banner
banner
banner
полная версияТрип. Истории про дауншифтинг, рассказанные реверсом

Пётр Тош
Трип. Истории про дауншифтинг, рассказанные реверсом

Жаклин выпархивает из машины и повелительным жестом отправив своих подопечных кататься на лодках по бурым водами плавучего рынка, подсаживается ко мне. В ее глазах бешенство.

– Ты уже видел? – спрашивает она и не дожидаясь ответа сообщает свежую новость: в интернете появилась омерзительная статья про паттайских гидов. Гугл выдает ее среди первых трех по запросу «работа в Таиланде». Вот, говорит она, посмотри на это – и протягивает мне айфон, на котором открыт мой текст на Олином сайте про карьеру. Я вопросительно морщусь. Инстинкт подсказывает, что признаваться в авторстве не стоит.

"Устроиться гидом в Таиланде довольно просто, – гневно декламирует Жаклин написанные мной строки. – Достаточно прийти в любое экскурсионное агентство и сказать: "Здравствуйте, я хочу у вас работать". Вас спросят: "А есть ли у вас соответствующий опыт?" Вы скажете: "Нет". Тогда вас спросят: "Быть может, у вас историческое образование?". Вы скажете: "Нет". "Хорошо, – скорее всего, ответят вам, – можно попробовать. На завтра есть группа, поедете?"

Именно так было со мной. И именно так я познал основы тайского делопроизводства".

Слышать свои фразы с чужими интонациями – странно, невольно отмечаю я. Как будто смотришься в зеркало, а у отражения чужое лицо.

Тем временем Жаклин поднимает глаза от айфона и ждет моей реакции. Я пожимаю плечами:

– Со мной было так же.

– При чем здесь это? Вот, послушай еще. – Она пролистывает несколько абзацев и снова читает:

"Гиду необходимо все время говорить. Проверено: чем туристам интереснее, тем с большей охотой на следующий день они тратят деньги в аптеке тайской медицины. И зарабатывают гиду комиссию.

А еще гид не имеет морального права демонстрировать свою некомпетентность, даже в мелочах. Поэтому если я не знаю ответа на вопрос ("Скажите, а что это за храм мы проезжаем?"), то обычно импровизирую: "О, вы знаете, по преданию, во время правления династии Тибоди именно на этом месте…" и т.д.

Русские гиды значительно обогатили тайский эпос новыми легендами о Будде и сказаниями о древних монархах. Даже сами тайцы порой не могут отличить настоящую легенду от выдуманной.

На эту тему мне вспоминается история, которую рассказала одна моя коллега, бывалая квайщица. Однажды она привезла туристов к храму, у входа в который стояли два изваяния тигров – самец со всеми анатомическими подробностями и самка с детенышем на руках. Моя коллега уверенным тоном сообщила об этом своей группе и не сразу сообразила, что говоря о тигре-самце, она указала на самку, и наоборот.

"Скажите, а почему у самки, м-м-м, тестикулы?" – задали ей резонный вопрос. Отступать было уже поздно.

"Понимаете, – немедленно среагировала моя коллега, – они символизируют продолжение рода. Именно так у буддистов принято показывать женское начало".

"А почему у самца на руках детеныш?" – спросил кто-то еще.

"Понимаете, – моя коллега поправила очки, чтобы выглядеть умнее, – это не детеныш. Это – враг. Враг показан маленьким и жалким на фоне грозного защитника страны. И, кстати обратите внимание: защитник не просто держит врага на руках. Он его – душит. Так скульптор иносказательно выразил мысль о том, что любого неприятеля отважные тайские мужчины могут задушить голыми руками".

Так я познал, что красивая история может быть интереснее правды".

Закончив читать, Жаклин с отвращением кладет айфон на стол экраном вниз.

Изо всех сил стараясь сохранить серьезное лицо, я изрекаю что-то примирительное, в том смысле, что статья мне показалась забавной. Но Жаклин продолжает негодовать.

– Я обязательно вычислю козла, который это навалял – шипит она. – Хотя у меня уже подозрение на одного парня, которого недавно уволили. Наверно, решил отомстить.

– Почему обязательно отомстить? – говорю я. – Может, решил рассказать людям о своей работе просто так, от нечего делать.

Жаклин бросает на меня свой фирменный презрительно-ласковый взгляд.

– Ты слишком наивен, Тош.

Но тут возвращается лодка с моими туристами, и я с облегчением иду помогать им выбираться на причал. Больше не нужно сдерживать улыбку – пусть Жаклин думает, что я просто рад видеть свою группу.

В стране чудес

Гордый профиль "ВКонтакте" одной моей коллеги, бывалой квайщицы, украшен цитатой из "Алисы в стране чудес". Вот она:

"– Зачем это я пойду к ненормальным? Я ж… Я лучше к ним не пойду.

