Сергей Бостон
Сын минувшего будущего

Оставь сомненья

«Осторожно, двери закрываются, следующая остановка – платформа “Заветы Ильича”». Мы стояли на платформе и неловко молчали. Я ждал приглашения словами или хотя бы жестом. Папа явно колебался, находясь перед весьма внушительной неопределённостью, разговор застопорился. Тут меня посетила отличная идея:

– Давай найдем какое-нибудь уединенное место, например, подъезд, где не будет посторонних глаз, и я тебе покажу еще доказательства. Это будут фотографии и видеозаписи, – предложил я, параллельно засовывая руку в рюкзак и включая смартфон, чтобы он успел пока прогрузиться.

Уверенным, но неспешным шагом, я направился от станции кратчайшим пешеходным маршрутом к родительскому дому, давая возможность ему немного задержаться в раздумьях, но легко меня нагнать, что он почти сразу и сделал, вышагивая слегка позади. Я почувствовал, что он проверяет, знаю ли я дорогу.

– Я тебе покажу устройство, которое у нас называется «смартфон», от английского smart и phone, то есть умный телефон. Обычно мы называем уже просто «телефон», потому что домашних телефонов в привычном тебе понимании уже почти ни у кого нет, все ходят с личными «умными» устройствами. По сути, это мини-компьютер, в который встроен сотовый телефон, цифровой фотоаппарат, видеокамера, и много чего ещё, поэтому у каждого всегда с собой есть устройство, способное звонить, искать информацию в Интернете, фотографировать и снимать видео. У меня в телефоне очень много фотографий из будущего, но большинство из них касается семейной жизни, будущей жены, детей, дома, машин и так далее. Мне кажется, что у меня с собой две или три тысячи фотографий, включая те, которые ты и мама в будущем пришлёте, – я довольно неуклюже пытаюсь подвести к мысли, что мне потребуется какое-то время на сортировку материалов, я не могу показывать всё подряд. Не понимая, как информация может повлиять на будущее моё и всей семьи, нужно быть крайне осторожным, чтобы будущее не сломать. Я заранее решил показывать только что-то нейтральное – современные машины, технику, магазины, или улицы города.

– К чему я это всё говорю: мне потребуется некоторое время, чтобы выбрать такие фотографии, на которых есть что-то футуристическое. Как ты понимаешь, я просто так не фотографировал, например, наши современные машины, или здания с целью показать тебе. Для нас это всё повседневные и привычные вещи. Но иногда-таки они могут просто попадать в кадр, и мне надо такие кадры поискать. И ещё одно. Я, наверное, не стану показывать ничего, связанного с моей и Таниной семьями. Не волнуйся, в 2021 всё хорошо, но у меня есть озабоченность – если ты или мама будете заранее знать в лицо наших избранников или детей, то можете, волей или неволей, повлиять на наши будущие решения, на наш выбор, от этого линия времени, которую я знаю, поменяется, а мне бы этого не хотелось. Пока это сложно осознать даже для меня, но шанс такого развития событий есть.

– А как я могу знать, что фотки не сделаны в Фотошопе? – вдруг произнёс папа.

Это было так неожиданно, что я мысленно завис. Как ни странно, он был прав. Я вспомнил, что в те времена довольно активно занимался ретушью фото и даже 3D-графикой. До реализма тогда было далеко, но всё же. Хорошо ещё, что он не знает про доступность в наше время фильтров для состаривания людей на фото или DeepFake⁶.

– Я покажу не только фото, а постараюсь найти и видео. Вот, кстати, вполне подходящий подъезд, – переводя тему, указал я на центр длинной девятиэтажки.

