Павел Александрович Зайцев
Она. Проклятие

Глава четвертая
Те далекие дни

– Кира. Вставай!

Я ходила уже одетая в свою одежду из угла в угол в напряженном состоянии.

– Что? Но будильник…

Раздался мелодичный нарастающий звук.

– Одевайся. Я приняла решение.

Через полчаса мы уже были у метро.

– Что за спешка?

– Мы едем ко мне.

– Как? Но нам к первой паре.

– Ты это серьезно? Я думала, ты хочешь узнать все про меня. Кто я.

Кира распахнула глаза и чуть заметно кивнула.

Выйдя из метро, я направилась к Пушкинскому мосту. Кира следовала за мной молча, не отставая. Когда мы стали подниматься по мосту она заговорила.

– А разве ты не на набережной живешь?

– Именно.

Оказавшись, с другой стороны, я взяла курс к Елизаветинскому пруду. День выдался серый, что и не удивительно для октября. Дождя на улице не было и это уже радовало. В такое раннее время набережная была пустая. Пустая глухая тишина. Она была во всем. В кроне деревьев и пожухлой траве. В воздухе. Лишь изредко тишина сокрушалась шагами пробегающих людей.

– Я надеюсь, ты сильная. Выдержишь мой рассказ и не сочтешь меня безумной, – с иронией в голосе и с лживой улыбкой произнесла я.

– Тогда мы обе безумны. Прогуливаем пары, причем те, по которым экзамены.

Я остановилась.

– Учеба не самое главное. Для меня она вообще не имеет смысла. Кира, если хочешь, возвращайся. Успеешь еще на пары.

– А как же рассказ о тебе? Испугалась?

Я посмотрела на нее так, будто Кира бросила мне вызов. Возможно, так и было. Единственное, о чем я боялась, это ее реакции. За столько времени у меня появился человек, который хочет дружить со мной. Я больше не одинока и может, в таком ключе я быстрее все решу. Я перемещаюсь по эпохам скачками, а она твердо идет изо дня в день.

– Ладно. Пройдем еще немного.

Я потерялась внутри себя.

«С чего же начать?» – через пару минут я решилась.

– Я проклята Кира. И этому проклятию уже не один век.

Кира остановилась как вкопанная и распахнула глаза.

Я решила продолжить после того, как она пару раз проморгалась.

– Я родилась задолго до тебя. В одна тысяча семьсот восемьдесят четвертом. На тот момент я была долгожданным ребенком. Вот только мое появление и таящаяся во мне сила несла всем угрозу. Это увидела одна ведьма. Она предсказала, что я как полуденный свет ослеплю всех, имеющих магические способности, тем самым выжгу у них эти силы. Кара будет как Страшный суд, но он будет при жизни и вестись только над людьми, в чьих венах течет магия. К этому будут вести знаки. И самый главный был тот, что я родилась двадцать девятого февраля. В високосный год. Уже тогда были поверья, что этот год несет в себе повышенное число смертности. Мои родители жили тогда вблизи Москвы. Среди обычного народа. Только вот среди него были и знахари, и шептуны, и ведьмы. Мои родители имели способности знахарства, а моя прабабка, по материнской линии, была самой уважаемой среди них. К ней обращались многие, и даже приезжие из самой столицы. Вот только совладать, устранить она не смогла это предсказание. На одном из собраний было принято решение убить меня до моего рождения. Но родители не могли допустить этого. Они бежали. Так как у мамы был уже большой срок, они затерялись в шумной жизни столицы. После моего рождения они покинули страну. Перебрались в Париж. Прожив почти пять лет во Франции, мы вернулись. Да и не так уж там было спокойно в то время, в революцию.

Я росла. Во мне росла и моя сила. К шести годам я уже обладала даром ясновидения и управлением стихиями…

Тут-то я и вспомнила тот инцидент, с тем парнем. Тогда и он, и Саша оставались сухими, а ведь в тот день был дождь.

Не отводя взгляд, я продолжала смотреть на Сашу. Выражение ее лица изменилось, погрустнело. Внутри меня что-то защемило. Где-то подсознательно я начала осознавать что-то недоброе.

– Меня стало сложнее укрывать. Магия пропитывала все. Нас нашли, и я разом лишилась тех, кто ради меня бросил все. Стали врагами для всех лишь потому, что решили сохранить меня. Бросить вызов судьбе, и даже несмотря на то, что и сами в себе таили магию и могли погибнуть от меня.

