Павел Александрович Новиков
Полное собрание сочинений. Том 5
Предисловие
Реинкарнация писательства после затяжного многолетнего периода отсутствия оного. Исток создания данных сценариев в ничего-не-делании на работе (для убиения рабочего времени), чему были свои причины и в контексте самих сценариев они не интересны. Тем не менее, делать было нечего и как-то в очередной раз, почитывая интернет, набрёл я на сценарии начинающих сценаристов. Очень меня впечатлило. В плохом смысле этого выражения. Такая скукота, настолько ни-о-чём, так (…) написано, что подумалось мне внезапно: «Чем я хуже? Хуже-то уже и не напишешь. А так и себя проверю, и время убью, а если повезёт, то и киношку вдруг снимут…» В общем, совпало всё. И так как наивность – моё второе имя, а писание в стол – моё кредо, то почему бы и нет? На том и порешилось.
Тут же стал я думать идеи. Изначально, дабы охватить потенциальную аудиторию с обоих флангов, поставил я себе задачу написания сценариев с одной стороны для массового зрителя, а с другой стороны – «кино не для всех»; арт-хаус, если угодно. Соответственно, были задуманы три сценария от первой категории: «Наследие», «Проводник: долгая дорогая» и «Охотник». От второй категории, т.е. классический арт-хаус, были придуманы «Немного странное дело», «Простая жизнь: от и до» и «Один день». Последний сценарий в данный итоговый сборник не вошёл, т.к. во-первых избыточно личное, а во-вторых не очень-то оно и получилось. В итоге, ощущение, как будто автор замахнулся, да не смог, а потому и ну его. Остаётся те самые пять сценариев: три для массового зрителя и два арт-хауса.
Следует уточнить, что указанная дихотомия условная. То, что я называю «для массового зрителя» очень даже можно счесть арт-хаусом, тут уж как подать («снять») и как посмотреть. В среднем же – на стыке массового и авторского, чему в истории кинематографа есть примеры, но, по моему скромному мнению, таких примеров очень немного, а посему мне уже гордо и радостно. Арт-хаус же у меня в самом классическом понимании; ещё той старой доброй школы без кровищи, «смысло-бреда» и обилия порнухи.
В качестве предисловия отмечу ещё следующее: в данном сборнике, для интереса читателя, удалены логлайн, синопсис и хронометраж. Первые две обязательных составляющих сценария убраны для сохранения интриги (чтобы было ну совсем как кино смотришь), а хронометраж – просто потому что на кой он читателю? В остальном ничего нигде не менялось; как писалось-предлагалось, так оно и есть. В общем, приятного «просмотра»!
Немного странное дело
Детектив в духе арт-хауса.
Общие положения
Стиль
Стилистически фильм относится к категории детективов, но по причине «странности» расследуемого дела его нельзя назвать собственно детективом. Это скорее арт-хаус на почве детектива. Отсюда и требования к восприятию фильма. Кино размеренное, даже немного чопорное, монотонное; здесь нет всплеска эмоций, апогея, драматичной развязки… (в понимании детектива). Всё в подтексте, а на виду – плавное перетекание сцен, небольшая затянутость, тишина и спокойствие.
Длительность
В связи с всё той же монотонностью и построением сюжета исключительно на диалогах, длительность считается исходя из длительности игры одной страницы текста (порядка 2…3 минуты). Таким образом, общая длительность фильма должна составить около 100…130 минут.
Перетекание сцен
Для поддержания вышеуказанной размеренности предполагается использование (местами) незаметных переходов одной сцены в другую. Подразумевается, что есть некая сценка (кадр), являющаяся одновременно концом одной сцены и началом другой. Например, герой разговаривает с персоной А, задумывается (лицо героя крупным планом), поворачивается обратно к собеседнику, другой ракурс, разговор продолжается уже с персоной Б. Где имеют место быть данные переходы – указано ниже по тексту.
