Сергей Лукьяненко
Очаг

Глава 4

– Ты хоть рожу его запомнил? – спросила Лора, когда мы, все еще тяжело дыша, вывернули из двора на соседнюю улочку.

– Кого, мальчишки?

– Да нет, мужика этого, у которого он ключи увел.

Связка ключей оказалась оснащена медным кольцом с удобным карабином, который я тут же пристегнул к поясу.

– Мужик как мужик, – пожал плечами я, – лет шестидесяти, хотя кто их, местных, разберет. Седой весь, лицо в морщинах. Одет неплохо по здешним меркам. Эх, жалко, что прохиндей этот только ключи выкинул…

– Да, скинул бы лопатник, было бы чем поживиться, – мечтательно протянула Лора, – раз одет богато, значит, денежки у него водятся…

– Слушай, ты серьезно? – с подозрением посмотрел в ее сторону я.

– Вполне. Деньги, как известно, не пахнут. И лишними не бывают.

– А чем ты тогда от этого воришки отличаешься? – Глядя на невозмутимую физиономию Лоры, я уже не мог сдержаться. – Сначала лохотрон на базарной площади устроила, теперь хочешь чужой бумажник присвоить…

– Але, гараж! – перебила меня девушка. – Сбавь обороты. Во-первых, мы реально чуть не сдохли с голоду. Ты чего-нибудь сделал вообще, чтобы денег на жратву раздобыть? Пошевелился? Не-е-ет, ты только мораль читать умеешь, да и это у тебя паршиво выходит. А я за пару часов приличную сумму насобирала, сечешь?

Лора с довольным видом похлопала себя по оттопыренному карману, и тот отозвался приглушенным звоном. Окинув меня победным взором, она продолжила:

– Между прочим, «колпаки» еще античные греки лихо крутили, а до них игрой в кубки в Индии промышляли. Так что это не лохотрон, а древнее искусство. Во-вторых, бумажник свой тот чувак сам пролупоглазил, нужно было за карманами следить. В толпе всегда щипачи работают, это закон природы. Мы же его не крали? Не крали! Следовательно, лопатник можно было бы считать честной находкой…

Меня от этой двойной морали слегка коробило, но я промолчал, понимая, что сам упустил инициативу, когда следовало что-то решить с пропитанием. Упрек в мой адрес был в общем-то справедливым. В итоге Лора взяла решение проблемы в свои руки, правда, выбрала для этого метод, который лично мне совершенно не нравился.

– Куда мы идем? – решив сменить тему неприятного разговора, спросил я.

– Сначала пожрем нормально. Потом – в ратушу.

– А туда зачем?

Лора посмотрела на меня так, словно видела впервые.

– Ударник, ты здоров? Башку, часом, не отморозил? Тогда пораскинь мозгами. В ратуше у нас что? Посадский совет и купеческая управа. Там можно навести справки обо всех жителях города. Справки канцелярия выдает любому желающему, но за деньги. А деньги у нас теперь есть. Как тебе логическая цепочка?

Логическая цепочка получилась безупречной, не придерешься.

– Чего-то я уже начал подзабывать местные реалии… – пробормотал я.

– А так бы сразу догадался, да? – ехидно уточнила Лора.

Некоторое время мы шли молча: по крайней мере я старался не вступать в дальнейшие дискуссии, чтобы не получить в ответ очередной поток язвительных замечаний. Прошагав по извилистой улочке пару сотен метров, Лора с решительным видом свернула в ближайший трактир, манивший прохожих дивными гастрономическими ароматами.

Краймарская кухня рассчитана на людей с крепким желудком: местные повара добавляют в блюда такое немыслимое количество специй, что с непривычки можно заработать изжогу. Самым популярным напитком здесь считается горячее вино с пряностями, правда, в отличие от земного глинтвейна оно намного крепче и совсем не сладкое. Расположившись в тепле таверны, мы принялись уплетать сочное печеное мясо с овощами, закусывая его свежеиспеченной сырной лепешкой. Опустошив между делом полкружки вина, Лора раскраснелась и, кажется, пришла в благостное расположение духа.