Мы заходим в подъезд, я не оглядываюсь, но понимаю, что он следует за мной. Кажется, что он полностью заинтригован, уже поборол скепсис и, как ребёнок в цирке, ждёт представление с реальными чудесами. На счастье, в подъезде оказывается лестница отдельно от лифта с переходом через внешний балкон. Это идеально, по таким лестницам обычно не ходят, так что нас вряд ли кто потревожит. В лестничной полутьме достаю из рюкзака смартфон, он уже как раз загрузился и ждёт обязательного первичного ввода PIN-кода. Я привычно разблокирую и, пока телефон догружается полностью, перевожу взгляд на склонившегося над светящимся экраном папу. Ощущение, что его глаза засветились не меньше, чем экран. Видно, что он поражен окончательно. Это уже не какие-то там мелкие и непонятные смарт-часы, тут уже безрамочный AMOLED-дисплей, 6.6 дюйма с разрешением почти 4К. Картинка просто сказочная.

Начинаю с беглой демонстрации работы аппарата, менюшек, рабочих столов. К сожалению, девяносто процентов приложений требуют пока отсутствующий онлайн доступ. Специально включаю камеру, ставлю ночной режим, делаю его фото в темном подъезде и показываю результат. По застывшему детскому удивлению на лице понятно, что демонстрация своей цели достигла. В невозможность существования такой техники в 1998 он уже верит. Теперь надо в кучах сделанных и присланных фото найти что-нибудь доказательное, какие-то совместные фото. Пока я ищу, он сам замер в предвкушении и внимательно осматривает заднюю крышку отвёрнутого от него смартфона. Через минуту я понимаю, что привлекло его внимание – большой металлический круг, приклеенный сзади на чехол для магнитного крепления на торпеду в машине. Решаю сострить:

– Ах, это… Это антенна рентгена, ты бы от неё подальше… – начал было я, но быстро пояснил назначение железяки, увидев неподдельный испуг.

Попутно нахожу несколько фотографий современных машин, случайно попавших в кадр, делаю зум на них и показываю. Каждая новая фотка отзывается радостью на его лице, ожидания явно оправдываются. Нахожу видео, которое снимал для, когда делал длинную велопрогулку по Садовому кольцу. Показал, как проезжаю по Крымскому мосту, на видео неплохо получился вид на современную Москву и памятник Петру. К моему удивлению, оказывается памятник установили ещё в прошлом году, но общий вид прохожих, машин, зданий вызывает интерес. Несколько раз пересматриваем фрагмент, внимательно изучая.

За первые несколько минут подходящих общих фото не находится, везде в кадре или жена, или дети, а это не входит в мои планы. Придумал поискать в WhatsApp. Открываю группу «Семья» и тут же получаю идею – на аватарке группы фотография с моей свадьбы – идеально. В редакторе тщательно замазываю невесту и тещу – почему я сразу не додумался о таком простом трюке. Сразу же комментирую, что на фото не будет лиц, но смысл будет понятен, и поворачиваю к нему экран. Реакция ожидаемая – он просто зависает в изумлении. На фотографии я, мама, он, моя сестра Таня и замазанные силуэты жены и тёщи. Понятно, что сомнений у него почти не остаётся. Он видит себя на десяток лет старше, а меня на тринадцать лет младше, и уже визуально проводит связь между мной девятнадцатилетним из 98-го, двадцатидевятилетним на свадьбе, и мной сорокадвухлетним настоящим.

– И какой это год, получается? – приходит он в себя и даже начинает улыбаться.

– Не-не, не скажу конкретно, но это будет не раньше, чем через десять лет.

– А чего там Танька на фотке одна? – Таню он почему-то узнал сразу, сомнений не возникло.

– Ну, это просто одна из фоток, на конкретно этой она одна, но вообще на свадьбе была в паре. У меня много фоток со свадьбы, они на жестком диске, надо включать ноутбук, а сейчас это не удобно. Чуть позже попробую показать. Теперь тебе хотя бы понятно? Теперь ты поверил? Мы можем дальше переходить к делам более насущным?