Смирновы и Алексей
Смирновы – это семья жертв и подозреваемых одновременно. Большая богатая семья, живущая в большом особняке в элитном районе. Особенность представителей данного семейства – они очень добрые, воспитанные и открытые. По поведению – как лучшие аристократы, сошедшие со страниц романов Толстого или Достоевского, со всеми их манерами, воспитанностью, учтивостью и особенностями построения речи. Алексей, хоть он и не Смирнов, точно такой же. В этом заключается необычность диалогов и сцен в целом: словно кино о 19 веке, в духе экранизации «Братьев Карамазовых». Такое поведение героев обязательно и нужно ещё и по следующей причине:
Противопоставление
Смирновы и Алексей – как «пришельцы» из позапрошлого века, их поведение и мораль давно устарели. И они добрые, любвеобильные, открытые. Они положительные. И есть Даниил (следователь) с его начальником: они обычные, из нашего времени. Самые обыкновенные представители современного поколения с налётом поведения представителей силовых структур. Они тоже хорошие, но они не такие, как положительные Смирновы и Алексей, а значит они отрицательные. Это должно неявно, подтекстом, противопоставляться. Только ближе к концу Даниил меняется и становится более положительным. В этом противопоставлении, в контексте поведения a-la 19 век и a-la наше время, в изменении Даниила, заключается весь смысл.
Действующие лица
Даниил Сергеевич (Д)*
Главный герой. Следователь местного отделения полиции. Мужчина, крепкий (но не «шкаф»), высокий, с короткой стрижкой, чуть старше 30 лет. В поведении очень жёсткий, уверенный в себе, не привык считаться с чужим мнением: в разговоре часто обрезает собеседника на полуслове, если его речь кажется не интересной. Ответственный, всегда пытается докопаться до сути дела, а потому умеет хитрить и выводить на чистую воду. Уважает только начальство и то только по причине всё той же ответственности и, соответственно, субординации. Немногословный, улыбается крайне редко и то такое выражение лица больше похоже на ухмылку, чем на открытую улыбку. В общем, приятной личностью, а тем более приятным собеседником, его не назовёшь. Со временем, разбираясь с нижеописанным делом, Даниил меняется: он начинает прислушиваться к чужим словам и чувствам, становится более добрым и отзывчивым, что, в частности, проявляется в манере его разговора. Хотя и после этих изменений Даниилу ещё далеко до «добряка»: просто человек становится скромнее и больше думает о других, а не только о себе и своих делах.
Константин (К)
Непосредственный начальник Даниила Сергеевича. Спокойный, обстоятельный, довольно жёсткий, но в то же время и добрый, подполковник, с большим опытом работы и пользующийся авторитетом у коллег. Знает множество случаев из практики, которые всегда приводит в пример, а потому всегда может подсказать в трудных ситуациях. Внешне – обычный офицер полиции в возрасте 50…60 лет: строгое выражение лица, немалый вес (но не толстый), большой живот.
Алексей (А)
Обвиняемый по делу об убийстве жены. Худощавый мужчина, около 30 лет, скромный, замкнутый, вежливый и учтивый, неуверенный в себе. Алексей всегда сутулится, на допросах почти всегда смотрит в пол.
Владимир Иванович (В)
Отец семейства Смирновых. В меру тучный мужчина, около 50 лет, но выглядит ещё хорошо. Носит аккуратную, но довольно окладистую, бороду. Взгляд у него всегда добрый, часто улыбается; неизвестно, как он может выглядеть, когда злится. Даже когда он расстроен, улыбка всё равно хоть немного, да остаётся. Общительный, можно даже сказать – балабол и сплетник, но нудным его назвать нельзя. В разговоре всегда смотрит в глаза, учтив; производит впечатление очень открытого и доброго человека.
Елизавета Павловна (Е)
Жена Владимира Ивановича. Очень опрятная женщина, чуть моложе 50 лет, но выглядит не более, чем на сорок. Хотя обстоятельства жизни в последнее время её сильно подкосили: излишняя худощавость, синяки под глазами, грустный взгляд. Но всё равно за всем этим просвечивается настоящая женщина, воспитанная в лучшем духе аристократизма. Елизавета говорит размеренно, с дежурной аристократической улыбкой; она всегда может поддержать разговор и улыбнуться в нужный момент, даже если на душе у неё скребут кошки. Елизавету нельзя назвать жёсткой или сильной женщиной, но хоть как-то обидеть её или перечить – язык не поворачивается.
