Сергей Малицкий
Главный рубильник (сборник)

Толкование

Старичок «Быстрый», казалось, трещал по швам. Во всяком случае, его обветшавшие потроха – двери шкафов, воздуховоды, вентиляционные решетки, рукояти огнетушителей, гравитационные панели, перегородки и лестницы – дребезжали, звякали и скрипели на стыках. Пытаясь перебороть вонь хлорки из уборной, климат-контроль накачивал узкий коридор припланетника запахом горелой изоляции. Освещение моргало, вода в кране отдавала ржавчиной, холодильник рычал как реактивный заплечник. На самом деле катерок космонадзора пока что разваливаться не собирался, сержант Ардан загодя облазил его от рубки до дюз, кое-что перебрал, кое-где подлатал, то, что рассыпалось в труху – заменил, потратив на все про все десяток баллонов композита, но внутреннюю вибрацию убрать не смог.

– Возраст, – развел руками Ардан после ремонта. – Это же как с человеком. Трясет – лечись весь. В комплексе. А вылечишь что-то одно; руку или ногу, жди – как раз она и отвалится в первую очередь. Да и куда нам летать? Мы ведь ненадолго в этой дыре?

– Ненадолго, – полгода назад с досадой буркнул Стамб, предполагая, что скорее выйдет в отставку, чем выкарабкается вместе с крохотным отрядом спецназа из проклятого угла вселенной, но вперевалочку, не торопясь, под пивко и отвратительную акустику в местном баре сам не заметил, как спустил в унитаз шесть месяцев жизни, и вот уже он правит «Быстрого» к точке разрешения всех личных проблем и даже покрикивает на старшего помощника.

– Рудж, хватит скалиться. Ты проверил боезапас? Я и без тебя знаю, что он нам не должен пригодиться, ты его проверил? Проверь. Вот ведь… полгода ждать и готовиться, чтобы все через суету и спешку… И посмотри заодно, что делает этот свалившийся на нашу голову аналитик. Если я еще раз увижу, что он сует нос, куда не надо, не поздоровится вам обоим. Его место или в кубрике, или в рубке, или в сортире. И лучше, чтоб я его видел. Нет, в сортире будешь следить за ним сам. Ардан. Вытащи губную гармошку изо рта. И капсюли из ушей. Я помню, что ты не на вахте. Какого черта ты здесь торчишь? До точки еще четыре часа. Не видишь, что я вполне справляюсь с твоей посудиной? Иди спать, с красными глазами явился на борт. Кама?

– Что?

Вот ведь девка, всего только и сделала, что повернулась, а от изгиба затянутого в серую форму бедра, загудело в затылке. Что же он хотел у нее спросить?

– И еще, Рудж, у меня все еще хороший слух и я не взбеленился. Боезапас проверяй!

– Ты назвал мое имя.

Кама слепила глаза не хуже диска Виласа, который уже отдалялся, но все еще перегораживал половину обзорной панорамы. Впрочем, какая могла быть панорама в тесной рубке припланетного катерка? Три на полтора метра исцарапанного стекла, да и те экраном. Но Кама… Пора уже было Стамбу признаться, хотя бы самому себе признаться, что последние полгода были не самым гнусным периодом его довольно долгой жизни. Давно ли он вот так искренне радовался каждому новому дню? Ведь спешил на службу только для того, чтобы вновь увидеть присланную из центра девчонку. Отшивал от нее ухлестывающих кавалеров, которые словно выныривали из вентиляционных патрубков. Дарил какие-то милые безделушки. Что? Вновь захотел ощутить ветер молодости? Не поздновато ли? А почему бы и нет? Да, с женой лейтенант расстался давно и уже отнес себя к категории окончательных холостяков, но плох тот командир, которые не может поменять направление атаки. На то они и вводные, чтобы реагировать на них адекватно…

– Ты это… – Стамб в растерянности замычал.

– Я ничего не путаю – разговорчивость молчуна-лейтенанта первая примета серьезной заварушки? – с усмешкой сдвинула тонкие брови Кама. – Меня тоже куда-нибудь отправишь? В кубрик? А не боишься, что аналитик пристанет?

