Федор Раззаков
Знаменитые Козероги
Леонид ФИЛАТОВ
Леонид Филатов родился в Казани 24 декабря 1946 года (Козерог-Собака). Читаем в гороскопе:
«У Огненной Собаки (ее год длился со 2 февраля 1946 года по 21 января 1947 года; повторяется каждые 60 лет) живой, общительный характер, она заводит друзей с необыкновенной легкостью, а будучи честным и трудолюбивым работником, любит принимать участие в различных мероприятиях. У нее есть явная исследовательская жилка, она – приверженец прогрессивных идей и способна преуспеть там, где другой потерпит неудачу. Она, однако, довольно упряма. Если бы она сумела побороть в себе эту черту, то добилась бы в жизни славы и успеха.
Козерог-Собака: Она привязана к своему двору, работе, хозяину и часто живет по принципу «собака на сене» – и сама не ем, и другому не дам. В то же время человек этого знака может быть весьма щедрым и доброжелательным, но лишь к тем, кто его интересует. Козерог-Собака может изменить свои взгляды и морально-нравственные принципы, если в этом есть необходимость, если она чувствует, что новый хозяин будет лучше старого. Но все же чувство справедливости, веры в себя заставляет ее в минуты испытания претворять в жизнь то, что она считает правильным, невзирая на запреты и прежние привязанности. У нее есть своя система самооценки, которая основывается на принципах исполнения своего долга.
Мужчина-Собака: Независимо от того, живет ли он в роскоши или на улице, у него преобладает интеллектуальное начало и он обходится без материального комфорта. Даже если он этим пользуется, у него нет расположенности к роскоши. Однако, если ему понадобятся деньги, он лучше других может их достать. Но чем бы она ни занималась, эта Собака будет стараться быть максимально честной. Это философ-моралист, человек левого направления, он не заинтересован в деньгах. Он великодушен и бескорыстен.
Значение имени: Леонид открытый и чрезвычайно щедрый человек. Он умеет сглаживать острые углы и предотвращать конфликты. Ради друзей Леонид готов снять последнюю рубаху. Но, с другой стороны, у Леонида весьма твердые принципы. В отстаивании их он крайне тверд и упрям, даже отчасти жесток…
Благодаря своей образованности и трудолюбию Леонид достигнет успеха в жизни. В делах он в целом удачлив. Леонид просто неутомим. Любимому делу он отдается сполна, но и результаты видны налицо. Он мягок, даже вкрадчив, не склонен конфликтовать – это помогает Леониду завоевывать авторитет в любых кругах…
Своей щедростью и прямодушием Леонид сводит женщин с ума. Он способен усыпать любимую розами (в буквальном смысле), спрыгнуть ради нее из окна второго этажа, не думая о последствиях. Естественно, все это Леонид делает не бескорыстно. Ему нравится, когда им восхищаются, он любит произвести эффект. В глубине души Леонид самолюбив. Отказ и холодность ранят его… В браке он непостоянен, жене изменяет, причем твердо убежден: «Мне можно, ведь я мужчина!» Леонид требует, чтобы в доме соблюдался сверхпорядок. Он удивительно сильно привязан к детям, потакает их капризам, играет с ними… Жизнь с Леонидом потребует определенных уступок от его половинки…»
И вновь вернемся к биографии Леонида Филатова.
Его отец – Алексей Еремеевич (1910, Собака – хорошая совместимость с сыном) – был геологом-радистом, мама – Клавдия Николаевна (1924, Крыса — средняя совместимость с сыном) – сменила несколько профессий. Поскольку гороскоп трактует отношения Собаки и Крысы как не самые ровные, возникает естественный вопрос о крепости брачного союза между родителями Леонида. Ответ следующий. Во-первых, в гороскопе написано, что «подобный союз хорош, если супруги не так часто видятся и успевают друг по другу соскучиться». В нашем случае именно так и было: отец-геолог постоянно находился в экспедициях, периодически приезжая домой. Во-вторых, помогло такое совпадение, как одна и та же фамилия – оба супруга носили фамилию Филатовы и поэтому имели много общего. Именно эти факторы способствовали тому, чтобы эта семья просуществовала почти десять лет.
