Робин Штенье
Некромант

Пальцы легли на завершенный рисунок, прошлись по доходящим теперь до плеч волосам, собирая на подушечках частички грифеля. С альбомного листа на Дениз смотрел живой парень, перед которым другие из ее «мертвых мальчиков» меркли, как звезды пред солнцем. Смотрел и усмехался глупости своей создательницы, а она ласково улыбалась ему в ответ. Пусть смеется – не жалко, ведь сегодня тот самый день, когда ее мальчик появился на свет.

– Ты влюбилась в меня, что ли? – спросили откуда-то сверху.

Дениз вздрогнула, вскинула голову и, разжав пальцы, выпустила альбом. Да и как тут не выпустить, когда рядом с ней стоял живой Илай и протягивал руку? И вот уже пальцы встретились, переплелись, Дениз поднялась со скамьи и потянулась навстречу к парню, и мгновения спустя их губы соприкоснулись. Поцелуй был холодным, жадным и опустошающим – так пьют воду, вернувшись с жары, так пьют жизнь, вернувшись из небытия. Его ищущие руки скользили по ее шее и спине, и сердце Дениз билось все быстрее, гоняя кровь в надежде хоть немного согреться и согреть еще и его. Ноги подкосились, тело ударилось об асфальт. А мир… Мира не стало.

Она очнулась в палате интенсивной терапии. В локтевом сгибе правой руки торчала игла капельницы, на левой болталась «прищепка» с проводом, тянущемся к стойке с монитором. Оставалось порадоваться, что на лице нет кислородной маски, и тому, что не зря слушала порой излишне рациональную Тильду, когда та рассказывала про минимальную медицинскую страховку, ну и, конечно, разозлиться на себя.

– И какого хрена там произошло?!

– У тебя остановилось сердце, – ответил снизу голос Илая Рейвена.

Он сидел на полу рядом с кроватью и выжидающе смотрел на Дениз.

– Ты пытался меня убить?

– Да, – не стал отпираться призрак. – А теперь думаю, хорошо, что не получилось, иначе бы ты тоже стала призраком, и мы навечно были бы скованы одной цепью. И не смотри так, как будто не знаешь о существовании цепи, с помощью которой ты вытащила меня из небытия и приковала к себе!

Илай злился не напоказ, и монитор от его слов пошел рябью и запищал, как будто у Дениз опять остановилось сердце.

Вбежала медсестра, увидела очнувшуюся Дениз и принялась расспрашивать о самочувствии. Та чувствовала себя на редкость хорошо, без обмана хорошо, как будто для счастья ей не хватало всего лишь выспаться. Ну или та прозрачная жидкость, что по капельнице поступала в вену, оказалась по-настоящему целительной влагой. И раз уж Дениз оказалась в порядке, сразу же попросилась домой, чтобы не оставить здесь помимо страховки еще и содержимое кошелька. Скудное содержимое, стоит заметить.

Илаю, в отличие от того же Ричарда «Ричи» Голда, манеры не были чужды, и он даже отвернулся, когда Дениз переодевалась из больничной пижамы обратно в свои вещи. И здесь снова нашлась причина порадоваться – одежда сильно не запачкалась, а значит, до дома можно добраться в относительно приличном виде. На работе ее вряд ли сегодня ждут, и освободившееся время можно потратить на прачечную…

– У тебя подозрительно довольное лицо, – нарушил молчание призрак, когда они вышли из больницы и направились к метро.

Дениз пожала плечами – настроение действительно было хорошим, но оправдываться за такое перед мертвецом? Да ни за что в жизни!

– Ну, раз все в порядке, и ты улыбаешься, то, может, отпустишь меня? – не унимался Илай. – Серьезно, отпусти, а? Зачем тебе мертвый я? Даже если ты реально влюбилась, то все равно это как-то ненормально!

– Не влюблялась я в тебя, – отмахнулась Дениз и зашагала быстрее.

