Павел Олегович Михель
Стороны медали
– Не войдёт. Один. Никто… А зачем? – задумчиво проговорил он.
Затем парень прошёл в кухню и открыл холодильник, который уже неделю стоял без электричества. Оттуда сразу ударил резкий запах тухлого мяса, прокисшего молока. Но парню на это было всё равно. Он перебрал несколько упаковок, нашёл не стухший огурец и достал его, начал грызть и дальше ходить по кухне.
– Что… это было бы… да…
Затем он прошёл в комнату. Посреди комнаты висела петля, вместо люстры, которая теперь лежала в углу комнаты разбитая. По всей комнате то тут, то там, лежали осколки. Парень аккуратно проходил их, подходя к окну, а затем обратно. Он резко схватил выключенный монитор и с криком бросил его на пол, а затем отошёл и сел в угол, схватившись руками за голову.
– Не… нормально. Он-но… НЕТ… Их нет. Никого… Зачем?..
Парень ещё раз посмотрел на свисающую с потолка петлю и закрыл лицо руками.
– Оставлен… всеми. Никого… почему? За что?..
* * *
Прошёл месяц с тех пор, как все исчезли.
Парень сидел в кресле в углу комнаты. Он смотрел в стену и думал о своём. Точнее, это вряд ли можно было назвать мышлением в обычном понимании – но факта попыток это не отменяло. Да и ничего другого у него не оставалось.
Он перевёл взгляд на окно – туда, где небо окрашивалось закатным огнём. Парень несколько минут смотрел на это завороженно. Где-то в его сознании даже появилась мысль, что он никогда не обращал на это особого внимание, но она быстро потонула в потоке сознания.
Возле кресла стоял наполовину пустой стакан. Парень опустил обессилившую руку, кое-как поднял его и выпил мутные остатки.
– Если… нет, иначе – никогда… – пробормотал он сам себе, а затем попытался встать.
С первого раза у него это не вышло, потому что у него было совсем мало сил. Он ел в последний раз несколько дней назад – у него просто ничего не оставалось, что можно было бы съесть. А выйти на улицу он боялся.
В течение минуты он боролся со своей слабостью и, в итоге, смог встать. Парень стоял, облокотившись о кресло, и тяжело дышал.
– Надо… надо! – у него не было сил кричать, поэтому это всё было больше похоже на шептание.
С балкона было слышно хлопанье незакрытого окна, которое билось от ветра. Парень уже не обращал даже на это внимание.
Парень кое-как дошёл до конца комнаты, придерживаясь за стену, потом на кухню, подошёл к холодильнику. Оттуда очень сильно несло резким тухлым запахом. Парень открыл холодильник, рассеянным взглядом быстро осмотрел, и закрыл его. Он встал рядом, опёршись о столешницу, и перевёл дыхание.
– Совсем один… – горько проговорил он и попытался ударить кулаком о столешницу, но получилось лишь слегка хлопнуть.
Затем парень выдохнул, взял табуретку с кухни и медленно пошёл в комнату. Он подошёл к середине комнаты, даже не осматриваясь, поставил табуретку и упёрся на неё. Простояв так несколько минут, он собрался и залез наверх, схватившись за верёвку. У него не было ни ожиданий, ни сожалений. Ему хотелось одного, и он упорно откладывал это до самого конца – теперь было некуда тянуть, иначе ему просто не хватит сил встать в следующий раз.
Парень просунул голову в заранее сделанную петлю, выдохнул, вдохнул, затем ещё раз выдохнул, и толкнул табуретку. От резкого натяжения и веса чуть задрожал навесной потолок, крюк, казалось, чуть провис, но выдержал. Его тело ещё вяло сопротивлялось – насколько позволяли силы – но через минуту всё было кончено.
За окном багровело закатное небо, с кухни доносились хлопки окна, но больше некому было это воспринимать. Сигналы остались без приёмника, и об их существовании вряд ли теперь можно было утверждать.