После войны отец Филатова устроился работать геологом и поэтому редко появлялся дома, пропадая в основном в экспедициях (в фильме 1957 года «Дом, в котором я живу» актер Михаил Ульянов сыграл именно такого геолога – вечно отсутствующего в поисках лучистого колчедана). Пока его не было, Клавдия Николаевна одна растила сына, успевая не только заниматься хозяйством, но еще и работать. Так продолжалось до 1953 года. Потом между супругами произошел серьезный разговор, который привел к распаду семьи. Клавдия Николаевна, будучи женщиной гордой и сильной, собрала свои нехитрые пожитки, взяла в охапку шестилетнего Леню и уехала подальше от мужа – в столицу солнечной Туркмении город Ашхабад.
В школу Филатов пошел позже своих сверстников: не в 1954 году, а на год позже. Дело было в его здоровье: в детстве он переболел сильным воспалением легких. Память об этом у него осталась потом на всю жизнь. Причем не о самой болезни, а о докторе, который его лечил. Тот, чтобы успокоить мальчика перед болезненными уколами, пообещал ему подарить самолетик. «Я поверил, – рассказывал впоследствии Филатов. – Не просто поверил – полгода надежда не угасала. Самолетика того я так и не дождался. Зато выздоровел…»
Когда мама привела Леню записываться в школу, учителя сказали: «Какой-то он слабенький у вас, чахлый, не потянет, давайте годик подождем». Спустя год Филатов набрал нужные кондиции и был зачислен в 1-й класс ашхабадской школы № 6. Ему повезло: тогда в СССР было снова введено совместное обучение мальчиков и девочек, поэтому он стал учиться в смешанном классе, что все-таки намного интереснее, чем если бы его одноклассниками были одни мальчишки. Мальчишек Филатову хватало и во дворе, где он проводил большую часть своего времени. Клавдии Николаевне уделять много внимания сыну было недосуг, поскольку ей приходилось работать сразу на трех (!) работах, да еще заочно учиться в Московском экономическом институте.
Именно в школьные годы Филатов впервые взялся за перо – стал баловаться стихами. Это не было случайным, поскольку наш герой больше имел склонность к гуманитарным наукам, чем к точным (последние ему не давались, и учителя его просто «вытаскивали»). Стихи он писал «правильные», этакие басни на самые актуальные темы, почерпнутые им либо в газетах, либо в разговорах со взрослыми. Одно из таких стихотворений-басен было напечатано в газете «Комсомолец Туркмении», что сделало Филатова не только знаменитым в пределах Ашхабада человеком, но и принесло ему первый денежный гонорар.
Вспоминает Л. Филатов: «Ашхабад в годы моей юности не сказать чтоб уголовный, но… южный город, смешение национальностей, темпераментов. Там и армяне, и украинцы, и евреи, и грузины, и туркмены, разумеется. И понятно, что проводить девочку вечером было мероприятие небезопасное. В этих республиках надо рождаться аборигеном. Однако тогда время все равно было иное, чем теперь. Мне вот слово «еврей» объяснили в Москве. Живя в Ашхабаде, я это плохо понимал, ну еврей и еврей. А чем плох еврей, объяснила «великодушная» Москва…
В Ашхабаде мне очень нравилось – там уже в середине 50-х был удивительный воздух свободы. Судите сами – главная улица города вела прямо на границу с Ираном. Многие местные глухими тропами перебирались в другое государство, минуя таможни. На базарах Ашхабада практически свободно можно было купить легкие наркотики. Я попробовал анашу – не впечатлило. Мама об этом не узнала…»
В начале 60-х Филатовы вновь сменили место жительства. Тяжелая жизнь (работа в нескольких местах, заочная учеба в институте) подорвала здоровье Клавдии Николаевны, и она решила уехать из Средней Азии к себе на родину, в Пензу, где у нее жили мама и родной брат. Филатов, который прикипел к Ашхабаду всеми фибрами своей души, уезжать никуда не хотел. Однако вынужден был смириться, поскольку здоровье мамы для него было важнее. Правда, чуть позже мама согласилась, чтобы сын жил на два дома: учился в Ашхабаде, где осел его отец (напомним, что у двух Собак хорошая совместимость), а летом приезжал к матери.