– Слушай, Ударник, а как ты в пограничники попал? – с самым что ни на есть невинным видом поинтересовалась она.

– Тебе зачем?

– Да просто не могу представить себе человека, меньше тебя подходящего для этой работы. Тебе бы действительно в оркестре каком-нибудь играть или ночным клубом заведовать. Короче, искусством заниматься, а не по полям с автоматом бегать. Не годишься ты, чтобы сапогами говно месить.

Я ухмыльнулся, не зная, обижаться мне на это замечание или пропустить мимо ушей. Самое неприятное, что подобное мнение я уже слышал от своих соратников. Тот же Алекс по прозвищу Поганый, царство ему небесное, не забывал высказывать такие измышления всякий раз, когда прикладывался к стакану, а делал он это с завидной регулярностью.

– Случайно попал, как многие другие.

– А конкретней?

– А конкретней, все как у всех. Открыл портал, встретил в Центруме командира шестнадцатой заставы, получил предложение влиться в стройные ряды пограничной стражи. Ну и согласился.

– Чего ж тебе на Земле-то не сиделось? Получил бы свою татуировку, и привет.

– А тебе?

– Ну, у меня особый случай… – задумчиво протянула Лора.

– Ага, то-то я смотрю, ты вся из себя такая особенная…

– Слышь, Ударник, – кажется, я все-таки сумел задеть ее за живое или же выпитое слегка ударило ей в голову, – вот если кто из нас двоих и корчит из себя особенного, то это как раз ты. Думаешь, ты у нас избранный, раз чуваки из Очага решили рвануть свою бомбу в твоей квартире, и поэтому я должна с тобой возиться, как с младенцем? Оберегать тебя от неприятностей и пылинки сдувать? Да ни хрена. Есть более простые способы решить этот вопрос.

– Например?

– Например, прихлопнуть тебя на фиг, и дело с концом. Нет человека – нет проблемы.

– И как это поможет делу? – Теперь уже этот диалог начал меня откровенно веселить. – Планы Очага завязаны не на меня, а на мое жилище. Если я исчезну, это только облегчит им задачу.

– Много ты понимаешь, – фыркнула Лора и, приложившись к кружке с вином, примиряюще произнесла: – Ладно, забудь, проехали. Доедай, и пойдем, пока эти бюрократы по домам не разбежались.

* * *

Городская ратуша напоминала костел с высокой, точно пожарная каланча, башней, увенчанной островерхим шпилем. К мощенной брусчаткой площади вели гранитные ступени, возле которых ожидало своих пассажиров не менее десятка конных экипажей и несколько паровых локомобилей. Людей здесь тоже было немало, причем праздношатающейся публики почти не наблюдалось: в основном по лестнице сновали вверх и вниз озабоченные своими проблемами посетители.

– Пойдем, – сказала Лора и, не оглядываясь, зашагала ко входу в здание. Мне пришлось поспешить, чтобы не потеряться в толпе.

Изнутри ратуша походила на любое другое присутственное место – сдается мне, они созданы по одинаковым лекалам во всех мирах. Массивные гранитные колонны, поддерживающие высокие своды, буквально подавляли своей монументальностью. Вытянувшиеся рядами дубовые двери тонули в полумраке, а в столбах света, льющихся наискосок из узких стрельчатых окон, танцевали пылинки. Сквозь мутное стекло едва виднелось небо с рваными лоскутами облаков. И нигде ни единого указателя. Оглядевшись по сторонам, Лора уверенно направилась к пожилому мужчине в темно-синем потертом сюртуке, который меланхолично подметал ковровую дорожку, не обращая ни малейшего внимания на спешащую по своим делам публику.

– Где тут справочная? – без лишних вступлений спросила она.

– На второй этаж по коридору налево, – заученно пробормотал уборщик.

– Спасибо, дед, – бросила через плечо Лора, устремляясь вверх по свежеподметенной лестнице.

