Роман Сухаревский
Кровосос: реванш Люцифера

© Роман Сухаревский, 2018

ISBN 978-5-4493-7149-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

кровосос

глава 1

– Ты зачем её сюда притащил? – спросил Валера своего ночного гостя. – И вообще, где ты её взял? Пацюк, ты не перестаёшь меня удивлять…

– Ну, где я мог её взять, как ты думаешь? – сказал Сергей и закрыл за собой калитку. – У соседа украл! Думаешь, зачем я притащил её именно к тебе? Дома оставлять нельзя, родители могут заметить…

– А у меня, типа, можно? – возмутился Валера. – Пацюк, на кой она вообще нам сдалась?

– А ты с чем завтра на выпускной вечер идти собираешься? Не переживай, всё схвачено. Я договорился с Лариской, завтра на три бутылки водки и две пачки сигарет её обменяем.

– А если сосед ментов вызовет? Она всё-таки денег стоит, и не малых…

– Валера, ты же знаешь, что я сразу после выпускного сваливаю в Москву. Да и не станет он ментов вызывать из-за такой мелочи! Ничего мне не будет, за эту рухлядь…

– Ух, Серёжа, хотелось бы тебе верить. Ты в прошлый раз тоже так говорил. Помнишь, чем всё закончилось?

– Такого больше не будет, верь мне. Эх! Вернусь лет через десять из Москвы на крутом кабриолете! Все будут завидовать мне! Моей длинноногой фотомодели и полному багажнику денег! Будем вспоминать с тобой эту историю, пить дорогой коньяк…

Десять лет спустя…

Перфоратор в руках Сергея работал веселее обычного, все-таки конец рабочей недели, день зарплаты. Тяжелые коржи старой штукатурки с грохотом падали на землю, окутывая всё вокруг облаками жёлтой пыли. Сергей с нетерпением ждал завершения трудового дня, фантазируя, как пышногрудая официантка подаёт ему бокал холодного пива в любимой «забегаловке». Приехав из белорусской глубинки в Москву десять лет назад, Сергей Пацкевич представлял своё будущее немного иначе, чем произошло на самом деле. Как зачастую бывает, вместо шикарного автомобиля, длинноногой блондинки и квартиры в центре, Пацкевич ограничился работой на стройке, арендованной квартирой на окраине города и женой-истеричкой, постоянно требующей от него невозможного – денег.

Смахнув ладонью пот со лба, Сергей присел на бетонную плиту и закурил. На стройплощадке было как всегда шумно: множество работающей техники и матерные переклички интернациональных рабочих были слышны далеко за пределы строящегося объекта. Не успел Пацкевич докурить сигарету, как из-за временного жестяного ограждения показался начальник участка, держа в руках распухший от наличности небольшой портфель.

– Здорова Михалыч! Долго ты сегодня, наверно много денег нам несешь? – крикнул кто-то из рабочих.

– Давай работай! Денег ему… ещё полтора часа горбатить, – грубо ответил начальник, направляясь в свой кабинет – ржавый вагончик.

– Антон Михайлович, а я уже всё! Отбил штукатурку, о которой вы говорили, – робко сообщил Сергей о проделанной работе.

– Ну а мусор кто вывозить будет, я? Весь мусор на кучу вывезешь, и свободен… – холодно приказал Михалыч и скрылся за дверью своего «кабинета».

Пацкевич взглянул на огромные горы битой штукатурки, тихо ругнулся и принялся за работу. Несмотря на приближающийся вечер, температура воздуха не опускалась ниже тридцати градусов, тем самым превращая «дембельский аккорд» рабочего в настоящую пытку. Его глаза заливал едкий пот, спина ныла от усталости, а пальцы сами разжимались под тяжестью этой проклятой одноколёсной тачки. Но все эти трудности и неудобства просто меркли перед перспективами предстоящего вечера. Мысли о холодном, душистом пиве с копченой корюшкой помогали Сергею толкать одноколёсную рухлядь вперёд. Спустя час, волоча последнюю порцию мусора за территорию стройплощадки, боковым зрением он заметил как последние рабочие, переодевшись, покидают территорию производства. Закончив работу и приняв импровизированный душ, которым служила ржавая бочка с технической водой, Пацкевич направился к вагончику начальника.