Антон (А)
Старший сын семейства Смирновых. Молодой человек, 24 года, склонный к полноте, но толстым его назвать ещё нельзя. Общительный и улыбчивый, весь в отца. Уважает чувства других, но при этом всегда стремится говорить правду. В общем, обходительный добряк; более молодая копия Владимира Ивановича.
Кирилл (К)
Средний сын. Высокий и стройный (но не худой), немного прихрамывает, 20 лет. В отличии от Антона, обладая той же обходительностью и добротой, гораздо менее улыбчив и более серьёзен. Здесь он больше похож на мать. Относительно молчалив, но любит пофилософствовать и за этой его философией чувствуется, что действительно в нём скрывается некое Знание. Точнее, вера; Кирилл верующий, но не сказать, что очень набожный. Впрочем, проповедями не донимает и считает, что верить или не верить – это личное дело каждого.
Настя (Н)
Самая младшая представительница Смирновых. Молодая симпатичная девушка,17 лет, невысокая, стройная, может быть совсем немного склонная к полноте. В части поведения – больше всего похожа на «обычных» людей из всех Смирновых. Она не такая учтивая и чопорная, как мать, и душа у неё не нараспашку, как у отца. Настя может и нагрубить, и позлорадствовать и сказать всё, что она думает. Хотя воспитание и сдержанность не позволяют ей «проявить» себя в полной мере. Но по отношению к «своим» (в семье – это только мать) Настя всё же очень добрая, типичная Смирнова.
Анна (А)
Служанка в доме Смирновых. Худощавая женщина, около 60 лет, довольно приятная на вид, не смотря на свой возраст. Любит слухи и новости, любит пообсуждать что-нибудь «этакое», а потому совсем не умеет держать язык за зубами; в этом плане её может переплюнуть только Владимир Иванович. Но по хозяйству Анна – незаменимый человек: работящая, обходительная и со всем всегда согласная.
Ксения (К)
Медсестра в больнице. Молодая женщина, чуть больше 20 лет, «кровь с молоком», но далеко не толстая, скорее интересная. Небольшого роста, со светлыми волосами, уложенными в обычный хвост. Скромная, совестливая и деловитая.
Врач (Вр.)
Соответственно, врач отделения интенсивной терапии. Худощавый мужчина, с залысинами, около 40 лет. Склонен к подчинению, всегда всё докладывает, что надо, опасается брать на себя ответственность. Но добрый; подчинённые, да и начальство, относятся к нему хорошо.
Так же, эпизодически, участвуют несколько сержантов полиции и эксперт-криминалист; специальных требований к данным персонажам не предъявляется.
* – Буквами в скобках обозначены герои в диалогах.
Обстановка
Кабинет.
Подразумевается кабинет Даниила Сергеевича: обычный кабинет следователя в обычном отделении. Небольшой, мебель старая, стол у окна, затёртый стул для посетителей и неоднократно перекрашенный железный сейф в углу.
Кабинет начальника
Такой же обычный кабинет начальника в отделении, где работает Даниил. Относительно большой, со столами расположенными буквой «Т». Но мебель такая же старая, да и ремонт хоть и делался когда-то, но уже давно.
Дом
Большой коттедж, можно сказать – особняк, с просторной прихожей, столовой, широкой лестницей и т.п. признаками хорошего дома. Дом стоит на участке с аккуратным, ухоженным садом и задним двором с небольшой беседкой. Дом расположен где-то в пригороде, в элитном районе и по всему видно, что здесь живёт семья с достатком далеко выше среднего.
Больница
Конкретнее: отделение интенсивной терапии относительно неплохой больницы. Отделение находится на первом этаже (обязательно). В отделении имеется палата с постом медсестры на несколько коек для тяжёлых больных.
Офис
Личный кабинет Владимира Ивановича в его строительной фирме. Кабинет просторный, с дорогой мебелью и совсем свежим ремонтом. По кабинету сразу видно, что фирма серьёзная и денег на такую мелочь, как обстановка кабинета, здесь не жалеют.
Эпизод 1. Вводный.
Сцена 1
Обстановка: кабинет, ночь.
Действующие лица: Даниил, Алексей, дежурный
В кабинете сидят Даниил и Алексей (во всех сценах он в наручниках), понуро опустивший голову, которого Даниил допрашивает. Заметно, что Даниил «на взводе» и питает неприкрытое презрение к Алексею.