Возле нужного нам кабинета уже собралось несколько человек, ожидавших своей очереди, однако Лора бесцеремонно растолкала их и с независимым видом прошествовала внутрь. Все пространство кабинета занимали стеллажи с тысячами картотечных ящиков, а на оставшемся возле окна пространстве громоздился застеленный сукном письменный стол. За столом восседал пухлощекий и рыхлый молодой человек с лицом недовольного младенца. На вздернутом носу чиновника красовались круглые очки с толстыми стеклами, сквозь которые он посмотрел на нас с явным пренебрежением. Застоявшийся воздух пах прелой бумагой и немного мышами.

– Чего изволите? – Голос хозяина кабинета оказался высоким и тонким, словно тот надышался гелием. Я с трудом удержался от идиотской улыбки. А вот Лора стесняться не стала:

– Мы ищем человека по имени Ласс Хольте, пупсик. Поможешь нам?

С минуту клерк растерянно хлопал глазами сквозь стеклянные линзы, а потом, проглотив «пупсика», пропищал:

– Десять левров, и без сдачи, пожалуйста.

Лора позвенела мелочью в кармане и протянула толстяку две медные монетки.

– И с чего бы всем вдруг понадобился этот Хольте?.. – пробормотал клерк, грузно приподнявшись со своего скрипучего стула, однако Лора ловко отдернула руку, спрятав деньги в кулаке.

– Стоп, стоп, стоп, зайчик, – ласково улыбаясь, произнесла она, – скажи-ка мне, а кто еще интересовался стариком Лассом?

Сквозило в ее улыбке что-то хищное, кровожадное, такое, от чего владелец кабинета зябко поежился, но все же не позабыл о своих служебных обязанностях:

– Не могу сообщить. Не имею права. Это конфиденциальная информация.

Лора бочком уселась на краешек стола, сдвинув бумаги в сторону, ухватила клерка за уголок воротника и с силой притянула к себе.

– А если я очень попрошу, пупсик?

Тот шумно сглотнул и порозовел, вмиг покрывшись испариной.

– Н-не могу. Не положено…

– Вот что за мужики пошли, – фыркнула Лора, не выпуская тем не менее свою добычу из цепких пальцев, – стоит женщине чего-нибудь захотеть, так не могут. Придется принимать кардинальные меры.

Она ловко перекинула ноги через стол и, продолжая удерживать толстяка в полусогнутом положении, свободной рукой ухватила его за штаны чуть пониже пояса. Судя по тому, как розовая краска схлынула с его щек, уступив место мертвенной бледности, хватка у Лоры оказалась крепкой.

– А так?

– Ы-ы-э-э-о!.. – простонал чиновник, даже не пытаясь освободиться.

– Дай-ка я догадаюсь, – прервал я этот содержательный монолог. Честно говоря, смотреть на мучения толстяка мне было не слишком приятно: при виде сжатых пальцев моей спутницы у меня самого все холодело внутри.

– Блондинка, коротко стриженная, среднего роста, примерно вот такого. Говорит со странным акцентом. Да?

Клерк мелко закивал.

– Давно она тут была?

– Се… дня… Два… А-а-а…

– Сегодня, два часа назад?

Толстяк снова заколыхался, тряся головой в знак согласия.

– Отпусти его, Лора.

Я взглянул на подаренные часы. Да уж, чего-то подобного вполне следовало ожидать. Впрочем, фора у незваной гостьи не столь уж большая, если поспешить, может быть, удастся даже опередить ее.

– Это Эйжел, – сказал я по-русски.

– Та самая девушка из Очага?

– Да. И мне это совершенно не нравится.

Лора снова повернулась к своему пленнику.

– Адрес!

– Улица Цветочная, дом пять, – по памяти отбарабанил тот и жалобно проблеял: – Что-нибудь еще?

– Только один поцелуй, котеночек, – с хищной улыбкой потянулась к отшатнувшемуся клерку Лора и тут же, хохотнув, потрепала его по щеке. – Шучу, шучу, не напруди в штанишки! Пока, сладенький!

Послав ему воздушный поцелуй, она развернулась на каблуках и юркнула за дверь, оставив растерянного толстяка ошарашенно глядеть ей вслед. Я отметил про себя, что положенных за справку денег она так и не заплатила.

– Цветочная… Знать бы, где это? – задумчиво произнесла Лора, когда мы вновь очутились на улице.

