Романтичный Доминант
Опасная любовь

Света подалась к лицу Антона и коснулась сжатыми губами его губ. Не желая прикасаться к нему даже руками и чувствуя отвращение, она не разжала их. Но когда брезгливость и отвращение стали ничем в сравнении с усилившимся желанием выполнить унизительный приказ, она сдалась и впустила язык Антона в свой рот. От этой картины у Никиты начал подниматься член и, глядя на Милу в образе с рабами у ее ног, ему снова безумно захотелось ее себе…

Мила тоже начала заводиться по-взрослому…

– Давай, Светка, пососи писюнчик Антошки. Глянь, как он стоит, – сказала Мила, глядя на Свету, которая пропустила приказ мимо ушей.

Тут все и началось…

Мила рукой схватила Свету за волосы, встряхнула ее и, продолжая тянуть назад, прошипела:

– Сосать. Соси, сказала, этой элитной псине член, обеспеченная тварь. Давай, быстро, иначе я тебе сейчас его руку целиком в твою драгоценную вагину всуну, – Мила, несмотря на свой миленький видок и небольшую комплекцию, была сильной и главное очень суровой и жестокой к своим рабам.

Светлана попыталась нагнуться к торчащему из ее трусиков немаленькому члену, но Мила держала ее и смеялась, возбуждая Антона своим смехом. Он хорошо знал этот смех, потому что слышал его не один раз в критические для себя моменты. Она с подругами по клубу часто унижала их с другими, такими же, как и он, рабами на вечеринках. Мила отличалась своей строгостью и умением, как унизить, так и сделать больно, наказывая за непослушание. Она с удовольствием плевала им в лицо, заставляла вылизывать себе обувь и ноги друг другу, но больше всего Антон боялся, когда она била его ремнем по гениталиям. Боялся, но, как верный преданный пес, ходил к ней, потому что жить не мог без боли, унижений и своей красивой хозяйки…

Никита не вмешивался, а просто наблюдал, как развлекается девочка и, кажется, влюблялся в нее.

Наконец, Мила отпустила волосы Светы, и та смогла нагнуться. Член был скользкий, совсем не противный на вкус и очень горячий. Она всосала головку, подержала немного, всосала еще и подалась вперед. Как бы она ни любила сосать член Никиты и чувствовать, как он входит в ее горло и перекрывает дыхание, член Антона ей сосать совсем не хотелось. Брала она его в рот не для своего удовольствия и не для того, чтобы доставить его Антону. Брала, потому что ей приказали. Этого не скажешь об Антоне – он был на седьмом небе от счастья и удовольствия, не от умения и действий Светы, которые мало кому понравились бы, а от понимания, что он сейчас дает в рот своей мечте, да еще и в присутствии своей Госпожи.

– У тебя случайно нет хоть какого-нибудь страпона? – неожиданно для всех спросила с улыбкой Мила у Никиты, когда через полминуты топорного минета от Светы Антон с довольной рожей подкатил глаза.

– В той волшебной сумке есть, и даже можно выбрать, – на автомате ответил он. Ответил и пожалел, что, не подумав, оказался в ловушке, ведь, если она сейчас попросит подать страпон или сумку, ему придется встать с дивана и засветить свой стоящий член. Свободными джинсами спастись тоже не удастся, так как под ними не было на нем трусов, но Мила посмотрела на рабов и сказала Свете:

– Разрабатывай ему жопень пальцами и слюней побольше, сплевывать в очко не забывай. Собрала во рту слюну… – смачно харкнула она ей в лицо, и после слов: «Вот так, сука!» пошла к дивану и, не сводя глаз с Никиты, приблизилась к нему настолько, что он почувствовал запах ее намокших трусиков, затем медленно повернулась спиной и сказала:

– Будь так добр, поухаживай за мной – замочек расстегни мне там.