В Пензу Филатовы приехали в 1963 году (в тот год город как раз отмечал свое 300-летие). Клавдия Николаевна устроилась работать бухгалтером на ТЭЦ, от которой им с Леонидом дали маленькую комнату. В Пензе Филатов пробыл недолго, после чего уехал в Ашхабад. А летом снова вернулся к матери, где внезапно… влюбился. Девушку звали Люба Сидорит, она была подружкой двоюродной сестры Филатова Светланы. Самое удивительное, она была на два года младше его, то есть родилась в год Крысы (1948), как и мама Леонида. А это означало, что завершись эта первая любовь походом в ЗАГС, то ничего хорошего из этого бы не вышло. Судьбе будет угодно, чтобы молодые расстались. Но тогда, в 63-м, они об этом еще не догадывались.
Влюбленные встречались после школы и обычно проводили время за городом: например, летом любили кататься на лодке по реке Сура. Еще они любили прогуливаться вдоль берега реки и есть горбушки еще теплого хлеба, который они покупали в ближайшей булочной. Там же, на берегу, у них был тайник, куда они прятали любовные записочки друг другу: в них Люба была Белкой, а Филатов – Водолеем.
Вспоминает Л. Сидорит: «Леня еще мальчишкой был, но уже таким утонченным, симпатичным. В 16 лет перстенек носил, гулял в белоснежных рубашках… Как-то мы играли в загадывание желаний, и на Лене была как раз такая белоснежная рубашка. А я загадала, чтобы Леня окунул ее в воду, которая была на дне лодки, с ряской и тиной. Говорю: «Ленчик, тебе не жалко?» Голос у него предательски дрогнул, но он все равно сказал: «Да запросто». Снимает рубашку, бросает на дно лодки и давай ее полоскать. А сам говорит: «Для тебя, Любочка, я все готов сделать…»
Однажды Леня выиграл у меня поцелуй. Мы зашли, чтобы никто не видел, за сарай, и он коснулся сначала одной моей щечки, потом другой. Я вышла – щеки горят: кроме мамы, меня еще никто не целовал. Но говорю остальным в компании: «Вот, Ленька и целоваться-то не умеет!»…»
Помимо Любы в Филатова были влюблены и другие девочки с их двора. Одна из них оказалась смелее других и первой призналась ему в своих чувствах. Но Филатов ей очень деликатно отказал во взаимности. У девушки была большая грудь, а это Филатову не нравилось. Своей двоюродной сестре он так и сказал: «Я не люблю, когда вот здесь (показал на грудь) слишком большая масса…»
Еще в младших классах Филатов имел театральный опыт – участвовал в школьной самодеятельности. Его первым спектаклем в драмкружке был «Кошкин дом». Затем он играл Тома Сойера и других известных героев литературных произведений. Однако, в отличие от поэзии, театр ему нравился гораздо меньше и мечты стать профессиональным актером у Филатова долгое время не было. То есть вообще. Хотя он и посещал полупрофессиональную студию при городском Доме учителя, которой руководил Ренат Исмаилов, ставший для Филатова настоящим другом.
Ближе к 10-му классу у Филатова созрела мысль поехать в Москву и поступать во ВГИК. Но не на актерский, а на режиссерский факультет. Почему туда? Во-первых, это было влияние Рената. Во-вторых, Филатов регулярно читал журнал «Советский экран» и буквально млел, видя там фотографии молодых, но уже популярных режиссеров: Андрея Тарковского, Андрея Кончаловского, Анджея Вайды. На фотографиях они были запечатлены в модных свитерах и черных очках, которые буквально сводили с ума Филатова. И он стал грезить о модных свитерах и черных очках.