– Западная окраина города, – сообщил я, – отсюда минут тридцать пешком.

– Ты же говорил, что никогда не был в Венальде? – Лора бросила на меня косой взгляд.

– Я и не был. Просто в отличие от некоторых я перед отъездом не музыку в интернете слушал, а карту изучил.

Она снова покосилась в мою сторону, но промолчала. Я улыбнулся: наглость и самоуверенность взбалмошной девицы изрядно меня достали, и эта маленькая шпилька в ее адрес приятно согрела душу.

– Ну, тогда веди, Сусанин…

И я повел. Прохладный ветер краймарской столицы доносил откуда-то издалека шум паровых машин и перекличку уличных торговцев. В воздухе витал смолянистый запах горелой древесины – горожане топили печи, спасаясь от студеного дыхания уходящей зимы. Солнце выбелило покрытую инеем брусчатку тротуаров, искрясь в ледяном крошеве, словно в россыпи драгоценных алмазов. Подумалось, что этот странный город, словно перенесенный каким-то чудом в краймарские снега из восточной сказки, таит в себе нечто притягательное, заставляющее сердце биться чаще. Венальд, как знающая себе цену красавица, умел очаровывать. Но для чужаков он холоден и неприступен.

– Ударник, – вдруг обратилась ко мне Лора. Посмотрела внимательно, пристально, словно видела впервые в жизни.

– Что?

– Да нет, ничего.

Снег звонко хрустит под ногами, словно кто-то с аппетитом грызет рафинад. Здесь он по-настоящему белый, гораздо чище, чем в Москве, где тротуары покрыты бесформенным серым месивом. Да и когда я в последний раз видел на Земле настоящий свежевыпавший, нетронутый снег? Уже и не вспомнить…

– Каков план действий? – решил на всякий случай уточнить я. Хоть мне и не слишком нравилась навязанная Беккером компания, но раз уж мы вынужденно работаем вместе, нужно как-то согласовывать свои решения, иначе можно нарваться на неприятности.

– А просто заявимся к этому профессору и сделаем ему предложение, от которого он не сможет отказаться, – легкомысленно пожала плечами Лора, – че тут думать-то?

– Думать всегда нужно, – назидательно возразил я, – например, о том, что он не захочет сотрудничать. Пытать его будешь?

– Заманчивая идея… – протянула девица. Вот что ты будешь с ней делать? – Ну а ты что предложишь, Ударник?

– Есть одна идея, – напустив на лицо загадочное выражение, ответил я.

* * *

Цветочная улица оказалась скорее переулком – узким и извилистым, терявшимся среди каменных фасадов уже через несколько десятков шагов. Стоило только свернуть в это рукотворное ущелье, и в нос ударил горьковатый хвойный запах, сразу навеявший мысли о новогоднем празднике. Почти так же в моем далеком детстве пахла картонная коробка с укутанными в присыпанную хвоей вату елочными игрушками, которую мама доставала из антресолей в последних числах декабря. Источник запаха обнаружился, когда мы добрались до цели: возле пятого дома был разбит небольшой палисадник, где росли, укрывая припорошенными снегом лапами каменное крыльцо, обычные земные ели.

К массивным деревянным дверям был привязан небольшой изящный молоточек, которым я и постучал по украшавшей лакированную поверхность косяка медной пластине. Спустя примерно минуту изнутри донеслись шаги, звякнул засов, и дверь приоткрылась, образовав узкую щель. В ней нарисовалась взъерошенная голова, и на нас настороженно уставилась пара светло-серых глаз.

– Господин Хольте? – изобразив на лице гримасу, которая, по моему мнению, должна была смахивать на вежливую улыбку, осведомился я.

– Нет! – довольно резко ответили с той стороны. – Профессора Хольте нет дома.

– С кем имею честь? – сохраняя прежний вежливый тон, поинтересовался я.

– Я его ассистент, Гвен Ки.

Не слишком-то приветлив этот самый ассистент. Интересно, какая муха его укусила?

– Очень приятно, Гвен. Меня зовут Йон, я корреспондент газеты «Вечерний Венальд». Мне очень хотелось бы побеседовать с господином Хольте…

– Профессор не дает интервью! – резко оборвал меня помощник ученого. – Тем более он не делится информацией о проекте «Шторм»!