– Антон Михайлович, можно? – войдя в «кабинет» спросил Сергей.

– А, Пацкевич… ты мусор вывез? – пробормотал Михалыч, не отрывая глаз от своего смартфона.

– Вывез, инструмент и даже свою рожу вымыл! – бодро пошутил Сергей.

– Ну, тогда давай, до понедельника… – безразлично ответил начальник, продолжая смотреть на экран своего телефона.

– Мне бы ещё денежку получить, что бы дожить до понедельника! – уже без улыбки на лице продолжал иронизировать Пацкевич.

– А денежка будет только на следующей неделе, – с издевательской ухмылкой ответил босс, наливая по края стакан дешёвого коньяка.

– Но Михалыч, у меня денег вообще нет, даже на метро… – с явным разочарованием в голосе произнес Сергей, присев напротив начальника.

– Проездной себе купи, Сережа! Денег никто не получил! Ашёт не получил, Чингиз не получил, я тоже не получил! Ты что, особенный? Я почти целый день в банке проторчал, не пришел перевод… – сделав суровый вид, нарычал начальник.

– Понятно, до понедельника… – Пацкевич встал со стула и направился к выходу.

– Сергей, постой! – окликнул его начальник, доставая из кармана тысячу рублей. – На дорогу говоришь даже нет? Хрен с тобой, отдашь с зарплаты…

Взяв деньги и покинув территорию производства, Сергей отправился в сторону метро. Преодолев несколько сотен метров, Пацкевич остановился и посмотрел куда-то в сторону. Его внимание привлекла музыка, громко звучавшая из ближайшего питейного заведения. Этот недорогой бар, предназначенный как раз для представителей низшей социальной касты, показался Пацкевичу неким оазисом веселья и беззаботности среди бесконечной суеты огромного города. Весёлая музыка, звон бокалов, реки свежего разливного пива, запах копченой рыбы, практически не оставляли Сергею выбора. Сжав волю и единственную тысячу рублей в кулак, Пацкевич принял нелегкое решение – напиться. Оказавшись на территории летней площадки, он заметил, что за одним из столиков шумно заседают трое его сотрудников. Они громко обсуждали геополитические изменения в мире, войну на ближнем востоке, скорое падение доллара, неизбежность распада соединённых штатов, и бог знает что еще.

– О! Пацюк! Давай к нам, чё шифруешься? – громко крикнул Паша, единственный коренной москвич со всей их бригады.

Сергею была крайне неприятна эта компания. Над ним любили пошутить на работе и, зачастую, эти шутки переходили все нормы морали и этики. А главным генератором юмора как раз служил Паша, шутки которого скорее были откровенными унижениями, чем юмором. Пацкевич не раз представлял, как сгибает прут арматуры о затылок своего обидчика, но каждый раз глядя на внушительные габариты этого человека, подомные мысли сразу улетучивались. Но деваться было некуда, купив две бутылки «паленой» водки, Сергей присоединился к своим коллегам.

– Пацюк, у тебя же вроде не было денег с утра. Ты чё, Михалычу интим услуги оказываешь после работы? – без прелюдий начал «шутить» уже изрядно опьяневший Павел.

– Не называй меня пацюком, ладно? Меня так даже в школе не называли, – наливая в пластиковый стакан водку, огрызнулся Сергей.

– Пацюк, а почему тебя не называть пацюком? – упорно продолжал издеваться Паша.

– Да потому что пацюк с белорусского – крыса! – вмешался представитель центрально-азиатской диаспоры, улыбаясь во все свои девятнадцать зубов.

– Впрочем, как и на украинском. Серёга, не обращай внимания на этих идиотов, давай лучше выпьем, – сухо сказал недавно приехавший из Украины рабочий.

