Петр Вяземский
Путешествие на Восток

Останавливались пред Cap Baba – серые берега, на которых торчат серые строения, то есть лачужки, землянки. Нет мне удачи на море: если не своя беда, то чужая навяжется. Мы плыли благополучно и скоро; но пароход Триестский, с которым мы должны были встретиться в первую ночь, не попадался нам. Наш капитан озабочен был мыслью, что с ним сделалось. Мы прошли мимо островов….. у которых стояла французская эскадра во время размолвки нашей с Турками. Подалее, не доходя до острова Митилена, стоят скалы в море и мель. На нее наткнулся Триестский пароход и пробился о камни. Мы пошли ему на выручку вместе с английским пароходом, который вместе с нами плыл в Смирну, но все усилия были напрасны. Английский пароход очень ловко действовал, лучше австрийского. Капитан наш решился остаться тут до утра, чтобы пересадить пассажиров и в случае непогоды помочь кораблю, в котором открылась течь. Волнение и ропот между турецкими пассажирами. Турецкий чиновник Бей сердился и требовал, чтобы к вечеру, по условию, доставили его в Смирну. Солдаты и черный народ говорили, что они взяли съестные припасы до вечера. Жиды и переметчики приходили сказывать, что ночью солдаты собираются сделать революцию, если не отправятся. К утру пересадили к нам около двух сот пассажиров и в 7 часов поднялись мы с якоря. Таким образом, на одном и том же пароходе и в одно и то же время были люди плывшие из Смирны и плывшие в Смирну.

Остров Митилен. Красивое местоположение, крепость на возвышении и дачи на морском берегу. Все усажено масличными деревьями довольно высокими. От жестокости нынешней зимы они много пострадали. Бросили якорь в Смирнской гавани часу в 4-м по полудни, в понедельник 10 апреля. Остановились в лучшей гостиннице, довольно плохой – Les deux Augustes. Улица Франков довольно красивая улица с хорошими домами. Кофейная на берегу моря – La bella vista. В числе наших пассажиров смуглый дервиш, род турецкого юродивого.

11. Дождь. Нельзя гулять. Парохода австрийского в Бейруте нет. Все пошли на выручку погибшего товарища и мы сидим на мели. Скучно. Не читается, не разговаривается. Всякое новое место, пока к нему не привыкну, возбуждает во мне не любопытство, а уныние. Шатобриан, заметки о Смирне, извлечение из Choiseul. Недоумение: не отправиться ли с английским пароходом! Австрийская компания не возвращает нам денег, уплаченных до Бейрута. Несправедливо, потому что несчастие случилось не с нашим пароходом и не с тем, на котором должны мы были отплыть, следовательно нет законной причины держать нас.

