Павел Сергеевич Почикаев
Ночь на четверых
Дуос вернулся к своей палатке и сел. Его постоянно тянуло зевать, но стоящая прохлада не давала ему снова погрузиться в сон. Сейчас он бы не отказался от пары перчаток. Нужно было взять спальник и им укрыться. Нет! Так бы обязательно заснул.
Подавив зевок, Дуос стал разминать руки. Он крутил ими, выворачивал, сгибал и разгибал пальцы, пробовал вспомнить некоторые упражнения из арсенала барабанщика, но быстро сдался, пальцы были уже не те. Очень не вовремя он подумал о том, что за ужином было бы неплохо засунуть в костёр какое-нибудь толстое бревно, чтобы оно тлело всю ночь. Сейчас бы мог хоть немного отогреть руки. Мысли его постепенно возвращались к жаркому дню. К обеду возле моста. И словам Треса.
Какие же следы он там разглядел, что распорядился о ночном дежурстве? Дуос внимательно следил за самым опытным участником похода на вечерней стоянке, и поведение последнего если и не вселяло тревогу, то по крайней мере заставляло насторожиться. Трес ходил задумчивый и всё время смотрел себе под ноги. Искал следы? Даже если и так, то почему он не показал им те, которые заметил? Почему рассказал о них только на обеденном привале, когда они прошли больше десяти километров?
Нужно было быть дураком, чтобы не разглядеть очевидной и прямой связи между появлением следов и ночным дежурством, но из всех них только сам Трес мог хоть как-то прокомментировать происходящее. Но он предпочитал помалкивать. И предыдущая ночь тоже выдалась дурной… Никто не запомнил чего-то конкретного, но все испытали нервное потрясение, у Дуоса занемели икры.
Интересно, следы появились до неё или Трес обнаружил их только утром?
Дуосу становилось очень некомфортно от этих вопросов, он пожалел, что они не сделали парные дежурства, хотя в таком случае никому не удалось бы выспаться. Да, но и не пришлось бы в одного сидеть целых два часа и водить головой по сторонам.
Руки Дуоса опустились на фонарь, лежащий на коленях. И зачем он только его взял? Давно ему не доводилось бывать в лесу так ещё и ночью, он совершенно забыл свою детскую аксиому: никогда не включать фонарь ночью. Когда в полностью тёмном лесу загорается свет, это идёт в разрез с мрачной гармонией установившейся тьмы, это значит, что кто-то искусственно пытается оспорить её право…
Дуос огляделся, ничего видно не было, но он отчётливо помнил, что со стороны, противоположной дороге, полянку окружали кусты. Ему представилось, что это последний барьер, разделяющий его и бескрайнюю ночь. Он часто бывал в походах и знал, какие звуки издаёт лес, кажущийся спящим. Дуос начал слушать кусты. И те зазвучали.
Шаги. И направлялись они по ходу часовой стрелки. Мощности его фонаря обязательно хватило добить до кустов, но Дуос об этом даже не подумал. Фонарь был главной ошибкой, и сейчас лес выражал своё недовольство, это его посланец бродил вдоль последнего барьера. Оставляет ли он следы…
В горле пересохло, но он не мог себе позволить осквернить лесную ночь ещё и звуком, чашка висела в каком-то метре от него, но с таким же успехом она могла находиться на вершине горы. Посланец прошёл четверть окружности и замер где-то за палаткой Треса и Уно. Лес продолжал жить и звучать, но шаги замерли в выжидающей паузе. Дуос в беспомощности водил головой по сторонам, мрак давил на глазные яблоки и скрывал того, кто в следующее мгновение мог оказаться у него за спиной.
Он решил закрыть глаза. От темноты внешней уйти в темноту внутреннюю, родную и не такую пугающую. Как только он это сделал, как только создал иллюзию защищённости от мира извне, кусты вновь зазвучали, на этот раз шаги двинулись против часовой стрелки. Неосознанно Дуос поворачивал голову вслед за ними.
Он пытался вспомнить, а были ли кусты на месте предыдущей ночёвки, и да, они там присутствовали. И мало того, сопровождали их на протяжении всего этого дня: они проходили мимо них после завтрака, смотрели на них во время обеда, даже на крутом склоне им неизменно попадались кусты. А что, если днём Дуос просто не слышал шагов? Ведь по-настоящему лес начинает звучать только ночью?
Шаги снова остановились, и эта пауза была мучительнее их постоянного шелеста. Дуос рискнул открыть глаза, угли, столь тщательно поддерживаемые его предшественником, успели погаснуть, только по контуру ещё наблюдалось красноватое свечение. Это сама ночь, облизывая пальцы, тушила последние искры убивающего её пламени.
Дуос взглянул на часы и чуть не вскрикнул от удивления, они показывали 2:49! Неужто он заснул? И всё это привиделось ему? Нет, такого просто не могло быть! Спящим не внять звучанию леса, такое возможно только наяву! Ему пришлось ткнуть себе в глаз пальцем, чтобы убедиться в том, что он открыт. Он повёл головой влево, затем вправо, словно пытаясь отыскать тонкий источник звука… и снова шаги!