Никита, не вставая с дивана, дрожащей от волнения рукой расстегнул маленький, еле заметный замок на спине

– Спасибо, ну уж и снять помоги, кавалер, – ее голос был таким игривым и капризным, что если бы не голые рабы в нескольких метрах, он бы даже не подумал, что помогает снимать платье со строгой Госпожи. Пытаясь касаться пальцами ее нежной кожи, он сдвинул с левого плеча красную бретельку, а затем с правого, и они поочередно съехали вниз к локтям. Мила вытащила из них руки и повиляла попой, призывая его продолжать дальше снимать с нее платье. Он начал стягивать его по бокам, обнажая спину, которой хотелось коснуться губами, но он сдержался и продолжил опускать платье на бедра. Перед его лицом оказалась великолепная попка, прикрытая черным треугольником трусиков. Любуясь видом, он на секунду прекратил движение рук, задерживая платье на резинках чулок. Насыщенный красный в сочетании с глубоким черным прекрасно смотрелись на ее теле, но он продолжил…

– Спасибо большое, – сказала она и вышагнула из спущенного на пол платья, присела, подняла его и бросила рядом с Никитой на диван.

Он выдохнул, когда она отошла к сумке и увидел, как червяк стоит раком с поднятой вверх худой жопой, стринги сдвинуты, морда щекой на полу, а Света втыкает пальцы между ягодиц его попки с кулачок.

Было заметно даже с дивана, что пальцы входят, как по маслу, в его растянутый попец. Пальцев было уже два, по одному с каждой руки, но удовольствия на его лице было столько, что можно было подумать, он сейчас выстрелит спермой. Света тоже не унывала, даже наоборот. Стоя на коленях, она по очереди уверенно всовывала свои длинные пальчики, растягивая сфинктер питерской шлюшки, и смачно плевала туда. Удовольствия на ее лице, тоже хватало, но скорее всего не от процесса – вряд ли ей нравилось засовывать свои пальчики в задницу какому-то рабу – она праздновала свою маленькую победу и кайфовала от нее. Ей больше не грозила перспектива быть униженной, занимаясь сексом с чмошником, да еще и по его воле, хотя член у него был, как надо. Главным для нее было то, что сейчас не она подчиняется ему, а он подчиняется ей. Хотя на самом деле это было не так, но ей хватало своих мыслей, чтобы она была довольна…

Глава 10

– Ого-го-го, сколько здесь всего! – воскликнула Мила.

Никита раньше не сталкивался с секс-игрушками, девайсами и прочими штуками, которые можно использовать, поэтому он, готовясь к сегодняшней встрече, просто взял и купил много разного…

Копаясь в сумке, Мила приговаривала:

– Ой, тут и зажимы есть, и кляпы. А это что? А, в уретру… Маска… Ага, вот и страпончик. Ух ты, повезло псу – даже смазка есть, и… А ну-ка… Уиии, мой любимый! – громко сказала она, достав из сумки страпон без ремешков, который фиксируется на активе во влагалище.

Взяв его, смазку и страпон для Светы, она пошла не к рабам, а опять подошла к Никите. Вид девушки с голой грудью чуть меньше третьего размера с небольшими темными сосками, изящной шеей, плоским животом и взглядом хищницы вскипятил зудящий мозг Никиты. Запах от неё манил и притягивал, да еще и эти реалистичные страпоны в ее руках…

– Сними, пожалуйста, с меня трусики. Если тебе не сложно, – Никита удивленно поднял брови. – Просто я не хочу, чтобы кто-то из них касался меня своими руками…

Несмотря на то, что ему было сложно – сложно не снять, сложно потом удержаться, аргумент более чем убедил его, и он, глядя на ее грудь и соски, все-таки подцепил пальцами резинку. С кайфом от шуршания трусиков по коже, ласкающим его мозг, спустил их с одной стороны, потом с другой к резинкам чулок и опустил глаза на ее аккуратный лобок с тонюсенькой вертикальной полоской коротеньких волосков…

Продолжая чувствовать аромат ее тела, смешанный с запахом трусиков, пропитанных смазкой, в его руке, он смотрел, как она отдалялась от него, призывно виляя своей голой попочкой.

Госпожа медленно подошла к послушно исполнившим ее приказ рабам, осмотрела их и сказала Свете, уставившейся на ее промежность:

– Во-первых, не пялься на мою девочку без разрешения, а во-вторых, я вижу, что членоприемник уже растянут достаточно хорошо, поэтому бросай и… – приказывая стервозным голосом. – На вот, цепляй, – бросила в нее страпон.

