно, чтобы взорвать заряд гиповзрывчатки в любом уголке Галактики!
«Похоже я здесь не единственный обладатель персональной бомбы. Подобной участи, наверняка, сподобились многие, а очень многим это ещё предстоит. Если я конечно не помешаю. А помешать надо. Иначе, что же это получается? В скором времени на так любимом мною Даране не останется ни одного нормального человека, люди исчезнут, их место займут марионетки, нити от которых протянутся в этот мерзкий подвал. Да и одним ли Дараном всё ограничится? Скорее всего, обладатели этих запасов решили довольствоваться не только одной планетой, явно их планы куда обширней. Я просто обязан помешать этим безумным планам».
С трудом придя в себя, я продолжил путь к центру зала. То, что издалека было различимо лишь как ярко освещённое пятно, оказалось площадкой, свободной от ящиков и шкафов с аппаратурой. В центре площадки стояло кресло с вмонтированными в подлокотники переключателями и кнопками. Кресло полукругом обрамлял пульт с множеством мониторов слежения. Ни на самой освещённой площадке, ни поблизости никого не было видно, и я, осмелев, приблизился.
Мониторы отражали информацию обо всём происходящем в здании РУЭ. Этого следовало ожидать, учитывая, что все кабеля от телекамер сходились сюда в зал. Также один компьютер отражал состояние психотронного передатчика, на других мелькали абсолютно непонятные мне данные. Впрочем, кроме одного. На этом мониторе виднелась моя мнимая схватка в «Кровавом доме».
«Похоже, владелец этого чудесного кресла и есть настоящий хозяин РУЭ», – подумал я, присев за пульт управления. Внезапно какая-то непонятная дрожь пронзила меня. Тело покрылось неприятной «гусиной» кожей. Зябко передёрнув плечами, я сбросил непонятно откуда взявшийся страх и внимательней присмотрелся к центральному монитору. То, что я увидел, поразило меня, пожалуй, ещё больше чем даже находка залежей гиповзрывчатки. Там отражались досье практически на всех сотрудников РУЭ, начиная от шефа Тирани и заканчивая Леоном Джаггером. Но поразило меня не это, а то, что кроме обычных данных, положенных в таких случаях, в каждом досье стоял восьмизначный код. Что это был за код, я прекрасно знал. Этим кодом обозначалась частота психотронного сигнала активизации гипоэнергетической взрывчатки. Все: и грозный шеф Тирани, и гнусный Фляровский, и даже Майя, были начинены гипобомбами. Список владельцев бомб в голове не ограничивался лишь сотрудниками даранского управления РУЭ. В нём также значились, и сенаторы, и сотрудники федеральной разведки, и даже некоторые члены комиссии, направленной для проверки даранского РУЭ. Влиятельные политики, видные военные, известные учёные, – тысячи граждан Федерации носили в себе смертоносные бомбы. И, следовательно, все они подчинялись тому, кто ещё секунду назад сидел в этом кресле.
Невдалеке послышались приближающиеся голоса, и я поспешил укрыться за ящиками. Вскоре говорившие вышли в круг света, и стало возможно разглядеть их получше. Это были уже известные мне Фляровский с Тирани и троицей охранников, обращённой мною в позорное бегство. Охранники что-то усиленно объясняли, горячо размахивая руками. Фляровских грозно верещал на них, Тирани угрюмо молчал. Но среди всей этой галдящей группы выделялась одна фигура, при приближении которой у меня вновь забегали мурашки по спине. Здоровый, более двух метров роста человек, одетый в длинный чёрный плащ с капюшоном, держа в мощных руках ручной пулемёт системы Свенсона, спокойно занял место в кресле и стал выслушивать показания охранников. Из сбивчивого рассказа охраны следовало, что на них напало не менее дюжины спецагентов, все в масках и прекрасно вооружённых. После неравного боя охрана была вынуждена отступить.
– Мы отбивались до последнего, но противник, воспользовавшись внезапностью, стремительно нас атаковал, и мы были вынуждены отступить. Нас предали, господин Властитель, – закончил объяснения самый главный из охраны.