Тут я почувствовала на своем плече руку. Теплую и нежную. Я посмотрела на Киру. Она стояла рядом. Ее губы дрожали.

– Мне очень жаль. Жаль, что ты присутствовала и все видела.

– Они могли и меня убить, но меня спас пожар. Дом, в котором мы жили и прятались, вспыхнул и уже через несколько минут был объят пламенем. Меня спасла двоюродная сестра отца. Она вывела меня из огня и забрала к себе. Чтобы не накликать и на себя беду она сокрыла меня ото всех. На третий Високосный год со дня моего рождения она запечатала мои силы. Она была искусной ведьмой. Хитрой, коварной. Мне порой казалось, да и сейчас, она не любила меня и вовсе. Конечно, она обучала меня. Учила контролировать силы. Только вот ее заклятие не продержалось долго. В следующий Високосный год моя магия вернулась ко мне. Кроме того, она восполнилась. Я могла увидеть через прикосновение к предмету или человеку его прошлое, то, что происходило с ним и окружало его в какой-то момент его бытия. Кроме этого, я имела контроль и манипуляцию над предметами с помощью психического воздействия над ними. Такими силами обладала редкая ведьма, да и то, за годы практики и уж никак не в двенадцать лет. Сама Агнесса вскоре стала избегать меня. Тетя стала пропадать на собраниях. По ее словам, ей нужно было знать обо всех решениях, принятых на них. Я очень часто оставалась одна.

Я подошла к бордюру, что отделял зону пешеходов от Москвы – реки. Запах воды сулил прохладой, а ее гладь была серой и неподвижной. Потом повернулась спиной к ней и устремила взгляд на Летний домик.

– Я любила проводить время в имении Демидова. В его ботаническом саду. В окружении самых разных растений. Здесь открывался, да и сейчас очень красивый вид. Спокойный. Несуетной. Я тогда даже и подумать не могла, что буду привязана к этому месту.

– Это, в каком смысле? – раздался голос Киры. Своими звонкими переливами он отогнал ту меланхолию, что накрыла меня.

– Совет принял решение избавиться от меня. Непонимание моих сил стала угрозой. Изначально они решили, что я не выжила, но когда активность моих сил появилась, то они сразу вычислили меня. Скрывать Агнесса больше меня не могла, и она покинула наш дом, чтобы не причинить вред своей семье. Уже пришел новый век. И в первый Високосный год нового века было принято решение касаемо меня. Меня схватили. Кроме того, на меня еще и повесили смерти своих близких, плохой урожай и гибель скота… Я никогда не забуду тот день. День летнего солнцестояния. Меня связали и притащили в место для всеобщих сборов. Тысяча глаз выкрикивала мне в лицо свои проклятия. Я ощутила жар. Жар всего тела. Мне казалось, что я стою в пламени огня. От воздействия сил заклятия я потеряла сознание и рухнула на землю. Когда я пришла в чувства, меня одолела паника. Я лежала в очень узком непонятном месте со стеклянной крышкой. В гробу. Выбравшись из него, я не понимала ничего. Не узнавала не место, не осознавала того, что произошло. Оказавшись на улице, я поняла, что моим склепом стала постройка, никогда мною не виданная. Она была на территории Нескучного. С годами я узнала, что это Летний домик графа Орлова и моя усыпальница. Но в тот момент единственное, что я понимала, это то, что нужно бежать и по инерции я побежала к дому, в котором жила последние годы. К дому Агнессы. На месте я увидела лишь руины. Жизни там не было уже несколько лет. Тот год был самым страшным. Непонимание. Безысходность. Я бродила в поисках ответов, но натыкалась на закрытые двери и новые лица. Страх в глазах и боль в груди от непонимания происходящего. Я не понимала, что делать. А потом случился он. Страшный пожар. Москва была объята пламенем. По улицам как шакалы бродили войска Наполеона. В поисках трофеев и уцелевшего. Я вновь бродила по улицам и попалась на глаза двум вольтижерам, вооруженным ружьями со штыками. Я, не теряясь, побежала прочь. Но разве убежишь от пуль? Один крикнул в след и нажал на курок. Обернувшись, я увидела, как и второй спускает курок своего ружья. Только вот в отличие от предыдущей, пуля остановилась в нескольких сантиметров от меня. Застыв на мгновение, она упала к ногам. Я оттолкнула их жестом руки и в ярости и испуге сделала так, чтобы их накрыла крыша горящего дома. Просто, взглядом. В тот момент я поняла, насколько сильна и, кроме того, бессмертна. – от переполняемых меня эмоций и от моего рассказа, я и не заметила, что из глаз по лицу бегут полоской слезы.

