Сергей Ли
Боевое безумие
Глава 14. Лейтенант. Жизнь 2.7. (Ключевой момент)
Ехать на броне было не очень удобно, на каждой неровности нас подбрасывало вверх, так что приходилось все время держаться за корпус машины. Легкий танк ехал довольно бодро, все время норовя выехать вперед колонны. Стрелок в башне водил дулом в разные стороны, готовый в любой момент открыть огонь по неприятелю.
Пейзаж вокруг был довольно удручающим. Мы уже полчаса ехали по полностью выезженной земле. Везде, куда ни падал взгляд, можно было увидеть результаты ожесточённых боев. Огромные воронки от снарядов практически перепахали все поля вокруг. То тут, то там виднелись остовы сгоревших бронемашин и обломки огромных роботов. Мы на довольно приличной скорости проезжали мимо разрушенных практически до основания небольших поселений.
Чем ближе мы подъезжали к линии фронта, тем больше становилось вокруг разрушений. Танк, на котором мы ехали, стало немилосердно трясти. Огромное количество воронок и выбоин теперь устилали нам путь. Стали попадаться первые солдаты. Они понуро брели в сторону укреплений, практически не обращая внимания на происходящее вокруг, полностью погруженные в свой внутренний мир. Они выглядели сломленными, опустошёнными, лишёнными надежды.
– Кальдерон, что это с ними? – озадаченно спросил я болтающегося рядом со мной сектанта.
– Они отчаялись. Они знают, что сегодня умрут, поэтому потеряли всякий интерес к жизни, – грустно ответил он.
– Ты уверен, может, они просто устали? – уточнил я.
– Нет, я точно уверен. Совсем недавно я был таким же, как они, – признался Кальдерон и даже немного смутился от своих слов.
– Интересно, и что же изменилось с тех пор? – озадаченно поинтересовался я.
– Ты показал мне другой путь, командир, – посмотрев мне прямо в глаза, сказал он.
– И что это за путь? – не на шутку заинтересовался я.
– Не знаю, просто другой путь. Возможность сделать что-то хорошее, несмотря ни на какие обстоятельства. Ну и, конечно, никогда не сдаваться. Наверное, как-то так, – немного сумбурно ответил он.
– Ты прав, сдаваться не стоит. Тогда давай покажем этим отчаявшимся душам наш другой путь, – вдруг загорелся я идеей, воодушевлённый словами Кальдерона. Как-то ему удалось затронуть тонкую струну в моей душе, которая теперь вибрировала, не давая мне покоя. Может быть, я ничего не смог сделать для спасения собственного мира, но здесь и сейчас я сделаю всё возможное и невозможное для спасения этого мира. И сделаю не потому, что я такой хороший, а потому, что так я попытаюсь искупить собственную вину от бездействия.
Конечно, можно сказать, что я мог сделать? Да, я ходил на выборы, голосовал за демократов, хотел мира во всем мире и уничтожения ядерного оружия, но что я мог еще сделать? Может, если бы я проявил больше ответственности, то смог бы изменить мир к лучшему. Что я сделал для этого? Ну, правда, что? Хоть что-нибудь? Я всегда думал, это не моё дело. От меня ничего не зависит. И что в итоге произошло? Мир погиб. Ничего не осталось. И в этом были виноваты лишь мы сами. Потому что бездействовали, потому что боялись что-то сделать. Но теперь я не боюсь. Я буду делать то, что считаю правильным, даже если это будет означать мучительную смерть. Пусть я буду умирать тысячи раз, на этот раз я не опущу руки, не пройду мимо проблем, которые, вроде, меня и не касаются. Я буду действовать и агитировать других сделать этот мир лучше. Дам им всем надежду на то, что у нас ещё есть шанс, у всех нас.
Как-то резко показались первые укрепления. Многочисленные окопы, блиндажи, землянки и дзоты. Все это было перепахано взрывами, везде валялись обломки боевых машин. Множество танков застыли искорёженными памятниками самим себе. Всюду были солдаты, бестолково бегающие между укреплениями и упорно продвигающиеся вперёд, поближе к врагу.
Мы проехали суровых ребят с застывшими масками вместо лиц, выполняющих тяжёлую роль заградительных отрядов. Проехали новичков, которых сержанты пытались построить в колонны и направить в нужном направлении. Везде я наблюдал лишь скорбь и уныние. Это нужно было искоренять и делать это прямо сейчас.