После этих слов беседа перешла в нормальное русло, спиртное полилось рекой, а напряженная обстановка сменилась дружеской атмосферой. Суровая реальность в сознании Сергея постепенно сменялась сладостной эйфорией, образы вокруг становились расплывчаты, а музыка и голоса сливались в один неразборчивый шум. Этот интернациональный пир продолжался, пока способность мыслить окончательно не покинула пределы мозга Пацкевича…

глава 2

Пришел в себя Сергей от сильного чувства холода и головной боли. Поднявшись на ноги и осмотревшись вокруг, он понял, что находится в десяти метрах от бара, в котором недавно так весело проводил время. На улице было темно и безлюдно, лишь дежурный свет «забегаловки» тускло освещал смятый телом Пацкевича кустарник. Сунув руку в карман, он нащупал свой телефон. По-детски обрадовавшись, что тот на месте, он взглянул на экран. Радость тут же сменилась ужасом. Монитор показывал половину четвёртого утра и двадцать четыре не принятых вызова от его жены – Марины. Сергей боялся своей жены. Но еще больше он боялся депортации на родину, поэтому был вынужден жениться на некрасивой, толстой, первой попавшейся стерве с российским гражданством. Приложив ладонь к лицу, Пацкевич нащупал огромную гематому под левым глазом, что расстроило его ещё больше.

«С правой били», – пришёл к сложному умозаключению Сергей и побрел по пустынным улицам спящего города.

Через два часа пешей прогулки, он подошёл к парадному входу своего места жительства, минут двадцать просидел на лавочке. Так и не сумев придумать никаких оправданий за свой проступок, он поднялся на третий этаж. Аккуратно открыв дверь, Сергей по-кошачьи тихо прошёл внутрь комнаты и остановился. На журнальном столике в гостиной стояла недопитая бутылка коньяка и два бокала, а из спальни слышался характерный ритмичный скрип. Подойдя к двери спальной комнаты, Сергей тихонько приоткрыл её и оторопел. Он увидел на своей жене скачущего как слон на батуте Пашу, явно не собирающегося останавливаться. Пацкевич аккуратно закрыл дверь, чтобы не провоцировать двух своих злейших врагов на необдуманные поступки, уселся в кресло у столика. Схватив недопитую бутылку коньяка, он вмиг осушил её прямо из горлышка, надеясь избавиться от жуткого похмелья. Осознав всю абсурдность ситуации, Сергей взял лежащие на столике три сотни рублей и тихо удалился из квартиры. Сильная головная боль продолжала мучить Пацкевича и, недолго думая, он направился в ближайший супермаркет. Его цель была предельно проста – купить пиво. В магазине за кассой работала молодая девушка лет двадцати. Закрыв ладонями лицо, она сидела за компьютером и плакала. Сергей немного знал эту девушку, он любил поболтать с ней, покупая после работы продукты. Девушка была хороша собой, она очень нравилась Пацкевичу. Глядя на это милое, белокурое создание он часто сожалел о своём неудачном браке.

– Привет, пробей мне две бутылочки пива, – протягивая сотню, сказал Сергей.

Девушка незамедлительно «пробила» ему пиво и, отвернувшись, продолжила рыдать…

– Лена, у тебя что-то случилось?

– Да так, козел один… не важно, в общем… – утирая слезы, ответила Лена.

– Ну не важно, так не важно, – безразлично произнес Пацкевич, засовывая пиво в карманы брюк.

Присев на лавочке около супермаркета, он сразу принялся потреблять вожделенный продукт. Выпив первую бутылку залпом, он мысленно прокрутил картину произошедшего в спальне казуса. Его зацепил не сам факт измены «любимой» жены, а что это случилось именно с Пашей. Из глубоких размышлений обратно на землю его вернул внезапно раздавшийся за спиной грубый мужской голос:

– Эй, кучерявый, бухать в общественных местах запрещено!

– А здесь нет никого, – повернувшись к двум полицейским, произнёс Пацкевич, демонстрируя пустую бутылку. – И я уже почти допил…

– Как это, нет никого? А мы что для тебя, не люди? – суровым голосом сказал человек в мундире. – Документы предъявляем.

– Вообще то, по закону российской федерации, вы обязаны сначала представиться, а только потом… – не успел Пацкевич закончить свой просветительский монолог, как перед его глазами засияли многочисленные разноцветные шары, а асфальт стал на порядок ближе.

– Это ты девушку ограбил, ты ограбил, скотина?! – продолжая «весело гулять» дубинками по спине, приговаривали полицейские.