В следующую секунду вся верхняя половина его тела лопнула как мыльный пузырь. От неожиданности я чуть не выронил автомат. Остальные были шокированы не менее. Фляровский от испуга присел и закрыл голову руками. Тирани вздрогнул, а оставшиеся в живых охранники бросились бежать, но не успели проделать и трёх шагов, как их постигла участь коллеги. У одного лопнула голова, и его тело продолжило бежать пока, наткнувшись на коробки, не свалилось. Другой разлетелся на множество кусков и его конечности ещё некоторое время шевелились, словно живые. Зрелище было преотвратительное, и даже мне, повидавшему многое на своём веку, стало не по себе. Я отвернулся, но спустя секунду, услышав разговор, вновь принялся внимательно наблюдать за ярко освещённой площадкой.
– Господин Властитель, мы сделаем всё, чтобы узнать кто пытался проникнуть к Вам, – доложил шеф Тирани, подобострастно склонившись перед сидевшим, как скала гигантом.
– Скорее всего, это дело рук ФРУ, – подал писклявый голос пришедший в себя Фляровский, – они уже давно подбираются к нам. Только за последнее время подослали четверых агентов, которых мы благополучно обезвредили. На прошлой неделе пытались проникнуть в сектор квазиродных исследований. А теперь вот это. Наверное, они что-то знают о тапогенном элементе.
– Все эти ночные нападения меня нервируют. Разберитесь с этим! Но не забывайте самое главное – тапогенный элемент! Даю вам ещё одну неделю. Если к тому времени не найдёте элемент, вы знаете, что произойдёт, – голосом от которого дрожь прошла по телу выдал Властитель и махнул рукой, указывая, что аудиенция окончена.
Тирани с Фляровским, подобострастно кланяясь, попятились. Отойдя на несколько метров, они бросились без памяти наутёк.
«Вот тебе и всемогущий шеф Тирани», – подумал я и посмотрел на часы. Времени от отведённого мне получаса осталось совсем немного. Тут я случайно задел ящик и всё вокруг с грохотом посыпалось. Гигант мгновенно с ловкостью кошки вскочил с кресла. То, что я увидел в ярко освещённом пятне, поразило меня сильнее всего виденного за последнее время, хотя, казалось бы, удивляться дальше было некуда. Капюшон спал, и я смог разглядеть Властителя.
Это был не человек, это был крак. Его мерзкая харя оскалилась, и он, вскинув пулемёт, выстрелил в то место, где мгновение назад был я. Коробки превратились в прах, а моё тело при полностью парализованном сознании бросилось бежать, виляя словно заяц, по огромному ангару.
Как я ушёл от шквального огня крака остаётся лишь гадать. Я запомнил лишь мелькание коробок, ящиков и шкафов. Всё это под грохот тяжёлого пулемёта системы Свенсона. Я, как ошпаренный выскочил в коридор, начинённый всеми видами средств уничтожения, и со скоростью чемпиона планеты по бегу Анри Грабба понёсся к лифту. На моё счастье все лазерные щиты, турельные пушки и мины-ловушки по-прежнему бездействовали. Я как вихрь влетел в вестибюль, чем немало шокировал новую компанию охранников. С ужасными криками я принялся палить в пятнистых стражей из автомата. Не знаю, попал ли я хоть в кого-нибудь, но панику вызвал неимоверную. Охрана частью попадала на пол, частью в панике разбежалась по коридорам. Я вскочил в лифт и был таков. Не доезжая трёх этажей до своего уровня, остановил кабину, предварительно выбросив компрометирующий меня автомат в шахту.
Обратный путь в свою комнату занял у меня гораздо меньше времени. Заскочив к себе, я сбросил маску и торопливо нацепил виртуальный шлем. После этого я уже совсем спокойно засел за компьютер. В моём распоряжении оставалась ещё пара минут и я, отдав несколько команд домашнему компьютеру на Роанин стрит, подготовил всё для завтрашней операции.
Ровно через тридцать минут после того, как я заварил всю эту кашу, я встал с кресла и, устало потянувшись, снял шлем и пьезоперчатку. После этого, не торопясь, разделся и, выключив свет, завалился спать.
ГЛАВА 6
Ночь выдалась сумбурной. Ко всем прочим событиям её остаток прошёл не лучше чем начало. Едва я заснул, как тут же был разбужен ворвавшимся ко мне Туружелем. Фляровский в сопровождении парочки охранников бесцеремонно скинул с меня одеяло и сказал: «Так». На что я ответил: «А как же иначе?» и, забрав у оторопевшего Туружеля одеяло, добавил: «Я, конечно, догадывался о вашей сексуальной ориентации, мистер Фляровский, но врываться ко мне ночью в сопровождении свидетелей – это уже слишком». На что Туружель покраснел, как рак и, отдав команду охранникам «обыскать всё вокруг», принялся ворошить мой скудный скарб, без конца переставляя тумбочку и стул с места на место.
