Петя Камушкин
Наше место
Плюшевый мишка
Фото автора
Об этом случае мне напомнили старые знакомые при встрече на одной посиделке за праздничным столом. Среди подарков от гостей оказалось сразу несколько мишек – мягких игрушек. По поводу и вспомнили в перекур ту, достаточно давнюю, историю.
…Мальчик Юра ходил уже в подготовительную группу детского сада, когда к ним привели новенькую. Это была красивая девочка с огромными голубыми кукольными глазами и таким же огромным голубым бантом на макушке. Была она похожа на Суок из фильма про трёх толстяков. Чуть-чуть только портили образ мелкие редкие зубки, но кто в детсаду обращает на это внимание? Звали куколку Вера. И для Юры она стала первой любовью. Пацан, конечно, виду не подавал, к тому же девочка оказалась замкнутой. В совместных детсадовских развлечениях не участвовала, всегда садилась в сторонке со своей, принесённой из дома, обтрёпанной куклой и тихонько с ней играла одна. Другие малыши даже считали, что она немая, потому что никто не слышал от Веры ни слова, и сторонились её. Юрику же девочка Вера очень нравилась, так и тянуло к ней, но он стеснялся первый подойти, а куколка не смотрела в его сторону, да и на остальных тоже. Так и ходил пацан кругами, но на расстоянии, а от того очень переживал.
За Верой вечерами всегда приходила бабушка. Родители как-то обмолвились, что у девочки не так давно трагически погибли мама с папой, и Вера живёт теперь вдвоём с бабушкой. Может, потому и молчал ребёнок, что сильный стресс пережил.
Верина бабушка где-то подрабатывала по вечерам, то ли уборщицей, то ли посудомойкой, поэтому часто за внучкой приходила уже затемно. Влюблённому Юрке до слёз было жаль видеть одинокую, смиренно возившуюся со своей неизменной старой куклой, девчушку, когда мать или отец забирали его домой, а она оставалась в саду в ожидании бабушки.
Как-то и его родители припоздали, и Юрка с Верой остались не забранные в группе одни. Мальчишка наконец-то осмелился подойти к своему предмету обожания. Показал ей, как здорово умеет рисовать танчики, потом затеял какую-то совместную игру. Девочка, к его великой радости, с интересом во всём участвовала и так доверчиво глядела на него, хлопая своими длиннющими ресницами, что Юркино сердце пело. Ему даже уже хотелось, чтоб мама подольше не приходила забирать его из детсада. А девочка, хоть и смотрела на нового друга, как верная собачонка, но всё также молчала.
Наконец прибежал запыхавшийся Юркин папа с фотоаппаратом на плече – задержался на каком-то торжественном мероприятии. Притащил с собой большого коричневого плюшевого медведя.
– Это тебе, Юрка! Меня на работе грамотой и подарком отметили, ну, и тебя не забыли! Глянь, он ещё и реветь умеет, как настоящий!
Повернул медведя вниз-вверх, и тот издал негромкий кряхтящий звук – ну, рёв типа. Юрка подхватил Михайло Потапыча в охапку и радостный оглянулся на Веру. Та во все глаза смотрела на новенького, почти как настоящего, пушистого медвежонка. В огромных синих глазах были удивление и восторг. И тут Юрка, сам не ожидая от себя такого, подошёл к девочке и протянул ей свой плюшевый подарок. Та, ещё шире открыв свои глазищи, уставилась на пацана, словно недоумевая – это что, мне?
– Вера, на́ мишку! Играй, он теперь будет твой!
И оглянулся на отца. Тот, молодец, всё понял по бесхитростным детским глазам и одобрительно закивал головой. Вера, не выпуская свою старую куклу, осторожно взяла плюшевого медведя, крепко прижала к груди и (о, чудо! говорящая!) произнесла: «Спасибо, Юра!» В то же время с такой нежностью и любовью посмотрев на мальчишку, что у того мурашки по спине побежали и горло перехватило.