Д – Объясни мне, как так можно?
Алексей молчит.
Д – Ты же с ней столько лет прожил. Она ведь любила тебя, да? Друзья ваши говорят, что любила без памяти.
После небольшой паузы Алексей кивает.
А – Да.
Д – Что «да»?
А – Любила (со вздохом). И я её любил.
Даниил усмехается.
Д – Ты любил? Зачем же ты тогда её грохнул?
А – Потому что любил.
Д – Ты идиот?
А – Нет, я любил.
Даниил бьёт кулаком по столу и, привстав, нависает над Алексеем.
Д – Хорош комедию ломать! (пауза) Ты понимаешь, что тебе светит? Пожизненно! Или, если ты и, правда, идиот, лечение в «дурке», где ты точно дебилом станешь!
Алексей всё так же молчит, безвольно опустив голову.
Даниил садится на место; вздыхает, успокаивая себя.
Д – Ты её убил?
А – Я.
Д – Значит, больше отпираться не будешь?
А – Не буду.
Даниил кивает.
Д – Уже хорошо. Рассказывай, как.
А – Я уже рассказывал.
Д – Ещё раз.
Заметно, что Алексею неприятно об этом рассказывать.
А – Я дождался, когда она уснёт, достал из тумбочки нож…
Д – Где нож взял?
А – Купил.
Даниил усмехается.
Д – Купил он… Как всё просто.
Алексей молчит.
Д – Дальше что?
А – Достал нож и ударил в сердце.
Д – Дальше.
А – Разбросал по квартире вещи, ценные вещи выкинул, переоделся…
Д – Якобы только что пришёл?
Алексей виновато кивает.
А – Да. Вызвал полицию…
Д – И что, ты думал, что у тебя на одежде не останется пятен крови?
Алексей снова молчит.
Д – Две недели нам мозги пудрил…
Даниил облокачивается на стол, приблизившись к Алексею.
Д – Теперь самое интересное: почему ты её убил?
А – Она меня очень любила… и я… я не хотел делать ей больно.
Даниил раздражённо вздыхает.
Д – Ты, правда, идиот или нас за идиотов держишь?
Алексей молчит.
Д – Ещё раз: почему ты убил свою жену?
А – Я влюбился в другую женщину. И мы с ней…
Д – У тебя появилась любовница (утвердительно).
Алексей с неохотой кивает.
А – Да. Я стал хуже относиться к Лене, она стала меня… раздражать. Но она была очень хорошая; очень. И я очень любил её…
Д – Так кого ты любил?
Алексей задумывается.
А – Я очень хорошо относился к Лене.
Д – Уже яснее.
А – И мне было её очень жаль. Она видела, что я стал относиться к ней по-другому и очень из-за этого переживала. Она боялась потерять меня. Очень боялась. Потому что очень любила. И мне было её жалко, но я не мог ничего с собой поделать. Я влюбился в другую, как мальчишка, совсем без памяти…
Д – Короче.
А – Лена не пережила бы, если б я её бросил. А она мне столько хорошего сделала, она была такая… замечательная. Я не мог её предать, это было бы слишком жестоко. Но и с нею я не мог быть. И, кажется, она начала что-то подозревать, она страдала. Я заставил страдать очень хорошего человека, и мне было её так жаль…
Д – Короче. (настойчивее) Почему?
Алексей поднимает голову.
А – Я же объяснил.
Даниил снова бьёт кулаком по столу.
Д – Что ты объяснил?! Что ты за хрень сейчас тут городишь?!
А – Я сказал правду.
Д – Ох… (еле сдерживаясь). Какую, на хрен, правду? Что Лена была хорошая, и тебе было её так жалко, так жалко, что ты…
А – Да.
Д – Что «да»?!
Алексей даже немного вздрагивает.
Д – Ты расчётливо убил свою жену, которая любила тебя без памяти. Это какой скотиной надо быть… Это… И даже непонятно, почему ты её убил! За что?
Алексей продолжает молчать.
Д – Ты можешь внятно объяснить, почему ты решил её убить?
А – Потому что Лена была таким светлым, добрым человеком и она меня так любила, что я не хотел делать ей больно.
