Рудольф Баландин
Кто есть кто в мире науки и техники

Пифагорейцы

В философской школе, возглавляемой легендарным Пифагором, математика считалась «наукой всех наук», сокровищницей идей, которым подчинен весь материальный мир. (Нечто подобное стало укореняться в науке со времен Просвещения, когда достигла расцвета механика и начался быстрый прогресс техники.)

В пифагорейской школе возникло своеобразное наукознание, включающее математику и философию наряду с астрономией, географией, фармакологией (не отделенной от химии), минералогией. Сюда же примыкали и вовсе уже ненаучные мистика, магия.

Это было нечто цельное и в значительной мере бесструктурное. В таком насыщенном «интеллектуальном растворе» позже возникли зародыши наук.

Пифагор

Пифагор (ок. 540–500 г. до н. э.) – греческий философ, математик, физик. Родился на о. Самос. Не желая мириться с деспотичным правлением Поликрата, покинул родину. Много путешествовал, посетив Египет, Малую Азию, Вавилон.

Поселился на юге Италии в г. Кротоне, основав религиозно-философское братство (общину). Был вегетарианцем, верил в вечность души и ее перевоплощения. В его школе было разработано учение о числах.

Пифагор. Фрагмент античной скульптуры

Пифагор определил основные музыкальные тона, старался вычислить соответствия между строем звуков и небесных тел. Он первым высказал идею гармонии небесных сфер. Его космологическая концепция в целостном виде не дошла до нас. Идея небесных сфер из мифологии благодаря Пифагору перешла в философию (Платон) и в науку (Филолай, Евдокс, Гераклит Понтийский).

Согласно Пифагору, наша планета имеет форму шара. Обоснование в духе идеализма: Земля как центр Мироздания должна иметь форму идеальной фигуры, а таковой является шар.

Знаменитая теорема Пифагора была известна на Востоке задолго до него. Он первым сообщил о ней в Европе. Трудов Пифагора не сохранилось (если он вообще их писал). Уже при жизни он стал легендарной личностью, осененной, как говорили, божественной мудростью.

Говорят, кто-то бил при нем щенка. Пифагор сказал:

– Перестань его бить! В нем душа дорогого мне человека, которую я узнал, услышав издаваемые ею звуки.

Аристотель поместил рассуждения о пифагорейцах не в «Физику», а в «Метафизику», как бы подчеркивая «сверхприродный» элемент пифагорейской математики. Он писал:

«…Пифагорейцы, занявшись математикой… стали считать ее начала началами всего существующего. А так как среди этих начал числа от природы суть первое, а в числах пифагорейцы усматривали (так им казалось) много сходного с тем, что существует и возникает.; так как, далее, они видели, что свойства и отношения, присущие гармонии, выразимы в числах; так как, следовательно, им казалось, что все остальное по своей природе явно уподобляемо числам и что числа – первое во всей природе, то они предположили, что элементы чисел суть элементы всего существующего и что все небо есть гармония и число».

Пифагорейцы, по его словам, «…рассуждают о более необычных началах и элементах, нежели размышляющие о природе, и это потому, что они заимствуют их не из чувственно воспринимаемого, ибо математические предметы лишены движения… Однако… причины и начала, которые они указывают, пригодны к тому, чтобы восходить и к высшим областям сущего, и более подходят для этого, нежели для рассуждений о природе».

Пифагорейцы, завороженные мистикой чисел, реалии подменяли идеалиями, восходящими к иным областям сущего. Математика, в отличие от естествознания, создала на основе логики мир идеальный. (Удивительно, что он помогает познать материальный мир!)

Пифагорейцы противопоставили область математических абстракций материальному природному миру. Прав Аристотель: они говорили о другом небе и о других телах. Математика как бы преодолела притяжение обыденности, обретая самостоятельность и превращаясь в инструмент научного анализа.

…Тайны Вселенной, человека и познания, испокон веков привлекали мыслителей. Было высказано немало замечательных идей задолго до появления первых наук и философских систем. Такие идеи выражались в образно-поэтической форме, существовали в народной традиции, так что авторство их не имело значения или приписывалось мифическим персонажам или почитаемым предкам.

