Роман Тухтабоев
Некро
– Оу, – доктор погладил свою бородку. – Ну, Джим сказал, что это похоже всего лишь на сильную простуду. Он дал ей кое-какую микстуру, и она уснула.
Тут я увидел отца Уилла, в одиночестве сидящего на другом конце стола, и потягивающего эль.
– Не волнуйтесь, – продолжал доктор. – Она скоро поправится.
– Да, да, – перебил его я. – Извините, мне надо идти, – я направился к священнику.
Кинжал. Он не покидал моих мыслей. Я должен увидеть его!
– Я думал, священники не потребляют алкоголь, – сказал я, подсаживаясь к Уиллу.
– Разве что, церковное вино, – поддакнул он. Похоже, священник был уже достаточно пьян.
– Разве вы сейчас не грешите?
– Утром помолюсь, – огрызнулся Уилл. – А сегодня я хочу напиться, и плевал я на всё!
– Что же случилось? – я тоже взял себе кружку с элем.
– Я должен извиниться перед вами, мистер Эгертон, – Уилл посмотрел мне в глаза. – За свою грубость этим утром.
– Не стоит. Я просил вас о том, о чём просить не имел права.
– Я рад, что вы это понимаете, – священник одним глотком осушил полбокала. – Проклятому кинжалу самое место под землёй!
– Да, да. Так вы не ответили, почему так усердно стараетесь напиться?
Священник принялся рассматривать свой бокал, видимо, ожидая, когда тот наполнится сам по себе. Через несколько секунд, он резко обернулся ко мне:
– Скажите, Гарри… Можно, я буду называть вас Гарри?
– Конечно, Уилл, – улыбнулся я
– Как вам спится?
Вопрос вывел меня из лёгкого опьянения.
– Нормально, – коротко ответил я.
– А сны? Вас не мучают кошмары? – не унимался святой отец.
– Нет. А почему вы спрашиваете?
Уилл схватил с подноса проходящей мимо официантки ещё одну полную кружку.
– На следующий день, после того, как вы вернулись в Нью-Йорк за своей семьёй, я зашёл в поместье. Можете считать это вторжением в частную собственность, но я хотел лишь прочитать оберегающие молитвы да окропить углы дома святой водой. Последний раз это делали после кончины Катерины, почти сто лет назад.
– Вы хотели как лучше, – сказал я. – Спасибо за заботу. Так, что-то произошло в доме?
– Нет, – священник отхлебнул эля, даже не поморщившись. – Ничего необычного, никаких призраков не появилось. Я прочёл молитвы, истратил всю святую воду, и вернулся в церковь.
– И?
– И с тех пор меня мучают ночные кошмары, – Уилл сжал бокал обеими руками, словно намереваясь раздавить его. – Каждую ночь, вот уже неделю. Ужасное, богомерзкое существо требует, чтобы я выкопал кинжал и принёс его обратно в поместье. Я предполагаю, что это призрак самого Мальтеуса. Это… Это так ужасно!
О да, я знаю.
– Теперь я понимаю ваши чувства, когда я попросил вас взглянуть на кинжал. Простите меня.
– Да уж, – ухмыльнулся Уилл. – на минутку мне подумалось, что Мальтеус вселился в вас. Но сейчас я вижу, что это полнейшая чушь.
– Призраков не существует, – улыбнулся я в ответ.
– Тем не менее, впредь я буду ещё внимательнее следить за захоронением кинжала. Наверно, я вообще перестану покидать церковь, чтобы не оставлять его без присмотра.
А вот это уже интересно…
– То есть, помимо вас, за церковью никто не присматривает?
– Нет, – ответил покачивающийся на скамейке Уилл. – В церкви сейчас только отец Ричард. Даже Джоанна, его сиделка, и то сейчас здесь.
– Это очень печально, – сказал я, вставая. – Прошу прощения, но, думаю, мне будет лучше вернуться к семье. Джэйд нездоровиться.
– До свидания, Гарри, – сказал на прощание пьяный святой отец. – Вы хороший человек.
10
Вот уже час я копаю эту проклятую яму, а кинжала всё нет и нет!
