Сергей Елисеев
Призраки. Кишинёвский котёл
Операция “Бунт в Муравейнике”
Полдень. 19 марта.
“Партнёры” долго ждать себя не заставили, и уже к полудню значительно активизировались. Стёпа уже подумал, что вот-вот колонна сдвинется с места и с рёвом моторов и лязгом гусениц рванёт вперёд, стремительно продвигаясь вглубь городских застроек и беспощадно уничтожая всё на своём пути. “Миротворцы”, будь они неладны.
Вместо ожидаемого выдвижения, колонна осталась на месте. Солдаты бегали из стороны в сторону, таскали коробки с патронами и трубы реактивных гранатомётов внутрь бронированных боевых машин. Но никакого движения техники не было.
И вдруг, низкий солдат, неизвестного звания, но больно похожий на командира, направился к броневику, который был у них чем-то на подобии командно-штабной машины. Стёпа начал о чём-то догадываться, однако на размышление времени не было. Буквально через минуту раздался оглушительный грохот и ракеты реактивных систем залпового огня начали одна за другой взлетать в воздух, оставляя за собой дымные следы.
Сердце замерло, дыхание сбилось, в горле застрял ком. На лице Олега застыло выражение страха вместе со злостью.
Всего в небо меньше чем за минуту взлетели несколько десятков ракет, которые с яркими языками пламени устремлялись в воздух.
Спустя пару минут вдалеке начали один за другим греметь взрывы, не похожие на те, что пацаны слышали раньше. Взрывы снарядов гаубиц похожи больше на хлопки. В свою очередь разрыв снаряда РСЗО похож на очень громкий раскат грома. Прямо сейчас, где-то в городе гибли ребята.
– Стёпа, заканчивай слюни пускать и доставай рацию. – Спокойным голосом сказал подполковник.
Стёпа не был особо сентиментальным, поэтому, как только подполковник дал команду, Стёпа тут же достал рацию:
– Гнездо, это Негр! – Сказал Стёпа уже заранее обговоренный позывной. – Колонна выдвигается, повторяю, колонна выдвигается.
В ответ последовала тишина, и никто не ответил, ни через пять секунд, ни через минуту, ни через пять. Колонна тем временем двинулась, и боевые машины одна за другой начали исчезать с центральной улицы, направляясь в сторону города. Началось.
Однако тем временем по рации вдруг началась передача. Заговорил женский голос. Стёпе понадобилось меньше минуты, чтобы понять, что голос принадлежал никому иному, как президенту страны:
– Уважаемы граждане нашей страны! Как вы знаете, за последние дни многое изменилось. На территории нашей страны началась самая настоящая война. Война, между нашей страной и пророссийскими вооружёнными формированиями. Правительство пыталось урегулировать конфликт мирным путём, однако боевики ведут себя агрессивно и от переговоров отказываются…
Забавно было слышать про мирные переговоры. Судя по всему, обстрелы города из миномётов и ствольной крупнокалиберной артиллерии были по мнению Майи Санду “призывом к миру”. Ну-ну.
–…Несколько раз на освобождённых территориях были замечены следы военных преступлений боевиков. Так же зафиксировано несколько случаев нападения боевиков на прилежащие к городу сёла. Это самый настоящий терроризм! …
Президент говорила уверенно, без запинок, и так эмоционально, что не будь Стёпа непосредственно в городе, он бы даже и поверил.
–…В связи с высокими потерями национальной армии, а так же агрессивными действиями повстанцев, при сотрудничестве с местными властями, с сегодняшнего дня в город входит миротворческий контингент США, Его целью будет подавление очагов восстания и дальнейшая зачистка города от боевиков, разбившихся на мелкие группы, и орудующих в наших тылах. Прошу граждан оказывать максимальное содействие миротворцам. Повстанцы – это террористы, разрушающие Кишинёв и Молдову, как страну. Вместе, мы победим! Во имя свободного мира!
“Миротворцы”. Как же смешно звучит это слово в контексте данной войны. За эти два дня боевые действия приняли масштабный характер. От локальных перестрелок они переросли в масштабные бои с применением противотанковых гранатомётов, танков, всех видов ББМ, миномётов и даже ствольной артиллерии. А учитывая количество тяжёлой техники у “миротворцев” сразу же приходит на ум образ “плохого полицейского”. Только здесь полицейский изначально был плохим, и показываться добрым у него даже в мыслях не было. Интересно, а международное сообщество проглотит “миротворцев”, обстреливающих дома из танков? А, ну да, это же во имя всего свободного мира.