Папка тут же предложил: «Сын, а давайте я вас сфотографирую вместе с Верой и с медведем тоже!» Так и получилась эта чёрно-белая фотография – с одной стороны стоит радостный Юрка, а с другой – изумлённая девочка Вера, прижимающая к груди новенького медведя и старую куклу. Она так и ходила потом в садик с двумя игрушками, возясь с ними в сторонке. А фотку отец позже отпечатал в двух экземплярах и одну передал Веркиной бабушке.
Вот только Юра через день слёг с сильной простудой на две недели и валялся дома, с нетерпением ожидая выздоровления и встречи с Верочкой. Но встретиться им была уже не судьба. Скоропостижно скончалась старая Верина бабушка, и девочку, за неимением близких родственников, отдали в интернат. Выздоровев и придя в сразу опустевший без голубоглазой девочки детсад, Юра очень горевал. Даже плакал пару раз тихонько во время сончаса. Но потом настал сентябрь, первый раз – в первый класс, новые друзья, новая насыщенная событиями жизнь, и постепенно душевная боль в детской душе улеглась.
Десять школьных лет пролетели со всеми своими радостями и горестями. После, повзрослевший Юрка отслужил, как положено, армейский срок. Вернулся на гражданку. Устроился на нормальную работу. С помощью родителей купил хоть и подержанную, но зато свою! «копеечку». А вскоре встретил отличную девушку. Дело уже практически шло к свадьбе (раньше-то с этим делом молодые не тянули). Но однажды летом, когда по просьбе матери Юрок приехал прибраться на могилках родственников на одном из городских кладбищ, произошло событие, встряхнувшее парня, как взрыв гранаты.
Он уже навестил всех усопших и возвращался, не спеша, к машине, как неожиданно почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Остановился, осмотрелся кругом – никого. Хоть бы бомжик какой промелькнул между кустами – ни единой человеческой души. Только птички мирно чирикают, да шмели жужжат. Солнечный день, жарко. Двинулся дальше – ощущение чьего-то взгляда не проходит. И тут как будто что-то потянуло его на одну из уходящих вглубь погоста едва заметных тропинок. Пошёл, пошёл… Вдруг, глядь – из тени куста у самой кладбищенской ограды две искорки поблескивают. Присмотрелся – силуэт непонятный какой-то на заросшем травой могильном холмике. Приблизился и… ноги вмиг стали ватные, подкосились так, что Юрка чуть не пал в траву. В тени буйно разросшегося черёмухового куста на могильном пригорке, откинувшись на скромный поржавевший железный памятник, сидел ТОТ САМЫЙ плюшевый мишка из Юркиного далёкого детства! Сидел и смотрел на парня своими блестящими пластмассовыми бусинами!
А на фото над головой медведя – такие знакомые, любимые, огромные глазищи! Вера?!
Прочёл надпись под траурным фото – точно, это она, Верочка! Первая моя любовь! По датам рождения и смерти выходило, что прожила девушка 18 лет, а похоронена четыре года назад. От нахлынувших чувств парень не удержался от слёз. Потом взялся за бурьян и крапиву, заполонившие могилку. Проредил черёмуховый куст, чтобы лучи солнца пробились сверху.
Через полчаса уставший, но довольный, отложил в сторону инструмент и поднял плюшевого медведя. И вдруг услышал скрипучее: «Спасибо, Юра!» Да это же медведь! Он ещё несколько раз покачал мишку, но тот уже издавал обычный покряхтывающий негромкий рёв. Сохранилась игрушка очень даже хорошо, не новая уже, конечно, но вполне чистая и целая. Жалко было оставлять её тут одну на голой земле. Дождик польёт, собаки раздерут… И неопытный парень, несведущий в народных приметах, попрощался с Верочкой и забрал медведя с собой. Жил он со своей девушкой отдельно от родителей, поэтому те не видели, что он принёс в дом. А невесте не стал правду рассказывать, чтобы не вызывать приступ ненужной ревности. Так, говорит, в саду на чердаке нашёл – ностальгия по детству. И посадил плюшевого гостя на почётное место в изголовье, на спинку мягкого дивана.
Но с того раза зачастил на кладбище. Бывало, никому не говоря, отправится на своей «копейке» туда, а возвращается уже под вечер. А несколько раз, по пьянке, даже ночью на могилку к покойной Вере мотался. Хотя в остальном оставался прежним весёлым обычным парнем. Только к невесте своей будущей чуток охладел, и день похода в ЗАГС всё откладывал.
