Павел Борисович Баскаков
Тернии реинкарнатов. Часть 1
КНИГА 1
Тайная Реликвия
Фрагмент 1
На нее взирало лицо, искаженное ужасом. Вокзальный сторож находился от Анны всего в какой-то паре метров, но его отсекало от нее оконное стекло.
Лицо Карениной перекосилось и посерело от страха. Она неподвижно застыла в проходе поезда и с пепельной маской отчаяния взирала на то, как сторож из последних сил цеплялся обеими руками за фонарный столб.
Тело несчастного плашмя дергалось в воздухе, увлекаемое и треплемое ветром неимоверной силы. Жилы и вены на обветренных красных руках мужчины диким образом вздулись, точно выперли из почвы корни векового дерева.
«В газетах пишут – сегодня будет невероятная буря», – сказал кто-то Анне между делом поутру. Но почему тогда все люди продолжали жить своей обычной жизнью, как будто ничего не должно было произойти? Ничего ужасного.
Глаза сторожа полезли из орбит. Сеточки из тонких красных сосудов пытались удержать их на лице, но рвались одна за другой. Несчастный сторож с перекошенным лицом умолял помочь ему.
«Но как?» – холодела Анна. Если она сейчас выбежит из вагона на перрон, жестокий ветер точно так же подхватит и ее. Хоть она и не худая, но что она для ветра – всего лишь незатейливая игрушка на пару минут.
И все же Анна двинулась к двери. Сердце ее стонало… «Сейчас я погибну!»
Неприятный металлический звон разом наполнил уши. Анна вздрогнула… и все исчезло, как задернутое темной портьерой. Глаза затопила чернота.
Подле Анны противно звякал паровой звонок. Нехитрый механизм приводил в действие перекладину с подвешенной на ней связкой гаек и болтов. Так срабатывал будильник.
Когда кто-то нажимал кнопку у входной двери, в действие приводилась скрытая пневмосистема. Под действием давления пара перекладина начинала дергаться, а болты с гайками биться о металлическую пластину. Раньше Анне показалось бы диким пользоваться таким грубым приспособлением. Но в этой новой для нее жизни такое устройство было в порядке вещей.
На тумбочке у кровати находился специальный раструб.
– Кого там черти носят? – хриплым голосом бросила в него Анна Каренина.
– Это я, Ванюша, – робот-извозчик обладал ангельским, хотя и несколько скрипучим голоском.
– Что случилось?
– Мокруха-с.
Раньше, в Санкт-Петербурге, Анна не сталкивалась с криминальным миром, но здесь, в Шой-Сити, она была детективом 1-го ранга, и смерть в разных своих проявлениях стала для нее привычным делом.
Мокруха творилась и с погодой. Дождь монотонно сек улицы фантасмагоричного города, столь не похожего на милый сердцу Санкт-Петербург, мириадами бесконечных жестких штрихов.
Покидая скромное жилище и выходя в ночь, Анна поплотнее укуталась в прорезиненный черный плащ.
Ванюша уставился на нее большими лучезарно-вылупленными фиолетовыми глазами. За такой дурашливый лучистый взгляд в Шой-Сити могли и серьезного пинка дать. Людям. Но какой смысл чухонить робота?
Зябко передернув плечами, Анна попыталась удобнее устроиться на заднем сиденье паромобиля. Робот надавил на педаль газа. Затарахтев, машина тронулась с места, выбросив облако густого черного дыма с запахом еловых дров.
Пока Ванюша деловито и любовно управлял агрегатом, Каренина откинулась на спинку сиденья, устало прикрыла глаза. Мало того, что ее всю ночь терзали жуткие сновидения, так еще ни свет, ни заря вытащили из постели.
Что там еще приключилось? Кого убили?
Фрагмент 2
Погода за окном навевала тоску. Кажется, Анна задремала. Перед глазами возник бальный зал, залитый светом множества свечей. Вдоль стен – скопление великосветского народа. В центре зала ее, словно пушинку, кружил в ритме вальса мужчина. Пренебрегая всеми нормами приличий, он страстно прижимал партнершу к себе, будто самую большую драгоценность на свете. Как ни старалась Анна, она не могла рассмотреть его лица. Но все растревоженные чувства кричали, что это граф Алексей Вронский.