Проект «Шторм»? Это что еще за чертовщина такая?

– Но я…

– Убирайтесь! – выкрикнул Ки и попытался захлопнуть перед моим носом дверь, но что-то ему помешало. Этим чем-то оказалась женская нога в грубом кожаном башмаке, просунутая в дверной проем.

– Послушай, мальчик, – сказала Лора, оттеснив меня плечом и шагнув в полуоткрытую дверь. – Мы тут подождем немного, пока профессор вернется, зададим ему пару вопросов и уйдем. Хорошо?

Помощник ученого и не думал возражать – он испуганно пятился по коридору, позволяя Лоре, а следом за ней и мне войти в дом. Короткая прихожая заканчивалась дверями, возле которых на невысоком столике красовалось отполированное до блеска металлическое блюдо, где посетители могли оставить свои визитные карточки. Мы были гостями незваными, и потому визиток у нас при себе не имелось. За дверями открывалась просторная гостиная, уставленная дорогой, со вкусом подобранной мебелью. Мягко ступая по ворсистому ковру, Ки шагнул за заваленный бумагами письменный стол, отгородившись им от нас, как баррикадой, и принялся шарить в ящиках, нервно открывая их один за другим. Наконец его поиски увенчались успехом.

– Убирайтесь прочь! – взвизгнул он. В дрожащей руке паренька ходил ходуном револьвер с коротким, но толстым стволом.

– Вот это гостеприимство! – оценила представившуюся ей картину Лора, прищелкнув языком. – Мсье знает толк в этикете. Убери пушку, сопляк, поранишься ненароком.

Но парень и не думал прятать оружие. Хищное дуло револьвера смотрело то на меня, то на мою спутницу, словно его обладатель никак не мог решить, кого подстрелить первым. Тяжело вздохнув, Лора сделала шаг к столу.

– Стойте! Я буду стрелять! – выпучив от напряжения глаза, пригрозил Ки.

– Да стреляй, – разрешила Лора. – Судя по тому, как ты держишь эту игрушку, ты сам себе в задницу не попадешь без посторонней помощи.

Шаг. Еще шаг. Ки, кажется, выбрал себе цель, и теперь револьвер смотрел точно ей в живот. Лора расслабленно остановилась в нескольких шагах от парня, от которого ее отделял письменный стол. Несколько секунд она пристально разглядывала его, как энтомолог рассматривает под увеличительным стеклом пойманную им редкую букашку, а в следующий миг стремительным и незаметным движением очутилась рядом и схватила неудавшегося стрелка за руку. Послышалась возня. Я метнулся было на помощь, но не успел: Лора отпрянула, громко выругавшись, – похоже, парень, каким-то чудом извернувшись, таки заехал ей рукояткой револьвера по голове и, воспользовавшись секундным замешательством, дал стрекача. Грубо оттолкнув меня в сторону, Ки бросился в коридор. Я устремился следом. Схватить беглеца за рукав мне удалось лишь на крыльце, и, вцепившись в плотную ткань, я решил ни за что не отпускать свою добычу.

– Поймал! – крикнул через плечо я.

И напрасно: стоило мне на мгновение отвернуться, как ассистент ученого наклонился к стоявшему возле крыльца деревянному ящику с песком, которым дворники присыпали покрытые скользким настом дорожки, зачерпнул оттуда добрую пригоршню и что есть силы швырнул ее мне в лицо.

– Черт! – выругался я, закрыв лицо ладонями. С грохотом распахнулась дверь, и следом за мной на крыльцо выкатилась запыхавшаяся Лора.

– Сбежал, сволочь, – процедила она сквозь зубы и разразилась длинной нецензурной тирадой, мешая в единый коктейль русские и краймарские ругательства.

– Он мне в глаза песком сыпанул, – сплевывая хрустящие на зубах песчинки, пожаловался я.

– Глаз не жопа, проморгается. Пойдем-ка лучше в доме пошустрим, пока хозяина нет. Может, найдем чего интересного, раз уж случай подвернулся.