Света медленно достала сложенные вместе пальцы левой руки, покрутила оставшимися в анусе пальцами правой и высунула их под протяжный стон Антона.

– Оближи их, – сказала Мила Свете, и мгновенно два сложенных пальца, побывавшие только что в заднице, оказались у нее во рту. Чувствуя отвращение, она засунула их глубже…

– Все, давай, облизывай, – скомандовала Мила. Света поперхнулась, добавив еще два пальца другой руки, но вынимать не стала, и, держа во рту четыре пальца из Антошки, приятно удивилась, что их вкус оказался даже приятным. Она не спросила у себя: «Света, зачем ты это делаешь, зачем?», но зато она для себя отметила, что впихивать пальцы в чью-то жопу ей понравилось больше, чем впихивать их себе в рот.

Впихивать, крутить, растягивать пальцами анус и плевать… Растягивая Антону пальцами мускульное кольцо, ей понравилось плевать, а точнее пытаться попасть, не нагибаясь, в самую цель своей слюной и собирать ее пальцем, если промахнулась, а затем продавливать ее глубоко в анус. Развлекаясь, она успела наполнить его задний проход настолько, что Антону, который продолжал стонать и играть со своим растянутым сфинктером красного цвета, иногда удавалось случайно надувать пузыри из ее слюней. Это естественно заметила Мила и со смехом сказала:

– А ты, мисс пузырящееся днище, не вздумай кончать, – и толкнула его ногой в тощую ногу.

– Ай, – накрыл рукой Антон место, куда Мила попала острым каблуком.

– Поняла, сучка, что будет, если ты кончишь без разрешения?

– Да, Госпожа, – жалобным голосом ответил он и поднял голову с пола. Света уже разобралась с ремешками и, закрепляя на себе страпон, наконец-то встретилась взглядом с Никитой. Ей хватило мгновения, чтобы разобрать в его глазах полное удовлетворение, но насладиться ими помешала Мила. Прилетевший подзатыльник растрепал ее волосы и, щелкнув зубами, Света почувствовала себя маленькой девочкой, которую наказывают за полученную в школе двойку. Улыбка Никиты, явно довольного действием Милы, вернула ее обратно в реальность. Реальность, в которой она – не маленькая девочка, а взрослая, грязная шлюха…

– Не отвлекайся, шлюха, – подтвердила ощущение Светы раздраженная Мила. – Сними с меня туфли, ножки у меня уже устали в них.

Света наклонилась к ее ногам, и Мила увидела замечательный вид сверху – прогнутая спина рабыни, сужающаяся в талии, ремешки страпона и, конечно же, ее округлая попа – гордость Светы. Гордость, достигнутая исключительно упорными тренировками в спортзале. Мила видела множество, как мужских, так и женских ЗАДНИЦ, но такой попочки у нее еще не было, потому что она женщин, как-то не очень… У нее, естественно, был небольшой опыт с девочками, но эти несколько раз были в клубе с рабынями, и им было под пятьдесят. А здесь явно натуральная, ухоженная и главное – принадлежащая очень привлекательной девушке, внешность которой Мила оценила сразу, как только увидела ее.

– Слышишь, чудо в стрингах, – Антон вздрогнул. – Там в сумке я видела перчатки резиновые, сюда неси.

Света в это время справилась с одной туфелькой, оценила педикюр под еле прозрачными чулками и с новым для себя желанием поцеловать эти пальчики начала снимать вторую.

– У тебя был опыт или тебе просто нравится? – спросила Мила, обратив внимание на ее поведение.

– Не было. Просто такие ножки, я прям…

Ей не дала договорить пощечина Милы, которую пришлось влепить Антону. Он вернулся, поднявшись на ноги без ее разрешения. От неожиданности он выронил медицинские перчатки из руки и успел сказать: «Извините, Госпожа» к прилету второй хозяйской пощечины…

«Как хорошо, что я люблю пожестче в попку», – подумала Светлана Александровна, когда смазка, оторвавшись от тюбика в руке Госпожи, обдала прохладой, упав точно ей на сморщенную розовую дырочку.

«Только не фистинг», – подумал Антон Иванович, когда получил свою порцию смазки.