Возлюбленный и отвратительный… Она не хотела больше быть той Анной. Мягкой, нежной, беспомощной, зависимой от мужской воли, от общественной морали. Не хотела более терпеть в своей жизни фальшь и лицемерие, царившие в том Санкт-Петербурге, в той далекой действительности, которой у нее уже нет и никогда не будет.
Она не хотела больше фиаско, боли и унижения, смерти …
Да, она не хотела больше смерти. Она хотела любить, страстно и без оглядки. И такой мужчина появился в ее новой жизни. Мужчина, ради которого она была готова … на все.
Паромобиль затормозил, и детектив резко выпрямила спину. Не дожидаясь, пока робот услужливо распахнет перед ней дверь, Анна решительно выскочила из салона машины и устремилась к высокому мрачному зданию.
– Я подожду вас, – умильно проскрипел Ванюша.
Анна ничего не ответила. И не обернулась. Ее губы были плотно сжаты. Лицо – маска грозной решимости.
Резкий порыв ветра вырвал прядь темных волос из наспех сделанной строгой прически.
Анна заткнула прядь обратно.
«Интересно, – подумала она, – Орлов уже приехал?»
Фрагмент 3
Тело Сержа Фаберже лежало на бильярдном столе в голом виде. Одна нога мужчины была подогнута под прямым углом, словно Фаберже находился в некой лежачей позе «цапля». Руки распластаны в стороны, в каждой из них зажато по бильярдному кию.
Бросались в глаза еще некоторые странные детали. Например, два ярко раскрашенных круглых дополнения к мужскому «хоботу» Сержа (за них он, собственно, и получил свое прозвище) и черная маска Анубиса на лице.
«И что все это должно означать, е-мое? – хмуро подумала Анна. – Меня разбудили в 4 часа ночи, чтобы я на сие диво зело любовалась? Наверняка это какие-нибудь конкурентные разборки или любовница решила прищучить Сержа за измену. Господи, не могло ли все это подождать до утра?»
– Что вы на все это скажете, Анна Аркадьевна?
Из соседней комнаты бесшумно появился детектив первого ранга Чап Орлов. На его лице блуждала загадочная ухмылка.
– Ничего, – отрезала Анна хмуро.
– Совсем ничего? – притворно удивился Чап.
– А что ты хочешь от меня услышать? – резко бросила Каренина, встав возле бильярдного стола и надменно скрестив руки на груди.
– Ну, как все тут произошло. И зачем? Какое у тебя мнение? Кто и зачем убил известного человека?
Всем своим видом Каренина дала понять, что никакого мнения она не выскажет.
Орлов кивнул с новой ухмылкой и отошел от Карениной.
Чапа отличали довольно высокий рост и крепко сбитая фигура. Темные глаза на слегка скуластом лице таились под надвинутыми бровями. Залихватские усы добавляли облику определенную театральность.
– Нам ведь нужно решить, кого подозревать, – добавил Чап не без сарказма. – В какую сторону двигать наше расследование, какую версию разрабатывать. Что скажешь?
– Решим, – скупо вымолвила Анна. – Куда, Чап, ты так торопишься? Ты что, к зубному врачу на прием записался? Кто вообще сообщил об убийстве?
– В управу поступил анонимный звонок по парафону.
– Ну, разумеется, так оно всегда и происходит, – съязвила Анна. – Ты был на дежурстве и приехал вместе с оперативной группой?
– Нет, меня выдернули из дома?
– И чем ты там занимался? – Анна пристально посмотрела на Чапа.
– Спал. Праведным сном.
– В самом деле? И к какой версии склоняешься ты?
– Ни к какой, – ухмыльнулся Чап.
– Меня вызвали для того что ли, чтобы думала женщина?
– Тебя обязаны были вызвать. Мы же напарники.