Старое-сухое-мёртвое дерево. Оно настоящее. Высится надо мной метров на десять, как и в моём кошмаре. В сарайчике церковного садовника, я нашёл лопату, надеясь быстренько откопать кинжал, но глубина была уже метра два, а кинжала всё не…
Лязг металла. Лопата обо что-то ударилась.
Я принялся разгребать землю руками, и, наконец, достал из неё кинжал. Несмотря на то, что он пролежал в земле сотню лет, он ни чуть не запачкался в земле (чего не скажешь о моих руках) и сверкал при свете луны. Кинжал больше походил даже не на кинжал, а на мясницкий крюк: длинное, молочно-белое, волнисто изогнутое лезвие, в профиль напоминающее хвост и жало скорпиона; длинная чёрная рукоятка, обтянутая мягкой чёрной кожей, вся исписана красными, слегка светящимися рунами. Я насчитал десять таких знаков.
Кинжал был прекрасен. Дьявольски прекрасен.
Я помещу его на обложку своей книги! И, о да, она будет хитом! Бестселлером!
Я повернулся к выходу из сада, держа кинжал в обеих руках, намереваясь бежать с ним домой, и тут увидел стоящего у калитки скелета в монашеской рясе.
– Кое на что, я в себе ещё смогу найти силы, – прохрипел скелет. В руках он держал револьвер, направленный дулом на меня.
– Я думал, вы не можете передвигаться, отец Ричард, – сказал я.
– Господь дал мне силы. Господь ведёт меня. А кто ведёт тебя, глупец?
– Послушайте, – я поднял руки вверх, держа в одной из них кинжал. – Я обещаю вернуть его. Я лишь зарисую его у себя дома и…
– Нет! – на удивление громко, оборвал меня отец Ричард. – Кинжал нельзя возвращать в поместье! Закопай его обратно!
– Почему? Это ведь обычный кусок железа!
– Нет, не обычный, – руки, сквозь кожу на которых были видны кости, дрожали. Кажется, силы покидали святого отца. – Этим кинжалом совершались ужасные злодеяния, и, если ты вернёшь его в поместье, они возобновятся!
– Что за злодеяния? Жертвоприношения?
– Да. Ритуал, благодаря которому обретаешь бессмертие.
Он совсем выжил из ума!
– Послушайте…
– Нет, это ты послушай! А лучше посмотри! Посмотри на меня, – руки с револьвером безвольно опустились. – Моя долгая жизнь – последствие того, что я подвергся чарам кинжала, в котором заключена энергия душ десяти душ, принесённых им в жертву.
– Подождите, – я начал потихоньку приближаться к священнику, – у вас же нет языка! Вы не можете говорить!
– Не могу, – рот Ричарда открылся, и я увидел обрубок языка. Не закрывая рот, он продолжил говорить со мной. – Ты всё ещё не веришь в чёрную магию?
Голос Ричарда доносился из кинжала. Я был слишком взбудоражен находкой клинка и появлением священника, чтобы понять это сразу.
Каким-то страшным заклинанием, произведённым с помощью этого кинжала, Малтеус похитил язык и голос святого отца и заточил его в клинок, чтобы Ричард никому не смог рассказать о том, что видел в доме.
Кажется, я только что признался сам себе в том, что, отныне, верю в колдовство.
– Сын мой, прошу тебя, – хрипел кинжал. – Верни эту богомерзкую вещь в землю.
– Если клинок действительно так опасен, как Вы говорите, – я направился в лобовую на отца Ричарда, – то его следует спрятать надёжнее. Позвольте, я это сделаю.
– Я так надеялся, что никто не станет откапывать его, – череп уставился в землю. – Я так надеялся, что…
Я должен принести этот кинжал в поместье. Просто должен. Нечто внутри меня буквально верещит об этом!
Один удар вполсилы – и древний старик отлетает на несколько метров, падая в клумбу с цветами.
– Простите меня, святой отец, – говорю я, поднимая с земли револьвер. – Я должен принести кинжал в поместье. Я чувствую это.
– Нет, – голос священника охрип ещё больше. – Глупец, что ты делаешь?
Скелет попытался подняться, но не смог: похоже, одна, или даже обе руки были сломаны.
– Если понадобится, я убью Мальтеуса, – я потряс револьвером, развернулся, и побежал домой. – Во второй раз!
