Розалина Будаковская
Олдбери
Олдбери
Особняк Олдбери обычно открыт как страшный аттракцион для любителей пощекотать нервы, но, после несчастного случая с одним из артистов, он временно закрыт. Мелани Смит нашли с перерезанным горлом в столовой. Она играла роль старшей дочери-призрака доктора Алистера Камиллы. Это не афишируют, но тело актрисы убийцы усадили на тот же стул, на котором была убита настоящая Камилла.
Мы приехали к месту утром, чтобы не шататься по особняку в потёмках. Нынешний хозяин Олдбери, Герберт Мэлроуз, с радостью согласился пустить нас. Правда, у него условие: мы должны доказать, что в особняке действительно обитают призраки. Хоть призрак невинно убитой Мелани Смит. Ему всё равно, главное, чтобы было настоящее привидение.
– Сами понимаете, тогда от посетителей отбоя не будет. – заговорщицки сказал Мэлроуз, цокнул языком и наклонился ко мне: – Я вам тут карту распечатал. Не поломайте мне декорации. Они кучу денег стоят! – вскинул руками мужчина. – Вообще, я не понимаю, что вы собираетесь здесь найти. Мои люди осматривают каждый закоулок Олдбери раз в три дня, и ещё ни разу не натыкались на непрошенных гостей.
– Пока аттракцион закрыт, его тоже осматривают?
– Вот буквально в воскресенье мой помощник и двое охранников осматривали. – кивнул Мэлроуз. – Никого там не было. – пожал он плечами. – Всё старьё и уж тем более скелеты отсюда давно вынесли и нормально похоронили. – криво улыбнулся Герберт. – Страшилки страшилками, но живые кости ужасно воняют. Тут такой смрад стоял, когда я купил его, словами не передашь!
После нашего недолгого разговора Мэлроуз вручил мне ключи, сел в машину и уехал.
Амелия нехотя выползла из машины и с недовольным видом сложила руки на груди. Она с недоверием посматривает на особняк и что-то бормочет. Вряд ли в её словах есть хоть один комплимент в сторону двухсотлетнего здания.
– Почему нельзя украсть что-нибудь и спрятать это дома под кроватью? – возмущённо заявила Катнер. – Ну почему? Зачем обязательно соваться в такие жуткие места?
– Ты бы добровольно залезла сюда за какой-то жемчужиной? – отозвался Харпер, копаясь в сумке.
– Конечно нет! – ответила Амелия. – Я вообще жемчуг не люблю.
– Вот поэтому она и здесь. – уверенно кивнул Адам. – Потому что по доброй воле сюда разве что псих пойдёт.
– Ты сейчас нас психами назвал? – совершенно беззлобно уточнила Сабрина и проверила исправность фонарика.
– Нет. – помотал головой Харпер. – Мы это делаем за деньги. Это другое.
– Это называется меркантильность и беспринципность. – вмешался Рэймонд. – Кстати, в глазах общественности это делает нас ещё большими негодяями, чем похитители жемчужины.
– Мне одной Всезнайки по горло хватало, так ещё второй завёлся! – чертыхнулся Адам и нервной походкой направился к главному входу особняка.
– Эй, подожди! – за ним побежала Эви.
Амелия обошлась без лишних слов и недовольно потопала за друзьями, держа руки сложенными на груди. Сабрина мило улыбнулась и уверенным шагом направилась к особняку.
Каким бы смелым не собирался показаться Адам, он не решается заходить первым в особняк. Встал на крыльце и с опаской заглядывает в окна. Амелия и Эви бродят вокруг здания и прислушиваются. Легенда гласит, что жену и детей доктора Гарольда пугали необъяснимые звуки на улице, но я ничего не слышу. Может, шум появится, по классике жанра, ближе к ночи?
Рэймонд и Сабрина задрали головы, рассматривая фасад особняка. И что они там собираются увидеть, интересно? Затем мисс Перри, будто что-то всё же заметила, воодушевлённо улыбнулась и подошла к входной двери.
Я повернул ключ в замочной скважине и решительно потянул дверь на себя.
– Быстрее начнём, быстрее закончим. – шумно выдохнул я и переступил порог.
Команда Мэлроуза постаралась сохранить и грамотно подчеркнуть в Олдбери всю ту жуткую атмосферу, которая присутствовала здесь, пока особняк пустовал.