Да, не сказал. В тот первый раз, когда Юрка забрал плюшевого медведя с собой, по пути назад он встретил бригаду копщиков кладбищенских и узнал от них, что иногда на могилку к девушке приходит одна пожилая женщина. Тогда-то парень и попросил их бригадира (за пузырь, конечно) передать той женщине, когда в следующий раз придёт, его номер телефона. Чтобы обязательно позвонила! Хотелось очень узнать о трагической судьбе голубоглазой Веры. И через неделю действительно раздался звонок.
– Здравствуйте. Я Анна Степановна. Мне передали, что Вы меня искали.
Юрка объяснил причину и договорился о встрече. Тут же погнал к Анне Степановне домой.
Оказалось, что женщина раньше работала нянечкой в доме-интернате, куда после смерти бабушки отправили Веру. Рассказала, что девочка была замкнутая, молчаливая, выдавала по слову в день, а с другими детьми почти не общалась. Но с Анной Степановной они очень сдружились. Дети у той разъехались по дальним городам, и мать навещали очень редко. Вот и прикипела душой одинокая женщина к одинокому ребёнку. Гостинцы ей каждый раз носила, одёжку подштопывала и пр. Как могла опекала. Но вечно в детдомах никого не держат, и когда Вере исполнилось восемнадцать, выдали ей путёвку в самостоятельную жизнь и, что самое главное, ордер на однокомнатную квартирку (это уже Анна Степановна постаралась – долго директорские пороги обивала). Квартирка была в старом двухэтажном бараке, на окраине города, но зато своя, изолированная. Жить бы да жить молодой девчонке, да нашлись недобрые люди. Скорее всего, в корыстных целях, как раз из-за этой самой квартирки, Верочку и убили. Дело было тёмное, подозреваемых подержали, помурыжили какое-то время, да отпустили восвояси. Потом в той квартире ещё с десяток хозяев поменялось. Все какие-то ханыги переселённые.
А Верочку схоронили на том же кладбище, где и бабушка её лежала. Только рядом не получилось – свободного местечка не нашлось. На свои деньги Анна Степановна купила ей белое подвенечное платье с фатою и белые туфельки. Родных и друзей у девушки не было, да и добра никакого не успела нажить. Чемоданчик небольшой с простенькими платьями, да мишка большой плюшевый. Его-то Верочка, когда в реанимации ещё живая пришла в сознание, попросила убитую горем Анну Степановну положить к ней в гроб, а ещё фотографию старую, которая у неё была.
– Да я тебе сейчас её покажу! Каюсь, не исполнила последнюю просьбу мученицы Верочки и не стала фотокарточку в гроб класть. Там же с ней ещё мальчик был один. Негоже это живых с мёртвыми хоронить!
Достала пожилая женщина старую карточку и тут же охнула.
– Да это ты ведь, Юрий?!
– Да, мы с Верой ещё в детсаду сфоткались. Папка мой нас снимал. Я тогда ей как раз медведя плюшевого подарил.
– А медведя твоего я, как она и просила, положила ей под крылышко! Может, не так одиноко ей там будет…
Юрка побледнел, но ничего не сказал.
– Заходи, Юра, когда хочешь, поговорим, чайком угощу. Вижу, добрый ты человек, хороший. И Верочку нашу не забываешь…
Анна Степановна заплакала, а Юра, сославшись на дела, собрался уходить. Но на пороге женщина задержала его руку и пристально глядя в глаза, произнесла: «Мёртвое – мёртвым, живое – живым. Не забывай покойную, да люби живую…» И перекрестила на прощанье.
Под впечатлением от встречи и в смятении от того, каким чудесным образом могла обыкновенная плюшевая игрушка переместиться из заколоченного гроба под землёй на травку могильного холмика, дома парень всё рассказал своей девушке. Та было не поверила, но как не верить? Вот такая же фотография, как у Анны Степановны (Юрка порылся в своих фотоархивах и выудил оттуда идентичную фотку), вот мишка плюшевый – один в один! Правда, не разговаривает, а лишь рычит.