Копаться в чужих вещах без ведома их законного владельца мне совершенно не хотелось, уж слишком сие мероприятие смахивало на банальную кражу. Однако Лору это, похоже, ничуть не смущало. Поплевав на ладони, я протер глаза и только тогда смог открыть веки, чтобы посмотреть на свою спутницу. Под глазом Лоры медленно расцветал лилово-синий, как тревожное грозовое небо, фингал.

– Красавица! – оценил я.

– На себя посмотри, Ален Делон хренов, – огрызнулась девица. – Пошли, пока этот кот ученый мусоров местных сюда не привел.

Пожав плечами, я отправился следом за ней в только что покинутую нами гостиную. И все-таки явный испуг, с которым встретил нас этот самый Гвен Ки, не давал мне покоя. Интересно, кто его так встревожил? Я догадывался, кто это мог быть, но думать об этом сейчас не хотелось. По всему выходило, что Эйжел опережает нас буквально на полшага, и эти самые полшага могут стать для нас роковыми. Нужно во что бы то ни стало добраться до профессора раньше ее.

Глава 5

Беглый осмотр гостиной не принес ожидаемых результатов. Двери на второй этаж, в кабинет и спальню оказались заперты, а на столе обнаружились лишь старые газеты и неоплаченные счета. Порывшись ради проформы в ящиках стоявшего возле стены трельяжа, Лора подала знак о том, что нам пора убираться отсюда подобру-поздорову. Оказавшись на улице, она зашагала от дома ученого прочь, не оглядываясь. Лицо ее при этом хранило крайне задумчивое выражение.

– Как он там сказал? – обращаясь не то ко мне, не то в пространство, произнесла она. – Проект «Ураган»?

– «Шторм», – поправил ее я.

– О чем это он?

– Ни малейшего представления.

А ведь действительно, парень упоминал о каком-то проекте, в котором, видимо, замешан его шеф. Мне вдруг подумалось, что озвученное им название отдает чем-то армейским, а не научным. Что ж, если в деле замешаны военные, разузнать что-то будет ой как непросто.

– Не нравится мне все это… – вздохнула Лора. – И чем дальше, тем больше не нравится.

– Слишком мало вводных, – согласился я. – Все наши проблемы от недостатка информации. Что нам, по большому счету, известно? Да почти ничего. Ну, имя: Ласс Хольте. Известен адрес его проживания, но неизвестно местонахождение. Теперь вот еще проект какой-то…

– Даже не знаю, с какой стороны теперь за это взяться… – вздохнула девушка.

– Зато я знаю, – заверил свою спутницу я и поймал на себе заинтересованный взгляд.

* * *

С детства не люблю библиотеки. Не только за их гулкую больничную тишину, нарушаемую лишь шелестом переворачиваемых страниц, или за сладковатый запах пыльной бумаги, от которого невозможно скрыться. Рядом с моим московским домом была районная библиотека, куда я часто захаживал в детстве. Просторный, светлый и всегда полупустой читальный зал, где желающим выдавали периодику, и «абонемент», откуда можно было взять заинтересовавшую тебя книгу навынос. В абонементном отделе работала полная женщина неопределенного возраста, в толстых очках и с неизменным болезненным румянцем на пухлых щеках. День-деньской она просиживала за своей конторкой над журналом «Работница», изредка отвлекаясь лишь для того, чтобы царственным жестом направить очередного читателя к стеллажам с библиотечной картотекой, в которой неподготовленному обывателю было решительно невозможно что-либо отыскать. На просьбы посоветовать какую-нибудь книгу она отвечала змеиным шипением, поблескивая на посмевшего нарушить ее покой посетителя стеклами очков. А еще от нее терпко, густо, до головокружения пахло дешевыми лавандовыми духами. До сих пор при слове «библиотека» мне мерещится этот тошнотворный удушливый запах.