Помимо классических атрибутов заброшенных домов – огромные паутины, тонны пыли, которые только благодаря какому-то чуду ещё не воспламенились от солнечных зайчиков, и игрушечные паучки, – в особняке присутствует искусственный запах плесени. Естественная плесень всё-таки ощущается куда более противно. Спустя некоторое время начинаешь чувствовать её даже на языке, а местный ароматизатор не оставляет такого натурального эффекта.
Кстати, к нему примешался вполне себе естественный запах палёной пластмассы. Будто чей-то компьютер сильно перегрелся. Возможно, за проводкой помощники Мэлроуза всё же следят не так внимательно, как докладывают боссу.
Первое, что бросается в глаза и вызывает недоумение: огромное количество самых разных посудин с водой. От стеклянных банок разнообразного объёма до маленьких чашечек. Они расставлены повсюду. Что это значит?
Будем считать, это часть страшных декораций. Не то чтобы они наводят ужас… Скорее, испытываешь крайнее непонимание, глядя на бесчисленные плошки с водой.
Не сомневаюсь, что Герберт Мэлроуз хорошо заботится о здании. Думаю, чтобы открыть аттракцион, ему потребовалось восстановить или значительно укрепить уже существующие перекрытия. Переделанный потолок, по крайней мере, говорит именно об этом. А ещё под декоративными плитами, видимо, скрываются механизмы «ловушек» для посетителей. Пол и стены здесь, кстати, тоже хорошо отремонтировали – даже при близком рассмотрении дерево похоже на старое.
Однако, несмотря на такую большую работу по восстановлению, многие предметы интерьера в Олдбери остались прежними.
Например, убранство кухни и столовой. Взглянув на стол, за которым умерли все члены семьи Гарольд, а затем и Мелани Смит, я вздрогнул: на отреставрированной столешнице хорошо видны лужи крови. Должен признать, такой элемент выглядит куда страшнее, чем ёмкости с водой.
В двух высоких сервантах, где, по сути, должна быть расставлена посуда, пусто – вся на полу, заполнена водой.
В открытой полке аккуратной стопочкой сложены пожелтевшие от времени тканевые салфетки. В ящиках по-прежнему лежат столовые приборы. Часть из них насквозь проржавела и практически в труху рассыпалась, а часть до сих пор держится.
Занавески длинного окна над кухонной раковиной давно выгорели на солнце. О весёленьких розовых цветочках на них едва напоминает крошечный уголок, который прячется от едких солнечных лучей в тени.
– Винтажненько. – присвистнув, негромко прокомментировала Эдисон. – А жемчужина, конечно же, в самой жуткой части дома, да?
– Ой, прекрати! – фыркнула Амелия и пошла бродить по гостиной. – Будто не знаешь, что это единственное место куда её можно спрятать подальше от любопытных глаз!
Тем временем Адам изучает карту, которую дал нам Мэлроуз. Кстати, судя по плану, нас уже дважды должны были напугать: большой паук, вываливающийся тебе на голову, когда дверь открываешь, и «непроизвольно» включающийся кран на кухне. Последняя декорация активируется, стоит посетителям переступить порог кухни – на два пальца выше порожка установлена пара чувствительных сенсоров.
Может, команда Мэлроуза отключила электричество, пока аттракцион не функционирует? В таком случае, откуда запах палёных проводов? Необходимо сразу же проверить щиток. Я попросил об этом Эви.
Я мельком взглянул на Сабрину и Рэя и удивился: двое самых бесстрашных из нас жмутся друг к другу. Они с ужасом озираются на стены, но изо всех сил стараются не пугать остальных. Не могу даже предположить, что такого могло почудиться нашим всезнайкам, чтобы заставить их чуть ли не трястись от страха?
Подойдя ближе, я аккуратно приобнял их. Рэй тут же в ужасе подскочил и едва слышно выругался.
– Вот даже не вздумайте! – тыкая пальцем во всезнаек, воскликнул Харпер. – Не вздумайте пугать меня!
– Да отстань ты. – вмешался я. – Что такое? – спросил я Сабрину, Рэй всё равно «вне зоны действия сети».
– Страшно. – прошептала Перри и обняла себя за плечи. – Надо искать быстрее и убираться отсюда. – поёжилась она. – Здесь злой призрак. – едва различимо произнесла девушка.
Рэймонд поддержал подругу коротким, но уверенным кивком.