– Напарники, – Анна едко посмаковала это слово.
Вчерашняя размолвка с Чапом продолжала терзать ее сердце. Сцепились языками из-аз пустяка буквально и вот … Орлов говорит, что спал один – сном праведника …
Фрагмент 4
Анна снова хмуро мазнула взглядом по телу известного авторитета Фаберже.
– Как наступила смерть? – бросила она, не глядя на Орлова.
– А ты полюбуйся, душечка.
Каренина вызывающе скрестила руки на груди.
– А ты не хочешь попросить прощенье за вчерашнее?
– За что вчерашнее? – удивился Орлов
Каренина пронзила мужчину взглядом.
– Черти на трамваях не ездят, а только романтичные барышни – не ты ли сказал?
– Сказал, – кивнул Орлов
– Ужасно не люблю трамваи, – горько вымолвила Анна, – я что, по-твоему, не достаточно романтичная из-за этого.
– Ты достаточно прелестна, – улыбнулся Орлов.
– Что? – взвилась Анна. – Прелестна? Это так ты думаешь обо мне?
– Ты знаешь, как я думаю о тебе.
– Нет, не знаю! – заявила Анна. – Ты просто меня …, – она не стала продолжать, чтобы не сорваться на вульгарность выражения.
Жаль, что Орлов не говорит по-французски. Она бы облекла свое негодование в более культурные фразы.
– На теле нет следов физического насилия, – спокойно вымолвил Орлов, переводя взгляд на недвижно лежащее тело. – Возможно, отравление.
– Видно, своими чудачествами и претензиями Фаберже кого-то сильно достал! – заявила Анна
– А зачем нужно было напяливать на лицо маску Анубиса? – поинтересовался Чап.
– А зачем нужны кии? – усмехнулась Анна. – Кстати, ты поднимал маску?
– Поднимал.
– И что?
– Сама посмотри. Не бойся, тебя не вывернет наизнанку.
Анна хмуро взглянула на Чапа.
– Порой ты очень галантен с дамой, детектив первого ранга.
– Уж такой я… обходительный.
Анна оставила ремарку Чапа без ответа. Она решительно подошла к тому, кто все это время безмолвно слушал их разговор, и быстро сдвинула с лица Сержа Фаберже маску.
Фрагмент 5
К Анне Карениной Чап чувствовал неожиданную симпатию. Может, это объяснялось его прошлым? О нем он никому не рассказывал. Зачем? Есть детектив первого ранга Чап Орлов, и этого достаточно для нормального функционирования жизни.
Но порой откуда-то из глубины сознания поднимались тревожные воспоминания. Или какие-то их всполохи. Вот бесшабашные бойцы его небольшого отряда успели насытиться и грузно расположились вокруг большого стола, неторопливо доедая остывшую вареную картошку и заедая ее головками лука. Посреди стола возвышается наполовину пустая огромная бутыль мутного самогона.
– Василий Иванович, еще водички? – бодренько спрашивает Петька Исаев, маленький, худенький черномазик, числившийся «бойцом для особенных поручений».
Чап хмуро мотает головой и хрипло бросает: «Циркуль». Для таких надобностей вихрастый боец по прозвищу Вихор завсегда носил в сумке старательно надраенный циркуль. Чапай не любил пользоваться заржавевшими неухоженными инструментами. Вихор расстегивает сумку и быстро подает командиру сверкающий циркуль.
Анка, она же Анна Ивановна, сестра милосердия и отменная пулеметчица, откидывается на спинку стула и слегка пьяным взглядом исподволь наблюдает за Василием Ивановичем.
В дивизию Анка пришла босиком. Василий Иванович дал ей книгу Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери», по ней она мало-помалу обучилась грамоте.
– Виктор – это по-французски значит «победа», – пояснил ей Чапай. – Усекла? Вот научишься читать, будешь воевать за нашу победу грамотным бойцом. Уяснила?
Анка преданно кивнула.