Когда мама и друзья Леонида узнали о его мечте стать кинорежиссером, они поначалу решили, что он шутит. Но потом выяснилось, что это правда. Тогда Люба и Света стали ему в этом помогать. Первая вспоминает:
«Леня долго готовился поступать. А мы со Светланкой его тренировали. Он спрашивает: «Ну-ка, какое мне лицо сделать?» Мы ему: «Удивленное, радостное, дурацкое…» – и хихикаем, глядя, как он преображается по нашему желанию…»
Летом 1965 года (Змея) Филатов закончил десятилетку и в компании с несколькими своими одноклассниками отправился покорять Москву. Согласно гороскопу, время было выбрано удачное. Год Змеи для Собаки – это время переосмысления жизни, начало чего-то нового и неведомого.
Прощаясь с Любой, он обещал не забывать о ней и обязательно писать. Увы, как это часто случается в столь юном возрасте, эту клятву Филатов не сдержит: столица закрутит его так, что о первой любви он очень скоро забудет.
Леонид приехал в Москву в июле и только там узнал, что экзамены на режиссерском факультете ВГИКа будут только через месяц. А денег, выданных матерью, ему должно было хватить только на две недели. Что делать? Помог случай. Возле ВГИКа Филатов познакомился с парнем, который поступал в Театральное училище имени Щукина и надоумил и его попробовать свои силы там. Поскольку только это могло изменить то отчаянное положение, в которое угодил Филатов, он решил переквалифицироваться из режиссеров в артисты. Тем более что, судя по тем же фотографиям в журнале «Советский экран», артисты одевались не менее модно, чем режиссеры.
К экзаменам Филатов подготовил прозаический отрывок и стихи, которые сочинил сам, но решил прочитать их под чужой фамилией. Кроме этого, на каком-то столичном развале он купил книжечку Феликса Кривина и выбрал из нее, на его взгляд, самую удачную басню. С этим багажом он и отправился на свой первый экзамен. Причем вечером, поскольку днем он пропадал… в кино. Да не просто в кино, а на фестивальном (в те дни проходил 3-й Московский международный кинофестиваль).
Вспоминает Л. Филатов: «На экзаменах я читал собственные стихи, свою прозу и басню Феликса Кривина. И удача – меня допустили на следующий тур! А пришел бы я днем, от жары и от ужаса (который передается от поступающего к поступающему) мог бы сломаться, и ничего бы не получилось. Так я и ходил по вечерам сдавать экзамены. Прошел второй, третий туры, а на четвертом без этюдов меня взяли…»
Филатов попал на хороший курс, где вместе с ним учились люди, большая часть из которых впоследствии достигнет больших высот в актерской профессии. Достаточно назвать лишь несколько имен, чтобы все стало понятно: Нина Русланова, Александр Кайдановский, Борис Галкин, Иван Дыховичный, Владимир Качан, Екатерина Маркова.
Поскольку Филатов был приезжим, жить его определили в общежитии, в одной комнате № 39 с двумя его сокурсниками, приехавшими в Москву из Риги: Владимиром Качаном (18 мая 1947 года, Телец-Свинья) и Борисом Галкиным (19 сентября 1947 года, Дева-Свинья). Как видим, судьба свела Собаку с двумя Свиньями. Как написано в гороскопе: «Собака и Свинья глубоко любят друг друга и преданы друг другу. Свинья избавит Собаку от ее вечного беспокойства». Более того, у Козерога прекрасная гармония с Тельцом и Девой, поскольку все (!) три знака принадлежат одной стихии Земли. Таким образом более гармоничные отношения представить себе трудно. И действительно: Филатов, Качан и Галкин остались друзьями на всю жизнь.
Середина 60-х была временем интересным, творчески насыщенным. Только-только в Кремле сместили Н. Хрущева, и новая власть пока еще не определилась в своей политике. «Подкручивать гайки» начнут чуть позже, а пока в том же Щукинском студенты ставили все, что душе угодно: от Солженицына и Шукшина до Дюрренматта и Ануйя.
