Рушан Юнисов
Коляска
Я шёл по Спиридоновке. Как обычно в это время начинало смеркаться. И тень от листвы обнимала памятник Блоку, пробуждая мертвеца ото сна.
Вроде бы всё как обычно. Обычный я, в своей обычной одежде иду по знакомой до каждой плитки улице пообщаться со всё таким же поэтом. Но кое-что удивило меня, ещё когда я подходил к любимому месту. На углу собралась толпа людей, чего раньше я никогда здесь не видел. Улица прекрасно подходит для прогулок, но уж точно не походит на площадь для выступлений музыкантов или политических митингов.
Мной овладело праздное любопытство, и я решил мельком взглянуть, что же потревожило привычное спокойствие тихой улочки. Выкурив сигарету и кивнув на прощание Александру Александровичу, я направился в сторону толпы. Подходя к ней, я удивился, что вблизи она была ещё больше, чем казалось на расстоянии, и плотные ряды людей продолжали тесниться, заполняя улицу. «Благо ростом вышел – подумал я – хоть смогу разглядеть, что там происходит».
Подойдя к задним рядам, я взглянул поверх голов, и меня удивила картина, привлекшая столько людей, а точнее то, почему столько людей собралось посмотреть на это. Посреди улицы стояла коляска и потихоньку загоралась. Я спросил у людей: «-А почему с дороги не уберут? – Так горит же. – Ну и что? – Сейчас приедут – разберутся.»
Моё минутные любопытство тоже начало разгораться, и я начал искать глазами родителей и ребёнка. Но ни в толпе, ни за её пределами я не увидел виновников торжества. Коляска продолжала гореть.
Вдруг послышался детский плач, и я начал по звуку искать откуда он доносится. «Где-то в начале, отсюда не видно, только почему они свою коляску не уберут с дороги?» – подумал я сначала, но мгновение спустя понял, что плач исходит не из толпы, а из горящей коляски.