– Ага, а целоваться полезла…

– Да не лезла я к тебе целоваться! – щеки вспыхнули при воспоминании случившегося на остановке. – И вообще! Это все ты! Ты! И это… магия твоя…

Не врала – тогда она и впрямь поддалась очарованию, причем не очарованию самого Илая, а скорее очарованию моментом. Наверное, Пигмалион чувствовал что-то похожее, когда ожила Галатея. Только вот Галатея не пыталась его убить. Или в мифах про этот момент умолчали…

– Отпусти меня, – в голосе призрака послышались угрожающие нотки.

– Отпущу! Вернусь домой, переоденусь, спущусь в прачечную – там и подберем тебе кого-нибудь подходящего.

– Подходящего для чего?

От удивления Дениз даже остановилась и обернулась к Илаю, и спешащий мимо прохожий толкнул ее плечом, убирая с дороги. Другие, наоборот, старались обойти девушку, недоуменно рассматривающую пустоту. Знали бы, что она в тот момент пыталась понять, издевается над ней призрак или нет, вообще перешли на другую сторону.

– Для возрождения… Вы же все как один только об этом и мечтаете! Вернуться к жизни!

– Ты дура? Какая еще жизнь?! Я хочу обратно в небытие!

Она не понимала, что происходит. Все призраки до этого хотели лишь одного – возродиться. Даже те, чьими душами она защищалась от нападавших или пытающихся ее ограбить, при попадании в чужое тело всегда благодарили прежде, чем уйти по своим делам. Никому из них не хотелось вновь возвращаться в мир мертвых. Никому, кроме Илая Рейвена.

– Почему? – спросила Дениз, втайне надеясь, что он не ответит.

Но он ответил. Уставился на нее, как на глупого ребенка, и зачастил:

– Потому что там спокойно. Тихо и спокойно, и нет никакой боли. Знаешь, каково это – умирать от лейкемии? Конечно, не знаешь. И хоть ты и дура, надеюсь, что никогда не узнаешь. Потому что это настоящий ад, не выдуманный библейский, а тот, что здесь и сейчас, и главное, с тобой. Внутри тебя, в твоей крови и костях растет белая дрянь, которая вроде и опухоль, а вроде и не вырежешь. И тебя начинают пичкать химией и не менее ядовитыми обещаниями, заставляя поверить, что ты выживешь. Охренительный процент заболевших умирает, а ты выживешь, потому что ты – избранный, у тебя есть донор. Тебя, словно принцессу в башню, поселяют в стерильную комнату, которую даже дракон не охраняет – вдруг заразу какую-нибудь принесет с очередной кормежки. И ты ждешь, и с благодарностью травишь себя до тех пор, пока врач не даст отмашку и медсестра не принесет пакет с приготовленным донорским костным мозгом. Потом наступает ремиссия, похожая на стремительную весну после затянувшейся зимы. Но лета не случается, и на первой же проверке врач хмурится и просит сдать повторный анализ, подтверждающий, что случился рецидив. И снова башня без дракона, яд, чужой костный мозг. Только весны в этот раз нет, одна лишь чертова осень, где все умирает вместе с тобой и никак не умрет!..

Там, в кафе, когда ты назвала меня мертвецом, я хотел кинуть в тебя чашкой. Кинуть так, чтобы она разлетелась вдребезги от удара о голову. И еще лучше, если бы и голова твоя глупая разлетелась вместе с ней. А потом ты выбежала следом за мной и остановилась на проезжей части: маленькая, жалкая, болезненно-бледная. И я понял, что ты умрешь, причем гораздо раньше меня. Но также осознал, что пусть я умираю, остальному миру не обязательно следовать со мной, как не обязательно тебе погибать под колесами несущегося навстречу такси…

Знал бы, что ты такое сотворишь!.. Хотя… вру – все равно бы вытащил обратно на тротуар. Поэтому ради чего бы ты это ни сделала, какие бы цели ни преследовала – верни меня обратно. Моя жизнь закончилась, тело кремировали и развеяли над океаном, а в новую я не хочу. Хочу обратно – в небытие. Хватит с меня всего этого. Небытие же… Это только живых пугает отсутствие всего, на самом деле оно прекрасно: тихо, спокойно и ничего нет, особенно боли…

Дениз молчала. Об этой стороне смерти она не думала, а собственный дар ей казался неприятным, но простым. Есть дух, который хочет воскреснуть, есть она и ее сила, с помощью которой проблема решается, хоть и не совсем удачно для всех участников процесса. Да и вообще, как можно не хотеть жить, когда даже самоубийцы об этом мечтают?