Стёпа очнулся только тогда, когда подполковник вновь заговорил:
– Ну чё, пора и нам двигать, вслед за “миротворцами”. – Сказал он, поднимаясь на ноги.
Стёпа тут же вскочил в след за подполковником и проговорил про себя:
– Ну ничего, черти, мы вам ещё покажем кузькину мать!
В тишине, сопровождаемой лишь отдаляющимся в сторону города рёвом двигателей, их небольшой отряд вновь углубился в лесополосу, и двинулся в сторону города.
Бой за перекрёсток
Полдень. 19 марта.
Серёга проснулся, хотя по ощущениям скорее воскрес. Всё тело ломало, шевелить руками и ногами было трудно, он весь горел. Дыхание было сбито, и было ощущение нехватки воздуха.
– Проснулся наконец-то. – Сказал с усмешкой знакомый голос. – Я думал, что тебе больше времени понадобится.
С огромным усилием, через боль, Серёга повернул голову набок, и увидел сидящего рядом с койкой Мишаню.
Сам Мишаня был одет и экипирован так же, как и на вылазке, только шлема на нём не было, а из-за спины торчал чёрный “семьдесят четвёртый”.
Сейчас они находились в импровизированном госпитале: просторной палатке с четырьмя койками внутри. В палатке было темно, единственным источником света был вход в палатку.
– Ты как? – Спросил Мишаня.
– Отвратительно. – Честно ответил Серый. – Всё болит, ещё и жар.
– Забавно. – Усмехнулся Мишаня. – Тебе три раза жаропонижающее кололи. Последний раз вообще какую-то нечеловеческую дозу.
– А чё так? – Спросил удивлённый Серёга
– У тебя температура под 42 градуса была. Врач здешний вообще думал, что ты сдохнешь. Когда я тебя притащил, он сразу тебя в безнадёжных записал. Он не знал, что с тобой происходит, и не нашёл ничего лучше, чем просто накачать тебя препаратами.
Повисла недолгая пауза, которую прервала внезапно появившаяся посреди комнаты белокурая девушка, уже знакомая Серому.
– Привет, мальчики! Не потревожила? – Сказала девушка, улыбнувшись.
– Ты ещё кто такая? – Спросил Мишаня.
– Думаю, что вам пока лучше этого не знать. Пока что можете меня позиционировать, как человека, который даст вам ответы на ваши вопросы. – Ответила девушка.
Повисла недолгая пауза, которую прервал Серый:
– Чё за херня с нами происходит? Откуда у нас эта сила, и почему после её применения меня так ломает? – Спросил Серёга.
– Ваша сила находится в симбиозе с вашим организмом потому, что не может существовать обособленно от носителя. И взамен на то, что она даёт вам защиту и превосходство, она забирает жизненную энергию у организма. Жар, гематомы и кровоизлияния – это всего лишь нечто вроде аллергической реакции организма на такой нестандартный для него симбиоз.
– Выходит, что сила – это типа вирус? – Спросил Мишаня.
– В данный момент это самое лучшее определение природы силы. Но я пришла не для того, чтобы отвечать на ваши вопросы.
– А для чего же ещё? – Перебил девушку Мишаня.
– Вы в курсе, что на вас открыта охота? – Спросила с упрёком девушка.
– Извини, слишком сильно был занят тем, чтобы не сдохнуть от этой хуйни, которая выедает изнутри мой организм, не успел ещё сводку прочитать. – Съязвил Серёга.
– Вы не осознаёте, во что вы вляпались, устроив диверсию в аэропорту, а потом ещё и вступив в бой с Адамом Смэшером! Никто этого просто так не оставит. Прямо сейчас американские войска уже начинают выдвижение. Они снесут этот город к чертям, а когда найдут вас, то Смэшер лично выпотрошит из вас всё живое. – Девушка уже почти кричала.
И словно подчинившись её словам, на улице оглущающе громыхнуло. Потом ещё раз. И ещё раз. В рации послышались многочисленные доклады, которые шли не только от солдат с этого блокпоста:
– Кирюха, нас обстреливают
– Впереди по трассе, со стороны эстакады приближается техника. Машин 20, сплошь танки и БМП…Нет, не Молдавские, Американские…Есть.
Совсем недалеко загрохотал ДШК, а спустя пару секунд его начал поддерживать КПВТ одного из импортных БТР-60.
– Это чё, типа артиллерийская подготовка была всего из трёх выстрелов. Бред какой-то. – Сказал Серёга, соскочивший с койки, и прижавшийся к земле, ожидая дальнейшего обстрела.
– Да ты не о том думаешь, на нас напали. И судя по всему, это явно не малыги. – Сказал заметно нервничающий Мишаня. – Встать можешь?