– Арни, у тебя случайно нет с собой музыки? – спросил я своего боевого робота.
– У меня есть полная картотека собрания сочинений расы Эльдаров. Хотите послушать? У меня есть внешние динамики, будет отличный звук, – довольно человечно ответил он. И правда, новую программу коммуникаций поставили.
– Да, хочу. Там есть какой-нибудь военный марш, с которым было принято отправляться на войну? И чтобы пободрее? – заинтересованно спросил я.
– Да, есть такой. Включить?
– О да, и сделай как можно громче, если не трудно.
– Как прикажете, командир, – тут же согласился он и врубил на всю катушку военный марш. Получилось всё, как я и задумывал. Вокруг разлился громкий звук величественного марша. Неизвестный мне композитор отразил в этой музыке именно то, чего сейчас здесь так не хватало. Его марш был призывом ко всем, кто может держать оружие, защитить свою родину. Желание защитить своих родных и близких и надежда на то, что они смогут вернуться живыми к ним обратно. Было просто невероятно, как он смог вложить эти эмоции в музыку, но ему, определенно, это удалось.
– Зачем ты это сделал? – удивленно спросил меня Кальдерон, прислушавшись к музыке.
– Разве тебе не нравится? – удивлённо спросил я его.
– Нравится, но к месту ли сейчас веселиться?
– К месту, и именно сейчас самое время для этой музыки. Не стоит недооценивать силу искусства. Иногда оно может быть очень сильным оружием. Оно влияет на наши чувства и мысли, толкает нас на новые свершения. Подбадривает нас, когда нам грустно, и утешает нас, когда мы в отчаянии. Просто этим оружием тоже надо уметь пользоваться, – посвятил я его.
– К тому же, у меня на родине было принято уходить на войну именно так. Под звуки музыки и с песней на устах. Также и возвращаться и, даже вспоминая павших, всегда играла музыка, – вспомнив картины старых хроник про войну, ответил я.
– Видимо, в этом что-то действительно есть, – рассеянно ответил Кальдерон, оглядываясь вокруг. И тут, в самом деле, было на что посмотреть.
Солдаты, шедшие вокруг нас, услышав музыку, как будто очнулись от сна и подняли свои понурые головы. Они неожиданно вспомнили, для чего они здесь. Пусть они сегодня в очередной раз умрут, но сделают это не по чьей-то прихоти, а для того, чтобы защитить свой мир. Пусть их родные уже давно сгинули в горниле этой ужасной войны, но не всё еще потерянно. Есть новые поколения, есть женщины, которых нужно защищать.
Всё это им напомнила старая мелодия, древняя, как их мир. И бравые ребята, едущие на броне. Улыбчивый лейтенант одной рукой держался за броню норовистой машины, а другой размахивал в такт музыки. Он, подобно дирижёру, взмахивал и опускал свою руку в нужным местах, подчеркивая тем самым острые моменты.
Он ехал на войну под музыку, при этом улыбался и получал удовольствие. Каким-то седьмым чувством солдаты вокруг осознали, что он ехал не умирать, а побеждать. С улыбкой на лице он уверенно смотрел в будущее и не боялся. Казалось, он вообще ничего не боялся. Такой уверенный у него был вид.
Считав знаки отличия, они стали машинально запрашивать данные на этого странного лейтенанта. И чем больше они читали, тем больше удивлялись. Было просто невероятно, что кто-то мог истреблять орков с такой потрясающей эффективностью. Да и его товарищи так же впечатляли. Прозванные в армии Демонами войны, они всегда приносили победу туда, где воевали. Так что сегодняшний бой должен был стать не простой мясорубкой, а важным этапом их будущей победы. Так что все солдаты вокруг этой необычной компании подобрались и более уверенно начинали идти вперед.
Водители боевых машин настроились на волну Арни и стали вещать через свои внешние динамики боевой марш. Причем это сделали не только участники нашей колонны, а вообще все боевые машины на этом фронте.
Тем временем, весть о том, что сюда прибыли Демоны воины, разлеталась, как степной пожар. Солдаты, воодушевляясь этой вестью, с невиданной яростью начинали воевать, сначала остановив, а потом и потеснив врага по всей линии фронта.