Сержант Рудж излишне громко хмыкнул, пригладил короткие седые волосы, щелкнул каблуками, подмигнул Каме и, миновав под испепеляющим взглядом лейтенанта два ряда обшарпанных пилотских кресел, скрылся за овальной дверью – крохотный арсенал располагался сразу за кубриком. Сержант Ардан повторил жест старпома и с сожалением пожал плечами – ему приглаживать было нечего, голова блестела как ледяной планетоид. Зато, как любил повторять техник крохотного отряда, и выдирать из головы также было нечего. Ничего, отвечал ему лейтенант, грамотная жена всегда найдет, за что ухватиться, главное, чтобы не оторвала ничего. Чаще всего Ардан парировал оптимистической присказкой: «а как оторвет, так и бросит», но иногда позволял себе и спросить командира, из-за какой утраченной несуразности оставила Стамба его бывшая? Через четыре часа именно Ардану не будет цены, никто лучше него не управлял катерком в ручном режиме, а на точке на автоматику рассчитывать не приходилось.

Стамб вытянул из ворота сканер, процедил диапазон, поймал мелодию, которую слушал, подыгрывая себе на губной гармошке, техник-пилот. Все как обычно. Старомодные духовые и хриплый голос неизвестного певца.

– Что там? – спросила Кама.

– Старье, – поморщился Стабм, записывая на всякий случай темку. – Что-то о жизни в розовом цвете^[1]. Или о цветах. Устаревший диалект. Но неплохо. У лысого нюх на хорошую музыку.

– Нервничаешь?

Она смотрела на лейтенанта насмешливо. Так, словно давно догадалась, что он уже полгода собирается подобрать к ней ключик, но по мужской нужде всякий раз отправляется в ближайший бар и за толику кредиток снимает сговорчивую девчонку. Наверное, старый служака из космонадзора так и должен был поступать? А матерый волк из спецназа? Впрочем, кто ее знает, о чем она думала? Стамб десять лет прожил с бывшей женой, но так ни разу и не угадал ее мыслей, хотя та почему-то числила эту способность в ряду его необходимых качеств.

– Успокойся, – Кама стала серьезной в мгновение. – Залп был, ответный залп тоже имел место. Разбежка чуть меньше расчетной, но в пределах допустимой. Я тоже видела данные. Проверила расчеты. На этом наша секретная миссия должна закончиться. Скоро на базу, к нормальной технике, к нормальной жизни. К нормальной форменной одежде, кстати, надоела эта космонадзорная серость. Зафиксируем все, что нужно, и забудем и об этом захолустье, и об этом корыте.

– И друг о друге? – удивляясь сам себе, брякнул Стамб.

– А было что вспоминать? – подняла брови Кама и тут же подмигнула Стамбу. – Ладно, лейтенант. Дел осталось на один день. Тем более, думаю, фиксировать ничего не придется. Разве только увеличившийся кратер, да пылевой смерч. Ведь батареи больше нет? Не должно быть. Хотя возмущения мне кажутся недостаточными. Крейсер должен был бы громыхнуть сильнее. Но если перед этим он подрастратил арсенал… Я представляю, что там сейчас творится. У нашей развалины радиационная защита хоть в порядке?

– Послушай, – Стамб замялся, опять он не знал о чем говорить с девчонкой. – Зачем тебя прислали? Мы прекрасно работали в тройке. Тот же Ардан – техник, каких поискать. Зачем мне еще техник? Тем более что мы не ремонтом занимаемся, а зачисткой.

– Я знаю, чем мы занимаемся, – скривила губы Кама. – Но техник технику рознь.