– Видишь ли, этого не избежать, ведь мы тут все ненормальные. Я ненормальный. Ты ненормальная.

– А почему вы знаете, что я ненормальная?

– Потому что ты тут. Иначе бы сюда не попала".

– Видишь ли, милочка, – объясняет моя коллега своей новой напарнице. – Мы тут все ненормальные.

Они сидят в беседке в национальном парке "Эраван" и потягивают ром с колой, пока их туристы отчаянно карабкаются к вершине семиуровнего водопада. По негласному закону тайских джунглей, этот квест группа должна в оба конца преодолеть без гида.

– Прям уж и все, – недоверчиво ухмыляется новенькая.

– Все без исключения. Вон юноша в очечках. Он работает только с биг-басами на пятьдесят человек. За полчаса до возвращения туристов они вместе с тайским водителем выкурят на двоих гигантский косяк. И потом водитель будет всю дорогу гнать под сто двадцать, а он втыкать на дорогу.

– А этот? – новенькая указывает на группу идущих по тропинке туристов, которую возглавляет худощавый субъект с трубкой в зубах.

– О, это же Доктор.

Но прежде, чем моя коллега, уже приготовившаяся удивить собеседницу одной из невероятных историй про Доктора, успевает что-то сказать, он торжественным взмахом руки отправляет своих подопечных на водопад и сам подходит к девушкам.

Доктор галантно здоровается и с интересом осматривает новенькую, особенно в том месте, где у нее декольте. В течение следующих двух минут он предлагает ей вместе напиться, накуриться, переночевать у него в номере и выйти за него замуж. Затем объясняет, почему он, Доктор, делает тайский массаж лучше тайских массажисток, шутит кэвээновскую шутку про тантру и стремительно удаляется в сторону уборной, клятвенно пообещав вскоре вернуться.

– Мда, этот – точно псих, – резюмирует новенькая, залпом осушая свой стакан.

Тут из-за тайского кафе появляюсь я. Я стою в двадцати шагах от беседки и жду своего друга Ваню, потому что мы шли в бамбуковую рощу, чтобы выкурить косяк, но забыли зажигалку. И Ваня теперь пошел за ней в минивэн.

– А это Тошка, – говорит моя коллега, и наклонившись к самому уху новенькой рассказывает обо мне одну неловкую историю, которую я пожалуй не буду здесь приводить.

Через несколько минут наконец возвращается Ваня, победно потрясая добытой зажигалкой. Географическое положение беседки таково, что она скрыта от глаз праздных туристов, но все тайные тропы "Эравана" проходят мимо нее. Наш с Ваней маршрут – не исключение. Мы приближаемся, продолжая прерванный разговор.

– …вот и получается, что национальный характер определяет вид допинга, который употребляется в каждой отдельно взятой стране, – рассуждает Ваня. – Медленные тайцы ускоряются айсом, а дерзкие арабы замедляются гашишом.

Мы подходим к беседке и делаем вай. Моя коллега представляет нам новенькую.

– На инспекшен со мной едет, – сообщает она. – А я ей рассказываю, что все, кто здесь работают – ненормальные. И про каждого можно рассказать какую-нибудь дичь.

"А что можно про меня? – внезапно думаю я. – Ничего интереснее рома и травы в моей жизни не происходит. Я – главный ботан реки Квай. Хомо скучнус". Без каннабиноидов в крови я склонен к драматическому самоуничижению.

– А что можно про меня? – спрашивает Ваня. – Про меня можно составить целое собрание сочинений дичи.

– Например, как ты видел призраков, – говорю я.

– Ну, – Ваня сразу мрачнеет. Он не любит про это вспоминать.

– Призраков?

Даже в за огромными очками новенькой видно, как высоко у нее поднялись брови.

– Призраков, а что тут такого – берет слово бывалая квайщица. – Все тайцы в них верят. Это неотъемлемая часть местного быта, милочка. Попробуй здесь кого-нибудь убедить, что призраков не бывает, и завтра с тобой никто не будет общаться, как с умалишенной.

– А с рекой Квай – вообще отдельная история, – подхватываю я. Страшилки – мой конек. – Во время Второй Мировой японцы выреза́ли здесь целые деревни. Местные говорят, что неприкаянные души убитых до сих пор бродят по национальному парку Сайок. Тут без причины останавливаются часы и перестают работать новые телефоны. А по ночам со стороны незаселенных номеров отеля иногда доносится детский смех…

– Поручик, отставить запугивать новобранцев, – прерывает меня друг. – Косяк сам себя не выкурит, так что извольте проследовать со мной до ближайших бамбуковых зарослей.