Вспоминает В. Качан: «Леня Филатов был не только моим другом, но еще и первым соавтором по песням. И я вспоминаю наш первый опыт в общежитии в этом смысле. Это была песня о какой-то неудавшейся любви. В 18–19 лет – это понятно. У всех какие-то любовные драмы в это время. И мы сочиняем песню «Ночи зимние»… Первая наша песня и какой-то студеный надрыв ее куплетов несется по ночным коридорам общежития. Потом к нам начинают приходить однокурсники, соседи по этажу, все со своими напитками, все хотят послушать эту песню. Мы понимаем, что ошеломляющий успех, популярность этой вещицы обусловлены не ее качеством, а тем, что у всех в той или иной степени была какая-то любовная драма или какая-то история любовная, не совсем получившаяся. И «Ночи зимние» попадали в резонанс с настроением большинства.
Окрыленные этим первым успехом, мы продолжали сочинять дальше. Каждую ночь – или стихи, или песню. В сигаретном чаду, куря через каждые пять минут новую сигарету и сидя на своей бедной левой ноге, т. е. в экологическом кошмаре, который Филатов сам себе и создает, он сочиняет новые стихи или новую песню. Я сижу рядом, жду, не заглядываю через плечо – нельзя, табу, жду, когда он закончит, когда я возьму гитару, гитара уже без чехла, лежит, тоже ждет. Он закончит – и я примусь сочинять мелодию, и где-нибудь на кухне часа эдак в три ночи (а уже в 10 утра на следующий день первое занятие) будет премьера песни. Посреди вот этой кухни – окурков, картофельной шелухи – Леня сидит и пишет – надо знать почерк Филатова – каллиграфическими буковками. У него очень красивый почерк – он пишет такими красивыми буковками, что даже жалко зачеркивать, словно это какой-то старинный писарь составляет прошение на какое-то высочайшее имя. Потому что Филатов так скромно всегда говорит – стишки пишу, стишки…
Вот он пишет, зачеркивает-перечеркивает, снова пишет, перечеркивает, опять пишет – в конце концов получается какой-то конечный продукт, и этой ночью сочиняется новая песня…»
Между тем литературные опыты Филатова во время учебы в училище обрели еще больший блеск и остроту, чем ранее. Помимо песен он пишет еще и стихи, а также прозу, которые выдает не за свои, а за чужие произведения, таким образом ловко мороча голову преподавателям, которые всерьез считали, что все эти вирши принадлежат маститым авторам вроде Ежи Юрандота или Васко Пратолини. И только узкий круг посвященных, куда в первую очередь входили соседи Филатова по комнате в общаге, знали правду об этих стихах. И снова послушаем рассказ Владимира Качана:
«Леонид умело путал карты. Он дошел до такой наглости, что один свой отрывок выдал за часть из «Процесса» Кафки. Целый час Леонид играл его преподавателям кафедры училища, которая, к чести ее надо сказать, не вся прельстилась, но кое-кто оплошал. Был сделан даже комплимент такого рода: вот видите, какие надо брать отрывки, тогда и играть сможете, а то наберете черт знает что. Товарищ Леонида, Боря Галкин, не выдержал напряжения тайны и, думая, что делает Леониду приятное, выпалил, что это вовсе не Кафка, а Филатов написал самостоятельно, чем, конечно же, смутил высокого преподавателя…»
Качан умалчивает, что этим высоким преподавателем был сам ректор «Щуки» Борис Захава (24 мая 1896 года, Близнецы-Обезьяна). Когда он был публично уличен в невежестве каким-то желторотым студентом, то так обиделся на Филатова, что перестал с ним здороваться. А чуть позже и вовсе собирался отчислить его из училища. Все закономерно, если учитывать, что Близнецы никак не «монтируются» с Козерогом. Что касается взаимоотношений Собаки и Обезьяны, то в гороскопе о них сказано следующее: «Представители этих знаков могут быть неразлучными друзьями. Однако они оба – циничные люди: идеалистка Собака будет постоянно что-нибудь вынюхивать относительно реалистки Обезьяны».
Вот Филатов и «вынюхивал», чем сильно задел Захаву. Однако у Леонида нашлись заступники. Впрочем, расскажем обо все по порядку.