Четвертая батарея была обречена. На секретных военных картах федерации она помаргивала не на спутнике Виласа Удайе, а в поясе астероидов, в полумиллиарде миль за орбитой планеты, но Стамб, как и еще не более десятка специальных военных чинов, точно знал, где топорщились жерла излучателей антивещества. По официальному адресу сверкала защитными колпаками обманка. Четвертая батарея ждала своего часа под личиной законсервированной автономной навигационной станции. Станции врага, станции аньятов. Она ждала своего часа и, похоже, дождалась. Вероятно, крейсер аньятов вышел из нуля именно возле Удайи. Где бы еще ему было выйти? В планетарной системе без навигационной привязки особо не развернешься. А не появиться возле ныне безжизненной, но родной планеты аньяты не могли. Выходцы с Виласа славились склонностью к сантиментам и приверженностью собственному малопонятному кодексу чести. Это их в итоге и погубило. Так что рано или поздно крейсер должен был явить свои контуры вблизи Удайи, а уж остальное возлагалось на технику. И судя по тому, что батарея произвела залп, техника не подвела. Защититься от точно наведенного залпа стационарной батареи было невозможно, все, что могли предпринять системы защиты крейсера, за мгновение до собственной гибели произвести ответный залп, что они, судя по всему, и сделали, вот только батарее это почему-то не повредило. Стамб ощущал это всей своей не единожды порченой шкурой. Чувствовал по дрожи, которая пронизывала его сухие руки, как бы она ни маскировалась под вибрацию «Быстрого». Да и по несвойственной себе болтливости тоже. А вот Кама пока этого не знала, пусть даже обычно она умудрялась знать больше, чем ей было положено. И вряд ли чувствовала.

Девчонка-техник вообще порой казалась Стамбу бесчувственной. Слишком расчетливой и холодной так уж точно. Вооруженной знаниями и умениями, подтянутой, ловкой, точной, но чересчур выдержанной. Или же просто не нашлось пока детонатора, который смог бы запустить ее в небо, как осветительную ракету? А сам-то Стамб годился еще на роль детонатора? Или был способен только с тоской думать о нерожденных детях и вспоминать, когда был последний раз в гостях у единственного племянника? У каждого своя судьба. Его ли судьба – Кама? И что он нашел в ней? Да, красива, но он-то ведь и не юнец, и не красавец, и не богач? Нет, пора остепениться. Детонатор… Кому он теперь вообще нужен? Рудж, к примеру, предпочитал завести долговременное знакомство с какой-нибудь покладистой вдовушкой, что позволяло ему вовсе обойтись без детонатора. Ардан, не отличаясь особой верностью жене, исповедовал несокрушимый принцип – на службе – ни-ни. Да и какой из Ардана был детонатор? Музыкант и выпивоха – да. Вот Винл, судя по его личному делу, на роль детонатора годился. К счастью, он не был знаком с Камой. Именно командир батареи Винл, который вместе с сотнями тонн металла, изрядным куском Удайи и тремя сослуживцами должен был обратиться в пыль, через час после атаки сквозь треск помех сбросил на личную линию Стамба короткое сообщение – «Живы». Лейтенант немедленно связался с командующим и объявил общий сбор. Через пять минут вся его команда была на борту, а еще через пятнадцать минут скромный кораблик космонадзора, пришвартованный с обратной стороны Виласа к захудалой орбитальной станции, имеющей кроме него на палубах пару сотен ошалевших туристов, две гостиницы и три бара, взял курс к Удайе.

«Чего ты хотел, старый перец? – спросил сам себя Стамб, когда «Быстрый» разжал магнитные захваты и оттолкнулся от пирса орбиталки струями раскаленного газа. – Настоящей работы? Вот она. Окончания дозора? Он почти завершился».

Оставалось поставить жирную точку. И сделать это предстояло именно Стамбу. Никакого другого начальства поблизости не наблюдалось. Сектор был пуст, по-настоящему пуст, иначе не удалось бы выманить к Виласу крейсер, и так полгода пришлось ждать. Туристов, жаждущих полюбоваться уничтоженной планетой главного врага человечества, доставляли на станцию пару раз в месяц исключительно на старомодных пассажирских лайнерах, путевки в разоренное аньятское захолустье сбывали за гроши, в барах на станции дешевого спиртного было хоть залейся. Все должно было выглядеть естественно. Даже катерок команды Стамба не только выглядел подлинным, но и был таковым – без бортового вооружения из числа списанных планетарных тихоходов – настоящих ветеранов космонадзора. Операция не должна была провалиться. Лазутчики аньятов по убеждению разведки федерации могли оказаться где угодно. Так что подводить итог последней схватки с единственным серьезным врагом человечества предстояло именно лейтенанту, а так же вот этой самонадеянной черноволосой девчонке, двум проверенным сержантам и военному аналитику с идиотским именем Рипух, который был омерзителен всеми своими чертами и свойствами, начиная с нестираемой со старческого лица кривой усмешки и заканчивая постоянным судорожным подергиванием рук и ног. Что ж, таким был приказ командующего. Если бы тот захотел, чтобы Стамб потащил с собой на Удайю всех барменов станции, сейчас бы все они сидели в кубрике. Хорошо хоть полномочиями не пришлось делиться, Стамб оставался старшим отряда. И все-таки в профессионализме тайному резиденту лейтенант отказать не смог бы. Не будь приказа командующего, Стамб так бы и не догадался, что барменом в худшем из трех баров орбиталки служит порученец генерального штаба.