– Глупец! – донеслось из кинжала. – Ты думаешь, что Мальтеус…
Голос затих. Либо я удалился слишком далеко, и магия перестала действовать, либо отец Ричард, наконец, обрёл покой.
11
– Открой, Аннет, открой!
Двери поместья были наглухо закрыты изнутри. Сколько бы я не долбился в них, сколько бы не звал жену, всё было бесполезно.
Я чувствовал, что что-то случилось. Чёрт, не следовало мне выкапывать кинжал!
Что-то сильно жглось в правом кармане брюк.
Амулет скорпиона, отданный мне стариком Джоном. Стоило мне достать его, как двери поместья сами собой распахнулись передо мной, словно приглашая войти.
Я, словно обезумевший, вбежал в холл, и двери за моей спиной мгновенно захлопнулись. Передо мной предстала самая ужасная из представляемых мною картин: Аннет сидела на диване, бледная в лучах ночного света. Она была мертва.
– Нет, нет!!! – закричал я и бросился к ней. – Этого не может быть!!! Нет!!!
Она была задушена. Тёмные пятна на её шее, кровь на пальцах (видимо, она старалась отбиться от убийцы), навечно застывшее на лице выражение безграничного ужаса…
– Нет, Аннет, – я плакал, обняв её, но не выпустил из руки кинжал. – Прости меня…
Сквозь собственные слёзы, я услышал детский плач, доносящийся из главного зала. Взяв в правую руку револьвер (в левой был кинжал), я вскочил и ринулся туда.
Всё точно так, как это описывал Джон…
Пол, залитый кровью, обставленный свечами, и люди, сидевшие на нём, составляя некий ритуальный круг. Вот только они не были мертвы, как в легенде: несмотря на то, что их кожа была бледна, а все они были измазаны в крови и вообще походили на трупы, они раскачивались взад-вперёд, совершая неведомый кровавый ритуал. Из их синих ртов доносились монотонные звуки, наподобие песни или молитвы.
В центре круга стоял высокий человек, как и остальные, похожий на труп. В руках он держал ревущую Джэйд. Единственно, что отличало его от остальных – зловещая улыбка. Он смотрел прямо на меня, прямо мне в глаза.
– Мальтеус! – заорал я, направив револьвер на некроманта (а это, несомненно, был он). – Отпусти её немедленно, сволочь!
Мальтеус протянул мне одну руку, другой держа Джэйд за горло.
Я не могу стрелять, пока он держат Джэйд!
– Отдай Джэйд, и я отдам тебе кинжал, – меня сильно трясло от страха и гнева. – Ты будешь жить вечно, как и хотел!
– Глупый смертный, – голос из моих снов прозвучал за моей спиной. – Такой же, как и все.
Я резко развернулся, продолжая целиться в Мальтеуса. Сначала мне показалось, что передо мной стоит отец Ричард, но, секунду спустя, я всё же смог различить в высохшем теле женские черты. Она была ниже священника, имела длинные белые волосы, и была одета в длинную чёрную мантию.
– Кто ты!? – мои нервы были на пределе.
– Высшее существо, могущественное и бессмертное, – древняя старуха ликовала. – А моё людское имя – Мария.
– Что!? Это невозможно! ТЫ мертва! Мальтеус убил тебя!
– Глупец, – старуха вновь рассмеялась. – Не Мальтеус был некромантом, пожелавшим вечной жизни, а я.
Старуха обошла меня сбоку, приближаясь к живым трупам.
– Я вышла замуж за Мальтеуса, потому что знала, что его семья обладает древними тайнами чёрной магии, – продолжила Мария. – В моём роду тоже практиковали колдовство, но наше мастерство ограничилось силами подчинения разума и внушения ужасных кошмаров. Я отравила родителей Мальтеуса, которые были против нашего брака, и тогда стала выпытывать тайны Мак-Греев у него самого. Он сказал, что ему ничего не известно, и я уже было отчаялась, как вдруг нас пригласили вернуться в фамильное гнёздышко его предков. Мальтеус не хотел копаться в прошлом своей семьи, но я знала, что там, в фамильном замке, я узнаю секреты бессмертия!