– Ладно, хватит с него, в участке разберутся, – сказал один из патрульных, надевая на него наручники.

Полицейские грубо затолкали Сергея в «бобик», разбив при этом находящуюся в кармане брюк вторую бутылку пива.

– Лживая скотина, допил он… – ударив Пацкевича ещё раз и захлопнув дверь авто, со злостью процедил сквозь зубы блюститель правопорядка.

Через минуту, патрульный «бобик» несся по дороге, ловко маневрируя между постепенно заполняющими улицы автомобилями. По пути в ближайший опорный пункт, Пацкевич услышал, как один из полицейских сообщил по рации, что они везут особо опасного маньяка, и что для него нужно подготовить «люкс» повышенной комфортности.

По прибытию в участок, Сергея без излишних процедур бросили в камеру, к находящемуся в ней соответствующему контингенту.

– Никуда не уходи, дождись следователя, – с циничной улыбкой на лице сказал дежурный, закрывая замок на три оборота.

Угрюмые лица сокамерников напомнили Сергею фрагмент из старого фильма о массовых расстрелах в тридцатые годы.

– За что замели, кучерявый? – поинтересовался сидевший в углу мужчина, судя по наколкам на пальцах находившийся в подобных местах не первый раз.

– Предупреждаю сразу, я не приемлю физического насилия! – забившись в угол, истерично крикнул Пацкевич.

– А судя по твоей разбитой физиономии, это не совсем так, – уголовник скорчил гримасу, отдалено напоминающую улыбку.

– Да за что, за что… пиво пил в неположенном месте, вот и замели. И теперь ограбление какой-то девицы шьют, а я вообще не при делах, – присев на скамейку и немного успокоившись, отрапортовал Пацкевич.

– Ну, это дело обычное, им для отчетности надо. Посидишь, лет пять, и воля вольная! – не без иронии продолжал «бывалый» сокамерник. – Первая ходка будет?

– Как? Как это, лет пять? Я ничего не делал, я никого не грабил… – заикаясь, пробормотал Сергей, судорожно мотая головой по сторонам.

– Ну, знаешь, все мы не виновные туда попадаем. Любого спросишь, когда сядешь, – уголовник широко улыбнулся, блеснув золотым зубом.

– Вот именно! Я, например, иду с библиотеки домой, ночью, никого не трогаю. А тут мусора меня хватают под белые рученьки! Подкинули травы полкило и всё, преступник пойман, дело раскрыто! – вмешался в разговор молодой парень, очевидно пребывавший в сильном наркотическом опьянении.

«По тебе и видно, что ты с библиотеки шел, ночью», – глядя на молодого наркомана, подумал Пацкевич.

На протяжении следующего часа, Сергей с удовольствием послушал от новых друзей несколько «весёлых» историй о прелестях тюремной жизни, о том, как правильно себя вести в местах не столь отдаленных, о несправедливости судебной системы и прочих житейских радостях. Увлекательный диалог прервал голос подошедшего дежурного:

– Пацкевич, на выход, следователь вызывает.

В кабинете следователя за столом, уткнувшись в бумаги, сидел крупный мужчина лет сорока. Маленькие, заплывшие жиром глаза, быстро бегали по тексту лежащего перед ним протокола.

– Проходи, садись, – начал капитан Шнуров, не характерным для своей внешности писклявым голосом. – Сергей Анатольевич Пацкевич, 1991-го года рождения? Уроженец республики Белоруссия, верно, излагаю?

– Республики Беларусь, – поправил полицейского Пацкевич.

– Не умничай, Беларусь! Где ты находился, около 2-х часов ночи, с 20-го на 21-е июля?

– Я спал, – твердо отрезал Пацкевич.

– И это кто-нибудь, может подтвердить?

– Не знаю. Может быть, и может. Я спал не дома, и не совсем в стандартной постели.

– Как это? В гамаке, что ли? – следователь улыбнулся.

– Нет, не в гамаке. В кустах, возле одного заведения. Напился я короче до беспамятства, не помню ничего. Проснулся под утро, как макака на ветвях свисаю, голова трещит…

– Чудесно! Просто замечательно! – следователь повеселел ещё больше. – А гематома свежая под глазом, тоже не знаешь, откуда?