– Ты чего-то не договариваешь, – поняла Кама.

– Батарея уцелела, – процедил сквозь зубы Стамб. – Или же уцелел кто-то из ребят, хотя у них не было даже захудалого космолета. Вездехода, и того не было! Я получил сообщение. Через час после залпов. Наверное, с зонда.

– Это нарушение инструкции, – заметила Кама.

– Значит, у них были основания ее нарушить, – проговорил Стамб. – Конечно, если они не отстрелили зонд еще до залпа.

– А вот это потянуло бы уже на срыв операции, – скрестила руки на груди Кама.

– Но зачем? – словно не услышал ее Стамб. – Предсмертная шутка? Да и как они могли предугадать, что крейсер аньятов появится именно теперь? Запрограммировали зонд на эфирное возмущение? Слишком сложно. Нет, Кама. Батарея уцелела. Думаю, что уцелела. Впрочем, скоро увидим.

После залпов во всех спектрах творилось сущее непотребство, на орбитальной станции и то вылетели все гражданские коммуникаторы, но зонд с надежным защищенным передатчиком у ребят был. И это значило, что операция пошла не так, как должна была пойти. Выходит, ответный залп крейсера не достиг цели? Да черт с ним, дошел бы до цели залп батареи! Или это и в самом деле изощренная шутка? Винл-весельчак в своем репертуаре? Ведь мог что-нибудь похожее отмочить, мог.

Кама снова сдвинула брови, облизала верхнюю губу, на которой выступила бисеринка пота, сказала твердо:

– Крейсер не мог промахнуться. В последнем бою, за мгновение до того, как уйти в ноль, он уничтожил одним залпом сразу три линкора. В армии федерации нет ни одного корабля, сравнимого по мощности с главным кораблем аньятов.

– Ты видела тот бой? – удивился Стамб.

– Видела, – она поправила прядь черных волос. – Из рубки одного из линкоров.

– Но ведь в том бою все наши погибли, – не понял Стамб. – Да и столько лет уже прошло…

– Смирись с фактом, что погибли не все, – фыркнула Кама. – Или считай меня призраком. Хорошо сохранившимся призраком. Впрочем, не забивай голову чепухой. Я не призрак – серьезное ранение, криоген, центральный госпиталь, и вот я под твоим началом. Что было в сообщении?

– Одно слово, – растерянно пробормотал Стамб, в личном деле Камы явно имелись белые пятна. – «Живы».

– Значит, живы, – уверенно кивнула Кама. – Если бы Винл оставлял посмертную записку, написал бы какую-нибудь гадость.

– Ты знаешь Винла? – второй раз удивился Стамб.

– Я очень хороший техник, – заметила Кама. – К тому же иногда изучаю личные файлы сотрудников.

– Не очень хорошо знаю, какой ты техник, но допуск у тебя очень хороший, – задумался Стамб и тут же поморщился, вспомнив, что можно было извлечь из его собственного файла.