«Моя малышка сейчас надерет вам задницы», – подумал Никита и попытался утихомирить стояк, когда Мила взяла страпон…

В резиновых перчатках на руках она обильно смазала девайс, немного расставила ножки, прикрыла глаза и медленно начала вводить в себя игрушку. Держатель страпона плотно обхватили тренированные стенки влагалища. Немного привыкнув, она открыла глаза:

– Охх!

Чулки, голая грудь, реалистичный страпон телесного цвета с темной головкой торчит, как настоящий, в паху и ее взгляд… Взгляд уверенной в себе, чертовски красивой, необычной, особой девушки с рабами у своих ног унесли Никиту куда-то далеко, куда-то там, где есть только она…

– Разве так может быть? – спросил он вслух.

– Еще как может. Иди к нам, – сказала Мила и присела за шлюхами.

Именно шлюхами… Разве можно назвать как-то по другому неприлично богатых людей, которые стоят голые на коленях с руками за спиной, упираясь лбами в пол, и добровольно подставляют свои бесценные дыры? Нет, нельзя, и Мила прекрасно знала это, поэтому произнесла: «Шлюхи должны терпеть» и начала размазывать по их дыркам смазку…

Никита не сводил глаз с Милы и мял в руке ее трусики, пока она, меняя позы, работала с рабами, не забывая отдавать им указания. Интенсивная оргия длилась минут пятнадцать и вымотала ее… Она достала свой страпон из станка Антона на глазах у Светы, которая свой пихала ему в рот.

– Фух, впечатление, что я – рабыня. Хватит. Ооо, как плотненько, ого… – вынимая из себя держатель страпона, озвучивала Мила свои ощущения, сидя на корточках с широко разведенными коленями…

Глухой шлепок…

– Мммм, – застонал Антон настолько громко, насколько получилось носоглоткой и занятым ртом. Мила ударила его по яйцам страпоном еще раз, он застонал сильнее и попытался освободить свой рот, но Света не была дуррой, поэтому приказ Госпожи «Без команды не вынимать» выполняла на отлично.

– Не рыпайся, детка, иначе я тебе в очко твои стринги страпоном на самое днище затолкаю, – сказала Мила и зачем-то попыталась всунуть в него руку…

Он с рычанием выгнул спину, когда сложенные лодочкой пальцы вошли в него до косточек.

– Хм, странно, не идет что-то, – удивилась она, хорошо зная, что уже не раз засовывала в него свою небольшую руку и даже сжимала ее в кулак у него внутри. Удивилась она, потому что не знала главного – Антошка филонил и просто смазывал себе анус специальной смазкой перед посещением клуба.

– Короче, жопа, иди ты в жопу, – сказала она и уже встала, чтобы уйти, но страпон в руке…

Резкое движение, очередной стон Антона, и девайс в очке торчит изогнутым держателем вверх.

– Как скорпион, – засмеялась Мила, глядя на его зад, затем отошла на пару шагов и снова залилась смехом. – Щекастый единорог с хоботком, – глумилась она и, встав рядом со Светой, начала гладить его по голове.

– Хороший песик, послушный. Стоит смирно, течет – вон сколько вытекло, – посмотрела она на лужицу слюней, натекших из его рта на пол, сняла перчатки и начала наносить ими хлесткие удары ему по щеке. – Плохой пес. Непослушный…

Наигравшись, она сказала:

– А ну, лижи…

«Ну, тварь, я тебе устрою», – глядя на Свету, подумала Мила и ласково сказала: «Песик заслужил лакомство от Хозяйки».