Спустя четверть часа недовольный Фляровский, так и не обнаружив ничего подозрительного, ни под моим одеялом, ни в тумбочке, гордо удалился, сильно хлопнув дверью.
Я сказал вдогонку недоделанным сыщикам: «Скатертью дорога», и вновь попытался уснуть. Но едва я увидел начало прекрасного сна, где мы с Майей катались на катамаране в волнах Тагейского моря, противно заверещал вызов видеофона. Проклиная всё на свете, я с трудом оторвался от великолепных картин, нарисованных моим воображением и сел на кровать. С экрана видеофона смотрело грозное лицо шефа Тирани. Осмотрев меня пристальным взором серо-стальных глаз сквозь толстые линзы дорогих очков, Джеймс Тирани спросил только: «Вы ничего не слышали подозрительного, Джаггер?» Получив отрицательный ответ, серьёзная физиономия главы даранского РУЭ исчезла с экрана.
Поскольку после всего уснуть не представлялось возможным без опасения быть разбуженным в самом интересном месте, я принялся составлять единую картину происходящего из отдельных элементов мозаики, которые мне удалось узнать.
Итак, всем этим цирком заправлял крак. С краками мне приходилось сталкиваться не однажды и более мерзких существ я, признаться, не встречал. Будучи искусственными созданиями – киборгами, краки, тем не менее, вскоре обрели полную самостоятельность от своих создателей. Я точно не помнил, кто первым произвёл краков, продукт чьей это цивилизации, но появились они относительно недавно. Разработчики краков задумали произвести не просто кибернетического робота, а и вложить в него человеческую душу. Соединить человеческую биоэнергетику с искусственно созданным мозгом и телом. По замыслу создателей краков должен был получиться сверхчеловек с идеальным телом, не знающий усталости и могущий существовать практически вечно. Поскольку конструкторам краков было далеко до нашего общего создателя – Господа Бога, то и результат они получили соответствующий. Астральная сущность краков получилась столь же уродливой, как и внешность этих киборгов. Душа крака представляла одно сплошное чёрное пятно, питаясь не как человеческая – беспредельной энергией космоса, а мутными силами существ нижних миров. Одного, несомненно, создатели краков добились. Они произвели на свет совершенный с точки зрения приспособляемости к окружающей среде организм. Поскольку краки были киборгами, они имели более совершенные, чем у людей мозг и тело.
Уничтожить своих создателей кракам не составило большого труда. Причём, краки убивали своих творцов подчас не ради того, чтобы занять жизненное пространство или из-за дележа природных ресурсов. Они убивали людей просто так. По рассказам немногочисленных выживших очевидцев, крак мог запросто содрать кожу с живого человека лишь затем, чтобы понаблюдать как тот корчится в предсмертных конвульсиях. Вид человеческих страданий доставлял неописуемое удовольствие этим тварям.
Освободившись от создателей, краки на некоторое время пропали из поля видимости Федерации. Предполагали, что они поселились где-то в неизученных секторах Галактики. Долгое время о них не было ничего не слышно, но в последнее время краки активизировались.
Я в составе третьей бригады космодесанта несколько раз сталкивался с краками. Первый раз это произошло на планете Зуциня в двадцати парсеках от одного из крупных торговых центров Гыф-на-Иф, что в системе альфа Рака. Это было первое крупное сражение сил Федерации с краками. Краки к моменту высадки нашей бригады уже успели перебить практически все силы самообороны Зуцини. Это была первая встреча «Непобедимых» с мерзкими существами и нам пришлось нелегко.
Наша рота десантировалась в окрестности города Циро, где предположительно находился подпространственный туннель, через который попадали на планету краки. Оснащённые по максимуму всем доступным тяжёлым вооружением мы вступили в нелёгкий бой с этими, то ли киборгами, то ли исчадиями ада. Тот бой мне запомнился на всю жизнь. Краки дрались как черти и мы потеряли многих товарищей.