Через четыре часа Ардан взял управление «Быстрым» на себя. Команда заняла кресла у него за спиной. Искусственную гравитацию пришлось отключить, что немедленно вызвало у Стамба позывы к тошноте. Серый шар Удайи, висевший над горизонтом Виласа, занял весь экран, но путь на этом не заканчивался – батарея находилась на обратной стороне спутника. Правда, когда проспавшийся сержант засверкал лысиной над пультом управления, Стамб уже мог разглядеть огромное облако дыма и пыли, обращающее яблоко спутника в грушу, и магнитные сполохи на всю высоту его азотной атмосферы. Навигатор катерка заморгал огнями и работать отказался. По экрану побежали зигзаги и пятна. Ардан потянулся за видеошлемом. Почти сразу перегрузка вдавила отряд в кресла. Действительно, управлять в таких условиях тихоходом можно было только вручную.

– Похоже, что ты прав, лейтенант, – заметила Кама, которая сидела в кресле так, словно не чувствовала сминающей плечи, перебивающей дыхание силы. – Взрыв произошел за пределами атмосферы, ни гриба, ни пылевого возмущения внутри нее я не вижу. Так, короткие языки. То есть, уничтожен только крейсер? Неужели наши ребята и в самом деле живы? Куда же в таком случае был направлен ответный залп?

– А разве у аьятов были враги кроме нас? – закашлялся смешком в дальнем кресле Рипух, который после короткого инструктажа Стамба не переставал улыбаться. – В кого еще мог быть направлен залп? А может, батарея уничтожила и не аньятов вовсе?

– Разве у людей имеются другие враги? – обернулась к старику Кама.

– У людей? – с интересом переспросил Рипух и тут же пробормотал, почесав обвисший нос. – У людей всегда есть враги. А если врагов нет, они сами себе становятся врагами. Впрочем, мы всегда сами себе враги. Разве не так?

Стамб задумался. Других врагов кроме аньятов не было. Иные здравствующие цивилизации вообще не были известны. По крайней мере, они не были обнаружены в известной части космоса. А теперь не стало и аньятов.

С непонятной тоской Стамб взглянул на панораму, вновь покосился на Рипуха. Седой, сутулый аналитик тоже боролся с тошнотой. Поймав взгляд лейтенанта, он вздохнул, путаясь в сером балахоне, пожал плечами и бросил в рот пластинку тоника. Странным образом этот жест почти примирил лейтенанта с навязанным попутчиком.

Ардан постепенно уменьшил скорость катерка и, медленно снижая высоту, вошел в атмосферу Удайи. Звезды над «Быстрым» заволокла мгла, насколько можно было различить в мельтешении теней и полос на экране, под катерком потянулась серая пустыня, перемежаемая покрытыми инеем углекислоты кратерами и украшенная разноцветными вихрями электромагнитного сияния. Иллюминация производила впечатление – ленты радуг сжимались складками и рассыпались цветными иглами, паутина ослепительно белых линий тянулась из стратосферы Удайи к ее поверхности. Ни одной планетке ни принес бы пользы подрыв близ ее атмосферы огромного космического крейсера, но Удайе нечего было опасаться. Она всегда была мертвым небесным телом, собственно, как был мертвым с начала войны с аньятами и Вилас, хотя на спутнике некогда зеленой, а теперь кроваво красной планеты могли обустроиться и аньяты, и люди. Но люди об этом еще не задумывались, а аньяты много лет назад, задолго до первого столкновения с человечеством, задумались о другом. Они превратили Удайю в огромное кладбище. Надгробья и мемориалы занимали тысячи квадратных миль на лицевой стороне спутника. Так что крейсер аньятов успокоился там, где ему и следовало. Одно не совпадало, обратной стороной спутник не обращался к Виласу никогда.

– Так и будет висеть туча над головой? – с досадой пробормотал Рипух. – Или осыплется? Это же останки крейсера?

– Прольется дождем, – весело пообещал Рудж.