Эта минутка ласки обрадовала его, а вот Светочку насторожила, и не зря. Она еще не знала, что она и есть его лакомство. Никто, кроме Милы не знал, что лакомство в виде дыр Светы нужно было для того, чтобы по сильнее унизить шлюху. Мила заметила, что та всем своим видом показывает свое превосходство над ним, да еще и этот восторженный взгляд вместо испуганного и молящего о пощаде… В общем, Миле захотелось опустить эту сучку на землю так сильно, что она швырнула перчатки ей в лицо…

Никита мог присоединиться к этой троице, но впервые в жизни он получал эстетическое удовольствие, которое было сильнее похоти, возбуждения и желания. Чувствуя голод физических ощущений, он все же остановился на решении не вмешиваться и наслаждаться событиями, которые вряд ли повторятся еще когда-нибудь. Вникая в детали меняющейся обстановки, он сосредоточился на кресле, в которое усаживалась несравненная Мила, и перестал замечать других…

А Мила, устроившись поудобнее, была так увлечена суетливыми рабами, что не замечала пристальный взгляд Никиты, находившегося всего в пяти шагах от нее. Это было настолько близко, что он почувствовал аромат ее промежности, когда она развела свои согнутые в коленях ноги. Сейчас он чувствовал ее запах везде – и от трусиков в своей руке, и от платья, лежащего рядом, и, возможно, от промежности, хваля себя за то, что, обустраивая квартиру, не выкинул старое кресло.

– Светка, – та вздрогнула. – Иди сюда, лизать будешь меня. Только даже не думай прикасаться ко мне своими вонючими руками, за спиной их держи, – скомандовала Мила. – А ты, кобелек, будешь сношать, эту течную сучку так, как хочется тебе. Ты же, вроде, за этим приехал сюда…

– Ооох, какая ты, ммм… хорошая девочка, ммм, – стонала Мила от языка и губ Светы, размазывающих остатки смазки для страпона, перемешанные с естественной… – Ах, какая способная сучка. Ммм… Да, да, вот так. Да, вот и про попу мою не забывай. Ооо, аууу, дааа… глубже…

Но Свете никак не удавалось сосредоточиться на каком-то одном месте, как она ни старалась. Неустойчивая позиция, руки за спиной, еще и Антон начал загонять свой немаленький прибор в нее с каким-то остервенением. Почему он не жалел эту хрупкую девушку, которая так сильно ему нравилась, знала только Мила. Несмотря на то, что сейчас сбывалась его мечта, он завидовал ей, а не радовался за себя. Да, завидовал, потому что ей разрешили касаться губами и даже лизать языком девочку Госпожи, а он уже целый год является ее рабом, но может только нюхать ее, прикасаться языком и губами ему запрещено, а руками – вообще табу…

Вжимаясь губами в горячую нежную плоть, первая кончила Света и заразила своим оргазмом всех.

Когда Антошка начал по очереди менять ее дырочки, Света не удержалась. Ей показалась очень унизительной его выдумка со сменой влагалища и попы. Всунул, высунул, всунул в попу, выдернул и снова во влагалище до упора, и снова попа…

Мила выбрала идеальный способ унижения для кем-то возомнившей себя суки. Она была довольна, что Света, и так чувствуя себя униженной вещью, которой пользуется такой же раб, еще и слышит позорные звуки, которые издают, выпуская воздух, ее влагалище и раздолбанная жопа. Но Мила не учла, что суке, наоборот, понравится все это настолько сильно, что ее оргазм станет для нее новым открытием…

Кончила сука от резкого тарана в эту самую жопу, прекрасную, раздолбанную, как блядскую, жопу… Ей всегда нравился анальный секс, но кончить от него она не могла, несмотря на разные способы. Размер, интенсивность и количество не помогало, да что там говорить, если даже Никита не смог. И вот сейчас, чувствуя сильный оргазм, она, наконец, поняла, чего же ей не хватало. Не хватало ей морального удовлетворения от публичного унижения. Пусть это всего два человека, но этого оказалось достаточно, и теперь она уверена, что ни одно физическое удовольствие не может сравниться с моральным…

Готовую ударить в пол своей золотистой струйкой, дрожащую в оргазме Милу поддержал Антон. Эмоций для этого у него было более чем достаточно. Испытывая эмоциональное возбуждение, Антон тоже начал получать свой сильнейший оргазм. Работая бедрами и загоняя член в свою мечту на глазах у своей Госпожи, раздолбавшей его зад, он кончил все-таки от морального возбуждения, побежденного физическими ощущениями. Лишенный свободного доступа к женской плоти, когда стал рабом, он получил оргазм именно от попы кончающей Светы, которая зажимала его член…

