Петр Вяземский
Московское семейство старого быта
Князь Александр Петрович Оболенский водворил в семейство свое дочь Ю. А. Нелединского. Вот это было уже из совершенно другого лагеря. Но последствия были те же. Нелединская не была красавица, роста небольшого, довольно плотная, но глаза и улыбка ее были отменно и сочувственно выразительны; в них было много чувства и ума, вообще было много в ней женственной прелести. В уме ее было сходство с отцом: смесь простосердечия и веселости, несколько насмешливой. Она очень мило пела; романсы отца ее, при ее приятном голосе, получали особую выразительность. В сочинениях Жуковского есть очень милое и теплое к ней послание; содержание его наиболее посвящено памяти сестры моей, бывшей впоследствии за мужем за князем Алексеем Григорьевичем Щербатовым, с которою с самого детства была она очень дружна. Сначала волокитство князя Александра шло не очень удачно. Приятельница Неделинской, остроумная Хомутова, по этому поводу шуточно перефразировала стихи Французской трагедии:
Vous voyez devant vous un prince dèplorable,
De la rigeur des dieux exemple mèmorable.
(a право, много ума и веселости было в нашу молодость!) Нелединская с своим обожателем немножко кокетничала, флертечничала, или, как мой отец говаривал, пересеменивала, дело все на лад не шло, но наконец пошло: они обвенчались и многие годы провели в согласии и любви. Молодая внесла новый, свежий элемент литературной и более утонченной светскости в патриархальную среду принявшего ее семейства. Но не менее того добрый, простодушный строй его вскоре подчинил и ее общему семейному настроению. В этой семье не могло быть разноголосицы. Одним словом, в княгине Аграфене Юрьевне заметно было, что она дочь Нелединского, но вместе с тем было видно, что она и жена Оболенского. Прекрасные и благородные свойства князя достаточно верно выразились в напечатанной прошлым годом книге: «Хроника недавней старины». Умная и разборчивая в людях великая княгиня Екатерина Павловна отличалась особенным доверием и уважением двух братьев Оболенских, князей Василия и Александра, служивших адъютантами при герцоге Ольденбургском.
Старший сын был князь Андрей Петрович. Уже вдовый (первая жена его была урожденная Маслова) женился он за границею, на княжне Гагариной, дочери той Темиры, которую некогда так нежно и пламенно, с таким страстным самоотвержением любил и воспевал Нелединский. Княжна Гагарина была, кажется, воспитана за границею, или довершила там свое воспитание. Это нежное, молодое растение было внезапно пересажено с дальней, чуждой почвы на Московскую почву, в другой климат, под условия совершенно новые, которые не могли иметь ничего общего и сходного с тою атмосферою, которою оно до того дышало. Муж был уже не первой молодости; следовательно не могло быть упоения и особенного увлечения; но не менее того, она, так сказать, с первого дня обрусела, омосквичела и переродилась в купели Оболенского крещения. Нельзя достаточно надивиться этой силе объединения, которое царствовало в этой многочисленной и, частью, разнородной семье. И вся эта сила почерпала свое законное, освященное, любвеобильное начало, в одном чувстве, чувстве семейной связки; в одном имени, в одной власти: имени и власти матери. Река принимает в себя, сосредоточивает в своем лоне влекущиеся к ней ручьи просто, естественно, потому что она река. Мать, общим притягательным притоком, сосредоточивает в себе семью просто потому, что она мать. Нет, власти естественнее, святее власти материнской.