– Нет, не знаю. Говорю же, не помню ни хрена…

– Замечательно, просто замечательно, – записывая что-то на лист бумаги, тихо «пищал» себе под нос капитан.

– Простите, я не совсем понимаю, а что здесь замечательного? – насторожившись, поинтересовался Пацкевич.

– А замечательно то, что алиби у тебя нет, происхождение гематомы объяснить не можешь, и потерпевшая утверждает, что успела нанести нападавшему несколько ударов в область лица. Понимаешь, к чему я клоню?

– Да уж, понятней некуда. Не грабил я никого, товарищ полицейский! Мамой клянусь, не грабил! Не отправляйте меня в тюрьму, пожалуйста! Я не хочу быть женой, какого-нибудь сладкоежки! Мне мужики в обезьяннике рассказали, как там оно бывает!

– Прекрати истерику! Потерпевшая, возможно, запомнила преступника. Процедуру опознания пройдёшь, если не ты – отпустим. Где ты видел, чтобы невиновного в тюрьму посадили?

– Да в каждом криминальном выпуске новостей, оборотни кругом… – Сергей не успел закончить фразу, как его перебил следователь.

– Что? Оборотни? Кто оборотни, я? Да я в жизни улицу на красный свет не перешел! Я ни одной души невинной не загубил! Почти… – в голосе капитана слышалась скорее ирония, чем возмущение. – Услугами нашего адвоката будешь пользоваться?

– Бесплатного? – Сергей нахмурил брови.

– Ну конечно бесплатного. Ты в какой стране живёшь, Сережа? – Шнуров уставился на Пацкевича.

– Нет уж, товарищ полицейский, спасибо. Я где-то слышал, что при бесплатном адвокате и прокурора не нужно…

– Дело твое. И ради бога, Пацкевич! Не называй меня товарищ полицейский! Ты бы еще ко мне дядя милиционер обращался!

– Как скажите, господин следователь…

– Ты издеваешься? Вакуленко! Уведи подозреваемого в пыточную! Ой, на опознание, то есть, уведи…

В комнате для опознания за огромным стеклом Пацкевича уже ждали старые знакомые из камеры, приведённые для массовки. Усадив Сергея между «бывалым уголовником» и «любителем ночных библиотек», двое полицейских расположились по краям лавочки, не удосужившись даже снять служебную форму. Пацкевич не раз видел в кино, как проходят подобные мероприятия, но сделать замечание полицейским не рискнул. По ту сторону зеркальной стены уже стоял следователь с потерпевшей и понятыми, они готовились провести процедуру опознания.

– Елена, вам знаком кто-нибудь из этих людей? – указывая на сидящих за стеклом пятерых мужчин, спросил у потерпевшей следователь.

– Да. Он, – без раздумий показала пальцем на Пацкевича потерпевшая, та самая девушка, продавшая утром Сергею пиво.

– Отлично! Елена, подпишите здесь, и можете идти домой. Я сообщу дежурному, чтобы вас пропустили, – следователь подал девушке лист бумаги и ручку.

– Я не до конца понимаю, причём здесь… – расписавшись в протоколе, Лена с недоумением посмотрела на капитана.

– А понимать это уже наша задача, не ваша. Отправляйтесь домой, вас вызовут, если понадобитесь, – сказал капитан и указал в сторону полутёмного коридора.

Покинув здание полицейского участка, Лена остановилась на ступеньках у входа. Она впервые попала в подобную ситуацию, поэтому абсолютно не понимала, как работает эта система. Постояв и подумав несколько минут, она все же приняла решение вернуться к следователю и прояснить ситуацию. Подойдя к кабинету и приоткрыв дверь, Лена увидела повергшую её в шок картину: посередине комнаты на стуле сидел Сергей, его руки были крепко связаны за спиной, а на голове был надет полиэтиленовый пакет, закрепленный на шее скотчем. Извиваясь как уж, он жадно хватал ртом заканчивающийся в пакете воздух, а глаза покраснели от лопающихся сосудов. Сзади Пацкевича стоял капитан Шнуров с рулоном скотча в руках. Он спокойно наблюдал за происходящим и громко говорил:

– Подпишешь! Ты у меня все подпишешь! У меня в молодые годы, вегетарианцы в каннибализме сознавались! Театральные режиссеры за хищение колбасы на нарах гнили! В нашем деле, главное, к человеку индивидуальный подход найти. Сейчас еще Вакуленко плоскогубцы принесёт, ты у нас и украденную газонокосилку на себя возьмешь!