 Такой разворот вернул его в реальность, где нужно было решать, помогать ли мне, и чем конкретно. Нас поджимало время, по ощущениям было уже почти одиннадцать вечера, на улице ещё сильнее похолодало, ночевать мне было по-прежнему негде, ну, а его, вдобавок, ждала дома семья. Я снова почувствовал себя не в своей тарелке, мне не хотелось становиться ещё одним нахлебником, не хотелось просить денег, понимая финансовое положение семьи в тот момент, но другого быстрого выхода из положения я не видел. Пока папа молчал, обдумывая ситуацию, я проговорил своё текущее положение снова:

– Мне прямо сейчас некуда пойти, негде переночевать, у меня нет наличных денег (да и безналичных тоже), у меня даже нет паспорта, чтобы пойти в отель или общежитие. Мне нужна твоя помощь хотя бы на пару дней. Дома мне показываться точно нельзя, я не должен встречаться сам с собой – слишком высока вероятность изменить будущее не в лучшую сторону. У меня была идея, может, не лучшая, переночевать сегодня в машине, а завтра на свежую голову придумать другой вариант. Ты можешь завтра остаться дома и подумать вместе со мной? – пробормотав всё это, я замолчал и стал ждать.

– А как ты будешь спать в машине, это же холодно? – ответил он вопросом на вопрос.

– Буду периодически заводить мотор и греться печкой.

– Не, бензина мало, не хватит.

– Других экстренных вариантов я не вижу, не в подъезде же мне спать на лестнице.

– А может пойти к Борьке, у него вроде же вторая квартира сейчас пустует? Серёга мне говорил.

– Ну, да, вот прямо сейчас пойду и с порога скажу: «Привет, Борь, как дела? Узнал, я Серега Бостон, твой одноклассник из будущего. Слышь, я по-братски поживу в вашей старой квартире, лады? С родителями же уладишь?»

Он молчал.

– Идея, может и неплохая, предлагаю спросить, могут ли они квартиру сдать ненадолго, но это точно надо делать не сегодня, и точно не мне самому. Можно попробовать через Серёгу (кстати да, давай для понятности назвать второго меня именно Серёга).

– А как ты собрался внутри ракушки заводить двигатель-то? Это же гарантировано можно угореть.

– Конечно же, не в ракушке, надо из ракушки отогнать.

– Нет… – протяжно начал он и замялся.

– Не переживай, ничего ночью с машиной не случиться, да и я же буду внутри. Кому вообще надо угонять старенькую «копейку»? У тебя же пока «копейка»?

– Копейка… – с ноткой недоверия ответил он, – А почему «пока»?

Было заметно, как он сильно колебался и внутренне боролся с собой. Понятно, отказать без веских причин ему было неудобно, а вверять свою единственную пока машину почти что первому встречному очень не хочет. Мне вспомнилось его бережное, буквально охранительское, отношение к машине, как поначалу он несколько раз за ночь выглядывал во двор, проверяя. Как парковался в километре от других машин, чтобы, не дай бог, кто-то случайно не поцарапал. Справедливости ради – такое же отношение у него было и к своему гоночному велосипеду. После очередной поездки каждая пылинка была сдута, каждая царапинка заполирована или закрашена. Но так продолжалось не вечно, и, мал-помалу, волнение ушло. Сначала появилась ракушка, потом небольшой гараж, а потом и вовсе стало общедоступным страхование КАСКО.

– Ну, вот кому нужна твоя «копейка» с человеком внутри? – парировал я, вовремя поняв его опасения, – А «пока» потому, что до 2021 у тебя будет ещё целых семь других новеньких машинок, четыре из которых – иномарки. Так что расслабься.

Блаженно-мечтательное выражение его лица подсказало, что мысленно он уже выстроил в ряд эти несуществующие машины и раскрыл рот для вопроса, но я опередил:

– Нет, деталей не расскажу – не хочу портить сюрприз и ощущения от долгожданных покупок.

– Я вообще-то хотел другое спросить: а если утром Надя или Серёга пойдут мимо, а в машине какой-то дядька сидит, тогда что?

– Потому я и предлагаю отогнать, хотя бы за соседнюю пятиэтажку, куда они точно не ходят, а ракушку закрыть.

– Всё равно у меня ключа с собой нет…

– Ничего, зайдёшь домой, поужинаешь, мне что-нибудь захватишь поесть и чем укрыться, плед какой-нибудь или телогрейку.

– Да что я скажу, куда на ночь глядя пошёл?

– Придумаешь что-нибудь по ситуации. Всё, теряем время, это уже детали, которые можем обсудить по дороге – давай выдвигаться.

