Розалина Будаковская
Олдбери
Декорации
Рэймонд и Эви поднялись на чердак, Адам и Сабрина занялись первым этажом, а я и Амелия ищем жемчужину на втором. В подвал мы решили спуститься в самом конце и вместе. Трусом я себя не считаю, но после короткого заявления мисс Перри о том, что ей страшно из-за «злого призрака», у меня самого мурашки по спине не перестают бегать.
За все годы нашей совместной работы не припомню ни одного случая, чтобы Сабрина и Рэймонд настолько боялись места, где наверняка обитают призраки.
Разбредаться по аттракциону хоть и неприятно, но нужно: так мы быстрее сумеем найти кокосовую жемчужину. Если повезёт, вместе с ней отыщутся Аарон Торнтон и Бима Хан. Правда, сомневаюсь, что они оба будут живы к тому моменту.
Интерьер остался практически нетронутым. Например, та же детская комната – аккуратно заправленные кровати, пара деревянных кубиков, вывалившихся из ящика старенького комода. Команда Мэлроуза даже позаботилась о такой детали как настоящая детская одежда. И выглядит она, будто вещи действительно сохранились с прошлого века.
В спальне супругов, кроме двух односпальных кроватей, отделённых друг от друга узкой тумбой, есть простенький длинный комод и два громоздких шкафа. Не могу не отметить, меня заинтересовала круглая металлическая шкатулка с эмалированными цветами. Внутри пара простеньких колец небольшого размера, медальон в виде сердца из голубой бирюзы и целая горсть человеческих зубов. Многие матери хранят первые молочные зубки детей, но в шкатулке миссис Гарольд я нашёл четырнадцать коренных зубов и всего пятнадцать молочных. Очень похожи на настоящие! Не знай я, что Олдбери – страшный аттракцион, действительно подумал бы, что зубы настоящие.
Не могу не отметить, на втором этаже также полно самых разных ёмкостей с обыкновенной водой. Я всё ещё не понимаю, что это значит.
Я заглянул в шкаф в спальне супругов. Интересно, куда подевалось одно из платьев миссис Гарольд? На штанге в платяном шкафу есть свободная вешалка, значит, платье должно быть. Кстати говоря, ещё одна деталь, удивившая меня: одежда миссис Гарольд пахнет так, будто её уже носили. Странно. Ни вещи детей, ни рубашки и брюки доктора не имеют похожего запаха.
Обойдя комнаты, Амелия сверилась с планом ловушек. Она даже рада, что Эви отключила электричество. Так на не напугал ни омерзительный скелет, который должен был выползти из-под кровати младшего сына доктора Гарольда, ни потоки бутафорской крови, стекающих по стенам хозяйкой спальни.
Честно говоря, я удивлён, что мистер Мэлроуз не позаботился о том, чтобы скрыть провода от любопытных глаз посетителей.
Прошло около сорока минут безрезультатных поисков. Не знаю, как там дела у остальных, а на втором этаже нет ничего, что могло бы нас заинтересовать.
– Брайан! – позвала Амелия. – Брайан, откуда мы пришли? – спросила она, озираясь по сторонам посреди холла.
– Брось, лестница… – слегка улыбаясь, начал я и вышел из комнаты, однако не увидел прежнего дверного проёма, который вёл вниз. – Подожди. – я нахмурил лоб и сам огляделся. – Что за чёрт? Здесь была лестница, мы раз сто мимо неё уже проходили!
– Я тебе о том же! – нервно воскликнула Катнер.
Амелия взяла телефон и, к удивлению, сразу же дозвонилась до Адама. Девушка включила громкую связь.
– Чего тебе? – ответил Харпер. – Слушай, вообще-то я занят, если ты не в курсе. И в отличии от тебя, я работаю.
– Мы не можем выйти! – нервно крикнула Амелия. – Поднимитесь кто-нибудь наверх!
– Да не ори ты! – гаркнул он. – Сейчас приду. А где Брайан?
– Я здесь. – ответил я. – У нас, как бы помягче выразиться, лестница пропала.
– Вы чем там надышались? – непонимающе сказал Харпер. – У нас воняет какой-то дрянью. Как будто кто-то китайскую лапшу спалил! – рассмеялся он. – И везде эта вода… Эй, Всезнайка, я сейчас вернусь! – предупредил патологоанатом.
– Нет, нет, нет! – испуганно закричала Перри. – Я с тобой.
Затем вместо голосов послышались помехи. Амелия недовольно потрясла телефон. На всякий случай я проверил свой сотовый – выключен и даже признаков какой-либо жизни не подаёт.
Атмосфера накаляется.