– Господи! Что вы делаете?! – немного оправившись от увиденного, Лена с криком ворвалась в кабинет и с помощью длинных ногтей легко разорвала пакет на голове Пацкевича.

– Ой, Леночка, а как вы вошли? Я, наверное, опять дверь забыл замкнуть, старею… – капитан расплылся в добродушной улыбке.

– Да вы Маньяк! Как вообще можно делать такое с человеком? Серёжа, ты в порядке? – Лена сняла остатки полиэтилена и скотча с головы Пацкевича.

– Ага, в порядке. Лучшие моменты в жизни переживаю, – прохрипел Сергей, с ненавистью глядя на следователя.

– Серёжа? – в глазах полицейского проблеснула ярость. – Вы что, знакомы?

– Ну конечно знакомы! Это Серёжа, он у меня в магазине пельмени часто покупает.

– Пельмени? Тогда какого хрена, ты сразу об этом не сказала? – закричал рассвирепевший правоохранитель.

– Вы спросили тогда в комнате, у стекла… кого я знаю из этих людей… я и показала на него. Я думала это проверка такая, что так нужно… никто ничего мне не пояснил. Я хотела у вас спросить, как Сергей здесь оказался, но вы меня сразу выпроводили. Это я во всем виновата, да? – Лена расплакалась.

– Нет! Родители твои виноваты, что со скалы тебя не сбросили, при рождении… – освобождая руки Пацкевича, более спокойным тоном произнес следователь.

– Капитан! – воскликнул вошедший в кабинет сержант Вакуленко, с очень довольным выражением лица и огромным секатором в руках. – Плоскогубцы не нашел. Вот возьми, секатор у дознавателей одолжил!

– Сержант, исчезни отсюда! И ты, овца, забирай свое заявление, и проваливайте! Оба! Как вы меня достали! – повернувшись к Лене, следователь принял поистине угрожающий вид.

– Конечно, как скажите. Я напишу всё что нужно, – взяв лист бумаги и усевшись за стол, Лена принялась писать отказ под диктовку капитана.

Завершив все формальности, Сергей и Лена с удовольствием покинули территорию полицейского участка, отойдя от этого неприятного места как можно дальше. Первым тишину нарушил Сергей:

– Лена, а что этот маньяк про газонокосилку говорил? А то мне через пакет плохо слышно было…

– Про газонокосилку? Не знаю, я ничего такого не слышала… – удивленно ответила девушка. – Сереж, прости. Тебе из-за меня пришлось такое пережить…

– Ты так ничего и не поняла? Ты здесь не причем, это у них схема такая. Они меня посадить просто так хотели, для галочки. Если бы ты не вернулась, так бы и произошло. А так видишь – ты заявление забрала, и теперь им ловить никого не надо. А этот Шнуров, вообще садист. Как он мне заявил: не бывает невиновного человека, а бывает, что утюг недостаточно разогрет, представляешь? Я сначала подумал, это у них юмор такой. Но когда я отказался признание подписывать и меня скотчем к стулу примотали, понял, что этот урод не шутил.

– Вот свиньи. Как их вообще в полицию берут таких.

– По-моему, садистские наклонности это обязательный критерий при поступлении в МВД, – Пацкевич кинул брезгливый взгляд в сторону полицейского участка.

– Это точно, – Лена взяла Сергея под руку и повела в сторону припаркованного у дороги желтого автомобиля. – Сереж, а давай я тебя на такси домой подвезу? Я так понимаю, мы с тобой почти соседи?

– Я не против, если меня в таком виде в машину пустят… – грустно улыбнувшись, Сергей посмотрел на свою когда-то белую футболку.

Путь домой прошел без происшествий, если не считать запотевших в автомобиле стекол от перегара Пацкевича и замечания таксиста на этот счет. Прибыв в точку назначения, Лена расплатилась с водителем, они вышли из машины.