Орки были просто растеряны таким резким изменением, произошедшим с его врагом. Но списали всё это на появление музыки на боле боя. Странная мелодия как будто стала придавать силы их врагам. Поэтому, не долго думая, они также включили свою собственную мелодию, как противовес. Резкие громкие звуки, ритмичная боевая музыка стала слышна с другой стороны фронта. Орки, ведомые бешеным ритмом своей мелодии, усилил напор. Схватка ужесточилась, а музыка смешалась, создавая жуткую какофонию хаосу, смерти и разрушению.
Наш бронеотряд вплотную подъехал к линии соприкосновения, миновал наши укрепления и вырвался на оперативный простор. Небо здесь было полностью скрыто дымом от горевших боевых машин и редких, еще уцелевших построек. Со всех сторон стали падать снаряды, поднимая высоко вверх землю и пыль. Один из вражеских снарядов ударил совсем рядом с нашей машиной и нас накрыло мелкими осколками камня и земли. Наш же танк неожиданно замедлил ход и остановился. Башня сместилась в сторону и потом выстрелила из своего основного орудия. Вражеская машина оказалась у него в прицеле и на расстоянии досягаемости. Первым же выстрелом он умудрился подорвать боезапас вражеской машины. Мощный, врыв буквально разорвал вражеский танк на части, образовав на его месте большую воронку в земле.
Сделал своим знак спускаться. Дальше мы пойдем пешком. Быть такой большой мишенью здесь смерти подобно. И только мы успели слезть с брони и укрыться в ближайшей канаве, как в наш танк прилетел снаряд. Удачно попав между корпусом и башней, он взрывом оторвал её. Высоко подлетев вверх, она сделала несколько оборотов в воздухе и упала прямо на нас.
Совместным псионическим усилием нам с Ярили удалось удержать её над нами, не позволив тяжеленой железяке раздавить наш отряд. Общими усилиями нам удалось немного передвинуть её вперед, установив на выступающие из земли огромные валуны.
Как ни странно, сама башня практически не пострадала и теперь стояла на земле, как будто целая машина была закопана в землю.
Орки тем временем продолжали стрелять в наш подбитый танк. С боков же продолжали стрелять другие члены нашего броне отряда. Эта ожесточённая перестрелка всё нарастала по мере, как к месту столкновения подъезжали всё больше тяжелых машин с обоих сторон. Мы, среди этих бронированных монстров, чувствовали себя беспомощными и лишними и могли только наблюдать.
Такой расклад меня не устроил, и я внимательно осмотрелся вокруг. И мой взгляд как-то сам собой остановился на оторванной башне.
– Как думаешь, она еще сможет стрелять? – спросил я Кальдерона, подходя и стуча по броне орудия.
– Теоретически у неё свой собственный реактор и, если он не пострадал, то вполне, – немного удивлённо ответил он.
– Глянь, в каком он состоянии, у меня тут идейка созрела, – зловеще улыбнувшись, попросил я его.
– Тебе бы только пострелять из чего покрупнее, – со вдохом ответил он и полез под башню осматривать её состояние.
– Так, ребята, у меня для вас будет задание. Я тут решил поучаствовать в здешнем празднике жизни, для чего мне нужна будет ваша помощь, – выступил я перед своими ребятами.
– Конечно, командир, мы все сделаем, – сразу же согласился Баз, после чего дал сразу два подзатыльника, и штурмовики сразу же согласно закивали головами.
– Стрелять может, только вот система наведения пострадала, – сообщил вынырнувший из-под башни Кальдерон.
– Отлично. Тогда слушайте внимательно. Арни, подключись к системе, будешь моим наводчиком. Док, займись орудием, будешь следить, чтобы оно стреляло, а не взорвалось. Остальные будут поворачивать башню в ту сторону, в которую я скажу, – отдал я распоряжения и также полез под башню, занимая место погибшего командира. Его труп, правда, сначала пришлось вытащить из кресла и отнести наружу.
Подключившись через нейросеть к окулярам машины, осмотрелся вокруг. Чуть в стороне устроили дуэль два огромных тяжелых танка. Так как наша машина была взорвана, вражеский танк повернулся к нам боком, подставляя под наше орудие слабо бронированную часть.
– Давай немного левее! – крикнул я своим ребятам.