Центральная городская библиотека Венальда располагалась в высоком здании, опиравшемся на массивные гранитные колонны. По всей видимости, это монументальное сооружение было воздвигнуто еще до Катастрофы, и архитекторы явно вдохновлялись в своей работе античными мотивами земного образца. Внутри библиотека также мало походила на привычные мне аналоги из родного мира. Здесь было уютно. Не то чтобы вот прямо захотелось тут поселиться навсегда, но упасть в мягкое кожаное кресло, закрыть глаза, замереть на несколько минут, ловя мимолетное ощущение покоя, – точно. Холодный мрамор стен надежно скрыт кадками с изумрудно-зелеными деревцами, листья которых свисают почти до самого устланного коврами пола. Солнечный свет льется откуда-то сверху: там, под сводчатым потолком, прячутся окна. А еще здесь отсутствовала гнетущая кладбищенская тишина: откуда-то доносились женский смех и веселые голоса, а фоном для этих звуков служила едва различимая замысловатая мелодия, которую выводила не то флейта, не то сиринга.

Мы миновали тихо журчащий и искрящийся в лучах света фонтан и, следуя указателям, поднялись на второй этаж – в репозиторий научно-технической литературы. Насколько я мог судить, библиотека была не просто хранилищем книг, но и исследовательским центром: в просторном зале обнаружились несколько десятков ученых мужей разного возраста, кропотливо изучавших толстенные фолианты и что-то переписывающих в разложенные перед ними на столах тетради. Каталог фондов здесь тоже оказался не совсем привычным: он включал именной указатель, алфавитный и тематический. Отыскать что-то среди сотен тысяч карточек оказалось не слишком простой задачей, однако библиотека предоставляла своим посетителям удобный сервис: за несколько монет местный архивариус мог подобрать литературу практически по любой интересующей визитера теме. В качестве такого сотрудника нам вызвалась помочь пожилая сутулая женщина с затянутыми в тугой пучок седыми волосами и редкими седыми же усиками над верхней губой. Записав на листочке бумаги наше пожелание – найти любые издания, в которых упоминался бы проект «Шторм» или ученый по фамилии Хольте, она удалилась в анфиладу заставленных книгами стеллажей, ревматически шаркая ногами. А мы принялись ждать.

– Давно хотела спросить тебя, Ударник, – неожиданно обратилась ко мне Лора, – ты у других пограничников дома бывал? Не здесь, в Центруме, а на Земле?

Вопрос, прямо скажем, неоднозначный: все мы привыкли к скрытности и потому стараемся по возможности не смешивать «здесь» и «там». Это две разные жизни, и будет лучше, если они никогда не пересекутся. Отсюда – все эти клички, благодаря которым бойцы порой даже не знают настоящих имен друг друга, отсюда же ставшая притчей во языцех замкнутость и нелюдимость тех, кто посвятил свою жизнь службе в Корпусе. Не доверяй никому, кроме самого себя, – вот главный принцип. В этом сила, но в этом же и главная слабость Пограничной стражи Центрума. Если ты привык всегда рассчитывать только на собственные силы, глупо надеяться на чью-то помощь в трудную минуту.

Я вспомнил нашу давнюю встречу в квартире Бобрикова, с которой началось очень неприятное для обитателей шестнадцатой заставы приключение. Приключение, конечным итогом которого стало исчезновение самой шестнадцатой пограничной заставы как таковой. В итоге личный состав разбрелся теперь кто куда. Видимо, на моем лице отразилось нечто такое, что заставило Лору отвести взгляд.

– Ну, положим, был один раз.

– И как тебе?

– Да никак, – пожал плечами я. – Квартира как квартира, вполне себе обыкновенная по московским меркам. Ты чего хотела-то?

– Просто я тоже бывала у пограничников в гостях, и знаешь…

Она на секунду замялась, подбирая слова.

– Ну, в общем, многие живут вполне себе кучеряво. Не золотые унитазы, конечно, но… Ремонтик там хороший, мебелишка, туда-сюда… На тачках приличных ездят.

Ах, вот оно что. Смысл в ее словах и в самом деле есть: некоторые бойцы часто таскают из Центрума на Землю ценности да всякое другое барахло, которое можно выменять на деньги. Та же Калька, например, но у нее так сложились жизненные обстоятельства. Да и изъятый у контрабандистов товар никто не давил бульдозерами. Не то чтобы коррупция в рядах Пограничной стражи цвела буйным цветом, но она все же имела место. Я и сам, грешник, порой не брезговал прихватить с собой в родной мир что-нибудь полезное, да вот хотя бы тот самый экспроприированный у морячка рюкзак с батарейками, который едва не стоил жизни как минимум половине населения планеты…

– А тебя, значит, смущает, что я в старой пятиэтажке живу и перемещаюсь на метро?