– Сергей, а давай зайдем ко мне и выпьем, что-нибудь? – нежно улыбаясь, предложила девушка. – А потом я тебе на картах погадаю. Я все-таки потомственная колдунья.

«Только не это. Сумасшедшая» – подумал Пацкевич и улыбнулся ей в ответ.

Сергей крайне скептично относился к гаданию, колдовству, кодированию от алкогольной зависимости по фотографии, и прочей, по его мнению, ерунде. Но всё же, магическое словосочетание «выпьем, что-нибудь», вынудило его принять столь заманчивое предложение.

– Конечно, Лена, давно мечтал узнать своё будущее. Тем более, судя по последним событиям, будущее меня ждёт весёлое… – продолжая улыбаться, сказал Сергей.

Как и оказалось, Лена жила недалеко от Сергея в девятиэтажном доме напротив. Поднявшись на восьмой этаж и войдя в квартиру, девушка сразу отправилась на кухню, а Сергей, усевшись в кресло, принялся с интересом рассматривать необыкновенный интерьер. На стенах было развешено множество картин неизвестных авторов, с очень странными изображениями. Особое внимание привлекла картина с изображением людей и демонов, тела которых тесно переплелись в невообразимой, дьявольской оргии. Наполняя комнату насыщенным, приятным ароматом, под потолком на нитях висели веники сушёной травы. На расположившихся вдоль стен полках стояли разных размеров и форм сосуды и бутыли, наполненные неизвестными субстанциями. Особняком в углу комнаты выделялся массивный книжный шкаф под завязку забитый книгами в потёртых кожаных переплётах. Посередине комнаты увенчанный сияющим хрустальным шаром стоял тяжелый дубовый стол с круглой столешницей. Тёмно-бордовые полотняные обои придавали комнате поистине зловещий вид, а лежащая на полу шкура убитого животного только добавляла мистицизма в общую атмосферу.

«Явно у девочки с головой проблемы», – подумал Сергей, детально рассматривая странную картину.

– Сереж, а ты чай будешь, или кофе? – послышался голос из кухни.

Этот вопрос застал Пацкевича врасплох. Он рассчитывал увидеть на столе напитки другого характера.

– Лен, ты прости за мою наглость, но нет ли у тебя, чего-нибудь покрепче?

– Покрепче? Ты имеешь в виду спиртное? Конечно, найду, – войдя в комнату с подносом в руках, сказала Лена. – Видишь сколько у меня разных настоек на полках, они почти все на спирту. Нет, не подумай, что я заставлю тебя пить свои зелья. Просто у меня всегда хранится водка для настоек.

На подносе помимо чайника, сахарницы и двух чашек лежала колода гадальных карт. Лена была одета в длинную шелковую мантию темно-синего цвета, а в ее светлых волосах над левым ухом красовался гигантский красный цветок.

– Я, наверное, кажусь тебе немного странной? – Лена нахмурила брови.

– Немного, это мягко сказано! Только не обижайся. Я человек прямой как рельса, и не склонен ко всяким там суевериям. А вообще, ты выглядишь очень даже мило. Честно.

– Тогда я тоже буду честна. Ты такой молодой, а у тебя очевидные проблемы с алкоголем. Почему так? – спросила Лена, доставая из шкафа бутылку водки и две рюмки.

– Это не у меня проблемы с алкоголем, а у алкоголя проблемы со мной. Моя печень всегда выходит победителем из этого вечного противостояния, – отшутился на неудобный вопрос Пацкевич, жадно поедая глазами бутылку водки.

– Ладно, не будем говорить о проблемах. Сейчас выпьем по сто грамм, и я тебе погадаю. И прошу тебя отнестись к этому серьезно. Все мои предсказания сбываются с большой вероятностью. Как сбывались предсказания моей мамы и бабушки, – с очень серьезным видом сказала Лена, наливая водку в обе рюмки.

– Лен, а ты живешь совсем одна?

– С недавних пор – да. Раньше жила вдвоем с мамой. Но ее забрали в больницу. В клинику для душевнобольных, если быть до конца откровенной.