Бойцы отряда понимали, что за напускным равнодушием Анка скрывала глубокие чувства к командиру. Но ни у кого не поворачивался язык подтрунивать над ней по этому поводу или неловко пошутить – Анка слыла девушкой горячей. Могла и за наган схватиться. А против рассерженной бабы и пьяный мужик долго не устоит. Особенно, когда кругом полыхает революция.
Чап роется в кармане и достает в несколько раз сложенную карту. Отодвигает миску с недоеденной картошкой и задумчиво расстилает карту на столе. Петька переворачивает кастрюлю и привычно выкатывает на стол несколько преднамеренно недоеденных картофелин.
Чапай искоса глядит на картофелины и слегка мотает головой. Мол, обойдемся на этот раз без вареных овощей. Петька поспешно сгребает картофелины в кучу и буксирует их в дальний конец стола. Чапай крепко схлопывает брови и тяжелым взглядом упирается в карту.
– Ну, Савелий, рассказывай, где они окопались, – говорит комдив, не поднимая глаз от карты. Циркуль в его руке застыл, словно командир думал, во что бы его воткнуть.
Савелий, мужик из местных, слегка робеет. Ему тоже досталось самогону, но в расслабленное состояние Савелий не впал.
– Дык шатается тут народу всякого взад вперед, – начинает он поспешно и сбивчиво. – Не разберешь. Анархисты, махновцы…
– Вурдалаки, – напоминает ему Чапай и поднимает на мужика внимательный взгляд. – Сказыай.
– Вурдалаки, – торопливо соглашается мужик. – А чего мечутся, сатаны, диву я даюсь! Один намедни шашкой меня рубанул, сукин сын. Ладно, тулуп на мне крепкий был, а то бы до самой кишки секанул. Не сидел бы я с вами нонче.
– Так вурдалаки-то где окопались? В лесу за Богдановкой? – хочет знать Чапай
– Небось там…
– А точно, что ли, не знаешь? Сам говорил, что видел.
– Так, кажись, что видел, а там кто их, сатана, разберет, – мужик вытирает со лба густой пот.
– А сам где живешь теперь?
– Так в Богдановке и живу.
– Ну, ты, мужик, давай, выкладывай, – подступается к нему Петька. – Нечего нам тут Ваньку валять.
– А я и не валяю, – ерепенится Савелий. – Нехай мне делать больше нечего. Говорю, что не знаю, откуда ироды берутся…
В дверь раздался стук.
– Кого там, иить, принесло, – восклицает Петька и тревожно смотрит на дверь.
– Ша! – вскидывает руку Чап. – Не открывать. Давай, Вихор, пройди через сени – тихонечко – и глянь, кого там по ночам носит.
– Есть, Василий Иванович, – Вихор вскакивает на ноги и деловито поправляет шашку.
– Да пистолет не забудь, – напоминает ему Чапай.
Анка строго одергивает пояс с кобурой.
Петька огибает стол и подходит к окну в дальнем темном конце горницы, прислоняет разгоряченный лоб к холодному стеклу:
– Ничего…
Баамс!
Осколки стекла летят во все стороны.
Петька отшатывается назад, но слишком поздно – темный кулак уже врезался в его лицо, и боец летит на пол ясным соколом …
Это было только начало того, что произошло потом.
Фрагмент 6
Анна решительно сдвинула зловещую маску Анубиса с лица жертвы. На щеках убитого чем-то красным – помадой что ли? – кто-то коряво вывел «х… тебе». Несветское обозначение части мужской анатомии на одной щеке, местоимение – на другой.
– Грубо, – скривила губы Анна. Она не любила вульгарных проявлений.
– Зато конкретно, – спокойно произнес Чап.
– Конкретно – это о чем? – Каренина насмешливо воззрилась на коллегу-детектива.
– О послании. Убийца выразился четко и конкретно.
– И что он этим самым нам сообщил – четко и конкретно?
– Смотря, как мы истолкуем его послание, – пустился в объяснения Орлов. – Если буквально, то следует понимать, что указанный орган убийца оставляет жертве, дарует, так сказать, ей, а жизнь ее, наоборот, забирает.