Десантура в дивизии «Непобедимых» самая отборная. Профессионалы высшего класса. Любой десантник нашей бригады, имея полный комплект вооружения, может при необходимости захватить и удерживать оборону в течение часа на любой планете и в любых условиях. Обычно для захвата небольших планет типа Зуцини хватает роты «Непобедимых» и нескольких часов времени. Тут же мы встретили достойного противника. Каждый крак представлял собой совершенную машину, созданную для убийства. Люди не могут даже мечтать о такой физической силе и реакции как у краков. При этом краки имеют невероятное чувство опасности и способны предугадывать действия противника. Убить крака необычайно трудно. Даже имея поражение более восьмидесяти процентов жизненно важных органов, крак может попортить вам крови. Но едва крак погибал, как автоматически включалась система самоуничтожения и его тело буквально на глазах начинало дымиться, разваливаясь на куски, тая, словно студень на горячей плите, и спустя несколько секунд от киборга оставалось лишь мокрое место.
Через два часа атака краков была отбита. Мы потеряли около трети личного состава. Краки потеряли весь свой состав. Наша рота, добравшись до подпространственного туннеля, произвела несколько запусков крылатых ракет, начинённых ядерными боеголовками прямо в жерло. После этого появление краков из туннеля прекратилось.
После вторжения на Зуциню Федерация ещё не раз сталкивалась с краками. Потерпев во всех попытках вторжений полный провал, краки более не решались воевать с Федерацией. Высший Совет на этом успокоился и, решив что тема закрыта, переключился на решение других проблем.
«Как видно рано успокоился, – думал я, ворочаясь. – Краки же отнюдь не успокоились и решили действовать по-иному. Внедряясь в Федерацию изнутри. Вербуя верных рабов среди агентов тайных служб, известных учёных, видных политиков. А разведуправление по энерготехнологиям оказалось прямо-таки рассадником этой чумы».
Моя задача состояла в том, чтобы уничтожить этот рассадник и при этом самому не погибнуть. Второе условие было выполнить труднее, чем первое. Для того чтобы выбить почву из-под ног краков достаточно уничтожить психотронный передатчик. Вряд ли краки имели другое подобное устройство. А без передатчика они не смогут взорвать даже собственной головы, не то что Леона Джаггера, или, к примеру, Майи. Кстати о красавице, в моём плане по ликвидации логова краков симпатичной девушке отводилось не последнее место. С мыслями о прекрасных линиях её тела я, наконец, уснул, уже где-то под утро.
Самое трудное, что пришлось проделать за весь полный событиями следующий день – это проснуться. Вообще я любитель поспать и не упускаю ни малейшей возможности подольше поваляться в постели. Тут же я всю предыдущую ночь не сомкнул глаз, поэтому открыть их утром показалось мне практически невозможным.
Противным голосом Фляровского верещал вызов видеофона, громко бубнил начальственными интонациями шефа Тирани звонок будильника, а я никак не мог оторвать голову от подушки. Наконец, сделав в своей жизни самый мужественный поступок, я рывком вскочил с постели и, не открывая глаз, как лунатик, протянул руки и направился в душевую. Там словно сомнамбула, по—прежнему не открывая глаз, я нашарил кран, в надежде, что живительная сила воды вырвет меня из лап сна. Живительная влага действительно сделала своё дело, но поскольку я спросонья открыл кран с холодной водой то и эффект был соответствующий. С криком «А-а» я как ошпаренный выскочил из душевой. Влетев в комнату, я наткнулся на грозный взгляд месье Фляровского. Туружель грозно взирал на меня с экрана видеофона. После того как я перестал кричать, он приказал мне в срочном порядке явиться в энерготронную лабораторию. Пояснив бледнолицему Фляровскому что являются лишь привидения, а «Леоны Джаггеры имеют обыкновение ходить, или в крайнем случае бегать», я тем не менее пообещал вскорости прийти в вышеуказанную лабораторию. Лицо Туружеля исказилось непередаваемой гримасой и исчезло с экрана видеофона.
В лаборатории по моему прибытию все уже собрались. Кроме техника Роллея, двух лаборантов и Майи, в лаборатории присутствовал также сам шеф Тирани. Я молча прошествовал к учебному креслу, кивком приветствовав всех присутствующих. Устроившись поудобнее в кресле, я невозмутимо закрепил датчики и, напялив гипношлем, стал ждать продолжения гипносеанса. Немного опешив от такой самодеятельности, Тирани с техником, тем не менее, быстро пришли в себя и, подойдя ко мне, стали выяснять насколько я усвоил первый гипноурок. Они поочерёдно задавали вопросы на незнакомом языке и как ни странно я, сначала с трудом, потом всё более уверенно отвечал.