Дальше уже без возражений мы вышли вместе из подъезда. Я был доволен тем, как удалось сломить сопротивление и перейти от «нет» к «а как?». За остаток пути, километра полтора, обсудили детали и в общих чертах выработали план на завтра. Моё предложение состояло в том, чтобы ему остаться завтра дома, дождаться, пока сестра Таня отправится в школу, нынешний Серёжа – в университет, а мама Надя – на работу, и тогда уже забрать меня из машины. Далее, спокойно сидя дома, мы бы обсудили возможные дальнейшие варианты моей легализации и существования. Все эти размышления изредка прерывались по ходу движения моими рассказами.

– Вот тут построят большой угловой дом-башню с супермаркетом, – показываю я, – а вот тут мой одноклассник Женька Белов купит себе квартиру в строящимся доме и будет ждать, пока её со скандалами строят несколько лет, но в итоге получит её и поселится здесь с семьёй. Мы, кстати, с ним до сих пор плотно дружим и, по возможности, вместе летаем в отпуска семьями.

– Ну, или вот это болото, которое вроде как на самом деле озеро (то ли Травское, то ли Травинское – потом посмотрю) преобразят так, что вообще не узнаешь. Вокруг всё осушат, проложат дорожки, сделают пешеходную набережную с забором, всё дно очистят от мусора. Я когда первый раз увидел результат – глазам не поверил, что такое вообще реально. Вот там будет большая детская площадка, а вот здесь вообще можно будет пройти и срезать путь, хотя сейчас тут натурально болото. Мы, кстати, всей семьёй буквально на прошлых (для меня, конечно) выходных гуляли, когда приезжали в гости. Были мы с Татьяной вместе с супругами и внучатами, ты, и мама. Я тщательно отобрал формулировку, по которой непонятно, сколько внучат и какого они пола. Папа слушает молча, ему приходится просто верить на слово, – А потом мы оставили внучат вам на четыре дня, но это я так, это больше сам для себя рассказываю, чтобы не сойти с ума от всего этого происходящего…

Проходя мимо соседнего с нашим дома, где жил мой одноклассник Серёга Кореев по прозвищу «Уксус», я продолжил рассказ.

– Мы, когда в те выходные пошли гулять, только вышли вон туда, – я показал на въезд во дворы пятиэтажек – услышали сирены. Не сразу понял в чём дело, пока не увидели мчащиеся две пожарные машины. Мы огляделись и увидели поднимающийся столб дыма вон там. Обошли дом и увидели начинающийся пожар в квартире на четвертом этаже. Народ столпился, глазеют. Потом стекла стали лопаться, пламя уже из окон. Ты всех потащил подальше, мол «вдруг жахнет газ, не дай бог», тут третья машина как раз подъехала, стали рукава разворачивать. Вик… – я прикусил язык. Я чуть не сказал: «Вика испугалась». А Викой зовут мою младшую дочь. Второй мне сигнал, что нужно прекращать молоть языком, иначе рано или поздно я наверняка испорчу себе будущее.

С именем «Вика» была довольно забавная история, как мы с женой, исчерпав свою фантазию, решили устроить онлайн-голосование среди родственников за один из нескольких лучших вариантов имени. По итогам такого голосования и было выбрано имя, а сейчас, сболтнув его по неосторожности я бы запросто мог вычеркнуть всю эту приятную активность из бытия. Осторожнее нужно быть, и вообще прекратить рассказывать какие-то личные истории. Соблазн велик, но надо постараться.

– …Видимо, один из внучат испугался при виде пожара и немножко поревел, пришлось брать на ручки и успокаивать. Пожар был, прямо скажем, не слабым. Квартира горела как домна. Но когда мы возвращались с прогулки, то уже всё потушили, соседние квартиры не пострадали, разве что нижние залило водой. Я ещё подумал, а не встретим ли мы сейчас Серёгу тут, я его лет десять уже на тот момент не встречал. И точно, только мы стали проходить с торца, как он из двора вырулил со своей семьёй. Мы тут ещё постояли, обсудили случившееся. На фоне во дворе милиция и фельдшеры грузили в скорую какого-то голого и чумазого мужика. Серёга рассказал, что это как раз виновник, что у него крыша потихоньку ехала на фоне личных проблем и вот результат, и что вообще он, Серёга, думает, что мужик сам и поджёг.