Батарея и в самом деле оказалась почти цела. Торчала четырьмя черными матовыми куполами со дна старого кратера, раскинув лепестки раздробленных взрывной волной светопоглотителей по его гребню. Искрилась разрядами с навигационной, скрученной узлами вышки. Тянула от купола к куполу серые вены переходов. Внешне строения казались неповрежденными, разве только крыша расположенного в отдалении реакторного отсека была сорвана. Точнее, выжжена и оплавлена, и между изуродованных стен виднелись замаскированные под корпуса реакторов, теперь уже просевшие, оплывшие излучатели, почерневшие магнитные ловушки и покореженные механизмы наведения. Конечно, какое уж там охлаждение, на один залп были рассчитаны устройства. Ручная работа, полтора года усилий всей четверки – Винла, Пашчима, Уттары и Савьи. Уж никак не меньше полной посмертной страховки получили ребята за это задание, и еще не меньше должны были бы получить их семьи, если бы четверке пришлось отдать собственные жизни в последней схватке с аньятами. Впрочем, семьи были не у всех. Что же теперь, сгорела посмертная премия?

– Непонятно, – заметил Стамб. – Судя по пылевому облаку, крейсер был уничтожен за пределами атмосферы Удайи. Вышка, поглотители… Откуда взялась взрывная волна?

– А ведь маловато облако для останков крейсера, – задумалась Кама. – Надо произвести замеры, конечно…

– Это что? – спросил Рудж, протягивая вперед руку.

Перебив один из переходов, ведущих к южному шлюзу, да и повредив сам шлюз, за двумя дальними куполами сияла серебром слегка покореженная полусфера.

– Не знаю, – напряженно проговорил Стамб. – Вполне возможно, что у крейсера аньятов было сопровождение. Хотя, такого кораблика я не припомню. Или это часть корабля? Какой-то внутренний отсек? Мало ли?

– Шанс, что после залпа батареи от крейсера мог остаться хотя бы отсек – минимален, – сказала Кама. – А уж вариант, чтобы целый отсек упал бы точно возле батареи, исключен. Если только он не был доставлен сюда управляемо. Но если это отсек аньятов…

– Но если это отсек аньятов, – Стамб почувствовал, что тошнота улетучилась, окинул взглядом разом напрягшуюся команду, – да еще кто-то из них выжил до приземления, то Винл был очень самонадеян, сообщая о живучести отряда. В рукопашном бою с аньятами не справиться. Нужен четырехкратный перевес. Как минимум. И хорошее оружие.

– Судя по личному делу, Винл был очень неплох, – заметила Кама. – Немного спесив, тщеславен, но работоспособен, умен, быстр и силен.

– Так был или есть? – переспросил Рудж.

– Увидим, – ответила Кама.

– Аньяты всегда превосходили людей, – напомнил Стамб. – Даже самых быстрых и сильных из нас.

– Это аньятов и погубило, – хмыкнул Рипух. – В том числе это. Опасно превосходить людей. Я бы даже сказал – не полезно.

– Однако, я не вижу следов боевых действий, – подал голос Ардан, удерживая катерок над гребнем и стягивая видеошлем. – Смотрите-ка, а возмущения над станцией минимальны. Хотя, связи все равно нет. И уровень радиации зашкаливает. Особенно у реакторного и у этой сферы. Кстати! Я не понял, как будем передавать сообщения в штаб?

– Рано еще передавать сообщения, – покачал головой Стамб. – Да и незачем спешить. Думаю, что часа через два-три линкоры федерации тоже будут здесь. Так что у нас есть время заслужить порцию поощрений или взысканий, но его не слишком много. Рудж. Раздай оружие. Работать придется внутри, надеюсь, что обойдемся воздушными масками. Ардан, давай к северному шлюзу. Да, подальше от этой сферы. Разберемся сначала с нашей четверткой.

– Лейтенант, – аналитик шевельнулся в выделенном ему кресле. – А мне тоже дадут оружие?

– А у тебя его нет? – поинтересовался Стамб. – Под твоим балахоном можно было бы укрыть и пушку.

– А может она у него и есть? – прыснул Ардан.

– Я не кадровый разведчик, – растянул в улыбке старческие губы Рипух. – Так что оно мне не нужно. Да и я тут и не для того, чтобы открывать стрельбу.

– А для чего? – прищурился Стамб.

– Смотреть и запоминать, – еще шире улыбнулся недавний бармен. – Разведывать. Потом оформлять отчет.

– Донос, – уточнила Кама.

– Тоже работа, – кивнул Стамб и, чертыхаясь, прикрыл рот ладонью – Ардан бросил «Быстрого» вниз.