Д – Это законченная мысль?
А – Ну… да.
Даниил некоторое время молчит и утвердительно кивает головой.
Д – Да, надо будет назначить психиатрическую экспертизу.
А – Я говорю правду.
Д – Хорошо, пусть правда; предположим, что правда, хотя больше похоже на бред; ну ладно. Как ты додумался до убийства?
Алексей пожимает плечами.
А – Я не мог больше быть с ней и не хотел делать ей больно, какой здесь ещё может быть выход? Вы просто не понимаете, каким замечательным, удивительным человеком она была, и как она любила меня. Не сочтите за бахвальство, но она и правда не смогла бы без меня жить. Я это наверняка знал. Она была очень светлым человеком, которого я просто не мог…
Звонит внутренний телефон.
Даниил снимает трубку.
Д – Да… Да, сейчас съезжу… Зайду. Хорошо.
Даниил кладёт трубку.
Д – Серёга! (в дверь)
Даниил встаёт из-за стола.
Дверь открывается, заходит молодой сержант.
Д – Уводи этого, я на выезд.
Сцена 2
Обстановка: больница, ночь.
Действующие лица: Даниил, врач, эксперт (Э), Ксения, Владимир, Мария, молодой полицейский
Отделение интенсивной терапии обычной больницы. Палата находится на первом этаже, окно открыто для проветривания. В палате три койки, напротив которых стоит стол дежурной медсестры. Вокруг коек установлена куча аппаратуры; две койки пустуют, на третей лежит Мария Фёдоровна, с головой накрытая простынёй. Из-под простыни выходят провода датчиков, трубка капельницы и трубки аппарата искусственного дыхания. Перед палатой стоит полицейский – относительно молодой сержант, безразлично облокотившись на стену. В палате с окна снимает отпечатки эксперт; за столом сидит медсестра; рядом, на стуле, о чём-то усиленно думая, сидит Главврач.
К палате подходит Даниил и, на ходу поздоровавшись с сержантом, заходит внутрь.
Д – Здорово.
Все поворачивают голову в сторону Даниила, который, не обращая внимания на врача и медсестру, подходит к эксперту и здоровается с ним за руку.
Э – Доброе утречко. Чего так долго?
Д – Да с Ивлевым заболтался… (машет рукой).
Даниил подходит к телу, приподнимает простынь.
Д – Чего тут?
Эксперт пожимает плечами.
Э – Тут труп бабульки, кто-то аппарат искусственного дыхания отключил. Вот товарищ (кивая на врача) тебе всё расскажет, он же, кстати, и звонил.
Даниил поворачивается к врачу, который встаёт со стула; здороваются за руки.
Э – Пётр Матвеевич, дежурный врач, а это Ксюша (указывая на медсестру), она дежурила.
Д – Ну пойдёмте в коридор, не будем мешать.
Э – Ты, кстати, не убегай потом, разговор есть.
Д – Не убегу (не оборачиваясь).
Даниил выходит в коридор, следом врач и медсестра. Подходят к окну; Даниил облокачивается на подоконник, врач и медсестра становятся рядом.
Д – Ну рассказывайте.
Вр – Да что рассказывать… В общем…
Д – Кто обнаружил?
Вр – Ксюша.
Д – Рассказывайте, Ксюша.
Ксения явно чувствует себя некомфортно и, может быть, даже немного побаивается.
Пауза затянулась.
Д – Вы ещё ничего не сказали, а уже такое ощущение, что недоговариваете.
Ксения слегка улыбается.
Вр – Ей просто по шапке теперь сильно достанется, тем более что она совсем недавно у нас работает. Так что, поймите… Ей же не положено пост покидать, а она отлучилась.
Д – Надолго? (обращаясь к Ксении)
Ксения собирается с силами.
К – Честно сказать, кофе ходила делала, минут десять не было, может пятнадцать. Но это не для протокола. В протоколе запишите, пожалуйста, что я в туалет на минуточку отлучилась.
Даниил улыбается.
Д – Хорошо, запишу. Люблю честных людей.
Ксения скромно кивает в знак признательности.