Мой отряд, поднатужившись, стал руками поворачивать тяжелую башню. От натуги они скрипели зубами, но толкали в нужную сторону неподъёмную тяжесть.
– Стоп! – крикнул я, – Заряжающий?
– Готовность пять секунд, – бодро откликнулся он.
– Сведение! – приказал я Арни. После чего перед моим взором появилось перекрестье прицела. Так как первый выстрел от нас никто не ожидал, можно было как следует прицелиться. Используя свою псионическую способность, определил слабое место вражеской машины, после чего скомандовал: «Огонь!»
Снаряд плазмы прошел в щель между бронепластинами и попал прямо в двигатель танка орков, сразу же лишая его подвижности. Огромная башня этого стального гиганта тут же стала поворачиваться в нашу сторону.
Пока шла перезарядка суперконденсаторов, я с тревогой наблюдал за плавным и неторопливым движением огромного орудия в нашу сторону.
До следующего выстрела было еще порядка трех секунд, когда огромное дуло замерло, уставившись в нашу сторону.
Следующее событие никак, кроме чудом, назвать было нельзя. За мгновение до выстрела, который без сомнения развеял бы нас в пыль, в заднюю часть башни танка орков попал снаряд нашего тяжелого танка. Так что дуло качнуло и смертоносный снаряд пролетел мимо, только легонько чиркнув по нашей башне.
Как только перезарядка кончилась, я снова выстрелил в то же самое место. На этот раз выстрел получился прямо в двигатель боевой машины врага и вызвал там небольшой взрыв, который повлек за собой сильный пожар. Объятые пламенем орки стали выпрыгивать из горящей машины и кататься по земле, пытаясь сбить пламя.
Расчехлив свою винтовку, стал отстреливать бедняг, облегчая таким образом их страдания. Я же не злой, мучить не буду, сразу убью.
– Тяжелый танк противника в зоне видимости, – бесстрастно сообщил мне Арни. Я сразу же вернулся на своё место.
На этот раз прямо на нас надвигалась огромная махина тяжёлого танка врага. Уязвимых зон с этой стороны у него просто не было. Так что просто стал стрелять, целясь в место, где должен был сидеть водитель вражеской машины. Потому что даже через толстый слой брони, все равно можно было ощутить прямое попадание.
– Так, вправо, ещё и ещё, стоп! – приказал я своим парням, – огонь!
Первый выстрел прошел неудачно, заряд лишь скользнул по толстой броне и ушел в сторону, оставив после себя лишь глубокую полосу на внешней защите. Ответный выстрел не заставил себя ждать, однако, он тоже не смог попасть в столь маленькую цель, как мы, да еще и на ходу. Заряд упал чуть левее нас, создав рядом с нами еще одну глубокую воронку и основательно так присыпав нас землей.
Следующие шесть секунд перезарядки тянулись, как годы. Стрелял я в то же самое место. На этот раз выстрел прошел удачно, после попадания машина остановилась. В корпусе появилась внушительная вмятина, но броню мы не пробили. Ответный выстрел также оказался более точным. Снаряд угодил в башню и, отрикошетив, улетел дальше. Нас всех основательно контузило, но никто не погиб.
Третий выстрел оказался самым удачным. Влетев в уже образовавшееся отверстие, заряд уничтожил все внутренности боевой машины, после чего добрался до боезапаса и детонировал его. Взрыв получился знатным, куски тяжелой машины раскидало на несколько километров вокруг.
Тут неожиданно из-за остова взорванной машины выехал небольшой, легкий танк орков. Не обладая толстой броней, он зато мог двигаться по полю боя очень быстро.
–Влево, быстрее, ещё быстрее! – кричал я, с тоской отмечая, как катастрофически медленно поворачивалось наше орудие, не успевая за быстрой машиной орков.
Легкий танк обогнул нас слева и направил своё орудие прямо на нас. Однако, выстрелить не успел. В его бок влетел тяжелый снаряд, легко пробивая его насквозь. И только после этого мы смогли нацелить на него своё орудие.
Выстрелил в него ещё раз. На всякий случай, и мстя тем самым за испытанный страх. Наш снаряд пробил башню танка, окончательно выводя его из строя.
Дальше мы смогли наблюдать, как наши танки движутся дальше, прорывая оборону орков. Тысячи солдат нашей армии поднялись из своих укрытий и последовали за танками к вражеским укреплениям, из которых по ним стали вести прицельный огонь.