Уговорила невеста парня отвезти медведя обратно и оставить там же, где и взял. Пусть останется со своей хозяйкой. Рано утром решили поехать. Как раз впереди ждала суббота, сад-огород, и дорога по пути.
Выдвинулись часов в шесть утра. Девушке не терпелось избавиться от неприятного плюшевого конкурента. Мишку Юра пристегнул ремнём безопасности к заднему сиденью, чтобы на пол не упал. И тот сидел там, как настоящий пассажир, поблескивая глазёнками. На выезде из города попали в густой белый туман, который зависал и у кладбища. Из-за плохой видимости Юрка всё не мог найти нужную своротку, чтобы подъехать поближе. Остановился на трассе, чтобы выйти и осмотреться. Девушка выпорхнула из машинки первая, а парень чуть замешкался. И буквально через несколько секунд в зад Юркиной «копейке» влетел междугородний автобус. Автобусник из-за тумана заметил препятствие поздно. Несмотря на вдавленный тормоз, удар был оглушительной силы. Спинка водительского кресла, не выдержав напора, переломилась на шарнирах, и Юрку забросило на заднее сиденье…
Когда ошеломлённая девушка и пассажиры из автобуса подбежали к разбитой «копейке», увидели голову парня на перекошенной шее, прислонённую лбом к заднему пассажирскому стеклу. Из носа тоненькой струйкой часто капала кровь, глаза были закрыты. Парень неглубоко и редко дышал минуты две-три, не шевелясь, а потом утих. Его никто не трогал, все были в шоке от увиденного. Потом всё-таки один из пассажиров осторожно открыл заднюю дверь, и на землю из салона вывалилось что-то. Тут же в туманной тишине раздалось чёткое: «Спасибо, Юра…»
На земле лежал плюшевый мишка и блестел своими пластмассовыми глазами-бусинами.
17.06.2016
«Зиночка» и Кондратий
Фото автора
Этот рассказ я услышал от одного знакомого коммерсанта, в свободное от бизнеса время – заядлого охотника и натуралиста. Зовут его Георгий. А случай произошёл лет пятнадцать тому назад.
Тогда Георгий в одной из своих охотничьих вылазок случайно познакомился с мужиком-отшельником лет пятидесяти. По имени Геннадий, Гена. Тот жил совершенно один в лесной глуши где-то на границе Свердловщины и Тюменской области. В ближайшую деревню, до которой по таёжным буеракам вёрст пятнадцать, перебираться Гена не желал. Да и смысла особого не было – деревенька тоже умирающая. Ходил туда в сельмаг за мукой-спичками раз в полмесяца, а то и реже. Пропитание добывал себе сбором дикоросов, рыбалкой и, конечно, охотой. Места почти нехоженые. Только пара местных мужиков промышляет. Ну, и редкие городские охотнички, типа Георгия, время от времени наведываются. Потому разной дичи, ягод и грибов всегда в достатке.
В молодости Гена был женат. Но семейное счастье оказалось коротко. Всем сердцем любимую жену Зиночку унёс на тот свет несчастный случай. То ли спиленным деревом придавило, то ли рассыпавшимися брёвнами на работавшей тогда ещё леспромхозовской пилораме. Не любил Гена на эту тему говорить. Детишек так и не успели завести. После того, как леспромхоз развалился, полустанок, возле которого стояло несколько домов, забыли. Товарняки и электрички больше здесь не останавливались. Несколько семей, живших около, побросали свои хозяйства и разъехались по близлежащим деревням. Остались только Геннадий с престарелой матерью да сестрой. Так и жили втроём посреди леса несколько лет. Потом мать умерла. Сестра же уехала в город на поиски счастья, где и пропала с концами.