Позже в Индии, Китае, Иране, Греции отдельные мудрецы самобытно размышляли на самые разные темы и даже пытались создавать концепции, лишенные мифологичности и подчиненные логическому мышлению. Но результаты этих усилий либо не увенчались заметным успехом у современников, либо не дошли до нас в полном объеме.

Так, пифагореец Алкмеон (по Аэцию) утверждал: «Первенствующая часть [души] находится в мозге»; «… человек отличается от прочих [животных] тем, что только он мыслит, между тем как остальные [животные] ощущают, но не мыслят».

Филолай, тоже пифагореец (по Диогену Лаэртскому), первый сказал, что Земля совершает кругообразные движения.

Ксенофан утверждал бытие единого Бога, не подобного смертным ни внешностью, ни мыслью; это – разум Вселенной, смертные создания из земли возникают и в нее возвращаются в конце концов. Парменид критерием истины признал разум, доказывал вечность Вселенной, а также бытия (или смерть есть всего лишь «инобытие» для чего-то более общего, чем данный объект).

Парменид

Парменид (ок. 540–480 г. до н. э.) – греческий натурфилософ из г. Элеи (Южная Италия). Сведений о нем сохранилось немного. По-видимому, происходил из родовитой семьи, занимал государственные посты, разрабатывал законы. Был учеником Ксенофана. Его приемным сыном и учеником был Зенон. Сохранились фрагменты философской поэмы Парменида «О природе».

Он отделял мнения, основанные на чувствах, от истины (объективной, независимой от мнений), основанной на разуме. Таким был первый шаг к обоснованию научного метода. По словам одного из древних мыслителей, «могучий, надменный Парменид… освободил мышление от обмана воображения». Вселенную Парменид считал вечной и неизменной, а жизнь – ее изначальным свойством, естественным состоянием:

Быть или вовсе не быть – вот здесь разрешенье вопроса.

Есть бытие, а небытия вовсе нету…

Не доказать никогда, что небытие существует.

По мнению Парменида, наши мысли возникают благодаря окружающему миру, а он существует для нас благодаря мышлению: Одно и то же есть мысль и то, О чем мысль существует, Ибо ведь без бытия, в котором ее выраженье,

Мысли тебе не найти.

О систематизации знаний о природе в сочинениях древнегреческих натурфилософов говорить не приходится. Отдельные прозрения, подобно драгоценным камням, присутствовали в необработанной «пустой породе», и только более поздним исследователям суждено было отделить «зерна от плевел».

Зенон

Зенон (V в. до н. э.) – античный философ, уроженец г. Элеи в Южной Италии. О его биографии известно совсем немного. Он являлся учеником и, возможно, приемным сыном философа Парменида, был знаком с Эмпедоклом.

Аристотель назвал Зенона изобретателем диалектики – метода опровержения противника путем доведения его тезисов до абсурда. Зенон не терпел ограничений ни в умственной, ни в политической жизни. Он выступил против тиранической власти и погиб во время восстания.

Считается, что Зенон написал по меньшей мере 4 работы: «Споры», «Толкование Эмпедокла», «Против философов», «О природе». Его труды, по-видимому, были уничтожены, но его остроумные задачи – апории (проблемы) Зенона – до сих пор сохраняют свою эвристическую ценность. Он умел вскрыть противоречия в рассуждениях о пространстве, времени, движении.

Диоген Лаэртский приводил рассуждение Зенона: «Движущийся предмет не движется ни в том месте, где он находится, ни в том, где его нет». Быстроногий Ахилл из апории Зенона не догонит черепаху. Пока он пробежит половину расстояния между ними, черепаха успеет преодолеть некоторое пространство; он вновь перекроет половину расстояния между ними, а черепаха продвинется еще вперед… Промежуток между ними будет уменьшаться, но никогда не станет нулевым.

Зенон. Античный бюст

Апории Зенона показывают: наши рассуждения зависят от того, какими правилами мы руководствуемся, на какие аксиомы – истины, которые не можем или не желаем доказать, – опираемся. (Это особенно наглядно проявляется при пользовании компьютерами, выдающими сведения, которые в них вложены программистами.)