Вр – Ну и вот, Ксюха пришла, а на кардиомониторе уже прямая линия. Она мне позвонила, сама за аптечкой экстренной полезла, тут я прибежал, стали колоть и тут я заметил, что на аппарате лампочка моргает, что у него питание пропадало, а…
Д – Так, может и правда, свет отключали?
Вр – Нет, тут всё надёжно сделано, зарезервировано, никакое отключение электричества не страшно. Это только специально кто-то выключил, а потом включил. И этот кто-то не знал как аппарат работает; что если ему программу не сбросить, то аппарат сигнализирует об отключении питания.
Д – Угу. Дальше.
Вр – Что дальше? Дальше обкололи, но уже поздно. Тут я и думаю, полицию звать надо, кто-то ж аппарат отключал. Сам ничего трогать не стал. Ну а потом вы приехали (пожимает плечами). Всё.
Даниил кивает. Небольшая пауза.
Д – А окно кто открыл?
Вр – Так оно сейчас всегда открыто, духотища такая стоит.
Даниил снова кивает.
Д – Первый этаж, окно всегда открыто, медсестра периодически отлучается…
Вр – Но мы же её не охраняем, кто ж знал…
Д – Да это понятно. Вас никто и не обвиняет.
Вр – Тем более, старенькая бабулька, не бандит какой-нибудь, и в мыслях не было…
К – Владимир Иванович идёт.
По коридору стремительно идёт Владимир, порядком запыхавшийся.
Д – Это кто?
Вр – Муж дочери бабульки, глава семейства, так сказать.
Владимир подходит и первым делом здоровается за руку с врачом, затем с Даниилом.
В – Здравствуйте. Здравствуйте. Спасибо, что позвонили.
Не похоже, что Владимир убит горем, но то, что он расстроен – сомнений не вызывает.
В – Я прямо сразу примчался, жене сказал, что по делам, пусть хоть выспится, а сам вот видите, спешил как мог, хоть на прощание… А что здесь делает полицейский?
Д – Кто-то аппарат искусственного дыхания отключил.
Пауза.
В – Что вы говорите? (Владимир не на шутку удивляется) Мы, конечно, были готовы, что Мария Фёдоровна нас скоро покинет, но что вот так… А как же так?
Д – Разбираемся.
В – А можно туда… (делая неуверенный шаг к палате)
Д – Чуть позже, сейчас эксперт свои дела доделает.
Владимир кивает.
В – Простите, а вы…
Д – Даниил Сергеевич. Следователь.
В – Даниил Сергеевич… А я Владимир Иванович. Вы, если что…
Даниил переводит взгляд на врача.
Д – Вы, наверное, идите, я потом протокол напишу, подпишите. И телефончик свой, напомните, вам выдать; если что вспомните, сразу звоните.
К – Угу.
Вр – Мы там (указывая на коридор), во втором кабинете будем.
Даниил кивает.
Врач и медсестра неспешно уходят.
В – Это надо же так. Вот чего не ждали, того не ждали, честно вам скажу. Я, признаюсь, удивлён. Очень удивлён. Кому же это могло понадобиться убивать Марию Фёдоровну? (пожимает плечами) Ума не приложу. Просто не понимаю.
Д – Все убийства происходят или случайно, или из-за денег, или из-за чувств, в том числе страх, месть, любовь… И на случайное убийство это не похоже. Может ей кто-нибудь хотел отомстить?
В – Да ну, бросьте. Мария Фёдоровна была очень светлым человеком; очень. Вот муж её покойный, тот – да, тот ради денег… Но он уже лет двадцать, как умер. Нет, никто не мог ей мстить.
Д – Деньги?
В – Да тоже…
Д – У неё наследство осталось? Квартира, может?
В – Квартира… Есть немного недвижимости, счёт может миллионов на пятьдесят, шестьдесят, не больше, всё от мужа покойного, но…
Даниил кивает.
Д – Неплохо…
В – Да не сказать, что много. У меня в компании годовой доход не меньше, так что вряд ли, что эта сумма…
Д – Завещание было?
В – А как же? Было, конечно. Я вам даже доподлинно могу сообщить, что там было написано, потому что я присутствовал при его составлении. И юрист как раз мой хороший знакомый был, Эдуард Иваныч, порядочный человек, между прочим, которых сейчас не так часто и встретишь. Он, знаете, в своё время…
Д – Так что в завещании было написано? Если не секрет, конечно.