– Лихач, – понимающе щелкнул пальцами аналитик. – Молодой пока.

Наладить связь с командой не удалось, но шлюз выглядел исправным. Ардан опустил «Быстрого» в десяти шагах от раструба. Еще скрипели, выворачиваясь в штатное положение, маневровые дюзы, а рукав шлюза уже пополз к борту катерка, нащупал люк и принялся нагнетать давление в образовавшемся переходе. Хотя, что там было нагнетать, атмосферное давление, как и притяжение Удайи, было вполне приемлемым для человека, кислород вот только отсутствовал. Если бы не боязнь обморозиться или поймать дозу облучения, можно было вообще обходиться без скафандра, хватило бы и кислородной маски. А вот Вилас – родная планета аньятов – притягивала к себе человека в четыре раза сильнее, чем это делала далекая Земля. Оттого аньяты и поражали выносливостью и силой. Но не это было самым страшным. Самым страшным было то, что внешне они ничем не отличались от людей.

– Вот черт! – прошептал Ардан.

– Что такое? – не понял Стамб.

– Показалось, – Ардан потер глаза. – Показалось, будто на гребне стоял человек. В чем-то развевающемся, ну вроде одежды из листьев или канатов. Доля секунды, и нет его.

– Ну, дорогой мой, – Кама постучала пальцем по личному анализатору, – судя по уровню фона за бортом, секунды как раз достаточно, чтобы всякий человечек сварился заживо. Я уж не говорю, что и морозец за бортом крепкий.

– То есть в самый раз свариться, свалиться и разбиться? – расплылся в улыбке Рудж.

– Да ну тебя, – скривился Ардан. – Давай сходим, вдруг там следы?

– Босых ног? – со смехом переспросил Рудж.

– Вроде босых, – задумался под хохот старпома Ардан. – Не разглядел.

– Брось, – Стамб приладил на пояс разрядник, поправил на груди абордажный привод, снаряженный кумулятивными разрядами, прицепил на лоб видеорегистратор с катушкой волокна. – А то ведь буду по утрам проверять тебя на порошок и на травку. Остаешься в корабле.

– Есть, – с досадой выудил из чехла гармошку сержант.

– Смотреть и слушать, – предупредил его лейтенант. – Увидишь дикарей за бортом, не впускай внутрь. Вдруг окажутся людоедами? И сам будь готов, могу вызвать на помощь. Если связь оборвется – действуй по инструкции.

– Но не выключай голову, – усмехнулась Кама и, спрятав лицо в маску, сняла разрядник с предохранителя.

– Ты тоже, – буркнул Стамб уже в переговорное устройство и посмотрел на Руджа, который, поправлял на груди броник. – Вперед, парень.

Вход в шлюз открылся штатно. Диафрагма металлопластика расползлась лепестками в стороны, первым, согнувшись и выставив импульсник, в бледно освещенный тамбур шагнул Рудж, за ним последовали остальные. Лепестки сомкнулись за спиной Стамба. Лоб обдало холодом. Лейтенант зацепил начало волокна за крючок универсального разъема, отодвинул в сторону ссутулившегося Рипуха, ударил каблуком по утопленному в пол монорельсу, бросил через плечо Каме:

– Схема обычная, но ты идешь последней, я вторым, сразу за Руджем. Если аналитик будет делать глупости, можешь угостить его прикладом между лопаток.

– Зачем же? – кашлянул Рипух, напоминающий в маске с фильтром болотную птицу. – Старика и прикладом? Только словом и лаской.

– Лучше прикладом со спины, чем пулей или лучом в лицо, а ласка тут и без тебя в недодаче, – отрезал Стамб и связался с кораблем. – Ардан, все видишь?

– Нормально, – раздался в ушах голос пилота. – Конечно, если аналитик не будет загораживать обзор. А если будет, пусть сутулится сильнее. Кстати, у вас там, конечно, прохладненько, но воздух, судя по анализаторам, вполне пригоден для дыхания. И фон внутри умеренный. Командир, ты там о какой пуле или луче говорил? Есть повод?