У пифагорейцев совмещалось два, казалось бы, противоположных взгляда на природу: стремление выразить все сущее мерой и числом, математическими соотношениями и – мистическое отношение к числам, представляемым как божественные символы.

Но понять их, а также восточных мыслителей, которые первыми развивали такие взгляды, нетрудно. Представим себе изумление и восхищение тех, кто вдруг понял, что движение небесных тел подчиняется математическим законам, что различные пропорции можно выразить числами, что с помощью символов математики удается делать расчеты, позволяющие возводить разнообразные сооружения…

Пифагорейцы помимо математики и астрономии занимались теорией музыки и медициной, везде стремясь находить воплощение гармонии Мироздания. Они придумали десять пар «бинарных оппозиций» (двойных противоположностей): конечное – бесконечное, нечетное – четное, правое – левое, мужское – женское, единственное – множественное, покоящееся – движущееся, прямое – кривое, свет – тьма, доброе – злое, квадратное – продолговатое.

Число 10 считалось мистическим, ибо представляет сумму первых четырех чисел: 1, 2, 3, 4. Весь мир был выражен, по их воззрениям, сочетанием чистых чисел.

Однако со временем все очевиднее становилось, что природа не укладывается в столь жестко определенные рамки. Уже после смерти Пифагора это доказало открытие иррациональных чисел. Оказалось, что отношение длины стороны квадрата к его диагонали не может быть целым или дробным числом. Нетрудно написать √ 2, но такого числа нет в действительности, оно – иррациональное.

Так пифагорейской школе, исчерпавшей свои возможности и клонившейся к упадку, был нанесен смертельный удар все той же обожествляемой ею математикой. Однако научное наследство, оставленное ими, было значительным.

«Школа Пифагора, – писал Джон Бернал, – знаменовала собой начало разветвления в развитии греческой науки – как в теории, так и на практике. От этой школы ведут свое происхождение две совершенно различные формы мышления. Наиболее абстрактные и логические стороны учения были восприняты Парменидом и, смешавшись со значительным количеством мистицизма, стали основой идеализма Платона. В противоположном направлении развития теория чисел Пифагора обрела материалистическое содержание в атомистической теории Левкиппа из Милета (475 г. до н. э.) и Демокрита из Абдер (420 г. до н. э.).

В практической науке пифагорейцы установили возможность операций с физическими величинами путем сведения их к мере и числу, общий метод, который, хотя и часто выходил за пределы собственных границ, обеспечил постоянные средства расширения господства человека над природой.

Для математики значение учения Пифагора было даже бóльшим ввиду того, что его школа создала метод доказательства путем дедуктивных суждений, выводимых из постулатов. Он является эффективным путем обобщения опыта, так как преобразует определенное количество примеров в теорему…»

…Пифагорейское возвышенное отношение к мистике чисел и формул странным образом отразилось в ХХ и нынешнем веке как в представлениях обывателей, так и во мнениях подавляющего большинства ученых, полагающих, что физико-математические знания являются основополагающими в познании окружающего мира, Земли и Вселенной. Тем самым осуществляется гигантский технический прогресс и одновременно все более обостряющийся экологический глобальный кризис.

Познание природы

Философы Древней Греции вырабатывали культуру мышления.

Платон и Аристотель оформили первые великие философские учения. Софист Протагор, называя человека мерой всех вещей, подчеркивал зависимость результатов познания от познающего. Хотя в науке одна из важных задач – выяснить объективные законы, не зависящие от воли и желания людей.

Помимо противоположных категорий «истина – заблуждение», «да – нет» софисты привели в логические суждения неопределенность (или – или), а также незнание (ни – ни). Например, Протагор утверждал, сознавая пределы своих личных возможностей: «О богах я не могу знать ни того, что они существуют, ни того, что их нет, ни того, каковы они по виду. Ибо многое препятствует знать (это): и неясность (вопроса), и краткость человеческой жизни».