Гена остался коротать свой век один посреди заброшенных таёжных мест. Но нисколько этим не тяготился. К суровой лесной жизни был привычен с детства. От одиночества не страдал. На своём подворье продолжал держать поросят, козочек и кур-несушек. Правда, последние года два оставил лишь курей. Ибо на запах скотины всё чаще стали наведываться лесные разбойники – волки. Особенно зимой. Почуяли, что люди ушли из этих мест, и распоясались. Каждую ночь принялись кружить вокруг Гениного жилища. Мужику приходилось держать оборону, как защитнику Брестской крепости. Никакого покоя. Вот и пришлось поневоле заколоть кабанчиков, а следом козочек, одну за другой. Пока это не проделали серые хищники. Собаки у Гены тоже надолго не задерживались. Год-два и попала зазевавшаяся жучка на завтрак к беспощадным волчарам…
После того, как ликвидировал скотинку, хозяйственный мужик переключился на сад-огород. Рассадил побольше корнеплодов с зеленью, построил большую теплицу под огурчики-помидорчики. Ну, и про ягоды не забывал. Одна беда – расплодившиеся по какой-то причине в девяностые, дрозды с каждым годом всё большими полчищами стали атаковать урожай. Почище саранчи. Как с ними бороться, Гена ума не мог приложить. Целыми днями ведь не будешь в огороде руками махать. Чем только не пытался отпугивать. И блестящую фольгу по кустам развешивал, и тушки самих подстреленных дроздов. Ничего не боятся, заразы!
Пробовал ставить несколько самодельных пу́гал на жердинах, в своей сношенной одёжке. Но наглые птицы облетали их стороной лишь пару дней. А потом совершенно безбоязненно усаживались пугалам прямиком на набитые соломой головы.
Как раз в самый пик противостояния армии дроздов, у Гены остановился на время своей короткой лесной вылазки Георгий. Послушав сетования мужика-отшельника, пообещал помочь. И уже в следующий свой приезд, проложив на квадроцикле по заросшей таёжной дороге путь к избе Геннадия, привёз два манекена. Их он обнаружил под кучей разного хлама в подвальной подсобке магазина, который приобрёл не так давно. Манекены пылились там, похоже, ещё с советских времён. Выглядели очень натурально. Не то что старые пиджаки на двух жердинах у Генки в огороде. К таким птицы не сразу привыкнут.
Спустя два дня, когда гости уехали обратно в город, Геннадий принялся за установку новых «секьюрити» в своих садово-огородных владениях. Обряжать их в «униформу» не пришлось. На обоих манекенах оставалась одежда, в которой они стояли в витрине до той поры, пока не очутились в чулане магазина за ненадобностью. Женская фигура была в длинном, почти свадебном платье. Мужской истукан – в чёрных брюках и когда-то белой, но позже пожелтевшей от солнечных лучей, рубашке.
Гена вынес обоих из дома и установил возле кустов с жимолостью и вишней. Клубнику и малину он не выращивал. Зачем, если в лесу дикой полно?..
Отойдя на несколько шагов, оглянулся. И невольно поёжился. Впрямь как будто два живых человека в огороде стоят! Хоть и не в деревенской одежде. Но, наверное, дрозды в этом не разбираются. Посмотрим, как сработает…
Удалившись в дом, садовод-новатор время от времени посматривал в огород из окошка. К его радости, прожорливые птицы ягодные кусты больше не трогали. Рассевшись стаями на деревьях в удалении, обиженно стрекотали. А потом и вовсе почти все разлетелись. Помогли-таки городские манекены!
Прошло несколько дней. Мужик по обыкновению уходил с утра пораньше в лес. И каждый раз возвращаясь, с удовлетворением видел, что новые пугала выполняют свою функцию отлично. Ягодные кусты остаются нетронутыми. Похоже, глупые пернатые так и не разобрались, что в огороде торчат в тряпках обычные деревяшки. Или из чего они там сделаны…
К вечеру пошёл дождь. Гена сидел у окна и наблюдал, как крупные капли превращают блондинистую шевелюру женского манекена в свисающие сосульки. От этого зрелища ему неожиданно стало жаль одиноко стоящее в огороде изваяние. Издалека фигура в длинном платье была очень похожа на настоящую женщину. Брошенную на произвол судьбы кем-то бессердечным в чистом поле, под дождём.
Не отдавая себе отчёта, отшельник встал, накинул дождевик и вышел во двор. Через пять минут красна девица в платье обсыхала, прислонённая к печке, в которой Гена уже разводил огонь.