Красное лицо Антона, покорный взгляд красавицы с испариной на лбу и, конечно же, язык, наконец, сосредоточившийся на клиторе, унесли Милу. Унесли куда-то туда, где есть только она и ее чувства. А тут, в реальности, остались сжатые ее пальцами соски, закрытые глаза, сокращение живота и напряженные бедра. Именно так выглядела Мила, заполняя ротик Светы своими соками во время оргазма…

Ее оргазм был таким же ярким и особенным. Наконец-то, у нее был секс, пусть не с накачанными красавцами, пусть вообще без проникновения в нее, пусть это видели другие люди, главное – это было с живыми людьми и не на работе в клубе. Хоть ей и нравилась ее работа, и у нее получалось там выплеснуть свой негатив и как-то отвлечься… Отвлечься от лжи, лицемерия и одиночества. Подруги, мама, эти чертовы рабы, которым только и нужно, по сути, что использовать ее – это все не то. Можно, конечно, думать, что в клубе рабы ублажают ее, но по факту это она удовлетворяет их потребности, унижая и причиняя им боль…

Глава 11

Испытав оргазм, можно сказать, вместе, отходили они от него каждый по-своему, и когда отошли…

Света не могла пошевелиться и боялась посмотреть на Никиту.

Антошка, осознав, что кончил без разрешения, начал суетливо пытаться навести порядок, чтобы не злить Госпожу…

– Никита, спасибо за вечер, – сказала Мила, нежно лаская себе клитор, поцеловала скользкие от смазки пальцы и послала ему воздушный поцелуй…

В комнате сразу воцарилась тишина и покой…

Они смотрели друг на друга – Мила с Никитой, Света с Антоном, как вдруг Никита опомнился, подскочил и с платьем направился к ней. Каждый из них, включая Милу, по-своему подумал своим развратным мозгом о его намерениях, но никто не ожидал, что он подойдет и скажет ей:

– Дай, я прикрою тебя, – накрывая ее раскрытую девочку между призывно раздвинутых ног, поправит шелк воздушными движениями, еле касаясь ее кожи, словно чего-то дорогого, и даже грудь с сильно торчащими сосками не забудет заботливо накрыть… Осмотрев результат, он спросил:

– Может плед принести?

Мила прижала руками платье к груди и молча сдвинула ножки в ответ. Ее молчание Никита принял за согласие и пошел за пледом, коротко бросив рабам:

– Оденьтесь уже!

На самом деле Мила молчала, не желая портить романтику, потому что не ожидала увидеть столько заботы и нежности в его глазах…

Остатки ощущений от недавних событий накрыло цунами нежности, сметая все на своем пути. Контраст от поведения и отношения Никиты к ней поразил ее так сильно, что она впервые за долгое время по-женски захотела мужчину…

Когда он вернулся с пледом, уже одетые каждый во что-то свое Антон и Света вдвоем собирали все, что небрежно валялось на полу. Мила лежала, свернувшись в кресле и поджав ножки в чулках с зажатым между ними платьем, и руками прижимала его к груди…

Он подошел к ней, улыбнулся и с такой же заботой накрыл ее пледом.

– Да, так вот, так и лежи, – весело поддержал он ее игру, когда она краем пледа прикрыла себе низ лица, словно Шахерезада.

– Слушаюсь, мой повелитель. Я буду послушной любимой женой, – пошутила она…

Лежа под пледом и продолжая зачем-то греть промежностью платье, Мила наблюдала за тем, как уже с важными лицами тройка богатых бизнесменов что-то обсуждает. Вглядываясь в их лица, она отметила про себя, что никогда бы не поверила в рассказ, о том, что эти люди только что делали…

Глава 12

Контракт, наконец, был подписан, и Антон со Светланой, спросив разрешения, засобирались…

Первым уехал Антон, которому повезло, и он покинул квартиру без дополнительных наказаний.

Свете повезло меньше или, наоборот, больше. Пока она ждала машину, ей задавали вопросы, но она так и не смогла объяснить, как же получилось, что она встала на колени перед Милой. Она так и не вспомнила, как все это произошло, ее голова не соображала и была забита мыслями о члене Антона… Ну, а когда за ней приехала машина, она поблагодарила обоих за вечер и такой важный контракт, поклонилась и бодро пошла…

В лифте она радовалась тому, что познакомилась с Антоном, и тому, что у Никиты именно такой характер. Только он мог перед самым выходом приказать ей сесть попой на анальную пробку, которую она не вставила в машине…

– Судя по выражению лица, ты удивлен? – спросила Мила у Никиты.