– Оригинально, – хмыкнула Каренина скептически.
– А почему бы и нет? Можно, конечно, истолковать лаконичную надпись так, что, мол, «ни шиша ты не получишь». Что вправе натолкнуть нас на мотив преступления…
– Конкурентные разборки? Чернобур? – поинтересовалась Анна.
Чап пожал плечами.
– А почему бы и нет? Чернобур – конкурент Сержа за доминирование в русском квартале. Нет конкурента – есть доминирование, – Орлов манерно подкрутил свои дерзкие усы.
– Я думаю, Чернобур будет отрицать свою причастность к устранению Фаберже, – заметила Анна. – Если это вообще его рук дело…
– Да, он просто рассмеется.
Самому Чапу было не до смеха, когда он встретился с Чернобуром неделю назад. Люди Чернобура ввели Орлова в огромный зал, освещенный попеременными рядами красных и синих ламп. Сбоку на шестах, укрепленных в полу, раскачивались огромные клети. В них суетились громадные цветные попугаи размером чуть ли не в полчеловека.
Посреди странного помещения на деревянном зеленом армейском ящике из-под снарядов сидел, оперев одну руку на колено, мужчина с иссиня-черными волосами. Выглядел он мрачным и печальным. Его тело в обтягивающем черном трико покрывала простая солдатская шинель. Он повернул к Чапу худое вытянутое лицо с торчащими острыми скулами и смотрел, как Орлов приближался. Половину лица Чернобура заливал красный свет, половину – синий.
– Ба, какие у нас гости, – хрипло вымолвил он. – Не чаял? Но раз так вышло…
– Это ведь твои люди любезно сопроводили меня к тебе, – напомнил Чап. – Тебе от меня что-то нужно?
– Вот что, детектив, давай-ка для начала сыграем партеечку в шахматы, а там уж потолкуем, – Чернобур сделал широкий приглашающий жест. – Это древняя игра, прочищающая сознание не хуже, чем кислая капуста при похмелье.
Хозяин помещения тут же расположил шахматную доску на двух квадратных деревянных ящиках из-под мыла Dove, поставленных один на другой.
– Любая игра должна будоражить игрока, – проговорил Чернобур. – Чем сильнее будоражит – тем лучше игра. Согласен? Чтобы подогреть интерес, я подвел к ящикам провода. И знаешь, для чего?
«Дурью маешься», – хотел сказать Чап, но решил пока промолчать.
Глаза Чернобура зловеще сузились.
– Если ты будешь играть неправильно, командир, баланс фигур на доске окажется нарушенным. Тогда, Орлов, под тобой нечаянно взорвется динамитная шашка. Пуф. Уже интереснее, не правда ли?
– Чрезвычайно, – скупо отозвался Чап.
– Прошу, – Чернобур жестом указал на ящик от снарядов по другую сторону доски. – Начнем. Будем считать это шахматной рулеткой. Нас, русских, всегда отличала склонность к безбашенному азарту. Тебе ли этого не знать?
Разумеется, Чап знал, что такое безбашеная рубка. В Первую мировую и Гражданскую он прошел через многое.
Орлов присел на ящик и косо взглянул на застывших поблизости девушек – двух мулаток в черных трико.
– Они что – разбираются в шахматах? – бросил Чап.
– Нет. Но кое в чем другом разбираются очень хорошо, – усмехнулся Чернобур.
Фрагмент 7
Чап полз по вентиляционной трубе минут десять. Пока не уперся в решетку. Через нее он увидел комнату, а посреди комнаты – стул с высокой красной спинкой. На стуле прямо, не касаясь спинки, вполоборота к Чапу, сидела девушка в длинном черном платье. Бросался в глаза откровенно соблазнительный боковой разрез на ее платье. Девушка сидела на стуле отрешенно, точно полностью погруженная в свои мысли.
Чап ногой выбил решетку люка, металл с грохотом рухнул вниз. Девушка даже не повернула голову, лишь слегка вздрогнула. Чап спрыгнул вниз.
– Привет, – сказал детектив.
Анна ему не ответила.