– Вроде да. – Сказал кряхтящий и пыхающий Серёга.
“Буквально пять минут назад едва руками двигал, а уже идти может. Вот что адреналин творит!” – Подумал про себя Мишаня, и в душах посмеялся. Смех был скорее нервный.
Мишаня поднялся на ноги, помог встать Серому, и вдвоём они выбежали из палатки. На блокпосте был хаос. Из стороны в сторону бегали солдаты, со стороны баррикады всё в таком же темпе грохотал тандем ДШК и КПВТ.
– Пошли, надо помочь ребятам на баррикаде! – Крикнул Мишаня.
Путь до баррикады занял буквально одну минуту. На неё было больно смотреть. Несмотря на то, что она была огромна и перекрывала оба направления дороги и аллею между ними, защитников катастрофически не хватало. Мишаня насчитал 6 человек, не считая пулемётчика за ДШК, стреляющего по невидимому врагу, и экипажа БТР, выглядывающего из-за пятиэтажки, расположенной по левую руку. Хотя, наверное, в БТР кроме стрелка никого и не было.
Над головой просвистели несколько пуль, и Серёга на пару с Мишаней упали на землю, вжавшись спинами в баррикаду. Упали как раз рядом с командиром, кричавшим что-то в рацию.
Мишаня решил немного приподнять голову, чтобы узнать, с кем идёт бой. Буквально спустя секунду после того, как Мишаня поднял голову, над головой пролетели пули. Похоже на крупнокалиберный пулемёт. Однако попытка увенчалась успехом, и Мишане удалось разглядеть две четырёхколёсные ББМ. Сомнений не было, они были американские.
– Ну вот и всё, Серёга, приехали. Американские. – Сказал Мишаня то, что уже им обоим давно было понятно.
До БТРов врага было метров двести, и стрелять по ним из стрелкового оружия не было смысла, поэтому Мишаня решил узнать обстановку у командира.
– Хреново всё! – Отвечал молодой парень Мишане. – Мы в окружении, к основным силам пробиться невозможно!
– Как в окружении, командир? – Спросил Мишаня.
– Американские танки вышли к Академии наук, а подразделения морской пехоты уже на перекрёстке Измайловской и Албишоара!
– Так если они уже у Академии, то выходит… – Замялся Мишаня.
– До дома правительства им осталось меньше километра! – Сказал командир.
Тем временем американские М1117 решили кончать с баррикадой, и задействовали свои 40 мм автоматические гранатомёты.
– Надо чё-то делать, иначе они нас сожрут! – Сказал Серёга, вжимаясь в баррикаду после каждого выстрела. Без оружия он чувствовал себя совсем беспомощно.
– У вас гранатомёты есть? – Спросил Мишаня у командира.
– Да! На втором этаже, там, где ДШК! – Крикнул командир.
– Так почему не используете? – Удивился Мишаня.
– Из нас не умеет никто. Тут никто толком в армии не служил, кроме Балтаги – это мужик, что в БТРе сейчас! Кроме автоматов из оружия никто никогда в руках ничего не держал.
“Как же всё плохо!” – Подумал Мишаня.
– Серёга! Тащи свою жопу за мной, к тому двухэтажному дому! – Крикнул Мишаня, а сам, присев, почти побежал к дому.
Серёга промолчал, и просто точно так же присев, побежал за Мишаней. Дом внутри был старым и ветхим. Они буквально влетели в него, и пулей поднялись на второй этаж. Там за пулемётом, на одном колене, сидел невысокий горбатый мужичок, и стрелял скорее в сторону врага, чем по врагу. Так или иначе толку в этом было мало.
– Где граники? – Крикнул Мишаня, пытаясь перекричать грохот ДШК.
– Și? – Спросил Мужик.
– РПГ! – Крикнул Мишаня.
– În cutie! – Ответил Мужик.
Мишаня посмотрел в правый дальний угол и увидел там два уложенных друг на друга деревянных ящика, на который что-то было написано на английском. Вскрыв ящики, пацаны обнаружили внутри два зелёных шведских АТ-4. Гранатомёт, он и в Африке гранатомёт, поэтому с его конструкцией пацаны разобрались быстро.
Залпы они дали одновременно. Один пришёлся в молоко, за то второй точно в цель. БТР М117 залился ярким пламенем, а оставшийся БТР отступил назад. Нападение было отбито, однако факт их нахождения в окружении затмевал радость победы. Впереди предстояли тяжёлые бои, исход которых был уже предопределён. Если их конечно не накроют артиллерией через пару минут.