Моя коллега ждет, пока мы немного отдалимся, и понизив голос до той ноты, на которой дети в лагере рассказывают страшные истории, нараспев повествует:

– Призраки пришли к Ване, когда он спал в отеле. Сначала на пороге он увидел маленькую девочку, которая, беззвучно смеясь, манила его за собой в темноту. А потом из туалета вышел еще один призрак, подошел к Ваниной кровати, склонился над ним и растворился в воздухе. За ночь эта сцена повторилась еще пару раз – как запись, которую поставили на луп.

– Какое там пару раз, – вернувшийся Доктор немедленно встраивается в диалог, – они паранормалили до рассвета, нон-стопом. А Ваня даже не мог пошевелиться и так и смотрел это кино без поп-корна.

– Он рассказывал про свои, кхм, видения туристам? – спрашивает новенькая.

– Конечно, нет. Если туристы будут сомневаться в адекватности гида, он не сможет им ничего продать.

Новенькая наливает Доктору ром и протягивает ему стакан. Он вежливо кланяется ей в декольте и поднимает тост за добрососедские отношения духов и людей.

 

– Ваня очень боялся увидеть все это еще раз, – снова берет слово моя опытная коллега, – поэтому в следующие пару недель сразу после размещения туристов в отеле он стремительно напивался за барной стойкой, на автопилоте шел в номер и отключался. Но однажды…

Рассказчица умолкает, потому что из зарослей выходим мы с Ваней. Вид у нас до предела одухотворенный.

– Кхун Иван, – церемонно говорит бывалая квайщица, как бы невзначай наливая нам с Ваней рома, – расскажи про своего туриста, который общался с Кришной.

– Да, был такой, – улыбается Ваня. – Вроде, обычный дядька, в нелепых шортах и усах. Его забирали из какого-то захолустного отеля на окраине Паттайи. На протяжении всего первого дня он ничем себя не проявил, а в отеле вдруг и говорит: "Иван, у меня к вам, мол, деликатный вопрос. Вы здесь случайно призраков не встречали?"

Ну я натурально сделал вид, что не але. Каких, говорю, сударь, призраков? В своем ли вы уме?

А он так буднично, ну вот таких, мол, самых обыкновенных. Маленькую девочку и чувака постарше. Я, говорит, экстрасенс. Вижу то, что скрыто от других. Сегодня на термальных источниках с Кришной, например, побеседовал.

И что, говорю, Кришна? Как поживает? Да ничего, отвечает, все нормально у него. А потом такой: "Вы их не пугайтесь, Иван, – призраки эти – даже не мыслящие существа, а что-то вроде голограммы, энергетической проекции человеческих образов".

Ну тут я уже не выдержал. Как вспомнил все это, аж затрясло. "Она, говорю, малолетка эта, меня за собой в темноту звала. Как тут не бояться?"

А он: "Ну так и сходили бы. Любопытно же, что они такого интересного хотят вам показать".

– Что такое энергетическая проекция образов? – спрашивает новенькая.

– Можно привести такую аналогию, – объясняю я. – представь, что ты решила удалить с компа программу. Но не через панель управления, как положено, а просто отправила в корзину.

– Я так всегда и делаю.

– Значит твой жесткий диск полон цифровых призраков. Потому что в этом случае в реестре системы остаются какие-то записи, и программы уже нет, но она все равно еще как бы немножечко есть. Так вот, призраки – это как записи в реестре нашего мира.

– Вы тут и правда все ненормальные, – качает головой новенькая.

– Добро пожаловать в клуб, – отвечает бывалая, и мы все чокаемся остатками рома с колой.

Спустя полгода, у новенькой уже было несколько собственных историй про привидения. А Ваня их больше не видел.

Слон в зоопарке

– Смотри, эта масса колышется и галдит. Эта масса ругается, толкается и торгуется. Еще – эта масса Любит Свою Родину. Любое пространство вокруг себя она хочет превратить в отражение Своей Родины, в ее плохую подделку.

Доктор делает неопределенный жест в сторону водопада, возле которого копошатся туристы. Мы стоим поодаль, в тени хлопкового дерева. Цикады над нашими головами поют свою песню, неотличимую от звука бензопилы.

– Тош, они каждый день новые, но у меня ощущение, что позавчера, неделю назад, прошлым летом тут были почти такие же. Вон, смотри, Фотограф и Модель. – Доктор показывает на двух моих туристов: она эффектно повернула голову, он присел и навел объектив. – Эти вполне безобидны, не считая того, что так он ее будет фотографировать у каждой пальмы, и поэтому они все время будут приходить в автобус последними. К вечеру их возненавидит вся группа.

Рейтинг@Mail.ru