Филатов настолько увлекся походами в кинотеатр «Иллюзион» (он открылся в 66-м, и там показывали редкие фильмы), что стал прогуливать лекции в училище. Исправно он посещал только занятия по актерскому мастерству. Но однажды количество прогулов превысило все допустимые нормы, и в администрации училища был поднят вопрос об отчислении студента Филатова. И его бы отчислили, если бы за него не вступилась руководитель актерского курса Вера Константиновна Львова, которая была не только его астрологической «родственницей» – Собакой (1898), но и Скорпионом (19 ноября), у которого с Козерогом отличная гармония.
Придя к Захаве, Львова сумела убедить его в том, что у Филатова большое актерское будущее и его отчисление из училища станет большой ошибкой. Львова не врала: на своем курсе Филатов и в самом деле числился по разряду лучших. Он учился на одни пятерки, и даже по такому нелюбимому всеми студентами предмету, как «научный коммунизм», у него стояло «отлично». Все эти доводы сумели произвести впечатление на Захаву, и он оставил талантливого студента в «Щуке». Однако из общежития все-таки выгнал (вспомним, про их астрологическую дисгармонию). Но это была уже другая история.
Скандал случился однажды вечером, когда обитатели комнаты № 39 Филатов, Качан и Галкин пробрались на женский этаж и связали веревками ручки дверей «смотрящих» друг на друга комнат. Затем хулиганы громко постучали в обе двери и стали буквально надрываться от хохота, глядя на то, как девчонки, визжа и причитая, пытаются открыть двери. Короче, скандал получился громким не только в переносном, но и в буквальном смысле.
Утром всех троих хулиганов вызвал к себе на ковер Захава (как выяснилось, ректору настучала беременная студентка из Болгарии). Разговор был короткий: не умеете жить – вон из общежития! И пришлось горе-студентам искать себе новое жилье. Нашли они его в центре города, на улице Герцена, причем жилье было не ахти какое – оно располагалось в бывших конюшнях. Однако друзья и этим апартаментам были рады, поскольку студенты народ неприхотливый – была бы, как говорится, крыша над головой, а остальное дело наживное. Как скажет позже сам Филатов: «Несколько лет мы жили в прямом смысле в хлеву. Но нам было здорово. Там перебывала вся артистическая Москва. Это был такой «подпольный Парнас»…»
Будучи студентом 3-го курса (1967), Филатов сильно влюбился. Его избранницей стала хоть и первокурсница «Щуки», но девушка уже не просто известная, а суперизвестная. Это была Наталья Варлей (22 июня 1947 года, Рак-Свинья), которая прославилась ролью Нины в комедии «Кавказская пленница». Премьера фильма состоялась 3 апреля 1967 года, причем в одной Москве его сразу показали в 53 кинотеатрах! После этого на Варлей свалилась такая слава, что она не могла пройти по улице нескольких метров – сразу сбегалась толпа. Особенно ее донимали мужчины, которые клялись Варлей в вечной любви и наперебой предлагали ей руку и сердце.
Филатов обо всем этом знал, как и то, что шансов у него не слишком много. Как он сам признавался, «у меня был комплекс относительно своего лица, точнее, «рыла». Однако ничего поделать с собой он не мог: Варлей ему сильно нравилась. Особенно эти чувства усилились, когда Филатов сошелся с ней в совместной работе. Он написал пьесу для первокурсников (помимо Варлей там учились Наталья Гундарева, Константин Райкин, Юрий Богатырев) под названием «Время благих намерений», состоявшую из трех новелл, и приходил на репетиции чуть ли не ежедневно (пьесу ставили Валерий Фокин и Сергей Артамонов). Однако Варлей относилась к нему всего лишь как к коллеге, и не более.