– Вот это было круто, кому расскажу, ни за что не поверят! – восхищенно заметил Баз, высовываясь из нашего убежища и осматривая остовы подбитых нами машин орков.
– Командир всегда творит что-то за гранью возможного, – согласился с ним Кальдерон.
– Что будем делать дальше? – как ни в чем небывало, поинтересовался Ярили, стряхивая со своей брони кусочки прилипшей грязи.
– Нам нужно туда, – показал я направление рукой, опираясь на свои смутные чувства.
– Почему именно туда? – спросил вдруг проявивший заинтересованность Ярили.
– Не знаю. Я ещё когда выбирал это задание, почувствовал, что здесь произойдет что-то важное, поэтому и выбрал его. Вот и сейчас я знаю, что нам нужно именно туда, а вот зачем понятия не имею, – честно признался я.
– Просто удивительно. Ты чувствуешь узловые точки событий. То есть можешь определить, где произойдет перелом, – удивленно сказал дворянин, практически впервые так открыто демонстрируя свои чувства.
– Это такое важное умение? Разве все эсперы так не могут? – удивился я.
– Нет, не могут, это чрезвычайное редкий дар. Но те, кто его раскроют, смогут влиять на очень важные события в целом. Зная узловые точки, можно направить события по нужному нам сценарию и, наконец-то, выиграть эту войну, – ещё больше начал волноваться он, даже позволив себе начать ходить взад вперед, при этом, размышляя в слух.
– Ну, это только предположения. Так что успокойся, – постарался я вернуть на землю размечтавшегося идеалиста.
– Эту теорию стоит проверить. Куда именно нам нужно попасть, по-твоему, командир? – как-то хищно посмотрев на меня, спросил Ярили.
– Туда, – снова показал я направление рукой, – чувство того, что там случится что-то важное никуда не делось, а только усилилось.
– Тогда всем приготовиться, мы выдвигаемся, – решительно заявил Ярили, грозно осматривая весь отряд.
Под пристальным взглядом сурового мечника все быстро собрали свои вещи и быстро последовали за мной.
Двигаться приходилось короткими перебежками, от укрытия к укрытию, под постоянным обстрелом вражеских солдат. Хорошо еще, орки не очень хорошо стреляли, предпочитая меткости количество выпускаемых пуль.
Так, всё время прячась, а порой и продвигаясь ползком, мы и достигли первой линии защиты врага, уже занятой нашими войсками. Тут нам удалось перевести дух и даже немного перекусить, пополнив таким образом свою энергию.
Дальше уже пришлось прорываться с боем. Я вёл всех к одному мне ведомой цели, которая была уже не очень далеко от нас.
Теперь мы передвигались так. Сначала из укрытия я снимал всех стрелков и пулемётчиков на нашем направлении наступления, после чего огонь открывали уже наши пулеметчики под их прикрытием, в окопы врага врывались наши штурмовики, предварительно закинув туда гранаты. После серии взрывов гранат, они запрыгивали во вражеские окопы и уничтожали уцелевших орков. После чего уже прикрывали нас огнем, пока мы не добирались до их окопа. И так повторялось раз за разом.
Увидев нашу успешную тактику, к нам сразу же присоединился ещё один взвод, состоящий из одних штурмовиков. Так что дальше зачищать окопы нам стало еще проще. Так мы и двигались вперед, пока не уперлись в особо укреплённый район.
Здесь уже были не просто окопы, а настоящие бетонные блиндажи и отлично организованные огневые точки и очень много солдат противника, ведущих беглый огонь по всему, что движется.
Как только мы остановились перед их позициями, начался артиллерийский обстрел. И хотя орки стреляли по нашим позициям, несколько их тяжелых снарядов попали и по своим.
Огромные бомбы взрывались вокруг нашей позиции, поднимая горы земли в воздух и засыпая ей всё вокруг. Наше стремительное наступление остановилось. Все вжались в землю и старались поглубже закопаться. Остатки нашей тяжёлой техники очень скоро превратились в груды обломков, а большинство солдат стали ранеными или контужеными. Вокруг нас разверзся настоящий ад. Даже орки попрятались в своих укреплениях, не надеясь на точность своих артиллеристов.