– Что за ужас… – тихо проговорила Кира.

Я ухмыльнулась.

– Ну хоть что-то, я… – но договорить у меня не получилась. Я увидела, как на белоснежной коже лица девушки появляются черноватые полосы. Кира шмыгнула носом и подошла вплотную ко мне. К горлу подкатил ком. Я не знала, что сказать. Я вообще не знала, как она отреагирует. Кроме того, она не убежала сразу и продолжая рассказывать я не думала, что и как дальше.

– Пойдем. Я все же вела тебя сюда с конкретной целью. Хочу показать тебе то место, где я прибывала не в Високосный год.

– Что ты этим хочешь сказать? – задав вопрос, Кира и не думала останавливаться. Слегка встревоженно, но ступая, нога в ногу, она шла за мной.

– Извращенное проклятие. Тот день, когда я решила, что меня хотят убить, был днем летнего солнцестояния. День с самой короткой ночью в году. Торжество Великого Света. Только для меня этот день стал кромешной Тьмой. В день, когда сны и реальность смешиваются между собою, я заснула. С использованием великой Магии и великой Силы, как говорят древние писания, они использовали данное время для усиления чар. После этого я каждый Високосный год просыпаюсь в день летнего солнцестояния и снова проваливаюсь в сон на четыре года в день зимнего солнцестояния.

Мы прошли мимо Екатерининского пруда и поднялись к фасаду здания Летнего домика.

Я уже была тут и раньше, но сегодня, все было по-другому. Воздух был переполнен волнением, и я содрогалась от каждого шороха и шума вблизи дома. Его классический итальянский стиль относился к той эпохе, о которой так много знала Саша. Фасад с балконами, украшенными ажурными коваными решетками, сильно выступающие пилястры, на углах главного объема и ризалитов, вносивших разнообразие в пространственную организацию фасада с белокаменными коринфскими колоннами, придавали ему величественность и строгость линий той эпохи. По обе стороны от входа располагались чугунные вазы Демидовского литья.

– Ты так и будешь рассматривать дом? Как будто не была тут ни разу. Идем, – проговорила я и направилась к входу.

Положив руку на рукоять ручки, я секунду помедлила. Затем выдохнула и проговорила: – Aperta et currere (открой и запусти, – перевод с латыни).

Раздался чуть слышный щелчок. Не выпуская из руки ручку, я посмотрела на Киру, которая скептически смотрела на меня. Затем я повела рукоять и открыла дверь.

– О боже. Сейчас я окажусь внутри? – на эмоциях пролепетала она и подбежала ко мне.

– Держись меня и не такое увидишь.

Она подошла и взяла меня за руку.

– Эм. Я не в буквальном смысле.

Оказавшись внутри, я почувствовала запах того времени. Мягкий и терпкий одновременно. Так обычно пахнут старинные книги, и можно было бы подумать, что здесь они повсюду. Белоснежные стены и в тон им двойные двери. Большое количество дверей, по всей вероятности, ведущие в комнаты. Среди них я увидела неприметно стоящий пустой книжный стеллаж, сливающийся с окружающимся пространством. Мы стояли в пустом и просторном зале. Впереди была сложная стеклянная перегородка. За ее необычной формой скрывался стул, одиноко стоящий посередине. Сделав несколько шагов, я заглянула в открытые двери. Предо мной открылась залитая утренним светом веранда. Рядом с окнами стояло пианино, но подойти и пройтись по клавишам я не решилась.

– Пойдем, – проговорила Саша, – Что покажу.