Вспоминает Т. Сидоренко: «Нет, Варлей не отталкивала Леню, позволяла любить себя, даже не ухаживать, а именно любить, общалась с ним. Но не больше. А он из-за этого страшно переживал. Мы с Леней часто сидели в одном кафе на Арбате, он рассказывал о своей любви, говорил, что страдает, просил совета. А что я могла ему посоветовать? Сидела, слушала, боясь лишним вздохом ему как-то помешать. Ведь для меня Филатов, да и вообще тот курс казались какими-то небожителями…»
Из этой влюбленности Филатова ничего путного так и не получилось. Впрочем, выйди все иначе, вряд ли этот союз можно было бы назвать счастливым. Почему? Согласно гороскопу, совместимость у Филатова с Варлей из разряда 50/50: плохая по месяцам рождения (Козерог – Рак) и хорошая по годам (Собака – Свинья). В итоге Варлей все же такой эксперимент провела, но уже с другим мужчиной: вышла замуж за астрологического «родственника» Филатова – то есть за мужчину-Собаку, только рожденного в другом месяце. Это был известный актер Николай Бурляев (3 августа 1946 года, Лев-Собака). В результате этот брак просуществовал всего несколько лет и распался, поскольку Лев и Рак – тоже антиподы, причем особенно страдают в таком союзе Львы.
Но вернемся к Филатову.
Летом 1969 года он закончил «Щуку» и был принят в Театр на Таганке, где главным режиссером вот уже пять лет был Юрий Любимов (30 сентября 1917 года, Весы-Змея). Люди, рожденные под этим знаком, отличаются тем, что не только умеют строить далеко идущие планы, но и претворять их в жизнь. Они редко отступают от задуманного и добиваются успеха благодаря умению мыслить нешаблонно и идти по головам – каких-либо моральных или иных принципов для них не существует. Партнерство с Весами-Змеей возможно только при полном подчинении им – иного варианта они не приемлют. Что касается Филатова (Козерог-Собака), то он с Весами-Змеей имел среднюю астрологическую совместимость по годам рождения (между Собакой и Змеей могут быть только светские отношения и не более того) и плохую по месяцам рождения (Козерог и Весы друг друга не понимают из-за разницы темпераментов и характеров). Все эти прогнозы сбудутся: отношения между Филатовым и Любимовым будут сложными и противоречивыми.
Кстати, приход в «Таганку» принесет Филатову встречу с еще одним человеком-Змеей, только на этот раз женщиной – актрисой Лидией Савченко (8 ноября 1941 года, Скорпион-Змея), которой суждено будет стать его первой женой. Впрочем, рассказ об этом пойдет чуть ниже.
Несмотря на плохую совместимость с Любимовым, Филатову нравилось работать в этом театре, поскольку он полностью отвечал запросам Собаки: ведь она вечный критик, а детище Любимова застолбило за собой в советском искусстве прерогативу диссидентского театра, критикующего недостатки и пороки советской системы. Не случайно, что именно в этом театре в полную мощь раскрылся талант такого человека, как Владимир Высоцкий, который родился в год Тигра (1938) – а это знак бунтарский.
«Таганка» при Любимове с первых же дней своего существования закрепила за собой звание своеобразного форпоста либеральной фронды в театральной среде, поскольку новый хозяин «Таганки» оказался самым одаренным и наиболее яростным апологетом советского «талмудиста». Он и от системы Станиславского отказался, поскольку пресловутая «четвертая стена» мешала ему установить прямой контакт с публикой (в кругах либералов тогда даже ходила презрительная присказка: «мхатизация всей страны»). Кроме этого, он отказался от классической советской пьесы, которая строилась по канонам социалистического реализма, отдавая предпочтение либо западным авторам, либо авторам из плеяды «детей ХХ съезда», таких же, как и он, «талмудистов» (Вознесенский, Войнович, Евтушенко, Трифонов и т. д.). Вот почему «Герой нашего времени» М. Лермонтова был снят с репертуара спустя несколько месяцев после премьеры, зато «Антимиры» по А. Вознесенскому продержались более 20 лет.
Начиная с «Доброго человека…», Любимов в каждом спектакле, даже, казалось бы, самом просоветском, обязательно держал «фигу» в кармане, направленную против действующей власти, которая стала отличительной чертой именно этого театра. В итоге зритель стал ходить в «Таганку» исключительно для того, чтобы в мельтешении множества мизансцен отыскать именно ту, где спрятана пресловутая «фига».