Еще две бомбы попали прямо в укрепление, перед которым мы остановились, давая нам отличную возможность прорвать оборону.
Решив не упускать своего шанса, скомандовал атаку. Полу-оглохшие солдаты, все, как один, уставились на меня, как на сумасшедшего. Так что пришлось личным примером поднимать свой отряд в наступление. Встав в полный рост, я с криком «За Родину!!!» побежал в сторону противника.
– Вот псих! – как-то даже восхищенно сказал Баз и также последовал за своим командиром. Практически без задержки поднялся и Ярили. Обнажив свои мечи, он кровожадно улыбнулся и побежал вперед.
– Это безумие! – кричал Кальдерон, но также бежал за своими товарищами. Даже пришлые штурмовики поддались общему порыву и пошли в наступление. Вокруг рвались снаряды, летали осколки, но отряд Демонов войны, как заговорённые, бежали вперёд, как ни в чём не бывало.
Орки были очень удивлены, когда на их позиции напали Эльдары. Будучи под плотным огнем, они и думать не могли о наступлении, однако, они уже были здесь.
Я вытащил свой плазменный меч и сразу перешел в ближний бой, используя личную пси защиту и способности к телекинезу. Еще активировал свою способность летать и вообще превратился в смертоносного убийцу ниндзя. Теперь я мог бегать как по стенам, так и по потолку, тем самым значительно расширив возможности для своих атак.
Мы с Ярили ворвались в дзоты и устроил там форменную резню, в то время как остальные уничтожали оставшегося снаружи врага. В этой атаки мы потеряли практически весь отряд штурмовиков. Выжили всего четверо. Первый со Вторым и еще двое из присоединившихся.
– Мы уже на месте? – деловито спросил Ярили, стряхивая со своих кликов кровь орков. Притом он весь был буквально залит кровью с ног до головы.
– Нет, ещё нет, – отрывисто ответил я, восстанавливая дыхание. На мне крови практически не было, плазменное лезвие практически мгновенно прижигало нанесённые им раны.
На вражеских позициях было значительно спокойнее. Снаряды сюда практически не падали. Поэтому мы смогли привести дыхание и немного отдохнуть.
– Далеко ещё идти до того места? – спросил Ярили.
– Видишь вон тот форт на холме? Нам нужно туда, – показал я на небольшую крепость впереди.
– И что там? – спросил подошедший к нам Баз.
– От того, кто удержит его сегодня, будет зависеть, кто победит на этом участке фронта, – сообщил я.
– То есть, чтобы победить, нам нужно только захватить и удержать тот форт в течении суток? – спросил Кальдерон, севший рядом и внимательно осматривающий вражеские укрепления.
– Я понимаю, что это звучит безумно, но почему-то я в этом совершенно уверен, – убеждённо сказал я.
– Давайте это проверим, только вот, как его захватить? Отсюда, он выглядит крепким орешком, – заметил Ярили.
– Да, с наскока такую крепость не взять, – согласился Баз.
– Тут хитростью работать нужно, – предположил Кальдерон и выжидательно уставился на меня.
– Дайте время, я чего-нибудь придумаю, – попросил я, быстро перебирая варианты действий.
Удобно расположившись, достал свою винтовку и стал внимательно осматривать укрепления через снайперский прицел. Задачка, и в самом деле, была не простой. Нам требовалось преодолеть четыре линии окопов и все это на простреливаемой из крепости местности. Потом подняться на холм и потом преодолеть трёхметровую стену, с которой по нам все это время будут стрелять. В этой затее нам нужен был не план, а настоящее чудо.
При этом я остро понимал, что, если мы не захватим эту высоту в течение ближайших трех часов, мы проиграем бой на этом направлении. И возможно, это может привести к поражению на всем южном фронте.
– Арни, отправь сообщение командирам всех отрядов в радиусе пяти километров. Скажи, что командиру Демонов войны нужна их помощь для взятия высоты 47-14. Также скажи, что от этого будет зависеть судьба нынешнего сражения, – отдал я приказ своему роботу связисту.
Члены моего отряда удивленно на меня уставились.
– Ну, а что? Это только в сказках великие герои побеждали вражеские армии в одиночку, в реальности солдаты воюют с другими солдатами, а герои только помогают, – изрек я.