– Удивлен? Не то слово, – ответил он, рассматривая ее.

– Тебе разве Юля ничего не рассказала?!

– Что не рассказала?

Мила улыбнулась и села в позу лотоса, заматываясь в плед и доставая из-под него платье.

– Я так поняла, ты не был в курсе, что я в фемдом-клубе у нас в Питере являюсь практикующей госпожой? Забери, пожалуйста, не хочется вставать.

– Нет, я не в курсе, – забирая платье. – Но я узнал тебя почти сразу, как только ты вошла переодетая, – вешая платье на спинку стула, ответил он.

– И ты не в курсе, что мы собрались открывать с Юлей в Москве подобный клуб, только BDSM?

– Мартини будешь? – спросил Никита, удивленный информацией.

– Ты не знаешь, что это такое? – засмеялась она.

– Нет, мы не обсуждали это с ней, но я примерно знаю, что это такое, хотя я сегодня увидел, как это.

– А я почему-то думала, что она рассказала тебе.

– Нет. А сок будешь? – опять проявил он заботу.

– Если не сложно, налей гранатовый.

– За льдом сходить?

– Нет-нет, Никита, не нужно. Присядь, давай серьезно поговорим… Я надеюсь, это никак не повлияет на наши с тобой отношения и на твои отношения с Юлей.

– Нет, что ты, все в порядке. Я нормально к этому отношусь. Просто как-то неожиданно все это, – успокоил ее Никита, садясь на диван рядом с ее черными трусиками, которые выглядели смешно на большом, как аэродром, белом диване.

– Представь, как я офигела, когда увидела Антошку. У меня за мгновение пролетело миллион мыслей в голове, я даже забыла, что в халате. Ты, кстати, извини, что я влезла в твои дела. Я надеюсь, у тебя не будет проблем?

– Конечно, не будет. После сегодняшнего контракта у меня, надеюсь, вообще не будет проблем, тем более с начальством, – улыбнулся он и продолжил. – А вот тебя мне нужно будет убить, извини.

– В смысле?! – не понимая, шутит он или нет, испугалась она.

– В прямом. Убить, – пауза переходит в улыбку. – И съесть, чтобы никому не досталась, – рассмеялся он.

– Дурак!

– Да ладно тебе, мне очень интересно, как ты поняла, что вообще происходит. Ладно, ты узнала Антона, но как ты поняла, в каких я отношениях со Светланой, и как тебе пришла идея сделать то, что ты сделала?

– Когда я пошла курить, он пришел и рассказал мне кратко, почему он здесь.

– Вот сука языкатая, хуже телок! Я сразу понял, что ты не сама догадалась, что Светка может быть моей сучкой…

– Твоей кееем? – выпучила она от удивления глаза.

– Он же тебе рассказал, ты говоришь, – напрягся он.

– Он не говорил мне о том, что она твоя сучка, ты что!

– А как же ты узнала тогда, что ее можно унижать? – пытался выяснить он, понимая, что уже сам спалился.

– Он не говорил мне о том, что она нижняя твоя. Он просто мне сказал, что у вас важные дела. Я спросила: «Будут тебя доминячить?» – ну так, в шутку. А он сказал: «Нет», но разъяснил, что приехал в надежде потрахать ее за свою подпись. Он не мог этого скрыть, так как он – мой раб, – Никита вопросительно глянул. – Ему надо было спасать свою жопу и объяснять, почему не предупредил, что собирается спать с женщиной.

Никита слушал ее и думал, как он мог так спалиться.

– А тебя, кстати, не отталкивает от меня, как от женщины после увиденного и услышанного? – обратно включила Мила его голову.

– Нет, что ты. Я бы, если честно, и не подумал, что ты такая милая и аккуратненькая, а такая прям ух…Если тебе нравится, то почему бы и нет, я сам не святой.