– Повода ждать не будем, – оборвал пилота Стамб. – Если вызову, без оружия из корабля не выходить, выход кодировать. Присматривай за внешним периметром и держи готовность к взлету. И забудь пока о музыке. Понял?

– Да в чем проблема? – удивился Ардан. – Мало ли что мне могло почудиться? Тени сложились…

– Засвербело что-то, – объяснил Стамб, подходя к воротам, перегораживающие два рукава коридора. На правых заваренные прочным швом створки были покрыты синеватыми размазанными звездами. Посиневший металл застыл пузырями.

– Теплые, – приложил ладонь к воротам Рудж. – Не так давно стреляли. Какого черта? Это законсервированный проход в производственный купол. Тут везде заблокированы дублирующие тоннели. Заблокированы и засыпаны породой. Точно, – старпом приложил к металлу сканер. – А левые ворота ведут к складу.

– Странно, – пробормотала Кама. – Очень странно. У них ведь нет импульсников такой мощности?

– Да что там? – воскликнул в переговорнике Ардан.

– Пока ничего, – нахмурился лейтенант, в свою очередь прикладывая ладонь к воротам. – Ты, музыкант, не дергай нас зря. Теперь только дело, любопытство отложим. Подавай голос, если мы сами что-то проглядим.

– Понял, командир, – согласился Ардан.

– Молодец, – кивнул Стамб и окинул пристальным взглядом отряд. – Мощные импульсники у них теперь есть. Хотя бы один – точно.

– У кого это – у них? – спросил Рудж.

– Увидим, – успокоил сержанта Стамб. – Но это оружие у них недавно. Его испытывали. Видишь, отметины разной яркости? Регулировали мощность. Такие ворота импульсником не взять, но они и не пытались. Это был всего лишь тест.

– Но почему здесь? – не понял Рудж.

– Это же плоскость, которая не является наружной стеной, – объяснил Рипух. – К тому же не пластик, а хорошая сталь. Что стены коридоров, что стены шлюзовой, я уж не говорю о стыковочном рукаве, прожгло бы насквозь. Я знакомился с описанием навигационных станций аньятов.

– Точно так, – кивнул Стамб, пригляделся к датчикам на левых воротах и нажал на рычаг. – В переходе никого нет. Но двойная осторожность не отменяется. Движемся в том же порядке. Через сорок ярдов внутренний шлюз, за ним складской отсек. Здесь прохладно, зато там будет почти тепло.

– Лишь бы не горячо, – добавил Рудж.

– Кто бы беспокоился, – пробормотал под нос Стамб. – Да, маски можно снять. Но держать их наготове.

Рудж мог заткнуть за пояс любого. Стамб был в этом уверен, приходилось наблюдать, как седой сержант обезоруживает нескольких преступников, как безошибочно отстреливает в толпе террористов. Стамб и сам был не промах, особенно лет пятнадцать-двадцать назад, но никогда не достигал той резвости, которую демонстрировал его подопечный. Если бы еще сержант столь же резво соотносил между собой получаемые команды, да делал правильные выводы, давно бы уже перещеголял в звании и самого Стамба, и кое-кого из штаба. Впрочем, неизвестно еще, что приобрел бы в лице Руджа штаб, а тройка или уже четвертка Стамба потеряла бы многое. Хотя, Кама тоже не производила впечатления робкой девчонки. Может быть, стоило сначала проверить ее в деле, прежде чем строить на красавицу какие-то планы?

Двери складского отсека были заблокированы изнутри. Пока Стамб подключал волокно к бортовой сети, Кама обследовала преграду. Неплохо подготовилась девчонка, приборчик, который она приложила к дверным лепесткам, лейтенант уж точно видел впервые.

– Что там? – спросил Ардана Стамб, когда разъем принял конец волокна.

– Все отлично, – раздался смешок техника. – Не волнуйся, командир, дикарей больше не вижу. Но внутренняя сеть станции частично повреждена. Может быть, заблокирована. Команда на вызовы не отвечает, картинки нет. Но трансляция с твоего регистратора пойдет. На прием я сработаю, да и голос мой ты тоже услышишь.

– Этого пока достаточно, – кивнул лейтенант. – Кама, что там?