– Ну, а добрый молодец пусть продолжает охранять. К тому же, в моей старой шляпе его там не сильно мочит…
Когда у тёплой печи манекен обсох, Гена осмотрел его (вернее, её) внимательней. Фигура была чуть выше Гениного роста. Ещё из-за того, что на каблуках. Личико довольно миловидное. Даже, как показалось растрогавшемуся мужику, чем-то напоминало жёнушку-покойницу Зиночку. Волосы – точь-в-точь её! В порыве нахлынувших чувств он достал старый фотоальбом и долго рассматривал немногочисленные совместные с женой фотокарточки. Потом, порывшись в комоде, вынул любимое Зинино платье, красное в мелкий цветочек, которое так и не выбросил до сих пор.
Немного поколебавшись, содрал с манекена магазинные тряпки и облачил в родной жёнушкин наряд.
Когда Гена застегнул последнюю пуговицу и глянул на «даму» со стороны, ему показалось на миг – Зина снова рядом! Чувство было столь светлым и ярким, что угрюмый, заросший бородой, мужчина широко и по-детски улыбнулся…
Дождь прекратился, но Гена не торопился возвращать преобразившуюся мадам в огород. Ему было так уютно в компании вернувшейся «Зиночки».
У манекена оказались подвижны в суставах конечности и шея. Это позволило усадить гостью за стол у окна. Гена понимал, что поступает по-идиотски, но ничего не мог с собой поделать.
Когда же утром отправился поохотиться, повернул голову «Зиночки» лицом к окну. С улицы казалось, что верная жена глядит вослед уходящему на промысел охотнику. Разве что ручкой не машет.
Оставшийся в огороде мужской манекен и в одиночку неплохо справлялся со своими обязанностями. Возвышающаяся посреди участка фигура отлично отпугивала поутихших дроздов. За похожую на раму вывеску и широкие плечи, Генка мысленно нарёк его Кондратием.
Довольный мужик-отшельник то и дело мысленно благодарил Георгия за столь удачный двойной подарок.
Всё шло замечательно, пока однажды среди ночи его не разбудили странные звуки. Генка прислушался и ему показалось, что снаружи доносятся шаркающие шаги. Словно кто-то медленно прохаживается под окнами. Потом всё стихло. Но вскоре тревожно закудахтали куры в курятнике за противоположной стеной.
Мужик подхватился и, заряжая на ходу ружьё, не зажигая свет, вышел во двор.
Всё было тихо. Обойдя избу вокруг, ничего подозрительного не обнаружил. Немного успокоившись, вернулся обратно.
Перед тем, как лечь в кровать, ещё раз глянул в окно и вновь занервничал. Силуэт в белой рубашке, который неплохо был виден посреди огорода даже безлунной ночью, исчез. Генка долго присматривался, но так и не смог различить во тьме привычные очертания. Может, ветром повалило?.. Но тащиться по грязи проверять не хотелось. Ладно, утро вечера мудренее. Рассветёт и всё увидим. Немного поворочавшись, уснул. Ночь прошла без происшествий.
К своему удивлению, выглянув утром в окно, увидел манекен на своём обычном месте. Правда, без шляпы и слегка покосившимся.
Для устойчивости подпёр пугало лопатой. Шляпу сразу не нашёл. Обнаружил её случайно уже днём за домом. Решил, что, наверное, ветром так далеко занесло.
А следующей ночью всё повторилось. Снова шаркающие, словно стариковские, шаги под окном, странный шум во дворе. Ничего похожего за долгие годы жизни в этом доме не случалось. Когда же, вооружившись двустволкой, обеспокоенный мужик выглянул за дверь, то опять никого не увидел.
Утром произошло ещё более непонятное. Генка попытался выйти во двор… и не смог! Только после нескольких мощных ударов ногой, дверь наконец распахнулась, а ошеломлённый хозяин услышал треск отлетевшей лопаты, которой она была припёрта снаружи.
Чьи это злые шутки?!.. Мужик терялся в догадках. То, что это не звери, ясно, как божий день. Но ведь и людей нет поблизости на многие километры! Не станет же кто-то ради глупого розыгрыша специально продираться несколько часов через чащобу, а после прятаться день за днём. Но если не это, то что тогда происходит?..