– Ну и? – поторопил с ответом Илай.

Он не подумал, что его просьба окажется невыполнимой. Что может быть проще смерти, да? Смешно. Очень смешно. Прям до колик в животе.

– Не могу, – чуть слышно прошептала Дениз, но ее услышали.

– Как это не можешь?! Все ты можешь!

– Не могу, – повторила она. – Моя глупая сила на это не рассчитана. В бытие могу, в небытие – увы…

Прошлое. Лучший друг. Часть 2

Всю дорогу до дома Дениз думала о цепи, которой привязала к себе призрак Илая Рейвена. Ее наличие многое объясняло. Например, почему Ричи Голд всюду следовал за ней и ушел тогда с вечеринки, хотя там ему больше понравилось, чем наблюдать за спящими Дениз и Марком. Да и остальные призраки послушно шли за ней, чтобы их подселили в тело мистера Александроффа. Не только из-за возможности вернуться к жизни – просто они не могли ослушаться Дениз.

В последнем она убедилась, глядя, как Илай безуспешно пытался то вернуться в клинику, то перейти дорогу, то стоять на одном месте. И всякий раз сила возвращала его к некроманту, но он все равно не прекращал попыток «сбежать» до самой квартиры, а там, окинув взглядом рисунки и кипы альбомов, удрученно покачал головой и сел напротив мольберта с собственным портретом, нарочно повернувшись к Дениз спиной. Как будто после такого она была просто обязана раскаяться, попросить прощения и вернуть его обратно в небытие. Ага, вот прям сейчас все дела бросит и… И вот что ей теперь делать?

Подавший голос желудок подсказал гениальный в своей простоте ответ: кто владеет силой, тот и устанавливает правила. И потом, Дениз в отличие от Илая живая, а значит, ее желания и потребности априори выше, чем его. Поэтому в первую очередь она переоделась, открыла окно, чтобы хоть немного проветрить комнату, и провела ревизию холодильника. Улов оказался печальным: банка с остатками арахисового масла, крекеры и наполовину сгнившее яблоко. М-да, кажется, главным своим врагом была она сама. Для полного счастья оставалось проверить содержимое кошелька, но память подсказывала, что после больницы там оставалось порядка тридцати долларов. Хорошо хоть на работе должны заплатить недельный заработок, а сегодня можно спуститься в прачечную и постирать испачканную в пыли одежду.

У Илая ее проблемы с деньгами вызвали живой интерес, а еще презрение. Он косился сквозь спадающие на лицо волосы, как Дениз отсчитывает монеты, чтобы запустить стирку без сушки. И на следующий день внимательно смотрел, как она оплачивает проезд в метро. Дениз решила не спрашивать, хоть молчание порядком раздражало. Из-за последнего она чувствовала себя виноватой в случившемся, совсем как тогда с Марком… Но ведь никто не выдал ей инструкцию по использованию дара некроманта! Да и не дар это, а скорее проклятие… Знать бы еще за что…

Управляющий кафе мистер Джеферсон смерил Дениз снисходительным взглядом и хмыкнул:

– С того света, что ли, явилась?

– Нет, – она потупилась, не зная, как реагировать. – Нет, я заболела и попала в больницу, но сейчас все в порядке. Я звонила вчера: вас не было на месте, но Тильда обещала передать…

Мистер Джеферсон удрученно покачал головой:

– Ты извини, но в таком виде я тебя в зал выпустить не могу – всю клиентуру распугаешь. Давай-ка я сегодня заплачу за эту неделю, ты отправишься домой, хорошенько отдохнешь, а во вторник на следующей придешь, и мы решим, можно тебе работать или нет.

Предложение звучало чертовски привлекательно, но лишаться заработка за эти дни не хотелось. И потом, вдруг управляющий найдет за это время другую девушку? Да и в выходные надо будет чем-то себя занять! Не с Илаем же болтать все это время о его желании убраться обратно в небытие.