12. Мы все еще в Смирне. О пароходе нет ни слуху, ни духу. Многие дома, в квартале Франков, особенно греческие, могут вероятно дать понятие о строениях, которые были в Помпее. Чистые сени с мраморным полом, или камушками белыми и черными на подобие мозаики (камушки эти привозятся из Родоса); за сенями вымощенный двор, потом садик, убранный лимонными и померанцевыми деревьями; далее терасса на море. Все очень чисто и красиво. Все лестницы и корридоры устланы коврами. Мы заходили в некоторые дома; очень радушно были приняты. Дома здесь строются как в Нере, деревянными рамами, которые обкладывают глиной и камнями, сверху штукатурка; а иные дома обложены мрамором; почти все дома в беспорядке в отношении к мебели. Вследствие многократных землетрясений, бывших в течении месяца, в опасении новых, – многие жители даже выехали из города. Дома напоминают Помпею, а может быть та же участь угрожает и Смирне. Вчера был я у нашего консула Иванова. Он здесь уже 19 лет, любитель древности. У него несколько мраморных бюстов, обломков замечательных. Кажется тихой и малообщежительный человек. Базар меньше Константинопольского. Дом еврея Беньямина Мозера, русского подданного. Навязавшийся на меня чичероне, жид, чтобы похвастать своим соплеменником, водил меня туда. Большой, даже чистый дом, с прекрасным видом. Хозяина не было дома; но меня в нем приняли и угощали три женские поколения. Жена сына, Султана, красавица, белокурая жидовка; вышла замуж 11 лет, теперь ей 14 и кажется беременна. Кофейная перед садом. Тут, по вечерам, сходятся сидеть и гулять. В квартале Франков есть Улица Роз, не знаю почему так названная, но я не видал в ней ни роз на ветках, ни роз в юбках. Турчанки закрывают здесь лица черным покрывалом. Вечером были мы в кофейной, на берегу моря, La bella vista; музыка. Под эту музыку греческие мальчики, рыбаки, импровизировали довольно стройные скачки. Сегодня был опять на базаре, потом ездил я с баварским нашим спутником бароном Шварцом, на ослах, на Мост Караванов на Мелесе, реке известной Гомеру. По этому мосту проходят все караваны верблюдов, идущие из Малой Азии; но при мне не прошло ни одного верблюда, также не видал я на улицах ни одного Смирниотского женского костюма, о котором так много слыхал. Но красота Смирниоток не вымышлена; на улицах много встречаешь красавиц. Местоположение Моста Караванов красиво. Мелес льется с шумом. Кладбище с высокими кипарисами; вдали горы. Вообще все города на Востоке ряд кофейных, торговых лавок и кладбищ. Здешний паша Галиль, которого мы кажется видели в Москве у Дохтуровых, говорят, человек деятельный и благонамеренный. Он назначен сюда, или сослан сюда потому, что считается приверженцем Русских, женат на сестре султана и удален из Константинополя влиянием Решид-паши. В Самосе было на днях большое кровопролитие. Жители недовольны управлением Вогоридеса, или его поверенных и просили о перемене его. Недовольных взяли под стражу, несколько сот человек пришли из деревень просить об их освобождении. Их встретили выстрелами, они на них тем же отвечали. Завязалась драка. Турецкого войска было около 2000. Самоссцы ушли в горы. Турки бросались в греческие дома и начали резать все, что ни попадалось: женщин, детей; ворвались в церкви, разграбили их, повыкидали все образа. Мустафа-паша, адмирал командующий войсками, отправился в Копстантиноноль с некоторыми из зачинщиков Самосских. Одна часть недовольных сдалась, но другая все еще требует смены Вогоридеса. Вогоридес покровительствуем Решид-пашою, и пользуясь этим покровительством, отягощает народ большими и беззаконными поборами. Кажется должен он взносить в казну до 400,000 пиастров, а сбирает с него более двух миллионов. Ничего нет скучнее и глупее как писать или диктовать свой путевой дневник. Я всегда удивляюсь искусству людей, которые составляют книги из своих путешествий. Мои впечатления никогда не бывают плодовиты, и особенно не умею я их плодить. Путешественнику нужно непременно быть немного шарлатаном.

Grégoire Abro, interprète du consulat général. Mardi 8/20 Avril arrivés à 6 heures du matin à Beyrouth, Mercredi 19 nous repartons pour Jaffa. Nous avons écrit à Paul par M-r Titoff. Jeudi 13/25 Avril, entre 4 et 5 heures de l'après dîner, nous nous sommes embarqués pour Rhodes, où nous sommes arrivés Samedi soir le 13/27. Nous avons passé la nuit à bord et sommes repartis pour Chypre; nous sommes arrivés Dimanche le 16/28. Nous en sommes repartis Lundi soir le 17/29 et sommes arrivés à Beyrouth le 18/30. Nous sommes repartis mercredi soir pour Jaffa, où nous sommes arrivés jeudi matin et repartis le même soir pour aller coucher à Ramlé, couvent grec. Vendredi, avant l'aube, nous nous sommes remis en route et sommes arrivés à Jérusalem à temps pour la cérémonie du Vendredi saint. Le 21 Avril 1850. Nous avons écrit à Paul par M-r Titoff de Jérusalem le 23, et remis la lettre à l'agent du Lloyd, M-r Laurollo.

Схимонах Кирилл монастыря Св. Саввы – отставной унтер-офицер лейб-гвардии егерского полка. В монастыре с 1842 года. Имеет прусский крест – настоящий крестоносец древних времен. С жаром говорит о Кульмеком сражении. Добрый и простой старик.

Nous partons, 25, Mardi à 4 heures du matin avec Wolkoff et le Pr. Hilkoff pour Jéricho, le Jourdain et la Mer Morte. Notre expédition a été des plus heureuses et des plus agréables; nous sommes revenus le jeudi 27 Avril et nous sommes repartis, 28, Vendredi, les M-rs pour le couvent S-t Saba; ils coucheront (?) à Bethléem, où je vais les attendre. Le mitropolite de Bethléem m'a donné un débri de la table de marbre, posée par l'impératrice Hélène sur l'endroit même où naquit Jésus. Au nombre de clefs, qui renferme celle, avec laquelle il ouvrait l'armoire où étaient déposés ces restes sacrés et d'autres, il est impossible de douter du cas qu'il fait et de l'authencité de ces reliques. Il m'a donné des débris de mosaïque de la grande église, fondée par l'empereur Justinien et restaurée par les soins de l'imp ératrice Hélène, où se trouvent cinquante colonnes de marbre. Mon mari a été indisposé, ce qui fait que nous ne sommes repartis pour Jérusalem que Dimanche, le 30, après avoir entendu la messe, moitié arabe, moitié russe. Mardi, 2 Mai, j'ai entendu une messe toute russe au Golgotha.