Гена несколько раз обошёл дом, внимательно осматривая все углы и закутки, пытаясь отыскать хоть какие-то следы. Тщетно. Ничто не указывало на присутствие посторонних.
И Кондратий возвышался на своём месте, как верный часовой. Только теперь без лопаты. Ей-то и была припёрта дверь. Значит, точно какой-то нехристь взял с огорода лопату и зачем-то заблокировал выход из дому во двор. Но зачем и кому это понадобилось?..
Проведя в тревожных и бесплодных раздумьях день, мужик твёрдо вознамерился не спать всю ночь и выяснить наконец – что за дела.
С наступлением темноты погасил свет. Вооружившись фонариком и ружьём, уселся за стол поближе к окну. Напротив «Зиночки».
Ночь была тёмная и тихая. Незаметно для себя отшельник уснул, склонив голову на скрещенные руки…
Очнулся неожиданно от громкого стука рядом. «Зиночка» на боку лежала у его ног. Видать, во сне шевельнул стол, и манекен, потеряв равновесие, грохнулся на пол.
Бережно усадив «даму» на прежнее место, Гена прислушался. Вроде тишина… Но нет! Вот во дворе загремело ведро! И дверь сарая с инструментами скрипнула… Там кто-то есть!
Взведя курки, Генка метнулся во двор. Но в спешке забыл включить свет. Возвращаться в сени не стал, зажёг карманный фонарь. Точно, дверь в сарайку приоткрыта.
– Эй, кто там?! Выходи! Считаю до трёх и буду стрелять!..
Но из сарая не доносилось не звука.
Стрелять наугад мужик не стал. Стараясь не шуметь и держа стволы на уровне груди, тихонько приблизился к дощатой постройке. Остановился и, глубоко вдохнув, с силой шибанул ногой приоткрытую дверь…
Увиденное за распахнувшейся дверью заставило отпрянуть назад. Генка еле сдержался, чтобы не громыхнуть дуплетом из обоих стволов.
Прямо в дверном проёме луч фонарика высветил широкоплечую фигуру в перепачканной землёй белой рубахе. Кондратий?!.. Как ты здесь оказался?..
Манекен стоял безмолвно и не шевелясь, как и положено бесчувственной деревяшке. Но что-то в его облике вселяло необоримый ужас.
Пытаясь найти разумное объяснение происходящему, Геннадий захлопнул дверь в сарай и закрыл на навесной замок. Тащить человекоподобного истукана обратно в огород он не решился. Даже мысль – прикоснуться к манекену отчего-то вызывала невольное содрогание. Хотя Гена был неробкого десятка. Доводилось и медведя из берлоги поднимать. Не говоря уже о встречах с волками и разъярёнными секачами. Нигде он слабину не давал. Но тут другое… Мужик сам не мог понять причину своего необъяснимого страха. Стареть начал, что ли?..
В тревожном беспокойстве проведя остаток ночи, наутро собрался и пошагал в сторону ближайшей деревеньки. Надо было пополнить запасы продуктов да хозяйственных мелочей. Но истинную причину внепланового посещения далёкой деревни Генка пытался скрыть даже от себя. Там жила бабка-ведунья, которую он знал ещё сызмальства. За пять десятилетий, кажется, старуха нисколько не изменилась. Деревенские обращались к ней за помощью при хворях, а также погадать на судьбу и за прочими колдовскими надобностями.
Вот к этой бабушке и заглянул Генка после отоварки в сельмаге. Там, как на духу, выложил свои подозрения насчёт чертовщины, творившейся в его доме.
А старая ведунья уже как будто знала всё. В ответ на сбивчивый рассказ только кивала седой головёнкой и что-то шептала себе под нос.
Затем заставила повторять, пока Гена не выучил наизусть, заговорные слова. После научила, каким способом можно попытаться избавиться от чертовщины. Следовало отнести деревянного истукана как можно дальше от дома и вообще человеческого жилья. Там закопать глубоко в землю. А если не получится, то прибить или привязать крепко-накрепко к осине. Но ни в коем случае не сжигать. Иначе всё в тебя вселится и станет только хуже.