– Ну не делай такое лицо, милая. Это ж ради твоего блага. Знаешь, дабы доказать, что мои намерения вполне благие, давай я тебя покормлю в счет заведения. Сегодня пока еще не так много посетителей. Сядешь где-нибудь в зале в уголочке, выпьешь… так, сердечный приступ был, значит, кофе тебе нельзя… хм… Выпьешь какао, скушаешь наш фирменный десерт… А лучше салат с курицей, а потом уже десерт и какао. В чем только жизнь держится?

«В мертвых мальчиках, припечатанных к холстам и бумаге» – подумала Дениз, но вслух ничего не ответила, лишь пожала плечами.

– Вот и я не понимаю. Ладно, сначала деньги, потом салат…

В зале и впрямь оказалось пусто, лишь недалеко от входа импозантный мужчина в темно-бордовом свитере и серых брюках читал газету, почти полностью скрывающую его лицо, оставив на виду лишь высокий лоб без морщин и русые с сединой волосы. Решив, что это тот самый клиент, которого нельзя пугать, Дениз выбрала самый дальний столик, за которым впервые увидела Илая. Призрак шутку не оценил и принялся шататься по кафе взад-вперед, время от времени выдавая никому конкретно едкие замечания о расторопности местных официанток. Конечно, он имел в виду Дениз, но слушать его нападки совершенно не хотелось, впрочем, как и подсчитывать бюджет на следующую неделю, прикидывая, хватит или нет. Потому она достала из сумки карандаш, взяла салфетку и попыталась нарисовать единственного посетителя кафе. Тот, словно почувствовал ее взгляд, положил газету на стол и посмотрел на Дениз поверх очков.

На вид незнакомцу было лет сорок с хвостиком: светлые брови, неглубокие мимические морщины в уголках глаз болотного цвета, прямой нос, больше напоминающая недельную небритость борода с проседью, бледные тонкие губы. Что ж, она вполне могла бы его нарисовать, а если немного поменять форму бровей и скул…

– Он живой, – Илай уселся напротив, закрыв для Дениз незнакомца.

Она оперлась на руку так, чтобы прикрыть рот, и спросила:

– Ревнуешь?

– Недоумеваю, – уточнил призрак. – Думал, что тебя только на мертвых тянет. Нет, не в плане некрофилии, по портретам видно – дело совсем не в ней. Ты, кажется, боишься отношений, боишься оказаться непонятой, нелюбимой, брошенной… Знаешь, так многие предпочитают «встречаться» по переписке, любить того, кто далеко и, скорее всего, не вернется. А тут мертвец – куда уж безнадежнее! И безопасней…

Она не смогла подавить вздох. Вот что, значит, он о ней думает! Что Дениз – неудачница, которую однажды бросили, и теперь она боится людей! Вот сейчас пойдет и специально познакомится с тем мужчиной!.. И ведь почти решилась, почти встала из-за стола…

– Ты прав. Буду любить тебя!

Из сумки на стол перекочевал давешний альбом, удачно переживший и падение на асфальт, и госпитализацию. Кто-то заботливый тогда его подобрал, а сама она не решилась выбросить. Теперь неспешно открыла на странице с «правильным» портретом Илая и ласково улыбнулась глядящему на нее с бумаги парню.

– Вот не надо этого, – призрак поежился. – Давай останемся друзьями.

Придумать достойный ответ она не успела, так как слева от нее раздался приятный баритон:

– Красивая девочка…

– Это мальчик! – не дав незнакомцу договорить, возмутилась Дениз.

– Я про вас, – мужчина прошел вперед и, повернувшись к ней лицом, примирительно развел руками: – Хотел сделать комплимент… Вы красивы и определенно талантливы.

Илай заржал, и она пожалела о том, что не может пнуть призрака под столом – нога, скорее всего, ударится о сиденье, вызвав кучу ненужных вопросов. Черт! А ведь пока они разговаривали, незнакомец мог вполне решить, что она смотрит на него! Дениз раздраженно стукнула кулачком по портрету – прямо по носу. Илай замолчал и разочарованно покачал головой. Мужчина же истолковал ее жест по-своему.