В – Да какой секрет? Всё внукам. Половина Кириллу, а ещё половина поровну между Антоном и Настей.
Д – А Кириллу почему больше?
В – Очень они были связаны друг с другом, особенно последнее время. Прямо не разлей вода. Но вы не подумайте чего, на это никто не обижается. Кирилл, пока не уехал, от Марии Фёдоровны не отходил, часто вместе сидели, то за бога беседу вели, то ещё за что; любители были, знаете ли. Так бывало, что по полночи слышно…
Д – В общем, наследство у бабушки было.
Владимир снова пожимает плечами.
В – Ну как сказать? Не очень большие деньги, я вам говорил, но тем не менее…
Д – Давайте так. Вы мне сейчас напишите имена и телефоны всех домашних; всех, кто общался с бабулей последнее время…
В – Да с кем она общалась кроме нас? Уже сколько лет болела, никуда из дома не выходила, только что с семьёй…
Д – Тогда только телефоны семейства. Напишите?
В – Конечно, напишу (достаёт из кармана телефон, Даниил достаёт записную книжку). Вы в любое время звоните… Вам продиктовать?
Д – Диктуйте.
В – Так, прямо по алфавиту, Анна, служанка наша, она хоть и не родственница нам, но уже как член семьи. Давно у нас работает, всё знает, и поговорить с ней всегда можно. По-житейски, скажу я вам…
Д – Телефон…
В – А, ну да.
Владимир переводит взгляд на телефон и всматривается в экран.
Сцена 3
Обстановка: кабинет, утро.
Действующие лица: Даниил, Анна
Даниил собирает какие-то бумаги, разложенные на столе, в одну стопку. Смахивает рукой пыль. Анна молча сидит на том же стуле для посетителей, на котором до неё сидел Алексей; Анна молчит и с интересом наблюдает за уборкой Даниила.
Д – Ну всё. Так… Вы в курсе, по какому поводу я вас вызвал?
А – Да, я отпрашивалась у Владимира Ивановича и он мне рассказал.
Д – Хорошо.
Даниил берёт, лежащую на краю стала, записную книжку. Открывает её. Берёт ручку, готовясь записывать. Далее, на протяжении всего диалога, Даниил делает в книжке какие-то пометки.
Д – Расскажите мне о Смирновых.
А – Что рассказать?
Д – Как живут, кто к кому как относится и вообще, кто есть кто. Как к Марии Фёдоровне относились… Я же потому вас первой и вызвал; вы же наверняка всё про всех знаете и, при этом, не являясь Смирновой, можете судить более или менее непредвзято. Ведь можете, надеюсь?
А – Не знаю.
Д – Ну хотя бы постарайтесь.
А – Я попробую.
Д – Итак, Смирновы…
А – Смирновы… Семья такая, довольно состоятельная, ну…
Анна не знает, что именно рассказать.
Д – Нет, давайте проще.
Даниил перелистывает записную книжку на страницу назад.
Д – Владимир Иванович.
А – Владимир Иванович? Владимир Иванович – он… Он – глава семейства. У него свой бизнес, строительная фирма, денег хватает, так что никто больше не работает. Вернее, как, ещё Кирилл работает у того же Владимира Ивановича, то есть у отца, но он только год как институт окончил, так что работает так… Но вроде числится. Кирилл вообще-то…
Д – А Владимир Иванович – он какой?
Анна улыбается.
А – Он добрый. Никогда плохого слова от него не слышала, даже не слышала, чтобы он голос повышал, а я у Смирновых уже больше десяти лет работаю. Очень хороший человек и помочь, если что, всегда может. Ничего плохого не хочу сказать.
Д – Угу… А Елизавета Павловна – это кто?
А – Это жена Владимира Ивановича, дочь покойной Марии Фёдоровны.
Д – Чем занимается?