«Значит, так», – подумал Чап и произнес, пожав плечами:
– Хорошо.
Девушка по-прежнему берегла слова.
– Разговор не получается, – вымолвил Чап. – Ты как в рот воды набрала, Анна. Или, может, у тебя во рту что-то другое. А, Каренина? Что-то другое?..
«Черт! – яркая молния прочертила сознание Чапа. – А если у нее во рту и впрямь что-то другое!»
Он наклонился к девушке. Ее губы были плотно сжаты. Взгляд невидящий, замутненный. Накачали что ли чем-то? Осторожно Орлов приподнял пальцем верхнюю губу Карениной. Холодная, онемевшая. Так и есть – зубы девушки плотно сжимали тонкую металлическую пластинку.
«Она заминирована, – понял Чап. – Какой же я недогляд! А где взрывчатка?» Он тут же понял: Анна сидит на ней! Плохо дело. Чап помедлил, размышляя.
Очень, очень осторожно он слегка наклонил корпус девушки вперед. Она начала падать. Чап подхватил Анну и увидел под ней взрывчатку. Проводок тянулся от заряда и уходил под одежду девушки. Чап взял на себя нескромность откинуть подол платья и обнаружил, что провод обмотан вокруг бедер девушки, дальше он нырял под черные ажурные трусики и под одеждой поднимался вверх. Бережно наклонив девушку еще немного вперед, Чап деликатно поддел провод ножом.
Все, перерезал! Орлов медленно опустил Каренину на пол. Теперь можно и разжать Анне рот. Не тут-то было. Спазм намертво свел ее уста. «Ничего, – подумал Чап, – отойдет. Главное, теперь не взлетит на воздух. Руки бы обломать тому садисту, что придумал такой аттракцион. Обломаю».
Чап бережно поднял Анну на руки и двинулся со своей ношей к двери.
Фрагмент 8
Чернобур предоставил себе право играть белыми. Он двинул пешку на е4. Чап немного подумал и переместил свою пешку на с5. Чернобур довольно улыбнулся и шагнул конем на f3. Чап ответил пешкой на d6.
Явно складывался классический вариант сицилианской защиты.
Чап стремглав привстал, метнулся в сторону и перекатился несколько раз по полу. В следующую секунду грянул взрыв. Ящик, где сидел Чап, и шахматную доску разнесло в щепки. Затейливым образом черный конь завертелся в воздухе, описал несколько кульбитов и затем стукнулся о пол. Попугаи в клетках истошно завопили, каждый свое.
Чернобур отлетел назад и распластался на спине. Шинель на нем в нескольких местах дымилась. К Чапу бросились поджарые мулатки – телохранительницы Чернобура. Одну из них Чап сумел ударить в прыжке ногой в грудь. Воительница полетела назад к своему хозяину. Вторая мулатка попыталась достать Орлова серией быстрых ударов. Чапу пришлось отпрянуть в сторону.
Детектив схватился за клетку с попугаем и резко толкнул ее на противницe. Мулатка едва ли не обняла клетку и на секунду почти повисла на ней – с попугаем, дико вопящим прямо у нее перед носом. Чап ударил в клетку ногой, и та сотрясла ребра наемницы.
Чернобур привстал с пола.
– Довольно, – произнес он. – Детектив, не кипятись. Я не привязывал гранату к Карениной. У тебя не должно быть ко мне никаких предъяв.
– Шах и мат, – объявил Чап. – Похоже, ты продулся в свою шахматную рулетку. Фарт сегодня не на твоей стороне.
– Ай-яй-яй, сколько суеты, – поцокал языком Чернобур и поднялся на ноги. Его шинель продолжала дымиться. – А ведь я хотел сделать тебе интересное предложение.
– Думаешь, оно меня заинтересует?
– А почему нет? Поквитайся с Фаберже. Ведь это он гнусно надругался над Анной. А я тебя дополнительно щедро вознагражу. И все останутся довольны.
– Кроме Фаберже, – заметил Чап.
Чернобур кивнул и осклабился в усмешке.