– А что, «Уксус» останется здесь же жить? – спросил участливо папа.

– Видимо да, иначе, что ему тут ещё делать…

Двор и подъезд дома были почти такими, какими я их помнил в те времена, когда ещё жил с родителями. Позднее, когда я уже приезжал к ним в гости, то родной двор переставал для меня быть повседневностью и я каждый раз отмечал изменения, сравнивая с тем прошлым устоявшимся образом. Сейчас этот образ был передо мной, так сказать, во плоти. Лет десять, наверное, ещё оставалось до установки домофонов, современной детской площадки, сноса самовольно установленных гаражей-ракушек, занимающих добрую половину двора.

Вопреки ожиданиям я направился за папой в подъезд. Он остановился и, оглянувшись, вопрошающе посмотрел на меня.

– На лестничной клетке подожду тебя, на улице уже слишком холодно.

Наш этаж был последним, девятым, что позволяло, взобравшись по лестнице к площадке чердака, спокойно там отсидеться, не опасаясь проходящих мимо жильцов, чем я и воспользовался. Из-за специфической акустики лестницы нельзя было бы пошевельнуться в подъезде так, чтобы я не услышал. Кто бы ни вышел из квартиры, ни пошёл бы по лестнице или ни поехал на лифте – я узнал бы об этом заблаговременно. Меня нельзя было застать врасплох. Я не преминул воспользоваться ситуацией, присел на ступеньки и достал ноутбук. Захотелось поскорее провести поверхностную инвентаризацию информации, что хранилась в недрах ноута, правда надолго меня не хватило. Очень скоро мысли о ближайшем будущем (ха-ха, каламбур) завладели мной полностью: где поселиться, на какие средства существовать, как не попасть в лапы милиционеров или санитаров, а главное – есть ли способ вернуться в моё настоящее время. Я выключил полностью и убрал ноут, выключил телефон и принялся тщательно и последовательно эти вопросы обдумывать. Так я провёл следующие полчаса.

Папа, проснись!

Звонкие повороты дверного замка заставили меня поднять голову и открыть глаза – видимо я немного задремал в процессе рассуждений. От сидения на бетонной ступеньке немного затёк – пришлось приложить усилия чтобы встать. По звуку было похоже, что открывается наш замок, но для предосторожности решил не обозначать себя и притаился. Вначале открылась и закрылась дверь квартиры, затем открылась и закрылась дверь на лестничной площадке, и из-за угла показался папа, держа в руках объемистый пакет. Отлегло. Он кивнул мне головой, подзывая к лифту. В кабину вошли молча и только в районе седьмого этажа молчание было нарушено.

– А чо так долго? А чо у тебя в коробке? Уши доктора? – спародировал я голосом персонажа Михалкова из фильма «Жмурки»⁷, но тут же вспомнил, что картина эта явно родом из 2000-х, – Пардон, эта цитата тут не к месту. Всё нормально? Что в пакете?

– Нормально, придумал историю, что надо завтра машину Гришке на завод отвезти, поэтому сейчас, чтобы не забыть, кое-какие вещи отнесу и вернусь, а в пакете телогрейка, как просил, бутерброды и вода, – получил я ответ извиняющим тоном.

– Ну, вот, половину дела сделали, остаётся мне ночью не замерзнуть, а завтра что-нибудь придумаем понадёжнее.

Ради конспирации решили разделиться. Я двинул к месту предполагаемой ночной парковки за пятиэтажку, а папа пошёл выгонять машину. Если вдруг мама решила бы из любопытства проверить ситуацию с балкона, то ничего необычного не обнаружила бы. Как обычно, на месте я его ждал целую вечность, ибо всё, что касалось машины всегда выполнялось им с особой тщательностью. Уверен, что перед выездом из ракушки он успел протереть её тряпкой.