На острове Родосе замечательна улица Рыцарей, в которой хорошо сохранились древние здания с гербами, девизами и пр. Ныне гнездятся в них Турки. Мы заходили в сад турка, который при нас наблюдал за работами в своем саду. Прекрасные померанцевые деревья и самый здоровый климат. Жители долголетни. На острове Кипре город Ларнака; нас тут приняли очень радушно и духовенство и светские жители; вероятно и потому, что из Смирны были мы на пароходе с Кипрским жителем, который отрекомендовал нас своим соотчичам. В особой записке значатся имена всех лиц, с которыми мы, в течение трех или четырех часов, познакомились и подружились. Духовенство монастыря Си, Лазаря, который, по воскресении своем, жил и умер на острове Кипре, подало мне записку об исходатайствовании им дозволения звонить в колокол. При входе моем в монастырь в колокол звонили, но просили меня, на всякий случай, если турецкое начальство будет взыскивать за это нарушение общего постановления, сказать, что я привез этот колокол в дар монастырю и сделан был нами один опыт. В Ларнаке нашел я греческого архимандрита, который был в Петербурге и показал мне письмо к нему князя Александра Николаевича Голицына и я узнал в нем почерк Александра Тургенева. Кипр один из самых жарких мест В последних числах апреля местами жатва была уже окончена, а местами еще продолжалась; но климат, сказывают, нездоровый. Яффа окружена садами апельсинными.

 
Свод безоблачно-синий
Иудейских небес,
беспредельность пустыни,
Одиноких древес
Пальмы, маслины скудной
бесприютная тень,
 
 
Позолотою чудной
Ярко блещущий день.
По степи – речки ясной
Не бежит полоса,
По дороге безгласной
Не слыхать колеса;
Только с ношей своею
(Что ему зной и труд?)
Длинно вытянув шею,
Выступает верблюд;
 
 
Ладия и телега
Сих безжизненных стран,
Он идет до ночлега;
И за ним караван,
Иль, бурнусом обвитый,
На верблюде верхом,
Бедуин сановитый,
Знойно-смуглый лицом.
 
 
Словно зыбью качаясь,
Он торчит и плывет,
На ходу подаваясь
То назад, то вперед.
Иль промчит кобылица
Шейха с длинным ружьем,
И кружится, как птица,
Под лихим седоком.
 
 
Помянув Магомета,
Всадник, встретясь с тобой,
К сердцу знаком привета
Прикоснется рукой.
Полдень жаркий пылает,
Воздух – словно огонь;
Путник жаждой сгарает
И томящийся конь.
 
 
У гробницы с чалмою
Кто-то вырыл родник;
Путник жадной душою
К хладной влаге приник.
Благодетель смиренный!
Он тебя от души
Помянул, освеженный
В опаленной глуши.
 
 
Вот под сенью палаток
Быт пустынных племен:
Женский склад – отпечаток
Первобытных времен;
Вот библейского века
Верный сколок: точь в точь
Молодая Ревекка,
Вафуилова дочь.
 
 
Голубой пеленою
Стан красивый сокрыт;
Взор восточной звездою
Под ресницей блестит.
Величаво-спокойно
Дева сходит к ключу,
Водонос держит стройно,
Прижимая к плечу.
 
 
В поле кактус иглистый
Распускает свой цвет.
В дальней тьме – каменистый
Аравийский хребет.
На вершинах суровых
Гаснет день средь зыбей
То златых, то лиловых,
То зеленых огней.
 
 
Чудно блещут картины
Ярких красок игрой.
Светлый край Палестины!
Упоенный тобой,
Пред рассветом, пустыней
Я несусь на коне
Богомольцем к святыне,
С детства родственной мне.
 
 
Шейх с летучим отрядом –
Мой дозор боевой
Впереди; сзади, рядом
Вьется пестрый их рой.
Недоверчиво взгляды
Озирают вокруг:
Хищный враг из засады