Сергей Химаныч
Реальность Чужова
Глава 4. Абсолютно чужой
Я очнулся от того, что кто-то бил меня по щекам ладонями, агрессивно приводя в чувство. Бил он довольно сильно, я чувствовал жар на своих щеках. И когда пришел в себя, хотелось кричать. Я открыл глаза и обнаружил, что лежу на земле, вокруг меня столпились незнакомые люди, которые активно обсуждали, вызывать ли для меня скорую. Я почувствовал прилив сил и резко вскочил на ноги. Грузная женщина, видимо та, что била меня по щекам, уговаривала меня не вставать так резко и посидеть немного на земле.
– С каждым бывает, переутомился, не выспался. Я уж думала, совсем плохо мальчику, на ровном месте – бух! Хорошо еще, головой не ударился, да люди добрые заметили, а то, кто знает, чем могло закончиться. Ты посиди, отдохни, куда так резко вскочил? Голова не болит?
– А где Мишка? – первое, что сорвалось у меня с пересохшего языка.
– Какой Мишка? – переспросила перепуганная женщина, трогая меня за горячий лоб. – Все-таки температура. Как тебя зовут, мальчик? Где твои родители?
Я огляделся. Это было все то же место на углу маленькой улицы рядом с парком, где стояла лаборатория, только Мишкиного дома больше не было. Я заметил кусок торчащей бетонной плиты и по изогнутому огрызку почерневшей люстры заключил, что это бывший потолок из Мишкиной комнаты. Все здание превратилось в груду обломков. Обгоревшие куски оконных рам и перекошенного металла говорили о том, что здесь случился страшный пожар. Но совсем рядом стояли живые домишки, из дворов которых доносились радостные крики ребятни, а из кухонных окон долетали манящие запахи готовящегося обеда. Казалось, никому не было дела до развалин на углу кривой улицы. Неподалеку послышался писк, и я заметил белую мышь, проскользнувшую под обломок обрушенной стены. Что здесь произошло? Похоже, случился взрыв, и лабораторию вместе с домом разнесло в щепки. Я ощупал себя с ног до головы – вроде цел, все на месте, меня не ранило. Куда же делся Мишка, может, он побежал за помощью? А что, если он погиб? Нет! Не давая себе даже думать об этом, я стал шарить пальцами вокруг. Рядом на траве валялся портфель, я раскрыл его и заглянул внутрь. Кроме дневника там ничего не было. На лицевой стороне неровным почерком было выведено: «ученика 5«а» класса средней школы №2 Чужова Сергея». По всем приметам дневник был мой, но что-то не так было с надписью. Фамилия и имя были моими, но причем здесь вторая школа, когда я давно учусь в десятой гимназии? Ошибка какая-то. Люди стали постепенно расходиться, убедившись, что со мной все в порядке. Я надел ранец на плечи и отправился в сторону дома, всю дорогу убиваясь от горя: «Эх, Мишка, что же мы натворили?» Подходя к парку у своего дома, я внезапно уперся в металлический забор. Странно, еще вчера его не было, кому вздумалось поставить забор прямо на проходе? Я перелез через ограду и оказался в нашем дворе. Правда, сначала я не узнал его: вчера здесь была спортивная площадка, а сейчас торчали ржавые трубы. Решив, что у меня шоковое состояние после взрыва, я зашел в подъезд и поднялся на второй этаж.
Дома были мама и папа. Они как раз обедали, когда я вернулся. Я немного удивился, почему папа дома, обычно в это время он был еще на работе, но не придал этому особого значения.
– Привет, сынок. Как твои дела? Что нового в школе, как твоя контрольная по английскому? – встретила меня мама.
– Не знаю, мам, – пробормотал я, не совсем понимая, о чем речь. – Я себя неважно чувствую, пойду к себе, а зачем вы сделали перестановку? У стены стол лучше смотрелся.
Родители смотрели на меня как на умалишенного. Словно я сказал что-то совсем нелепое.
– Пап, привет, ты сегодня пораньше пришел с работы?
Не дождавшись ответа, я проскользнул к себе в комнату. Следом за мной вошла мама, глядя на меня с легким испугом.
– Сереж, ты разве забыл, что папа сломал ногу на прошлой неделе и не ходит на работу. Что с тобой происходит?