Она подошла к дверям и распахнула их. Стоило Саше поменять свое местоположение я увидела то, что пропустила, входя в Летний. Две белые деревянные лошадки, стоящие по обе стороны от главного входа, устремляли свой взор в стены, и будто не было для них этой преграды, а лишь простор полей, свобода. Но они замерли. Замерли в ожидании своих всадников из тех детских грез, которые наверняка проносились со звонкими голосами тут раньше. Я подошла к подруге и увидела лестницу, скрывающуюся до этого за дверями. Красные ковровые ступени и миндального цвета извивающиеся полукругом перила вели нас на второй этаж. Подымаясь по ним, я провела пальцами по полосатым бордовым бумажным обоям уже выцветшим, но все равно, гордо ведущим вверх. И на выходе снова полоска, но уже от пола и до потолка, потемневшего бежевого цвета чередующаяся с более светлой. Арочная ниша и в ней ставшие привычными двойные двери. Уже открытые и приглашающие смотрящих пройти и занять свои места на стульях, стоящих справа от входа. По телу пробежала холодная дрожь. Это помещение отличалось от остальных пугающей тишиной и холодной залитостью утреннего света, что разливался по блестящему полу серой лужей. Как и на первом этаже тут были повсюду стеклянные двери, заменяющие окна. Но даже от этого комната не выигрывала, а настораживала, и внутрь проходить у меня не возникало желания. Переборов все возникшие страхи я все же прошла. Оказавшись внутри, я поняла первую причину такой мрачной обстановки. Обои, изумрудного цвета. Имеющие более широкий шаг полоски. Кроме этого, зеркальные панели в золоченых рамах. Они были по обе стороны от входа, который уже располагался в прямоугольной нише и занимали треть двух других стен. Зеркала пополам разделяли перекладины, которые проходили по всем стенам, пропуская лишь проемы, идущие в комнаты. Но вот центральные три двери, выходящие на балкон, к моему удивлению, они все же закрывали. Помещение походило на балетный класс, который может таковым и был. Я всматривалась в наши отражения и пустоту, что также захватывали зеркала.

– Готова увидеть мое ложе?

Кира потерянным взглядом посмотрела на меня. Долику секунды и он стал встревоженным, но, несмотря на это, она кивнула.

– Omnia, quae abscondita est, pateat (Все, что скрыто, стань открытым, – перевод с латыни). – Прошептала я.

В метре от Саши появился гроб.

Мои глаза распахнулись от испуга и удивления. Я пошатнулась. Он был необычен. Хрупкость стекла и холод металлического каркаса и все это скрывало ее. Сашу. Из глаз, как из пробитой платины, полились слезы.

– Кира?

Тишина.

– Кира? – произнесла я уже протяжно, – С тобой все в порядке?

Девушка посмотрела на меня и через секунду уже стиснула в объятиях.

– Я не могу поверить глазам, – дрожащим голосом произнесла она, – Не могу поверить.

– Вчера вечером, ты сказала одну вещь. И это было правильно. Ничего не сливается с реальностью. Просто ты должна теперь принять и тот факт, что есть и иной мир. Он протекает рядом с твоим. Переплетается и размывается. И понять то, что я принадлежу иному миру, как ты этому.

Она посмотрела мне в глаза. К горлу подкатил ком.

– Ты лежала в нем?

– Да. Безвылазно три года, а на четвертый, просыпалась в день летнего солнцестояния. И в этот же Високосный год, снова возвращалась сюда. В созданную для меня усыпальницу. В свой гроб. Я выявила это событие. Каждый раз в день зимнего солнцестояния я перестаю бодрствовать и снова засыпаю. Сокрытая и защищенная ото всех, кто здесь появлялся и еще появится. Беспробудно спящая и ждущая своего года.

– То есть, через пару месяцев ты.… Ах… – Кира умолкла.

– Вот поэтому я и пытаюсь узнать все, что связано с проклятием, чтобы разорвать его.

– Аа, – Кира вскрикнула от испуга. Она подошла к гробу, чтобы посмотреть сквозь стекло крышки, но в этот миг он растворился.

– Что произошло? Я не виновата, – поспешила она с оправданиями.

– Это и не ты. Я не могу долго удерживать магию. Я ведь его сделала видимым для тебя. К сожалению, я не могу использовать магию в полной мере. С ней что-то не так. Очевидно, она запечатана проклятием, чтобы я не смогла его снять, – мой голос поник на последнем слове. – Черт! Да тут еще сколько всего. Проблемы с жильем. С учебой.

Кира подскочила ко мне.

– Но ты же теперь не одна, – она взяла меня за руки и продолжила, – Я тебе помогу, чем смогу.

Глава пятая
Тот, кто наблюдает за мной

Через час мы уже сидели у Киры на кухне, и пили чай. Светлана Анатольевна, гремя посудой, готовила свои кулинарные шедевры.

– Мама, мы в комнату, – проговорила Кира и кивнула мне. После чего мы, встали из-за стола и ушли.

Уже в комнате, расположившись на ковре, мы думали каждая о своем, в полнейшей тишине и с отрешенными взглядами.

– А кто тот парень? Ну, помнишь… – нарушив тишину, спросила Кира.