Изученный язык чем-то напоминал язык Теров. Те же сложные обороты речи, то же многообразие суффиксов и окончаний в словах. Отвечал я вполне сносно, ясно осознавая смысл заданных вопросов. Ощущение трудно передаваемое. Словно ты нашёл в дальних уголках памяти что-то давно забытое, изученное в далёком детстве и сейчас эти давние воспоминания извлёк, протёр от пыли и, нате вам, они блестят и сияют как новенькие.
– Что ж, неплохо, – сказал, наконец, техник Роллей, – вполне удовлетворительно для одного сеанса. Ещё парочка уроков и клиент готов.
– К сожалению, на два сеанса у нас нет времени, ситуация изменилась, – сказал Тирани, – придётся немного усилить инфопоток и ограничиться одним этим уроком.
– Но, мистер Тирани, – заволновался Роллей, – это небезопасно для Джаггера. Его мозг может не выдержать подобной нагрузки.
– Делать нечего, придётся рискнуть! – грозно рявкнул шеф энергоразведчиков и более спокойно добавил, – выполняйте, Роллей.
Поскольку моё мнение никто не спрашивал, оставалось лишь надеяться, что опасения техника не оправдаются. Свет перед глазами погас, и я в очередной раз провалился в небытиё.
Вышел я из прострации, как мне показалось, сразу же, но, как и при первом гипноуроке, времени прошло немало. Мои наручные часы показывали четверть первого, следовательно, гипнообучение длилось около четырёх часов. На этот раз не пришлось изображать мнимого больного. Всё вокруг плыло, и я, попытавшись второпях вскочить с кресла, не устоял на ослабевших ногах и повалился в тёплые объятия широкоплечих ассистентов. Роллей озабоченно осмотрел меня и, предупредив, что мне необходимо быть в лаборатории в половине четвёртого для последних приготовлений, отправил отдыхать. При поддержке ассистентов я был препровождён в свои апартаменты. Ассистенты, доставив меня, молча удалились.
Едва только они ушли, как послышался стук, и в комнату вошла Майя. Она принесла лекарства и свёрток с одеждой. Обрадовавшись приходу своей медсестры, я поглотил дюжину принесённых таблеток. Тут мне стало совсем дурно, и Майе пришлось срочно препроводить меня в душевую, чтобы я смог опорожнить желудок. Но едва мы зашли в санузел, как я прикрыл дверь и всю мою хворь, как рукой сняло.
– Майя, мне надо серьёзно поговорить, – сказал я, всем видом давая понять, что чувствую себя гораздо лучше, чем кажусь.
– Да? В самом деле? – удивилась девушка, улыбнувшись и отодвигаясь от меня. – Я думаю сейчас не самое время для выяснения отношений.
– Разговор пойдёт не обо мне, а о тебе. Точнее о твоём отце – Томе Трекси. Насколько я помню, он один из самых крупных промышленников на Даране. Магнат в производстве космотехники. Его компания «Все звёзды» производит более половины космолайнеров Дарана, – сказал я серьёзно, не принимая игривый тон девушки. – Что же делает здесь – в РУЭ его дочь, да ещё в качестве простой лаборантки?
Майя вмиг посерьёзнела и попыталась, уйдя от разговора, покинуть душевую. Я удержал девушку и, взяв за руки, пристально посмотрел в её красивые карие глаза. Майя отвела взгляд.
Я хотел так много сказать ставшей небезразличной для меня девушке. И о том, что знаю про гиповзрывчатку. И о том, как догадываюсь, что подобным образом изувер Тирани с компанией шантажирует её отца, выкачивая деньги. И ещё о многом я хотел сказать, но произошло совсем непредвиденное. Вновь от близости с Майей у меня закружилась голова. Я осторожно губами коснулся нежной шеи девушки. Майя издала едва слышный стон и закрыла глаза. Я с жадностью, не веря в реальность происходящего, поцеловал её сначала в губы, затем стал осыпать лёгкими, почти неосязаемыми поцелуями шею и грудь девушки. Желание непреодолимой волной накатило на меня, и я осторожно расстегнул халат Майи. Халат водопадом упал к ногам, и моему взору предстало великолепное зрелище. Образы великих Торелли и Джованьи меркли перед тем, что я увидел. Великолепное юное тело. Идеальное женское тело. На это стоило посмотреть и умереть со спокойной совестью, зная что ты хотя бы раз в жизни прикоснулся к истинной красоте.