– Не смущает. Удивляет. Только не говори, что твои доходы не позволяют тебе купить квартиру в приличном доме. Или твой хитрый портал конкретно к этому месту привязан?

– Не привязан, доводилось и из других мест порталы открывать… Дело не в этом.

– Тогда в чем?

– Да чего ты пристала-то? – начал заводиться я.

– Просто пытаюсь разобраться, отчего ты у нас такой бессребреник. Скажешь небось, что ты кристально честный пограничник. Только честных людей не бывает в принципе. Каждый хоть где-то, хоть что-то, хотя бы раз в жизни да намутил в свою пользу. Ты служишь в Пограничной страже уже больше шести лет, так почему еще не успел обустроиться на Земле? Мне это непонятно. А я не люблю, когда мне что-то непонятно.

– А может, у меня еще одна квартира есть? – ехидно посмотрел на свою спутницу я. – Только я ее кому попало не показываю?

– Нету. Берндт мне твое досье переслал, я его хорошенько изучила.

Изучила она, надо же. А ведь и в самом деле, она права. За все годы, которые я провел на заставе сначала под началом Старика, а потом в качестве командира, я так и не удосужился толком привести в порядок собственное жилище. Да хотя бы диван новый купить взамен старого и продавленного, на котором спать уже почти невозможно из-за врезающихся в зад пружин. Просто как-то не задумывался об этом раньше.

– Если что-то происходит, для этого всегда есть причина, – уже совершенно спокойным тоном ответил я. – Моя причина кроется в том, что на Земле меня ничего не держит. Нет у меня там якоря, который тянул бы вернуться назад. Я живу в Центруме.

– Так у тебя и здесь ничего нет. Ни дома, ни семьи…

– Ну, значит, считай меня нищим бродягой. Авантюристом без прошлого и с сомнительным будущим. Так будет проще для всех.

Лора как-то странно посмотрела на меня, но промолчала. Тем временем из глубин книгохранилища появилась наша помощница с крайне озабоченным выражением лица. Вопреки ожиданиям она не толкала перед собой тележку с грудой заказанных нами фолиантов.

– Странное дело, молодые люди, – обратилась к нам она, – в нашем каталоге числится семь книг за авторством профессора Ласса Хольте. И ни одной сейчас нет в наличии.

– Давно их взяли на руки? – тут же насторожился я.

Библиотекарь сверилась с бумажкой, в которую она занесла нашу заявку, и ответила:

– Вчера вечером. Причем все семь сразу.

– А когда этими изданиями интересовались в предыдущий раз?

Хранительница знаний снова уткнулась в свою шпаргалку.

– «Исследования переменных токов высокой частоты» брали более четырех лет назад, «Индукционные генераторы и вакуумные трубки» – пять с половиной, «Феномен электромагнитных излучений» – более трех лет назад…

– Достаточно, – прервал ее я.

– Если вас это интересует, я могу попытаться узнать, кто вчера забрал все эти книги, – извиняющимся тоном предложила библиотекарь. – Правда, это была не моя смена…

– Спасибо, это лишнее. – Я и так прекрасно знал, кому могла столь внезапно понадобиться вся эта научно-техническая литература. Мгновение поразмыслив, я обернулся к Лоре:

– Пойдем, тут больше делать нечего.

– И куда теперь?

– Тут недалеко.

Отдел развлекательной литературы и публицистики располагался на самом первом этаже, в просторном зале, заставленном письменными столами и стульями с высокими спинками. Посетителей тут оказалось не в пример больше. Пришедшая мне в голову идея была простой, как медный грош: если на свете существует какая-либо публичная фигура, да еще и участвующая в крупном научном проекте, информация об этом не могла не просочиться в прессу. Пусть даже эта пресса будет насквозь бульварной.