– Он колдун. И довольно сильный. Я в том плане, что его сила передаваемая. Потомок не одного поколения.

– Он связан с тобой?

Задав очередной вопрос, Кира встала с пола, подошла к ноутбуку и включила музыку.

– Ты не против?

Не-а, – поспешила я с ответом, замотав головой, – Приятный голос. Нежный и… Богатый голосовой диапазон.

– Моя любимая певица, Бритни Спирс.

Я улыбнулась.

– Так мы к тому же сможем спокойно разговаривать. Мои родители не подслушивают. Ты не подумай. Так просто будет легче обсуждать сверхъестественное, – последнее слова Кира произнесла, помедлив и слегка понизив голос.

– И так. Мы говорили про парня. Очевидно, он как-то связан со мной. Я уже второй раз его отслеживаю за восемь лет. Черт! Мне не хватает времени, и я собираю все по крупицам в прямом смысле слова. Его энергетика принадлежит семисотому столетию. Я это чувствую.

– Как ты наткнулась на него?

– Оо. Я увидела его сразу, как открыла глаза в очередной Високосный год. Это был двухтысячный год. Начало нового века. Открыв глаза, я увидела через пелену пыли силуэт. Он стоял неподвижно и смотрел на меня. Затем рукой он провел по стеклу, тем самым улучшил мне видимость. Заметив мои открытые глаза, он дернулся. Я приоткрыла крышку гроба. Сев, развернула корпус в его направлении. Он стоял уже в проеме и держал рукой торец двери. Вот тогда-то я и увидела и его и его татуировку. Секунда и он уже скрылся за дверью. Только вот мне хватило времени рассмотреть круг и набор символов по кругу и внутри на его правой руке. Еще один момент. Он видел меня. Будто ждал, когда я проснусь.

– Но это ведь невозможно? Ты сама говорила, что сокрыта ото всех.

– Вот поэтому я и выслеживаю его. Он точно что-то знает.

– А как выслеживаешь?

– С помощью карты и свечей. Магия поиска. На это моих сил хватает. Я имею в виду на подобные мелочи. До этого я нашла его в стенах МАРХИ. Теперь поиск указал на новый ВУЗ. А это значит, что мальчик тоже бессмертный. Только вот моя магия запечатана, а он пользуется своей очень уверенно и активно.

– Ого.

– Что?

– Это как в «Сумерках». Вечный ученик. В нашем случае студент.

Я многозначительно посмотрела на Киру.

– Серия романов Стефани Майер про вампиров.

Я улыбнулась, но ничего не сказала.

– Я завтра хочу прошвырнуться по магазинам. Ты со мной?

– А как же пары?

– У меня веская причина. Мне нужны большие свечи и куча разной разноты, для ритуалов.

– Оу, – выдохнула Кира. – Это круто, но я пойду на пары. Кто-то должен же писать лекции, чтоб потом двоим, готовиться можно было.

Я снова улыбнулась.

– После покупок, я к тебе присоединюсь.

– Договорились, – с широкой улыбкой ответила Кира.

Раздался стук в дверь, за которым последовал голос Кириной мамы.

– Девочки. К столу.

С утра все шло по запланированному маршруту. Кира вышла на станции метро, от которой ходил автобус до ВУЗа, а я поехала дальше, до Новокузнецкой. Выйдя из подземки, я направилась по трамвайным путям к эзотерическому магазину «Путь к себе». Я наткнулась на него в этом году. Он является кладезем разных штучек. От различных статуэток и благовоний, до специализированной литературы и все различных трав. Спустившись на цокольный этаж, я оказалась на небольшой площадке, от которой расходились тропы, разветвленные по всему магазину. Кружа и огибая стеллажи, они соединялись или расходились в еще одни дорожки. Покупателей в магазинчике практически не было. Не считая уже расплатившегося на кассе мужчины и направившегося к выходу, и в разных точках зала стоящих девушек. Одна, платиновая блондинка с вьющимися волосами. Черное мешковатое пальто скрывало очертания ее фигуры. Образ заканчивался фиолетовыми эластичными колготками и черными полусапожками на танкетке. Блондинка стояла около стеллажа с ароматическими палочками и усердно выбирала запах, поднося коробочки к своему прямому носику. Другая девушка была старше предыдущей. Она была с рыжей копной волос, собранных на макушке головы. Облачена в серого цвета водолазку. Поверх которой одета жилетка цвета хаки. Коричневые джинсы и черные сапоги. Эта девушка крутилась возле статуэток. Как и в прошлый раз, в зале сидели женщины. Тарологи и астролог. Забавно. С клиентами они делают умные и отстраненные выражения лиц, а в их отсутствие говорят о семье и детях. Все происходит так открыто и не понятно мне. Только что удивляться? Это же другая эпоха. Тут не устраивают суды и не сжигают тех, кто занимается вещами, не понятными другим, противоестественными. Я не стала бродить по магазину, а сразу подошла к стеллажу со свечами. Достав из рюкзака пакет, я положила в него пять больших белых свечей. В высоту они не превышали пятнадцати сантиметров и пяти, в диаметр. Пройдя на кассу, я увидела за ее стойкой невысокую красноволосую девушку. У нее были милые черты лица и россыпь веснушек на нем. На ней была рубашка с орнаментами теплых тонов и плотного материала, грязного пошива, юбка в пол. Она игриво улыбнулась и протянула руки к пакету.