Грудь Майи тяжело поднималась. Она стояла, по-прежнему, не шевелясь и не открывая глаз. И тут я не выдержал. Разом забыв о том, где я нахожусь, обо всех опасностях, забыв всё на свете, я стал неистово ласкать девушку. Ей тоже передалось моё возбуждение. Майя, крепко прижавшись ко мне, принялась целовать меня в губы. Мне стоило невероятных усилий прервать это. Вспомнив о том, что если сейчас я не сделаю всё для нашего освобождения, этот чудесный миг больше никогда не повторится, с большим трудом и с большим сожалением отодвинулся от девушки.
– Мне нужна твоя помощь, Майя, – сказал я, – одному мне не справиться.
Девушка серьёзно посмотрела прямо мне в глаза и ничего не сказала в ответ. Она быстро оделась и я, взяв Майю за руку, вновь нежно её поцеловал. Потом вложил в её ладонь лист бумаги и сказал.
– Здесь записаны телефоны организаций, куда необходимо позвонить, а также текст того, что нужно сказать. Спрячь этот листок понадёжней и не доставай до четырёх часов дня. Ровно в шестнадцать ноль-ноль ты должна выполнить все, что там написано. После этого у тебя будет в запасе около десяти минут, чтобы безопасно покинуть здание.
– У тебя ничего не получиться, Леон. У них свои люди везде, и в ФРУ, и в военной разведке. Многие до тебя уже пытались бороться, и я видела, как их обезображенные тела увозили на тележке в морг, – сказала Майя, глядя с грустью в мои глаза.
– Многие пытались, но не я, – сказал я тоном, не терпящим возражений. – Они ещё не сталкивались с Леоном Джаггером, поэтому так долго и могли морочить людей. Но сегодня я разнесу это осиное гнездо. Уж поверь мне, Майя. Единственное что меня беспокоит, успеешь ли ты за короткие десять минут покинуть здание.
– Это как раз не проблема, у меня свободный доступ наружу, – грустно ответила девушка и, улыбнувшись моей самоуверенности, аккуратно сложила вчетверо листочек. После этого она, не говоря ни слова, вышла из душевой. Следом, покачиваясь, вышел я. Хлопнула дверь. Майя вышла, даже не посмотрев в мою сторону. Всё вокруг кружилось в водовороте, и я, с трудом установив будильник своих «Ранексов» на пятнадцать ноль-ноль, завалился спать.
Едва только будильник подал первый сигнал, я был уже на ногах. Настало время решительных действий. На шестнадцать часов я спланировал начало операции по освобождению из плена Леона Джаггера, его родных и близких, с попутным разгромом разведцентра по энерготехнологиям, поэтому медлить было нельзя.
Проделав укороченный пятнадцатиминутный комплекс гимнастики дио и приняв освежающий душ, я облачился в одежду, принесённую Майей. Одежда состояла из джинсов, рубашки, кожаной куртки и ботинок. После этого я наскоро перекусил комплексным обедом, извлечённым из моноресторана. Ровно в половине четвёртого я был в энерготронной лаборатории.
Входя в лабораторию, я столкнулся нос к носу с Тирани. Директор энергоразведчиков, грозно осмотрев меня с ног до головы и сказав: «Когда здесь закончите, Джаггер, зайдёте ко мне», ушёл.
В лаборатории по-прежнему находились ассистенты во главе с Роллеем. Майи в лаборатории не было. Пока всё шло как я задумал. «Подойдите к голографическому экрану, Джаггер», – пригласил меня техник. Я последовал приглашению и прошёл в центр лаборатории к пятачку голографического экрана, светящегося на полу. Роллей принялся щёлкать на клавиатуре компьютера и над экраном появилось объёмное изображение обнажённого человека, подозрительно напоминающее Леона Джаггера. Изображение плавно вращалось, выставляя различные части тела взору присутствующих. Я уже хотел, было, высказать возмущение по этому поводу, но техник Роллей в этот момент начал объяснять назначение приборов, вживлённых в мой организм.