Алексей Нечаев, 382-ой отдельный батальон морской пехоты РФ.
Полдень. 19 марта
Уже второй год Алексей вместе со своим батальоном находился в Тирасполе, поддерживая гарнизон города. До недавнего времени жизнь в батальоне была и так нелегка. Они же как ни как морская пехота, к тому же теперь и пограничные войска. Постоянные учения изматывали, но Алексею это даже нравилось.
Ему было тридцать два года. Сначала дед его служил в морской пехоте, тогда ещё морской пехоте СССР и в её составе прошёл Великую Отечественную войну, и ушёл в отставку майором морской пехоты. Отец его служил в Морской пехоте на закате существования Советского союза, а старший брат его прошёл Вторую Чеченскую в составе морской пехоты. И Иван был рад продолжать семейные традиции.
Однако последние пару дней на базе были неспокойно. До Алексея, как до старшины, довели, что в Молдове началась война, и что высок риск вмешательства американской армии в эту войну. У ребят из взвода было много вопросов. Взвод его состоял сплошь из двадцатилетних пацанов, которых распирало любопытство, и они постоянно донимали командира с вопросами касательно обстановки.
Вчера техники начали копошиться, проверять танки и ББМ, находящиеся в распоряжении батальона. Всего на вооружении их батальона было сорок БТР-82, батарея “Гвоздик”13, 10 танков Т-72Б3 и несколько БМП-2. Вчера весь день копошились, таскали коробки с БК и проверяли состояние техники. А сегодня всех командиров взводов и рот вызвали в штаб, и опасения Ивана подтвердились: их батальону приказано войти в Кишинёв. Взводным было приказано готовить своих подчинённых к выезду, который намечен на 22 марта.
Алексей шёл из штаба в казарму, находясь в раздумьях. Ему не давал покоя факт того, что в городе уже идут бои между ВС США и повстанцами, а их батальону предстоит ворваться с зону боевых действий, “вынеся дверь с ноги". Их отцы уже проделали такое в Югославии, в 1999 году, однако сейчас всё по-другому. Где гарантии, что американцы не откроют огонь без предупреждения? Правильно, никаких.
С такими мыслями Алексей дошёл до казарм, где взвод тут же засыпал его вопросами.
– Значит так, пацаны. 22 марта мы выезжаем в Кишинёв. Готовьте экипировку, вооружайтесь до зубов, жратвы с водой брать столько, сколько сможете, БК аналогично.
– Всё настолько плохо, командир? – Спросил Коля Цыган, названный так из-за своей внешности. Сам Колька был парнем высоким, но очень худым. Про таких обычно говорят “кожа да кости”. Однако обманываться насчёт него не стоит потому, что силы у него было столько, что любой спортсмен обзавидуется
– Да нет, всё пока что нормально. Просто хер его знает, как мы можем вляпаться, поэтому берите столько, сколько можем увезти с собой.
– Сделаем, командир! – Ответил хором весь взвод.
– И ещё. – Остановился Алексей перед тем, как выйти из казармы. – Операция полностью секретная, так что пусть только попробует кто-нибудь проболтаться о том, что мы куда-то едем. Для всех ваших родных и друзей мы находились, находимся, и будем находиться в части, поняли меня?
– Так точно! – Снова ответил хором весь взвод.
– Готовьтесь, пацаны. – Сказал Алексей и вышел из казармы.
Он бы и сам хотел позвонить кому-то из родных перед выездом, но так уж сложилось, что родных у него не осталось. Отец с матерью умерли в автокатастрофе, когда Ивану было двадцать. Брат погиб ещё в Чечне, поэтому родных Ивану людей уже давно нет. “Ну ничего, жизнь продолжается” или “Прорвёмся, с нами и хуже бывало” – говорил себе Иван на протяжении всей жизни, и это ему помогало. И сейчас он тоже сказал себе: “Прорвёмся, с нами и хуже бывало”. И только спустя минуту Иван словил себя на мысли: а бывало ли хуже? Кто знает, что ждёт их впереди?
– Да хер его знает, что нас ждёт. – Ответил Иван сам себе на свой вопрос, и отправился дальше по своим делам.
Их больше нет
Вечер. 19 марта
К своим вышли без проблем. Всё-таки начало “Миротворческой операции” было шоком для обеих сторон. Для повстанцев шоком стали внезапные удары американских войск и слишком быстрое продвижение сил ВС США, а для “миротворцев” шоком было ожесточённое сопротивление повстанцев и удары повстанческих ДРГ с тыла.