Мыслители Древней Греции стремились к систематическому изучению природы. Если астрономия, математика, механика, химия (в ее первобытном виде) исходили из потребностей практики, то физика считалась познанием природы вещей, их внутренних свойств и взаимосвязей. Теперь это относится, скорее, к философии или космогонии, чем к научной физике, основанной на экспериментах и формулах.

Но был еще окружающий мир, ойкумена, как говорили греки. О нем рассказывали были и небылицы. Даже описание природы родной страны не пользовалось популярностью. Впрочем, не исключено, что подобные сведения засекречивались, чтобы ими не воспользовались враги.

В общем, и тут преобладал практический интерес. Скажем, египетская надпись времен царицы Хатшепсут (ок. 1490–1495 г. до н. э.) повествует о морском путешествии в страну Пунт – на юге Красного моря. О самой стране сведений нет, но подробно перечислены вывезенные ценности: мирровая смола, черное дерево, слоновая кость, золото, ладан, краска для глаз, шкуры леопардов, павианы, мартышки, борзые собаки, рабы с детьми.

Известна схематичная вавилонская карта мира, выполненная на глине в V в. до н. э. На ней земля изображена в виде диска, окруженного сферой океана. Примерно таким же представлял обитаемый мир греческий философ Гекатей Милетский в том же столетии. Хотя его карта ойкумены была, судя по ее описаниям (карта не сохранилась), значительно более обстоятельной и служила приложением к его книге «Землеописание», которая тоже не дошла до наших дней.

…Человек с древнейших времен стремился познать окружающий мир – не только по необходимости, но и из любознательности. При этом правда соседствовала с вымыслом, а пестрые сведения оставались разрозненными, не приведенными в единую систему. Первым преодолел эти недостатки Геродот два с половиной тысячелетия назад.

Геродот

Геродот (484–425 гг. до н. э.) – древнейший греческий историк, географ, этнограф. Родился на Юго-Западном побережье Малой Азии в г. Галикарнасе. Из-за политических неурядиц покинул родину, переехав на о. Самос.

Любознательность и отчасти вынужденная «охота к перемене мест» сделали из него неутомимого путешественника. Он побывал в Египте, на Ближнем Востоке, в Двуречье, Восточной Европе.

Геродот. Античный бюст

Долгое время жил в Афинах, где дружил с Периклом и Софоклом, Анаксагором, изучал философию.

В его капитальной «Истории» речь идет прежде всего о греко-персидских войнах 1-й половины V в. до н. э. Однако Геродота не удовлетворила столь узкая тема. Он обстоятельно изложил сведения о различных странах и народах. Географическое пространство составило фон, на котором происходили исторические события. Он как очевидец и по свидетельствам знающих людей описал природные условия, быт и нравы местных жителей, религиозные представления и обряды.

Он первым посетил Южное Приднепровье, собрал сведения о реках Танаис (Дон) и Борисфен (Днепр), описав быт скифских скотоводов и пахарей. Сообщил, что в низовьях долины Борисфена имеется «гилея», дремучий лес. (Много позже это считалось его ошибкой, потому что в тех краях раскинулись степи, а не леса; только в ХХ в. ученые установили, что Геродот был прав, а лесные массивы давно уничтожили люди.)

Общие представления Геродота о нашей планете были далеки от истины. Он считал Землю дискообразной, с тремя континентами: Европой, Азией, Ливией (Африкой). Из них первая были самой крупной, на полсвета (без территорий на северо-востоке). Почти вся Азия оставалась для него неведомой.

Некоторые сообщения Геродота считались небылицами. Так, говоря о закаспийских землях, он упомянул берега Северного океана, где зима длится восемь месяцев в году, из-за чего местные жители на полгода впадают в спячку. А ведь по сути здесь все верно. На северном Урале, например, долго длятся холода, некоторые животные впадают в зимнюю спячку. Обитавшие в лесах племена избегали называть подлинное имя медведя (бэр), употребляя иносказание, например, «хозяин». Поэтому рассказы о «хозяине», впадающем в спячку, да еще в неточном переводе Геродот вполне мог понять как свидетельство о людях, а не животных.