Сергей с трудом сдержал смех. Мысль о том, что её бабушка вероятнее всего, тоже закончила дни в псих-лечебнице, наталкивала его на очень нетактичную шутку. Но Пацкевич сумел сдержать себя и спокойно спросил:

– Лена, а это никак не связано с вашей, так сказать, профессиональной деятельностью?

– Связано. Она начала слышать голоса. Голоса мёртвых. Но это долгая и неприятная история, которую мне бы не хотелось обсуждать сейчас.

После этих слов Пацкевич до крови прикусил нижнюю губу, чтобы не разразиться хохотом на всю комнату. Его сильно рассмешил тот факт, что сейчас ему будет предсказывать будущее потенциальная, или уже состоявшаяся сумасшедшая. Но Лена понравилась Сергею, и он очень боялся случайно ее обидеть. Поэтому решил сделать вид, что относится к ее деятельности абсолютно серьезно. После нескольких выпитых рюмок водки, Лена, наконец, взялась за карты. Перетасовав колоду, она начала выкладывать по одной карте на стол.

– Так, Сереж, слушай внимательно. Недавно, некая крестовая дама причинила тебе душевные страдания. Есть у тебя в жизни крестовая дама?

– Ну, допустим, это моя жена. Крестовая она или нет – я не знаю. А то, что она подлая, толстая тварь – это факт.

– Не думала, что ты женат. Ладно, слушай дальше, – Лена выложила на стол ещё несколько карт. – Столкнулся ты недавно с финансовой проблемой, пожилой человек плохую новость об этом сообщил. Было такое?

– Вообще, финансовые трудности для меня, как и перегар – неотъемлемая часть моего бытия! А если серьезно – да, зарплату задержали. Об этом сообщил мой пожилой начальник, когда он уже сдохнет, – слегка опьяневший Сергей заметно повеселел.

– Так, дальше, – Лена продолжала выкладывать по одной карте на стол. – В казённом доме тебе довелось побывать. С бубновой дамой ты встретился в нём. Такое было?

– Лена! Казённый дом, бубновая дама, это уже подстава какая-то! Ты же со мной там была, в казённом доме! И сама все знаешь! А ты получаешься у нас бубновая дама, правильно? Какое же это гадание? – с разочарованным видом возмутился Пацкевич, наливая еще по одной стопке.

– Нет, что ты. Какая подстава? Так карты сами разложились, сам посмотри, – Лена указала рукой на три последние карты.

– А! Я все равно в этом ничего не понимаю, ладно. То, что было, мы разобрались. Мне интересно, какие сюрпризы мне жизнь в будущем готовит?

– Сейчас и до этого дойдем, не спеши. Заглянуть в будущее, это самый ответственный этап, ошибиться нельзя.

Выложив на стол очередные три карты, Лена нахмурилась и сгребла их обратно в колоду. Так она проделала еще несколько раз, не произнося ни слова. Сергей тоже внимательно наблюдал за этим колдовским таинством в полной тишине.

– Ничего не понимаю, очень странно все это. Я такого никогда не видела, – с ноткой тревоги в голосе сказала Лена, бросая испуганный взгляд то на карты, то на Пацкевича.

– Что там странного, Лена, не томи! Я готов принять любые испытания судьбы, особенно после сегодняшних! – пренебрежительным тоном сказал Сергей, откинувшись на спинку кресла.

– Ты умрёшь, Сергей. Я пять раз перекладывала карты, и все пять раз выпала твоя смерть.

– И что здесь странного? Открою тебе страшную тайну: ты тоже умрёшь! Все мы умрём. Не вижу в этом ничего странного!

– Да… но дело в том, что ты умрёшь скоро. Очень скоро. Карты говорят, что у тебя совсем не осталось времени. Ни одного дня, – Лена нахмурилась ещё больше. – Но не это самое странное. Странно то, что после смерти ты будешь жить. Жить мёртвым. Совсем ничего не понимаю…

Здесь Сергей не выдержал и рассмеялся во весь голос:

– Ха! Жить мёртвым? Вполне могу объяснить тебе это состояние! Это когда после перепоя просыпаешься, а денег на пиво нет! И ходишь как зомби целый день – ни живой, ни мёртвый! Ты мне завтрашнее похмелье нагадала! Так что, наливай, чтобы завтра пророчество по максимуму осуществилось!