– Ни в коем разе не хотел вас обидеть, к тому же ваши красота и талант вполне равноценны.

Дениз натянуто улыбнулась, мысленно мечтая, чтобы незнакомец убрался обратно на свое место, но он не торопился этого делать.

– Я – Сэм Такер, фотограф. Сейчас работаю на агентство «Ford Models», и вы нам идеально подходите. Не желаете попробовать себя в роли модели?

– Нет, не желаю.

Сэм и внимательно его слушавший Илай почти синхронно приподняли брови. Наверное, для людей из их среды удивительно, что кто-то может не хотеть работать моделью, зарабатывать много денег и кататься по всему миру. Перспективы открывались и впрямь радужные: новые знакомства, новые места, новые ощущения. А там, кто знает, может, снизойдет вдохновение порисовать что-нибудь еще вместо мертвых мальчиков. Но Дениз предложение не заинтересовало даже с таким вариантом развития событий.

– Подождите отказываться, – Сэм обаятельно улыбнулся и кивнул на стул напротив нее: – Давайте, я присяду и расскажу все подробнее о…

– Нет, – поспешила отказаться она и, скользнув взглядом по нахмурившемуся призраку, добавила: – Там занято.

Сэм снова перевел взгляд туда, где сидел Илай, и, конечно же, ничего не увидел. Улыбка из обаятельной превратилась в растерянную.

– Вы кого-то ждете? Давайте, я оставлю вам свой номер. Дома вы все хорошенько обдумаете и позвоните мне, а я устрою вам встречу с директором агентства, – и не дожидаясь новых возражений, выхватил у Дениз из пальцев карандаш и быстро написал прямо на лице нарисованного Илая ряд округлых цифр. – Обязательно позвоните.

Он вернул ей карандаш, прошел к своему столику, подхватил со стула пальто и дипломат и вышел из кафе как раз в тот момент, когда из кухни появилась Мариза с его заказом. Несколько секунд она пялилась на закрывшуюся за Сэмом дверь, а потом с недовольным видом повернулась к Дениз.

– Ну и кто теперь его заказ оплатит? Ты?

– А пятидолларовая купюра на столе для кого лежит? – осадила ее вовремя появившаяся Тильда. – Незаслуженно высокие чаевые, конечно, но парень, пьющий с утра пораньше кофе по-ирландски, наверное, может себе такое позволить.

Приятельница с большим подносом прошла к столику Дениз и, поставив тарелки и чашку перед той, уселась на свободный, по мнению остальных, стул. Илай будучи выше ростом, а значит, и комплекцией, просочился из нее и недоуменно принялся себя рассматривать и ощупывать, но его пальцы проваливались сквозь округлую грудь Тильды. Тогда призрак поднялся и встал за спиной Дениз. Судя по разочарованию на лице, он ожидал почувствовать хоть что-нибудь при столкновении с живым человеком, как во время поцелуя на остановке, но нет. Тильда, в свою очередь, тоже ничего не почувствовала и, не зная о призраке, оживленно рассказывала о всяких пустяках. Вчера ничего существенного не произошло, кроме новости о болезни Дениз, однако приятельница была истинной женщиной и из чего угодно могла сотворить шляпку, салат и сенсацию. Не остановили ее ни подошедшая к ним Мариза, ни пару раз прозвеневший колокольчик, известивший о новых посетителях.

Когда Дениз доела и собралась уже уходить, Тильда, успевшая расспросить про Сэма Такера, попросила отдать ей испорченный портрет.

– Тебя мальчик или возможная карьера модели заинтересовала?

– Мужчина, – Тильда загадочно улыбнулась и, сложив лист вчетверо, сунула его в карман передника. – А ты давай выздоравливай, красотка. Кому-то же придется тут работать, когда я выйду замуж и уволюсь.

Весь остаток дня Илай молчал. Может, думал о том, что Дениз – единственная, кто его видит и чувствует прикосновения. Может, втихомолку страдал по украденному у него небытии. Он, не знающий усталости, простоял весь день у окна. Смотрел на меняющийся город, потоки людей и машин, загорающиеся и гаснущие огни. Он не хмурился и не грустил, только взгляд был задумчивым и непроницаемым. Сердце Дениз дрогнуло. Днем, когда она убиралась, готовила, планировала расходы на неделю, призрака легко удавалось игнорировать, сейчас же он казался ожившей совестью. Ведь, по сути, Илай ничего плохого ей не сделал, даже наоборот – дал денег, которые бездарно ушли на холсты, краски, бумагу. А она взяла и лишила его единственного, чего он хотел.