В сочинении Геродота рассказано об экспедиции, снаряженной фараоном Нехо (конец VII в. до н. э.): египетско-финикийская флотилия направилась вдоль побережья Красного моря на юг. По дороге делали долгие остановки, выращивая культурные злаки и собирая урожай. На третий год добрались до Геракловых столбов (Гибралтара) со стороны Атлантического океана и вернулись к берегам Египта. Так впервые люди из Средиземноморья обогнули Африку (Ливию, как ее тогда называли), открыв Южное полушарие.

По словам Геродота, в Мемфисе, египетской столице, торжественно чествовали этих мореплавателей. Нехо не дожил до этого триумфа. «Рассказывают также, – добавил Геродот, – чему я не верю, а другой кто-нибудь, может быть, и поверит, что во время плавания кругом Ливии финикияне видели солнце с правой стороны».

Скептическая оговорка ученого – убедительное доказательство того, что мореплаватели пересекли экватор, прошли в Южном полушарии, а затем повернули на север, и тогда солнце, до того всходившее у них слева, оказалось при восходе справа. Геродот предельно объективно изложил то, что слышал, несмотря на свои сомнения. Это уже научный подход. Данная экспедиция стала первой, зарегистрированной по всем правилам науки.

Геродот справедливо считал, что геометрия египтян началась с измерений земель: «Мне кажется, таково было происхождение геометрии, из Египта перешедшей в Элладу. Что касается солнечных часов, солнечного показателя и деления дня на двенадцать частей, то все это эллины заимствовали от вавилонян»

Используя труды других исследователей, Геродот относился к ним критически и старался отделять правду от вымысла. Но он верил, что боги вмешиваются в дела и судьбы людей, порой открывая свои замыслы в вещих сновидениях и прорицаниях оракулов. Привел слова перса Артабана: «Чрезмерное счастье чревато бедой… Боги поражают своими молниями выдающиеся величиной и силой живые существа, самые высокие сооружения и деревья; любят ведь боги все выдающееся смирять».

Порой Геродот верил сказкам. Так, он рассказал о гигантских муравьях, обитающих в Индии, выкапывающих золото из земли, охраняя свои богатства и отгоняя похитителей.

Рассказы Геродота о реальных и легендарных странах и народах явились популярной энциклопедией географических знаний той эпохи. Они пробуждали интерес к путешествиям, исследованиям, познанию Земли.

Примерно через столетие после Геродота Пифей обследовал западную и северо-западную окраины Европы. Это уже был другой тип ученого. Его увлекали не столько описания разных стран и народов, сколько особенности природных условий, их закономерности, а также физико-географические измерения.

Пифей

Пифей (IV в. до н. э.) уроженец западной греческой колонии Массалии (ныне Марсель), путешественник и географ. Его труд «Об океане» не дошел до наших дней и известен по фрагментам и пересказам.

Пифей уточнил очертания берегов Западной Европы, от полуострова Бретани взял курс на север, к юго-западной оконечности крупного острова, названного им за белые меловые утесы Альбионом (Белым), прошел проливом мимо острова Ирландия и определил положение северной оконечности Альбиона (Британии). Оказалось, что она находится на расстоянии 1600 км от Марселя.

По одной версии, затем он достиг Оркнейских или Шетландских островов, по другой – добрался до Исландии. Более вероятно, что он повернул на восток, достиг берегов Норвегии, возможно, прошел почти до Полярного круга и повернул обратно. По его словам, он посетил землю Туле. По-видимому, речь шла о Центральной Норвегии.

Согласно его сообщению, Солнце здесь появляется редко, часто идут дожди; летние ночи длятся 2–3 часа. Необычных местных жителей он не обнаружил: только земледельцы, рыбаки, скотоводы, охотники. Зерно они молотят в закрытых помещениях: слишком часты ненастья. А дальше на север в районе Полярного круга «нет более ни земли в собственном смысле, ни моря, ни воздуха, а некое вещество, сгустившееся из всех этих элементов… по нему невозможно ни пройти, ни проплыть на корабле».