– Не знаю, мам, – испугавшись, ответил я. – Наверно, я сильно устал, голова болит, ничего не соображаю, сделаешь мне пюрешку с помидорками, я очень проголодался.
– Конечно, сынок, ложись, отдохни.
Мама ушла. Я сидел на своей кровати и не мог понять, что вообще происходит. Голова действительно гудела, пытаясь переварить сумбурные мысли. Все вокруг было не таким, как обычно. Но я не мог понять, что было не так. Вроде бы все знакомо, но при этом совсем чужое. И это ощущение меня никак не покидало.
Немного придя в себя, я начал размышлять и, чтобы проверить свою безумную догадку, набрал номер Мишки. Сначала послышались длинные гудки, никто долго не брал трубку, потом гудки оборвались, и чей-то хрипловатый голос сказал:
– Слушаю.
– Здравствуйте. А позовите, пожалуйста, Мишу к телефону.
– Здесь такие не живут, мальчик, набирай правильно номер, – услышал я грубый ответ и короткие гудки в конце.
Я еще раз проверил номер. И повторил набор. Снова тот же хриплый и недовольный голос ответил:
– Ну, говорите!
Я испугался и бросил трубку. Странное наваждение зародилось в моей голове. Все сходилось, но нужно было еще раз убедиться. Позвоню-ка я Лешке Решетову. Он у нас староста в классе и все про всех знает, выясню про Мишку у него.
Я набрал очередной номер по памяти. На другом конце ответил знакомый голос, от радости я чуть не заплакал:
– Леш, привет, это Серега Чужов. Ты случайно не знаешь, какой номер у Мишки Когерева, я что-то дозвониться до него не могу?
– Алло, кто это? – ответил непонятно Лешка.
– Прости, ты Леша Решетов?
– Да, это я, а ты кто?
– Я твой одноклассник, Чужов моя фамилия. Узнал?
– Первый раз слышу такую фамилию. Не знаю, кто ты и зачем разыгрываешь меня, но мне твои шутки не нравятся.
– Прости, – грустно ответил я и бросил трубку.
Теперь я действительно начал волноваться. Сомнений не оставалось, всему виной эта проклятая лаборатория. Я вспомнил яркую вспышку молнии, синеватый дым, устрашающий рев кабины. Наверное, что-то сломалось в моей голове, перетерлась память или появилось чужое сознание. Кажется, Мишка что-то бормотал про перемещение электронов в пространстве. Эх, друг, мне как никогда нужна твоя помощь. Где я сейчас? Это не мой мир, не моя реальность, я здесь абсолютно чужой.
Глава 5. Попытка всё изменить
Я проснулся с неприятным ощущением тяжести в голове. Откуда-то издалека доносился знакомый голос, едва пробиваясь сквозь стену разума:
– Сережа, просыпайся, пора в школу. Завтрак на столе.
«Значит, это всего лишь сон» – улыбнулся я, протирая глаза от кошмарного наваждения. Наощупь доковылял до ванной, глаза еще продолжали спать. Открыв кран, я стал заливать глаза водой, чтобы поскорее прийти в себя. И все никак не мог нащупать свой скребок для языка в стакане с щетками. И зачем кому-то понадобилось его перекладывать? И только тогда я полностью проснулся. Широко раскрыв глаза, я увидел, что ванная была совсем по-другому обставлена. Ни моего скребка, ни ирригатора для чистки зубов в ванной не было. Я посмотрел на себя в зеркало. Лицо было мое, тело тоже. Закрыв глаза, я попытался успокоиться, сделал несколько глубоких вдохов и отправился на кухню завтракать.
Я решил не рассказывать о своей беде, притворяясь, будто все в порядке, иначе, чего доброго, еще отправят в психушку. Я быстро съел свой омлет, отложив жареные сосиски в сторону.
– Не хочешь сосиски? – удивилась мама. – Ты же их больше всего любишь!
– Спасибо, мам, но именно сегодня не хочется. А скажи, пожалуйста, ты не думала, чтобы перевести меня в другую школу?
– Какую другую? В нашем районе только одна школа – та, где ты учишься. Тебе же там нравится, мало задают, можно ничего не делать, сам говорил, рай для школьника.