– Что-то еще?

– Нет, спасибо. Рассчитайте.

Пока она вынимала свечи и вертела их в руках, я увидела на ее столе колоду карт Таро.

– Я могу посмотреть?

– Конечно да! Здесь все для покупателя, – снова произнесла она с улыбкой.

Я взяла пачку и вынула из нее карты. Кирпичного потертого цвета рубашка была исчерчена золотыми полосками хаотичной направленности. Я стала перемешивать колоду.

«Покажите мне, что ждет меня».

Я перевернула рубашку карты и мои глаза распахнулись. Тринадцатый аркан. Я отслонилась назад, но врезалась в преграду. Карты вылетели из рук.

– Простите, – произнесла я.

– Ничего страшного, – мелодичный и спокойный голос раздался совсем близко.

Я нагнулась и стала собирать карты. При этом из головы не выходила одна. Сгорбившийся скелет оперевшись на свою косу так и стоял в глазах. Боковым взглядом я увидела, что мне на помощь пришла та блондинка в мешковатом пальто. По всей вероятности, в нее я и врезалась. Она взяла со стола коробку и стала укладывать в нее карты.

– Вот, – подняв последнюю, я протянула ей все остальные.

– Спасибо, – с улыбкой произнесла она.

– Ээ. Это были ваши, да?

– Еще нет. Но непременно скоро будут.

Девушка за кассовой стойкой в недоумение посмотрела на нас.

– Одна тысяча семьдесят пять, – в итоге произнесла она.

– Вот. Возьмите, – я протянула ей деньги, – Сдачи не надо.

Закинув пакет со свечами и чек в рюкзак, я повернулась к девушке.

– Еще раз прошу прощения.

Выбежав из магазина, я устремилась в сторону метро. В реальность меня привел звук звонка моего телефона.

– Да.

На другом конце линии связи слышались шорохи и скрежеты.

– Кира?

– Саша! Что я тебе сейчас расскажу. Я сегодня на психологии видела нашего парня. Ну, того, с татуировкой.

Мое сердце усилило ритм. Выходнув я спросила: – Надеюсь, тебя он не видел?

– Нет. Не переживай. Он сидел за шесть рядов от меня. Почти возле препода, а я левее, возле двери. Я сидела в компании девиц из «Сервиса и Туризма». Они мне сказали, что он учится на юридическом факультете. Со звонком я покинула актовый зал. Ты еще долго там?

– Не ищи с ним контакт. Я уже еду.

Вбежав в ВУЗ, я нашла Киру на первом этаже возле гардеробной. Уже вовсю шла вторая пара. Увидев меня, Кира привстала с диванчика и подошла ко мне. Как только она оказалась в шаговой доступности я потянулась и заключила ее в объятия.

– Он тебя не заметил? – отслонившись, поинтересовалась я.

– Нет, – растерянно ответила Кира.

– Что у нас там идет?

– «Цветоведение и колористика».

Я подошла к расписанию.

– Подожди. У юристов нет совместной психологии с нами. У них вообще нет сегодня психологии.

Кира уставилась в расписание.

– С нами занимаются только туристы.

– Именно.

– Отсюда следует, что он следил за тобой.

Кира недоумевающим взглядом посмотрела на меня.

– Но как? Я сидела сзади него. Он ни разу не повернулся за всю лекцию.

– Кира, – произнесла я протяжным голосом, – Ты видно забываешь, что он колдун. Ему и не нужно вертеться, чтобы наблюдать.

– Оу.

– Уходим. На сегодня, учений, хватит!