Уныние охватило меня, как только я оказался в салоне «копейки». Порядком подзабыл я, что ВАЗ-21011 по габаритам явно меньше любого из седанов класса B, а может даже и А, имел внутреннюю отделку из каких-то ужасающих материалов, и в салоне беспрестанно воняло парами бензина. Пока я размышлял, каким же образом мне скрючиться так, чтобы уместить туловище и ноги в горизонтальной позе на заднем сидении и при этом коленями не передавить себе шею, папа вовсю вещал, какую ручку куда тянуть, до какого звука держать повёрнутым ключ и что поменять в движке, если после получаса она не заведётся. Когда же лекция по азам холодного пуска трухлявых карбюраторных двигателей на 76-м бензине (да-да, был когда-то и такой) была окончена и мне было предложено самому пересесть за баранку и показать, что я усвоил из изложенного материала на практике. Я сел на место водителя и поник окончательно. С одной стороны всё было визуально знакомо, с другой – я напрочь забыл для чего нужны все эти странные рычажки, дополнительные педали и в какую сторону дёргать ручку коробки передач. Отдельно пугал какой-то непонятный «подсос», который надо было куда-то там «давать». Хорошо ещё, что мне не предлагалось на ней прямо сейчас проехать.

Худо-бедно, с третьего раза удалось машину завести и два раза повторил для закрепления материала. Пора было устраиваться на ночевку и отправлять папу домой. Я начал раскладывать телогрейку на заднем сидении. Удивлённо на меня глянув, папа лёгким движением руки полностью откинул назад спинку переднего пассажирского кресла так, что получилось очень даже неплохое спальное место, уместиться на котором мне показалось реальным. «А жизнь-то налаживается!» – подумал я и улыбнулся.

Уходил он неохотно, как будто навсегда мысленно прощаясь с машиной, оглядываясь каждые три-четыре шага, пока не скрылся за углом. Я снова остался наедине со своими проблемами. Достал смартфон и наушники, включил музыку, быстренько перекусил бутербродами с вареной колбасой. Теперь было немного времени перед сном, чтобы ещё раз проанализировать события этого сумасшедшего дня. Внутренний монолог был примерно таким:

– Я проснулся днём почему-то на скамейке в сквере рядом с моим университетом. Почему именно там? Непонятно.

– Со мной был мой рабочий рюкзак с полным набором вещей, которые я брал с собой в командировку на конференцию в Казань. Опять загадка, почему только рюкзак? А где тогда мой дорожный чемодан с одеждой?

– Так! А как тогда Индекс.Карты без интернета и сотовой связи показали мне правильную локацию? Точно, есть же ещё GPS протокол и спутники, которые точно уже сейчас запущены и работают, а карты Москвы и Области я скачивал для оффлайн использования.

Я открыл приложение Карт, проверил эту гипотезу – действительно. Смартфон определял геопозицию по спутникам, карты были доступны оффлайн, моё текущее местоположение определялось верно. Это было хорошо, как минимум с навигацией у меня будет нормально, да и у карт есть какая-никакая стратегическая ценность, будет чем торговать при случае.

Чисто машинально я открыл с главного экрана телефона Youtube, видимо намереваясь посмотреть какие-нибудь shorts’ы, но из-за отсутствия подключения к Интернету приложение после запуска предложило мне перейти и посмотреть скачанные видео⁸. «А это идея!» – просиял я, как я мог забыть. У меня же есть какие-то скачанные видео и даже фильмы. В списке значилось более 100 штук, большинство из которых являлись небольшими обучающими фрагментами, например по MS Project, курс начальных лекций по машинному обучению (помню, как я их в поезде скачивал), вводная лекция в PMBOK5 на 1,5 часа, куча различных роликов по Git, Go, Excel, которые, я рано или поздно, надеялся посмотреть. Видимо, теперь посмотреть придётся в поисках крупиц полезной в моём положении информации. Замыкали список ретро-фильмы, которые я качал для просмотра на рыбалке в компании, когда Интернета не будет. Это были: «Ирония судьбы», «Особенности национальной охоты» и «рыбалки», «Брат», «Брат-2», «ДМБ», вышеупомянутые «Жмурки» и почему-то «Шла собака по роялю». Я вспомнил, как хотел узнать год производства «Жмурок» и включил его, чтобы поискать информацию в титрах, но прямого указания не нашёл, а только упоминание использованной музыки 2005 года. Открыв и полистав титры к «ДМБ», я вообще не нашёл никаких упоминаний годов, что было прямо-таки обидно. Удивительно, что создатели не хотят увековечить свои творения с привязкой к эпохе. Живо представил себе будущих историков, которые году эдак в 2080 пытаются понять по языку, выражениям и форме военных, в каком именно веке это снято, в девятнадцатом, двадцатом или двадцать первом, потому что деньги на содержание Википедии кончились в 2033 году и все мировые знания были разом потеряны.