– Это да, я так раньше думал. Но сейчас мне кажется, что важно получить хорошее образование, чему-нибудь научиться, чтобы стать достойным человеком.
– Ого, как ты заговорил. И в какую школу ты хотел бы ходить? – засмеялась мама.
– В десятую гимназию, – твердо ответил я.
Мама в изумлении подняла брови и с интересом посмотрела на меня.
– Это лучшая школа в городе, да и находится она далеко. Туда таких лентяев, как ты, не берут. Сначала двойку по английскому исправь.
«Какую еще двойку?» – хотел я возразить. Но вовремя спохватился. Это у себя дома я был отличником, а здесь могло быть все, что угодно.
Я попрощался с мамой, взял свой ранец и вышел из дому. Всю дорогу я пытался привести мысли в порядок. Итак, я ходил во вторую школу и не сильно старался учиться. Подозреваю, что я – двоечник и лоботряс. Но я-то знаю, что смог бы учиться лучше. Почему бы мне не попробовать все изменить?
Первым уроком в расписании стоял английский. Но стоило мне пересечь порог класса, как сзади мне на плечо обрушилась чья-то рука.
– Здарова, Чуж. Сегодня после школы не убегай, надо отловить нашего новенького, а то он последнее время сильно зазнается, будем учить его хорошим манерам. Ты с нами?
Я обернулся. Передо мной стоял Вовка Лебеда, главный хулиган нашего класса. Я его помню еще с той поры, когда мы учились вместе в начальной школе. Очень неприятный тип. Весь класс держал в страхе, отбирал деньги у слабых, воровал еду из столовой, и зачем таких вообще в школу пускают?
Я молча кивнул в ответ, еще не понимая, какую роль играю в этой невольной игре.
Начался урок. Учительница всех поприветствовала и спросила, есть ли желающие исправить оценку за контрольную. Я тут же поднял руку вверх.
– Чужов? Неужели, ты, наконец, выучил алфавит?
– Алфавит? – переспросил я, не понимая.
– Ну, можешь, рассказать нам историю Англии, если это для тебя проще, – улыбаясь, шутила учительница, и весь класс поддержал ее коротким смешком.
Я помолчал несколько секунд и на хорошо отточенном английском начал рассказывать про Лондон – столицу Великой Британии. Класс мгновенно умолк. Никто больше не смеялся. Это было неожиданно, поскольку кроме алфавита мы ничего еще не изучали. Да и я, собственно, на контрольной получил за него двойку. Закончив рассказ, я почувствовал на себе тридцать пристальных вопросительных взглядов, от которых мне стало не по себе. Учительница сияла от радости, не зная, что сказать. Так моя злополучная двойка моментально превратилась в пятерку с плюсом.
На перемене все подходили ко мне с одним и тем же вопросом: давно ли я занимаюсь английским? Врать было очень трудно, не мог же я им сказать, что в гимназии учат английский со второго класса, и я полгода занимался с репетитором, чтобы догнать их программу.
Следующим уроком была литература. Учительница объявила, что сегодня будет легкое сочинение на тему: «Моя любимая книга». Класс гудел от негодования, особенно ярко свое недовольство выражали последние парты, с которых раздавалось чванливое пощелкивание семечками. Нужно было написать всего десять-двадцать предложений о том, что нравится читать и почему. Я решил, что буду писать про Тома Сойера. Но двадцать строчек было слишком мало, чтобы описать мою любимую сцену – строительство дома для Гека Финна на дереве. Я хотел поделиться мыслями о том, как сам люблю лазить по деревьям и мечтаю построить собственный дом высоко на ветках, где смогу прятаться от суеты, отдыхать и наслаждаться успокаивающим шелестом листьев.
Когда прозвенел звонок, все быстро побросали свои работы на учительский стол, а я продолжал писать. Бумаги не хватало, и я уже начал мельчить в конце страницы, как вдруг листок резко вырвали у меня из рук.
– Чужов, если ты опять написал, что чтение – бесполезное занятие, а все книги – сплошной бред, то снова получишь двойку. Пора бы тебе взяться за учебу, иначе ничего путного из тебя не выйдет.
Я молча собрал вещи и вышел из класса, расстроившись, что мне так и не удалось выразить свою мысль до конца.