А – Да ничем, всё больше дома сидит, или гуляет, или по магазинам ходит. Правда, в последнее время выходила из дому не часто, за Марией Фёдоровной ухаживала. Мария Фёдоровна, она ж, знаете, уже давно болела; рак у неё был. Последнее время уже и обезболивающие почти не помогали, так мучилась… А Елизавета Павловна всё ухаживала. Целыми днями от неё не отходила. И врачей она искала… Правда, как искала, услышит где-нибудь или вычитает в интернете, а Владимир Иванович потом договаривается, возит, платит… Но всё равно, уже несколько лет, как кроме Марии Фёдоровны никаких дел у неё и не было. Елизавета Павловна и сама от этого занятия знаете, как страдала? Она и похудела последнее время сильно, почти не ела. Бывало, день с Марии Фёдоровной сидит, рассказывает ей, что всё хорошо будет, а ночами плачет; я же вижу, что плачет. Выматывало это всё её конечно, откуда только в человеке столько терпения? Даже удивительно, я на неё всегда поражалась: как можно видеть, как человек мучается, а Мария Фёдоровна очень от болезни своей страдала, но при этом ещё и приободрять её, ухаживать…
Д – Кстати, Мария Фёдоровна в больнице давно лежала?
А – Ну как сказать… Последнее время частенько, периодически полежит, потом дома, потом снова полежит… То, бывало, в сознание по несколько дней не приходила, то в сознании. Но лучше уж, скажу я вам, без сознания, тогда не больно. Ой, не дай бог так умирать, страшное дело. А в последний раз… Чуть больше недели пролежала. Она дома сознание потеряла, её отвезли, потом она пришла в себя, всё стонала целыми днями, никак обезболивающее не могли подобрать, потом, в последний день, кажется, опять без сознания была…
Д – А Елизавета Павловна и Владимир Иванович что делали в последнее время?
А – Да всё то же самое. Елизавета Павловна целыми днями у Марии Фёдоровны сидела, Владимир Иванович за ней заезжал вечером; тоже сидел; бывало, что и на несколько часов на ужин опаздывали, засиживались. А так… Да всё то же самое.
Д – Понятно. Ну, хорошо, а кто такой Кирилл и почему ему полнаследства досталось?
А – Кирилл – это средний сын Владимира Ивановича и Елизаветы Павловны, внук Марии Фёдоровны. Есть ещё старший сын Антон и младшенькая Настя, она в этом году в институт поступает. Кирилл – он… Философ что ли. Нет, не философ, конечно, и не сказать, что сильно верующий, но…Что-то такое. Он вообще к Марии Фёдоровне всегда привязан был, а последнее время всё они о вере, о Боге, ну и о смерти, конечно, поговорить любили. Кирилл всё Марию Фёдоровну успокаивал, что там хорошо будет и всё заставлял её причастица, что бы она в раю оказалась, очень он в это верил и желал Марии Фёдоровне счастья и в том мире тоже. А Мария Фёдоровна – она ж атеистка, никогда в жизни в церкви не была и всё отказывалась. Вот они и беседовали…
Д – Кирилл – он какой?
А – Ну какой… Обычный. Не знаю. Последние годы немного стал… Более замкнутым что ли; ещё больше в свою веру ударился, как в Англию уехал.
Д – В Англию?
А – Ну да, он там учится. Два года уже, третий пойдёт. Приезжает пару раз в год, на каникулы, вот изменения и заметны. Скажу я вам, слухи недавно ходили, но я не в курсе, честно сказать, от Антона слышала, что Кирилл как в Англию приехал, то ли свободу почуял, то ли ностальгия так сказалась, но пустился он там во все тяжкие; дел каких-то натворил, долгов понабрал… Только вы родителям не рассказывайте, он их очень расстраивать не хочет, даже не представляете, как очень.
Д – Не расскажу.
А – Вот он, в общем, покуролесил, да видать взялся за ум, в вере спасся, укрепился, так сказать. Последний раз, когда он приезжал, уже совсем другой человек. Уехал – открытый парень такой. Потом первый раз приехал, прямо повеселел как будто, понаглел что ли; потом приехал – грустный-грустный, молчаливей камня; потом смиренный какой-то приезжал, замученный, а потом, когда в последний раз был, возмужал прямо: уверенный такой, спокойный, всё о Боге рассказывает, да философствует. Всё меняется. Но не в курсе, что именно там было, не знаю. Я ещё удивлялась таким переменам, а как недавно о его делах там узнала, так мне всё и стало понятно.
Д – Так он сейчас ещё там, в Англии?