– Не то, чтобы прям нравится, скорее, жизнь заставила и, вроде, стало получаться. Я после развода пообещала себе, что больше не дам себя в обиду и не дам прикасаться к себе мужикам.

– Я заметил, – ответил Никита, расстроившись, ведь его предположение о том, что она не дала Антону только потому, что здесь был он, развеялось, как дым.

– Вот и нашла себя там, где сейчас я нахожусь. И знаешь, абсолютно не жалею. У меня к мужикам такое же отношение, как и у тебя, я так поняла, к сегодняшним бабам.

– Ну, я заметил, ты опытная уже, раз Светку мою железную на колени поставила за полминуты и в бараний рог скрутила в присутствии меня.

– Да в том-то и дело, ты понимаешь… Я, когда узнала, что от того, трахнет он ее или нет, зависит многое, а главное, поставит он подпись или нет, решила рискнуть, чтобы тебе помочь и попытаться уговорить поработать, так сказать, в паре. Ну и там уже…

– То есть ты тоже, как и я, подумала, что она хотела побыть госпожой? – удивился и снова запутался Никита.

– Ну так… Я и охренела, когда я сказала псу ползти ко мне, а она, как зомби, плюхнулась на пол. Главное так быстро, что я думала, разобьет колени, приползла, а я решила не теряться…

– Я до сих пор не верю, что все это было, но вот смотрю на тебя и понимаю, что еще как было.

– Было. Ты бы видел ваши лица, когда я вошла.

– Да ну я сначала обалдел от червяка, потом от тебя…

– Ты, кстати, сказал, что именно тогда узнал меня. Ты про, что?

– Твой червяк болтает много, поэтому… Ладно, все хорошо, что хорошо заканчивается, правда. Начало третьего, хорошего понемногу. Пойдем, может быть спать? А то я сегодня замотался.

– Конечно, пойдем, – согласилась Мила.

Совершенно не стесняясь отсутствия трусиков, но зачем-то прикрывая грудь рукой, она встала и сказала, подтягивая чулок:

– Чур, я первая в душ. Ты не против?

Он хотел обнять ее такую офигенно-сексуальную, но это было сказано таким голосом, что ей не хотелось отказывать.

– Разве можно тебе такой отказать? – ответил он, чувствуя, как снова встает его член…

Естественно, у каждого из них были свои мысли и о прошедшем дне, и о его продолжении, а кое-кто вспомнил даже про далекое прошлое…

Никита, пытаясь отвлечься от стояка, хотел встать и сложить плед, оставленный Милой в кресле, но увидел ее туфли. Один из них лежал рядом со вторым, стоявшим чуть сбоку от стула, с которого свисало шелковое платье, и решил, что вся эта сексуальная картина с небрежно брошенными женскими вещами неплохо вписывается в интерьер его холостяцкой квартиры. Отбросив мысль с наведением порядка, он снял рубашку и откинулся спиной на диван. Этот огромный диван с подушками он купил себе вместе с телевизором для более удобного и приятного просмотра фильмов, да и что скрывать, для сексуальных утех.

«Юлечка, сестренка, ты меня с детства сюрпризами не перестаешь удивлять – что тогда, что сейчас. Вроде, выросли уже, а ничего не меняется…» – перебирая мысли, он заметил, что лежит в тишине, хотя телевизор включен. В попытке, не вставая и не открывая глаз, найти пульт, который лежал где-то с боку, он раскинул руки, но вместо пульта под руку ему попались скомканные трусики Милы…

Мила не спеша нежилась под струйками душа. Никита был уже не маленький мальчик, она – тоже взрослая девочка и прекрасно понимала, что после такого ни один мужик не удержится. Как можно удержаться, когда под боком умница, красавица, сексуальная, голая, да еще и очень развратная девочка…?

Понимая все это, она ждала его, ждала, что он придет и возьмет ее так, как ему хотелось весь вечер…

О том, что у них рано или поздно будет секс, она решила еще в аэропорту. Мила знала, что Никита – красавец, не Брэд Питт, конечно, но не урод точно. Знала, что не алкаш, не наркоман и главное – он свободен. Поэтому, еще когда они с Юлей определились, что поедет в Москву именно она, было решено, что она будет просто обязана с ним встретиться.