– Чёрт, сдох. – недовольно сообщила она. – И, по-моему, сломался. – Катнер сунула мобильник в задний карман джинсов. – Потом Эви отдам.
Я обошёл комнаты снова. Возможно, это часть аттракциона, которая работает от генератора? Тогда почему его не слышно? Не понимаю, на плане ловушек нет никаких передвигающихся стен. В доме целая куча всяких пауков, бутафорской крови, скелетов и скрытых проекторов для реалистичных призраков, но ничего более.
Амелия ходит за мной, но не решается прикасаться даже к стенам. Кстати, по-моему, они намокли. На них даже не вода, а нечто больше похожее на полупрозрачную слизь с мерзким, но едва ощутимым запахом.
Может, Мэлроуз дал ненастоящий план и просто решил нас разыграть? Ну я ему устрою!
Пока я лазал под детской кроваткой, мисс Катнер заметила, как шевелится одна из стен.
– Брайан, Брайан! – шёпотом звала она, нервно тряся меня за плечо. – Брайан, смотри!
Девушка дрожащим пальцем указывала на изгибающиеся доски. Стена двигается, будто она всего лишь натянутый кусок ткани, на котором чётко просматривается человеческий силуэт. Кажется, это мужчина и, по-моему, он мне хорошо знаком.
Адам?
Я позвал его, но силуэт не ответил. Он только крутится на месте, словно пытается понять, откуда исходит звук.
Амелия боязливо протянула руку к стене, однако, не решилась прикоснуться к ней.
Окно! Если мы не можем спуститься вниз по лестнице, значит, свяжем постельное бельё и выберемся из окна прямо на улицу. Однако стоило мне только подумать об этом, как оконный проём тотчас затянулся, словно крошечная ранка на коже.
Не этих ли проявлений дома так испугались Сабрина и Рэймонд час назад?
Мы остались без естественного света. Амелия включила фонарик и светит на стену, где ещё пару секунд назад мелькал мужской силуэт.
– И куда он делся? – вполне собранно спросила Катнер, а затем посветила на меня. – И где окно? Это такие оригинальные декорации, да? – проворчала она. – Когда вернёмся домой, напишу Мэлроузу такой отзыв, чтобы сюда больше никто не пришёл!
– Тихо, тихо! – я приложил палец к губам и прислушался. – Слышишь?
В полнейшей темноте слишком уж отчётливо слышен топот маленьких ножек. Дети испуганно перешёптываются друг с другом где-то в коридоре, а затем они забежали в комнату и тихонько закрыли за собой дверь.
Они попрятались, и я ощущаю на себе целых пять пар внимательных глаз. Дети одновременно с ужасом и любопытством рассматривают нас.
Дыхание тут же перехватило, а по спине новой волной пробежали мурашки. Амелия прижалась ко мне. Пусть здесь нет ни единого лучика света, я точно знаю, что глаза Катнер сейчас большие и круглые от испуга.
Тихо. Так тихо, что я могу различить голоса и лёгкие, но уверенные шаги Рэя и Эви. Они прямо над нами. Впрочем, так и должно быть, ведь, эти двое пошли исследовать чердак.
Однако не прошло и пары минут, как гробовую тишину нарушили тяжёлые шаги. Не знаю, женщине они принадлежат или мужчине, но человек будто поднялся на второй этаж и крадётся к детской. Неизвестный подошёл к двери и прислушался. В тишине я различаю сопение человека за дверью, и от этого волосы встают дыбом. Он постоял, но заходить всё же стал. Человек развернулся, звучно цокнув языком, и направился в противоположную сторону. В тот же момент я перестал ощущать на себе детские взгляды. Сами дети будто тотчас исчезли.
Амелия до боли сжала мою руку.
– Это Рэй и Эви. И чего это мы их слышим? – шёпотом спросила она. – Почему тогда Адама и Сабрину не слышно? Они же на лестнице где-то, да? Они точно ближе к нам, почему я их не слышу?
Даже не знаю, что ей ответить. Разве её не волнуют дети, которые буквально минуту назад были с нами в комнате? Что ж, с одним я точно согласен, нельзя просто ждать, пока неизвестный вернётся и нападёт на нас.
Я наощупь нашёл в комнате табурет и поставил в самом центре комнаты. Здесь по плану в потолке есть люк для актёров на чердак.
– Рэй! – позвал я, изо всех сил толкая крышку люка. – Рэй, ты меня слышишь?
Кейн тут же остановился и, похоже, оглядывается. Наконец, до него дошло, откуда доносится мой голос.
– Да, сэр? – немного робко ответил он.
