Петр Вяземский
История русского народа. Критики на нее Вестника Европы и других журналов. Один том налицо, одиннадцать будущих томов в воле Божией

Поговорив о худых критиках, нам весьма приятно обратить внимание читателей на критику весьма хорошую, писанную г-м Руссовым, уже известным своими историческими изысканиями и потому более другого способным судить Историю Русского народа. Критика сия сперва была по частям печатана в книжках Славянина, а ныне напечатана особенно. В сих замечаниях, писанных с должным хладнокровием, но часто и с веселым остроумием, собраны и выведены на свежую воду, с уликами и доказательствами, многие из погрешностей, недосмотров, противоречий, не только с истиною, но и с самим собою, и часто неимоверных, коими автор щедро услужил критику своему. Автор с такою необдуманностью составил первый том сочинения своего, что не держался в нем ни порядка, ни единства в хронологическом отношении. Оспаривая, например, Карамзина, он иногда с ним соглашается в том же самом месте и списывает его, забыв, что он отвергает его свидетельство. Изменения его по части хронологии объясняются у критика забавным сравнением: «это значит тоже, что сшив платье без пуговиц, связку их положить в карман, дабы брать их тогда и столько, сколько нужно будет застегнуться, смотря по погоде». В числе противоречий междоусобных, коим новая история служит обширным поприщем, можно выставить еще одно, позабытое другими критиками. Автор в предисловии своем укоряет Карамзина за излишнюю поспешность в его труде и довольно забавно спрашивает: «когда же думал историк»? На это можно было бы ему ответить: всегда; ибо решительно вся жизнь Карамзина была или приготовлением к труду, или исполнением труда, или порою созревания, или порою зрелости и жатвы. Но дело не в том: любопытно только после сей укоризны видеть сколько автор сам посвятил времени на составление 12-ти томов истории, не только уже готовых в кабинете автора, но даже сделавшихся уже и собственностью публики, ибо подписка на них открыта и сумма за все 12-ть томов заплачена подписчиками. «С 1825 года я начал уже систематическое сочинение о Русской истории». В 1829 году появился первый том и 11-ть томов должны быть готовы к напечатанию: следовательно, в четыре года совершен труд, на который Карамзин, со всею поспешностью своею, употребил более двадцати лет. Нельзя же полагать, что труд нового историка еще не совершен, что одиннадцать обещанных томов пока таятся еще в голове автора, тогда, когда они уже проданы не книгопродавцу, который может пуститься наудачу предприятия и, так сказать, на волю Божию, но частным подписчикам, которые подписываются на наличные. Такое предположение было бы легкомысленно и оскорбительно для добросовестности автора. Дай Бог автору и всем авторам здоровья и долголетия, но в добрый час молвить, а в худой промолчать: ведь жизнь их не застрахована на такой-то срок. Во всех образованных землях, у всех честных людей, открывается подписка и собираются с подписчиков деньги, когда сочинение уже написано и готово к печати. Сочинение может быть допечатано после жизни автора, если он умрет в это время; смерть его оплакивается ближними и добрыми людьми, по крайней мере не сбывается пословица: плавали денежки. А между тем второго тома еще нет; друзья автора распускают известие, что он сжег второй том, быв недоволен трудом своим. Это огненное очищение, этот Божий суд средних веков, приносит честь уничижению авторскому, но тут следуют два вопроса: отчего же не сожжен и первый том, и причем останутся подписчики? при одном пепле что ли?