Стоит отметить, что именно с середины 60-х так называемая «игра в фигушки» стала любимым занятием советской либеральной интеллигенции. Целый сонм творческих деятелей из числа писателей, кинорежиссеров и деятелей театра включился в эту забаву, пытаясь перещеголять друг друга в этом новомодном начинании. Однако обставить Юрия Любимова никому из них в итоге не удалось, поскольку тот, в отличие от остальных, не стал размениваться на мелочи, а поставил это дело на поток. В отличие от своих коллег по искусству, которые лепили свои «фиги» раз от разу, Любимов являл их миру с завидным постоянством, поражая своей настырностью большинство своих коллег. А поскольку режиссер он был, без всякого сомнения, одаренный, то эта его позиция представляла собой двойную опасность: у талантливого мастера было больше шансов втереться в доверие к простому обывателю. Здесь интересы Любимова тесно смыкались с интересами диссидентов, которые появились в советском обществе одновременно с любимовской «Таганкой» – в середине 60-х.
Еще в пору своего студенчества в «Щуке» Филатов активно посещал спектакли многих московских театров, и больше всего ему нравилось именно то, что показывала «Таганка». Это совпадало с умонастроениями самого Филатова – эдакого хулиганствующего интеллигента, для которого проблема поисков справедливости всегда стояла на первом месте (еще с тех пор, как он жил в Ашхабаде и рос в дворовой среде). И самым активным борцом за справедливость в театральном мире Филатов (да и многие другие) считал именно Юрия Любимова. Хотя это было, конечно же, не так. Человек, рожденный в год Змеи, если и ищет справедливость, то делает это не бескорыстно: эти поиски для него являются всего лишь средством для удовлетворения своих личных планов, и не более.
Принадлежность к «Таганке» считалась делом престижным в столичных кругах, а престижность многое значила для провинциала Филатова. Хотя в училище его многие отговаривали от этого шага. «Это не ваш театр, Леонид, – уверяли его преподаватели. – «Таганка» – это индустриальный театр, там органично разговаривающему артисту делать нечего. Там все орут, перекрикивая скрипы, шумы, падения…» Но все эти доводы оказались напрасными. Филатов приехал в Москву из провинции (Ашхабад именно таким местом и считался) с целью завоевать столицу, чтобы не робко заявить о себе, а громогласно – во весь голос. И лучшего места для этого, чем фрондирующая «Таганка», даже нельзя было себе представить.
Филатов попал в «Таганку» с первого захода, поскольку его преподаватель в «Щуке» Альберт Буров в то время ставил там спектакль «Час пик» и замолвил за него слово перед Юрием Любимовым. Однако, беря Филатова, Любимов больших авансов ему не давал, хотя и впечатлился его игрой в роли Актера в горьковской пьесе «На дне» в «Щуке». Но эта симпатия не стала поводом к предоставлению Филатову режима наибольшего благоприятствования, и он в итоге оказался всего лишь на подхвате – бегал в массовке.
В это же время состоялся дебют Филатова в большом кинематографе. Правда, ничего хорошего нашему герою этот дебют не принес. Речь идет о фильме-альманахе Маноса Захариаса и Бориса Яшина «Город первой любви». Этот альманах состоял из четырех новелл, где речь шла о нескольких поколениях советских людей, живших в городе-герое Волгограде. Повествование начиналось в годы Гражданской войны (в 1919 году), затем переносилось в годы индустриализации (1929 год), Великой Отечественной войны (1942 год) и заканчивалось нашими днями (1969 год). Первые две новеллы (о Гражданской войне и индустриализации) снимал Яшин, другие (о Великой Отечественной войне и современности) – Захариас. И знаете, к кому из них попал Филатов? Не к Тельцу-Обезьяне Яшину (10 мая 1932 года; а у Собаки с последней, как уже говорилось, средняя гармония), а к Захариасу, поскольку тот был… его астрологическим «родственником» Собакой (1922), хотя и Раком (9 июля; у Козерога с ним, как мы помним, плохая гармония). Филатов играл молодого современника и появлялся на экране всего лишь несколько раз.