Наверное, именно тогда меня впервые посетила дельная мысль: хорошо было бы подсказать авторам гениальных фильмов почти цельные идеи или готовые сценарии их будущих шедевров. Так они могли бы сэкономить кучу времени для создания новых, ранее не известных творений. Додумывать эту идею сил уже не оставалось, мысли вспыхивали и тут же остывали рассеиваясь. Этот поистине сумасшедший день полностью исчерпал мои внутренние ресурсы. Я поспешил устроиться на приготовленной лежанке, убрал наушники, поставил таймер телефона на 1,5 часа, чтобы проснуться и заглушить мотор. В сон провалился, как и подобает уставшему человеку, быстро и незаметно.

На первый таймер я проснулся весьма неохотно, сны мне не снились, и при пробуждении на минуту всё окружающее показалось именно сном. В салоне было темно и тепло. Я не с первого раза нащупал ключ зажигания и заглушил машину. Через силу достал телефон и установил таймер ещё на 2 часа, чтобы вновь завести машину и погреться. Глаза мгновенно склеились обратно, как только потух экран телефона.

Я проснулся с закрытыми глазами от того, что наступило пасмурное утро, дети уже, видимо, проснулись и прибежали к нам в кровать, наверное, даже включили тихонько мультики на телевизоре. Я лежал, отвернувшись к краю, по самую шею укутавшись в одеяло, и чувствовал, как дети ползают по кровати, переговариваясь в полголоса. Я старался не подать вида, что уже проснулся – хотелось досмотреть свой причудливый сон. Конечно, я понимал, что окончание сна уже придумать не смогу, особенно если дети начнут усердно меня будить и отгонят последние ускользающие воспоминания. А они, словно нарочно, чувствуя моё отстранение, стали, как заводные, повторять: «Папа, проснись!», «Папа – вставай!». Сначала спокойно, постепенно переходя в назойливые и истеричные причитания. Я только сильнее сжимал веки, выгадывая для себя последние сладкие секунды отдыха, уже понимая, что одними причитаниями не ограничится и вот-вот ко мне будет применена физическая сила. «Папа, папочка, ну просыпайся» – уже завывала со всхлипываниями старшая Ева. «Чего это она себя так накрутила?» – подумал я, и тут же услышал сигнал сработавшего таймера. Дети затихли, я подождал второго сигнала будильник и открыл глаза.

Я по-прежнему лежал, плотно укрытый телогрейкой, в том же салоне копейки, который был подсвечен с улицы через окна лучом света.

Всем телом физически ощутил контраст между уютным сном и реальностью – глаза щипало, они слипались обратно, тело затекло, лицо и ноги подмёрзли – совсем не так, как несколько секунд назад было в моей кровати дома. Таймер продолжал сигналить, с превеликим трудом я повернулся на спину, чтобы извлечь телефон из кармана. В салоне стало явно холоднее, но всё же ещё терпимо. Немного поразмыслив, я решил пока оставить всё как есть, и ещё поспать, не найдя в себе силы пересаживаться в кресло водителя и заводить машину. Накрывшись снова телогрейкой и повернувшись на бок, я закрыл глаза и попытался мысленно вернуться в только что прерванный сон. От досады у меня стоял ком в горле и очень хотелось плакать, а этого я не делал, наверное, уже больше двадцати лет. Тем временем, до утра оставалось ещё два-три часа.