Пересказал это Страбон через 3 с половиной века после Пифея, назвав его бессовестным лгуном. Тогда считалось, что близ Полярного круга люди не могут жить из-за жестоких холодов.

Чем могло быть загадочное вещество, о котором упомянул Пифей? По всей вероятности – густой туман, столь частый в тех краях, над морем, покрытым рыхлой ледовой массой, шугой. Уроженцу юга трудно было подобрать слова для описания такого явления. Ведь греки считали, что кварц – минерал тверже стали – это окаменевший лёд.

О том, что Пифий не был склонен ко лжи, свидетельствует, в частности, то, что он первым объяснил морские приливы и отливы воздействием Луны. С помощью гномона он определял широту отдельных пунктов и уточнил положение Северного полюса, не вполне совпадающее с направлением к Полярной звезде.

Труд Геродота был новаторским. Он давал достаточно ясное и точное представление об ойкумене. О том, как тогда составляли подобные описания, можно судить по древней китайской книге «Каталог гор и морей», составленной приблизительно во II в. до н. э. В ней приведены сведения, относящиеся к физической и экономической географии, геологии, этнографии.

Но в этом «Каталоге» слишком много фантастических домыслов. Например, в Книге второй сказано про реку Красную: «В ней много белого нефрита и красного песка. Там водится животное, похожее на поросенка, но со шпорами. Оно лает, как собака… В том уезде, где его увидят, будет много общественных работ…

Еще в трехстах сорока ли к востоку расположена гора под названием Свет Возвышенности; на ее южном склоне много нефрита, на северном склоне много золота. Там водится животное, похожее на человека, но со щетиной кабана… В том уезде, где его увидят, жди тяжелых трудовых повинностей».

В Книге третьей упомянута Черная речка, где водится рыба, «похожая на лягушку, но со щетиной. Она издает звук, похожий на хрюканье поросенка. Когда ее увидят, быть в Поднебесной большой засухе».

Возможно, для начала и такие географические сочинения неплохи. Даже у Геродота встречаются фантастические описания. Трудно было преодолеть давление мифологического мировоззрения… (Между прочим, за последние два столетия среди образованной публики популярны идеи и образы мифов. Как еще можно назвать веру в гороскопы, Атлантиду, снежного человека, Лохнесское чудище, космических пришельцев, колдунов, экстрасенсов и многое другое?)

Способность отделять интеллектуальный мусор от рациональных зерен – проявление здравого смысла, ума, культуры мышления. И если все это не свойственно многим интеллектуалам XXI века, то что тогда говорить о тех людях, которым приходилось создавать основы научного метода.

Гиппократ

Гиппократ (ок. 460 – ок. 370 г. до н. э.) – греческий врач, «отец медицины». Уроженец о. Коса. Происходил из семьи потомственных врачей, ведущей свой род, как они полагали, от легендарного Асклепия (Имхотепа).

О жизни его ничего определенного не известно. По-видимому, его приглашали как целителя и учителя в разные города Греции. На Косе он основал свою школу, первым освободив медицинские знания от суеверий, предрассудков, самодеятельного целительства.

В трактате «О священной болезни» (так в его время называли эпилепсию) Гиппократ утверждал, что существуют естественные причины любых болезней, связанные с окружающими природными условиями. Одно его сочинение называется: «О воздухе, водах и местностях». Гиппократа можно считать основателем медицинской географии.

Он выделил четыре основных тем перамента: сангвинический, холерический, флегматический, меланхолический. По его мнению, задача врача – мобилизовать организм для сопротивления болезням. Необходимо внимательно изучить больного, учитывая его индивидуальные особенности.

Гиппократ. Античный бюст

Труды и практические навыки Гиппократа и его учеников оказали большое влияние на развитие медицины. До сих пор начинающие врачи дают «клятву Гиппократа», провозглашающую принципы гуманности, любви к человеку. (В древности эта присяга запрещала передавать медицинские знания непосвященным.)

Из высказываний Гиппократа:

– Жизнь коротка, искусство долговечно; возможность исчезает, эксперимент – опасен, а суждение – сложно.

– Знание порождает науку, незнание – веру.