– Я могу попробовать вернуть тебя обратно, – подойдя к призраку, сказала Дениз.

Он не отреагировал, и тогда она дотронулась до его плеча. Перед глазами возник образ красивой зеленоглазой брюнетки в ободке с кошачьими ушками. Девушка стояла на платформе американских горок и призывно махала рукой. Руку обожгло холодом, и Дениз ее спешно отдернула. Зато Илай, наконец, очнулся.

– Ты сейчас как будто мне в голову залезла, – он обернулся и удивленно посмотрел на Дениз. – Было… хм…

– Неприятно?

– Горячо. Знаешь, такое же ощущение возникает, когда встаешь под душ после того, как под ледяной дождь попал: сначала обжигает, а потом привыкаешь и тебе в кайф.

Она кивнула, хотя собственный опыт случившегося контакта оказался полной противоположностью. Но ведь она – некромант, а он – призрак, значит, все нормально.

– И что ты увидела? Ну или поняла. Или что вообще с тобой произошло? Что-то ведь произошло, да?

– Девушку, – немного поколебавшись, призналась Дениз. – Черноволосая красавица. Твоя подружка?

– Подруга, – уточнил он. – Делайла Фокс или Фокси оказалась первой и единственной, кто меня зафрендзонил. Так-то меня все девушки хотели… Вон даже ты целоваться полезла.

– Не сильно-то ты сопротивлялся, – обиделась Дениз.

– Ага, – неожиданно согласился Илай и улыбнулся. – Сегодня, когда мы по городу мотались сначала в кафе, потом обратно, я видел много разных призраков. Ты от них обычно отворачиваешься, и совершенно зря! Думаю, они не прицепятся к тебе, если сама того не захочешь. Ну, или по глупости своей на цепь не посадишь, как меня.

«Или Ричи Голда» – мысленно подтвердила она, но промолчала. Ей не хотелось говорить о призраках, только, судя по всему, придется.

И пришлось. Илай прошел к кровати, плюхнулся на покрывало и похлопал рядом с собой. Когда Дениз, немного поколебавшись, приняла его приглашение и села вполоборота к нему, он начал рассказ:

– Сегодня из дома, что рядом со входом в метро, вывозили девушку с несколькими ножевыми ранами. Скорая приехала поздно, и девчонку спасти уже нельзя было – она прямо на носилках «отъехала». И дальше все по шаблону: душа вышла из тела, таращилась по сторонам, а потом словно растаяла – вот она есть, а вот ее уже нет. И вроде ничего особенного, но ты же помнишь, что тот дом кишит призраками?

Дениз кивнула:

– Дед со смычком, братки-торчки и мужик с выпученными глазами и проломленным черепом.

Илай рассмеялся и показал большой палец вверх.

– Отлично описала! Попадание в образ – сто из ста! Ладно, суть не в этом. А в том, что сразу за ней растворился старикан, а потом и торчки тоже. А мужик с проломленной черепушкой так и продолжил таращиться по сторонам, словно не заметил произошедшего. Судя по одежде, он мертв уже пару столетий, но никак не упокоится – не хочет. Его жажда то ли мести, то ли просто жизни, оказалась гораздо сильнее той силы, что забирает души умерших. И я подумал… А может, мне не так уж и сильно хотелось в это самое небытие, раз ты так легко вытянула обратно? Я ведь даже не здесь умер, а в Лос-Анджелесе. Представляешь? Через весь континент протащила!

Она нахмурилась. Не то чтобы у нее была причина не доверять ему, хоть он и пытался ее убить, но исчезающие сами собой призраки, без вмешательства некроманта… С другой стороны, Дениз никогда не задумывалась, почему души, отправленные ею на перерождение, после смерти младенцев не возвращались. Получается, новая смерть открывала им дорогу в небытие или куда они там уходят?