Обстрел закончился как-то резко. Раз, и вокруг образовалась звенящая тишина. Затишье длилось недолго. Неожиданно над полем боя раздался величественный марш. Но не тот, что мы слышали совсем недавно, другой, более энергичный, зовущий на подвиги и свершения.
Тысячи уцелевших Эльдар, словно восставшие из мертвых, все перемазанные кровью и грязью, поднялись из своих могил и теперь нескончаемой лавиной шли в сторону крепости. Даже мне от такого вида стало как-то не по себе, что уж говорить о бедных орках, на которых они нацелились.
В рядах врага началась суматоха. Эльдары смело шли в бой, уничтожая любое сопротивление и с ходу занимая укрытия врага. Мы тут же присоединились к общей массе и стали быстро продвигаться к стенам крепости.
Всех нас захватило невероятное чувство целостности и силы. Мы почувствовали себя неудержимыми, неуязвимыми героями, которым нипочем никакие преграды. Сотни Эльдар падали замертво вокруг, но их место тут же занимали другие, не знающие жалости и страха. Мы шли неудержимой волной, и враг дрогнул. Не выдержав нашей психической атаки, они также выскочили из своих укрытий и бросились в рукопашный бой.
Как тысячи лет назад, сталь столкнулась со сталью. Солдаты двух армий рубили друг друга с остервенением. Повсюду катались отрубленные головы и валялась расчленённые трупы. Солдаты стреляли в друг друга практически в упор, до тех пор, пока не падали замертво.
Баз поливал ряды противника непрерывным огнем из своего раскаленного до бела пулемёта. Рядом шел Арни, с размеренностью машины перемалывая вражеских солдат невероятно точной стрельбой.
Первый со Вторым, не забывая прятаться в укрытиях, стреляли, прикрывая пулемётчиков, и не забывали кидать гранаты в окопы орков.
Мы с Ярили окунулись в ближний бой. Я подхватил ещё один плазменный клинок, выпавший из руки погибшего бойца, и теперь орудовал обеими руками. Мои базы позволяли мне безнаказанно резать орков, как какой-то скот. Сейчас я чувствовал себя не великим воином, а мясником, выполняющим нудную однообразную, но очень важную работу.
Поддавшись общему сумасшествию, к нашей позиции подъехало звено легких танков и стало расстреливать крепость. После чего наше продвижение стало ещё быстрее. Миновав все укрепления, мы оказались вплотную к стене.
Тут пришлось просить танки сосредоточить огонь в одном месте, образуя таким образом пролом в стене. После четырех залпов образовалось достаточно большое отверстие, чтобы начать штурм.
Разгорячённые недавней схваткой бойцы бесстрашно ринулись в пролом. Мы с Ярили и ещё тремя эксперами обеспечили достаточный щит, чтобы нападающих не перестреляли защитники в первые же мгновения штурма.
Как только за стеной оказалось достаточное количество штурмующих, мы сняли щиты. Началась ожесточённая перестрелка. Однако, имея численное превосходство, мы быстро погасили все очаги сопротивления и заняли крепость.
Зачистив все помещения от засевших там орков, стали устраиваться поудобнее. В подвалах оказалось очень много продовольствия. Похоже, здесь был основной склад провизии, который при отступлении просто не успели вывезти. Теперь всё это принадлежало нам. Еду орков Эльдары могли есть без особых проблем, так что мы надолго обеспечили свою армию трофейной едой. А так как всем было хорошо известно, что голодный орк – это плохой воин, то это могло дать нашей армии серьёзное преимущество.
Первым делом, выкинули все трупы за пределы крепости, практически полностью закидав ими несколько траншей. Потом занесли в подвалы раненых и принялись налаживать оборону. Теперь нам требовалось продержаться здесь хотя бы сутки.
– Не верится, но мы, в самом деле, это сделали, – восхищенно сказал Баз, осматривая вражеские позиции со стены форта.
– С нашим командиром я уже устал удивляться, – рассеянно заметил Кальдерон, с видимым удовольствием выпуская дым после затяжки своей самокрутки.
– Кажется, сейчас и я стал что-то чувствовать, совсем смутно, но все же. Надвигается что-то страшное. Кто-то невероятно сильный также направляется сюда, – прикрыв глаза и сосредоточившись, сказал Ярили.
– Они скоро придут, – подтвердил его слова я, – Они идут по наши души…