Вот и колонна, которая продвигалась к Чеканам со стороны Быка, подверглась вот таким вот ударам с тыла. Поэтому воспользовавшись дизорганизацией в рядах американцев, Стёпа, Олег и Павел прошмыгнули к своим. Чеканы были превращены в руины, и на глазах ребят развернулся настоящий кошмар.
Стёпе больше всего запомнился, момент, как он у одного из подъездов увидел выкопанный ров, в который сбрасывали тела людей, одетых, как мирные жители. И двое мужиков, стоявшие рядом, поливали тела бензином.
– Это кто? – Спросил тогда Стёпа дрожащим голосом.
– Жильцы. Не уехавшие. В каждом пятом дворе такая братская могила. – Ответил мужик, который диалог со Стёпой рассматривал, только как возможность для перекура.
Тела выглядели страшно. Изуродованные осколками и пламенем, кто-то без рук, кто-то без ног, на ком-то лица нет, кого-то разворотило так, что аж кишки торчат. И там были все: старики, женщины, дети, мужики – все!
– Как так вышло? И почему ты такой спокойный, тебе чё, вообще похер? – Крикнул на мужика Стёпа. К горлу подкатил ком, а на глаза навернулись слёзы.
– А чё я, плакать должен? Так нет жидкости в организме, я выблевал всё. Я их всех и собирал по домам, и я там такого насмотрелся, что мне уже вообще нихуя не страшно. Чё, дохуя гуманист? А ты был бы гуманистом, после того, как у тебя на руках умерла девочка, которая полчаса пролежала со вспоротым осколками животом и была при этом живая? А ты сходи, на верхние этажи, там таких полно. Было. – Накричал на Стёпу мужик.
Ответить ему было нечего. Стёпа не знал, смог бы он жить после такого вообще. Когда держишь на руках истекающую кровью маленькую девочку, и даже не знаешь, жива она или мертва. А ещё хуже от осознания того, что ты ничем не можешь ей помочь. Позже, направляясь к районной администрации, он услышал от одного, из мужиков, разбиравших завалы, что в районную администрацию пришёлся прямой удар.
Узнав об этом, все втроём, ребята бросились бегом к районной администрации. Добравшись туда, они нашли сидящего на скамейке, возле супермаркета, Егора.
В глазах его выражалась пустота, и этими глазами он смотрел лишь в одну точку – в пол перед собой. Жени рядом не было. Сердце у Стёпы замерло, дыхание сбилось, колени затряслись.
– Где Женя?! – Спросил Стёпа.
Ответа не последовало. Тогда Стёпа повторил, уже криком:
– Где Женя, блять?!
Тогда Егор поднял свой взгляд на него. Глаза были красные, заплаканные. Егор ответил своим дрожащим голосом, пытаясь пересилить ком, застрявший в горле:
– Да я хер его знает. Сходи покопайся во рвах. Может найдёшь её обезображенное тело.
– Чё ты сказал, сука? – Спросил Стёпа осипшим голосом.
– Чё слышал, ёпта. Погибла она. Её на моих глазах разворотило осколками. Вся спина исполосована была.
У Стёпы подкосились ноги, и он невольно упал на землю. Захотелось заплакать. Свойственная Стёпе злость на тех, кто отнимает у него что-то дорогое ему сменилась обидой и горечью. Плакать хотелось от обиды. Хотелось зареветь:
“Почему? Почему она, а не я, или не этот, чтоб он в рот ебался, подполковник? Почему погибают невинные люди, не разу не согрешившие, не убившие ни одного человека? Почему “миротворцы” убивают мирных людей, а не реальных мятежников? Почему, сука?”
– А Саня где? – Спросил Стёпа.
– Да я не ебу. – Ответил честно Егор. – Как только вы ушли, так он сразу растворился как будто.
Обстановка для сопротивления мягко говоря ужасная. Фронт пал. Вся группировка, находящаяся по другую сторону реки, в центральной части города, децентрализована и раздроблена. Командование испарилось. Фактически, центр города, как и вся западная часть города уже находится под контролем “миротворцев”.
Послышались трески из рации подполковника:
– Паша, приём! – Голос генерала Сомова периодически прерывался помехами.
– Слушаю, товарищ генерал! – Спокойно ответил Пересветов.
– Колонна…вы…гается….чером…батальон…пех..ы… – Отдельные слоги едва были слышны сквозь помехи, а через пару секунд связь почти пропала.
– Походу связь гасят, суки. – Зло сплюнул Стёпа.
– И чё мы теперь делать будем? Командования у нас теперь нет и приказов внятных тоже не будет. Чё делать то? – Спросил Егор.
– Да хер его знает. – Честно ответил Стёпа.