– Значит, надо оборвать цепь? Черт! Это же привязка к портрету! – она подскочила на кровати. – Я завтра же схожу в кафе и заберу у Тильды рисунок! А потом… потом придумаем, как…

– Да подожди ты. Не нужен портрет, да и привязка, скорее всего, тут, – он щелкнул ее по лбу, и в этот раз пальцы достигли своей цели, совсем как реальные.

Лоб обожгло морозом, не больно, но ощутимо. Дениз подняла на Илая обиженный взгляд и поймала озорные огоньки в его глазах, совсем как в нарисованных на портрете.

– Есть у меня обалденная идея на счет того, как превратить тебя из официантки обратно в художника. Не бойся – больно не будет, разве что чуть-чуть, – он подмигнул.

– Чуть-чуть? – повторила она и, вдруг разозлившись, запулила в него подушкой, та пролетела сквозь призрака и с грохотом сбила составленные у стены рамки с портретами. – Страйк…

Галерея и офис Делайлы Фокс находился в Бруклине – в районе, где Дениз никогда раньше не бывала. Она вообще почти нигде не была в Нью-Йорке, только в Сити, где работала, и в Бронксе, где снимала квартиру. Илая поначалу этот факт удивил, потом разозлил, сейчас же он вел себя как заправский экскурсовод: посмотрите направо, посмотрите налево, прямо, вверх, вниз. Он хорошо знал город и неплохо понимал Дениз, а в даре некроманта, кажется, разбирался гораздо лучше нее.

Это ему пришло в голову, что через прикосновение можно обмениваться мыслями. Да, на подобное уходило много энергии, зато так отпадала необходимость говорить друг с другом вслух, что в глазах других делало Дениз чудаковатой особой, если не хуже. Перед Делайлой выглядеть дурочкой было нельзя, а потому весь вчерашний день Дениз с Илаем потратили на отработку своего трюка. Помимо этого, Илай рассказал все, что знал о своей подруге: что ей нравилось, чего при ней не стоило упоминать и наоборот, о чем стоит обмолвиться. Как держаться, как смотреть и даже во что одеться, хотя выбор одежды оказался не столь велик. Если бы не призрак, Дениз никогда бы не решилась на подобную авантюру – предложить свою недописанную работу на выставку, посвященную памяти Илая Рейвена.

Для портрета она использовала всего две краски: черную и белую, которых по ощущению ушло чуть ли не вагон, и все равно не хватило. Еще и квартира успела провонять растворителем, отпугнувшим тараканов, но привлекающим токсикоманов – и еще вопрос, кто хуже. Но несмотря на все перечисленное, портрет был нарисован действительно хорошо. Илай на нем представал сразу в двух ипостасях. Анфас: собранный, внимательно смотрящий на зрителя. И в профиль: расслабленный, выпускающий струю сигаретного дыма вверх. Стрижка «Бокс», чуть сведенные брови, напряженный лоб, легкая небритость. У Дениз, глядя на портрет, возникало непреодолимое желание настоящего Илая обнять и пообещать ему, что все будет хорошо.

Делайле Фокс, судя по реакции, захотелось того же. Уголки губ женщины дернулся в горькой усмешке, пальцы, едва касаясь холста, прошлись по абрису нарисованного лица, застыли на миг на щеке и резко дернулись назад.

– Ты и впрямь его знала… Честно сказать, я, когда соглашалась на эту встречу, была уверена, что ты – одна из тех проходимок, пытающихся нажиться на его имени. Знаешь, чего они только не приносили! Как будто перерисовать фотографию из глянца, где они обычно мелькали, достаточно… Один идиот и вовсе половину лица Илая превратил в скелет: череп, слезы, непонятно откуда стекающие, кости и даже внутренние органы! Мерзость. А ведь Илай был одним из… самых живых, что ли. В нем горел огонь!..

– Ага, – поддакнул призрак. – Так горел, что аж спалил дотла.

Дениз опустила голову, чтобы не встречаться с ним взглядом, и тогда он взял ее за запястье. Его голос возник в сознании из ниоткуда, призывая сосредоточиться.