Вернувшись домой, мужик поступил, как велела старуха. Леший с ним, с урожаем! Пусть дрозды склюют, но зато спать по ночам буду спокойно, как раньше.
Взяв штыковую лопату и взвалив на плечо Кондратия, отправился далеко в тайгу. Идти было тяжело. К тому же, казалось, что манекен стал вдвое тяжелее, чем прежде. Но отступать от своих намерений Генка не собирался. Шёл без остановки весь день, пока окончательно не выбился из сил.
Сбросив с плеч непосильную ношу, поплевав на ладони, поднял заступ. Но подходящего места для ямы так и не вышло выбрать. Почва повсюду оказалась каменистая. Да ещё вдобавок густо переплетена толстыми корневищами деревьев. А топор, по неразумению своему, не захватил. Бестолку промучившись около часа, но так и не выкопав даже подобия ямы требуемого размера, бросил бесполезную затею. Решил использовать второй бабкин способ – привязать манекен к дереву. С трудом отыскав подходящую осину и достав взятую с собой верёвку, понял, что и этот вариант не подходит. Длины верёвки хватало лишь на два-три оборота. А бабуля же наказывала привязать «крепко-накрепко».
Уже подкрадывался вечер. В лесу стремительно темнело. Надо было срочно что-то придумывать. И Гена решил чёртову куклу… повесить. На той самой осине. Решено – сделано. Быстро сплёл узел, накинул петлю на шею безучастного Кондратия. Другой конец перебросил через осиновый сук. Потом подтянул качающийся в воздухе манекен повыше и закрепил верёвку. Со стороны выглядело жутковато. В темноте медленно покачивающийся манекен ничем не отличался от повешенного покойника.
Невольно перекрестившись, мужик, подхватив заступ, спешно двинулся в обратную дорогу…
Старая ведунья оказалась права. Чертовщина по ночам прекратилась. И хоть обезоруженный сад вновь атаковали оголодавшие дрозды, Геннадий чувствовал облегчение.
«Зиночку» же, к чьей мирной фигурке за своим столом уже привык, нести в огород под дождь, ветер и палящее солнце рука не поднималась.
Но для полного спокойствия мужик через два дня предпринял повторную попытку. Запасшись длинной верёвкой, чтобы хватило привязать манекен к дереву, с раннего утра отправился на то же место. Налегке добрался уже к обеду. Но ещё издалека понял – что-то не так. Подойдя ближе, увидел – что именно. Кондратий пропал. С осинового сука свисала пустая петля…
Попытался успокоить себя тем, что это наверняка мишка-шалунишка стащил деревянную куклу, забавляясь. Так ни с чем и вернулся домой.
Вскоре в гости нагрянул Георгий с двумя товарищами-охотничками. В весёлой компании грусть-печаль развеялась. О своих приключениях с манекенами Генка под водочку всё и рассказал. Потешились мужики над незадачливым отшельником на славу. Ну, да им городским не понять переживаний лесного жителя. А с Генки от беззлобных шуток-прибауток не убудет. Он не из обидчивых…
Следующий приезд Георгия оказался не столь весёлым. Когда они с другом толкнули оказавшуюся незапертой дверь в избу, то застыли от нежданного и жуткого зрелища. Прямо у порога с потолка свисало подвешенное на верёвке тело. В чёрных брюках и белой рубашке. Когда прошла первая оторопь, Георгий вспомнил:
– Фу, ты, нечистая! Это ж манекен, что я Генке привёз!.. Он что тут совсем с ума спя…
Но договорить мужик не успел. Тронутое за рукав тело, висящее спиной ко входу, медленно повернулось, и, похолодевшие от ужаса, охотники воззрились на чёрно-фиолетовое лицо с вывалившимся распухшим языком.
«Генка…» – только и смог прошептать, сразу потерявший голос, Георгий.
Шок от увиденного дополнили две фигуры, неподвижно сидевшие у окна за столом рука об руку. Словно с насмешкой наблюдая за реакцией вошедших гостей. Светловолосая женщина в старомодном красном платье в цветочек, а рядом широкоплечий мужчина в Генкином охотничьем комбинезоне и шляпе. Выглядели они совершенно, как живые. Но это были обычные манекены. Куклы деревянные.