– Где вы познакомились? – Делайла все еще смотрела на портрет, но он ее больше не интересовал.

– В Сити два с половиной месяца назад. Илай был постоянным клиентом в кафе, где я работаю.

Дениз по наставлению призрака принялась воодушевленно врать об их встрече и последовавшим за ней романом, коротким, но бурным. О том, каким Илай был милым и грустным, как любил рассказывать байки из своей жизни, как ждал ее после смены… От подсказываемых подробностей горели щеки, но губы продолжали нести околесицу, отчетливо проговаривая каждое слово, ни единому из которых Делайла не поверила. Казалось, еще чуть-чуть, и она наденет злосчастный портрет на голову Дениз, приправив действия смачной бранью. Но нет, дослушала до конца, хоть взгляд из заинтересованного изменился на презрительный.

– Даже если на секунду допустить, что ты не врешь, потому что Илай и впрямь мог провернуть подобную глупость перед смертью, ты-то сама о чем думала? О чем думала, когда влюбилась в без пяти минут мертвеца? Он же говорил о своей болезни, судя по твоему рассказу.

Призрак выпустил руку Дениз и шагнул ей за спину, признавая поражение. То ли он никого не любил в своей жизни, то ли успел проиграть Делайле в похожем споре. Зато самой Дениз было что ответить, и она, подняв голову, смело посмотрела в глаза оппоненту.

– Мы не выбираем. Не выбираем: когда, в кого и за что влюбляться. Чувство просто рождается у нас в голове и ставит перед фактом, и ничего с ним не поделать. Разве что закрыть в себе и переболеть, либо подарить тому, к кому оно зародилось. А как лучше поступить даже время потом не расскажет. Я же предпочитаю сожалеть о совершенных поступках, чем о несовершенных. Они дают меньше пищи для пустых рассуждений.

«Ну вот, – подумала Дениз, – теперь она точно наденет портрет мне на голову и вышвырнет из галереи пинком под зад».

Но Делалайла не спешила выгонять чересчур пафосную девицу – сначала удивилась, что ей дали отпор, а потом и вовсе рассмеялась в голос. Дениз, испугавшись ее реакции, шагнула назад и уже собиралась сбежать, но рука Илая вновь легла на запястье, принеся удивительное спокойствие – его спокойствие и уверенность.

– А ты мне нравишься! – отсмеявшись, решила Делайла. – Конкретно эту картину я возьму на выставку – она хорошо вписывается в уже имеющуюся коллекцию. У тебя только портрет?

Были еще рисунки, которые Дениз уговорил взять Илай и, как оказалось, не зря – Делайле они понравились. Она отобрала несколько из них и попросила сделать по десять копий каждого, пообещав не только купить все, но и заранее оплатить расходы.

– Зачем они вам? – удивилась Дениз. – Нет, я с удовольствием возьмусь за эту работу, тем более мне дали выходные, но… У вас же выставка…

– Выставка, – Делайла грустно улыбнулась. – Понимаешь, милая, это не столько художественная выставка, сколько мероприятие для фанатов. А фанаты – страшные существа. Они могут устроить драку на аукционе за право выкупить пробку от бутылки, из которой пил их кумир, а могут обойтись газетной вырезкой, не потратив ни цента на дешевую фотографию, даже если та будет с автографом. Потому я не рассчитываю, что на выставке в память об Илае Рейвене хорошо продадутся картины, но авторские рисунки вполне могут. Главное, правильно их представить: минимализм, стиль, реализм. А искусство… О нем мы с тобой непременно поговорим, если твою работу купят.

Они заключили договор, и Дениз получила аванс и скидочную карту в магазин художественных товаров, о котором даже мечтать не могла – с ее-то доходами! Но ни это, ни последующие удачные покупки не подняли настроения. Не взбодрил и сам Бруклин с его старинными домами, коваными заборчиками и перилами, так напоминающими о покинутой родине. Наоборот, Дениз расстроилась еще больше, сильно озадачив этим Илая. Поначалу он еще пытался ее развеселить, пытался остановить возле особенно красивого здания, но все было тщетно. Дениз не отвечала ни на один из его вопросов, ни на одно его прикосновение.