Папа Рамдас
В видении Бога

Глава 4. Анджангаум – Ангар

Откровенный бунтарь

Пребывание Рамдаса в Анджангауме сопровождалось замечательными событиями. Читатель, возможно, помнит, что он уже бывал здесь в предыдущем году и его поклонник – Мадхаврао Кулкарни^[15] – принимал его с большой теплотой и радушием. Празднество в его доме было посвящено девяти видам преданности (нававидха-бхакти^[16]). Мадхаврао, представитель высокородной касты брахманов, пригласил на церемонию больше двенадцати брахманов-пуджари для проведения священных обрядов. К Рамдасу и Рамчарандасу позднее присоединился Бхаванишанкаррао из Банга-лора.

Рамдас приехал к Мадхаврао всего за два-три дня до окончания праздника, длящегося обычно девять дней, и сразу после его приезда к нему ринулись толпы почитателей. Вышло так, что обитатели дома и горожане теперь проявляли интерес не столько к самой священной церемонии, сколько к нему, бродячему отшельнику, и оказывали Рамдасу высокие почести. Такой поворот событий явно не устраивал брахманов, и они выразили Мадхаврао свое крайнее недовольство. Бедный Мадхаврао оказался меж двух огней! Но несмотря на нападки брахманов, высмеивающих его верность Рамдасу, его любовь и уважение к нему не уменьшились ни на йоту.

Ситуация с каждой минутой становилась все более напряженной, и, как и во всяком сценарии, пришел черед неизбежной последней капли. По просьбе Мадхаврао и других гостей Рамдас начал раздавать прасад. Брахманы не желали принимать святое угощение из рук Рамдаса, но все же нашлись такие, кто весьма неохотно взял его. Один из брахманов, однако, пошел на откровенный бунт. Его тоже звали Рамдас, поэтому в рассказе он будет фигурировать как «брахман Рамдас».

– Я не намерен унижаться, принимая прасад из его рук, – с вызовом объявил он, вскочив со своего места и указывая пальцем на Рамдаса.

Эта дерзкая выходка оглушила Мадхаврао и его гостей, как внезапно взорвавшаяся бомба. Рамдас лишь улыбнулся и попросил Мадхаврао не обижаться на слова брахмана, так как они никак не задели его. Другие жрецы, сразу признав в брахмане Рамдасе храброго вождя, сплотились вокруг него и подняли объединенное знамя восстания.

Мадхаврао не на шутку перепугался. Над святой церемонией, до сих пор шедшей гладко, нависла страшная угроза. Мадхаврао прекрасно понимал, кто такой Рамдас, но был вынужден принять все меры, чтобы свести к минимуму его общение с брахманами и не давать повода для претензий и недовольства. Прежде за едой Рамдас сидел с брахманами на одной линии, теперь же Мадхаврао так ловко перестроил ряды, что для ревнивых нападок не осталось видимых причин. В результате этих ухищрений церемония завершилась без новых неприятностей, хотя до самого конца ситуация оставалась взрывоопасной. Что до Рамдаса, то он развлекался, наблюдая за ходом игры. История, однако, на этом не закончилась.

Рамдаса пригласили в соседнюю деревню Ангар, и брахман Рамдас отправился туда заранее и предупредил хозяина дома, где собирался остановиться Рамдас, чтобы тот не принимал его. Он внушил ему и другим почитателям, что Рамдас – самозванец, выдающий себя за садху, и, судя по всему, просто жалкий пария, не имеющий права находиться рядом с брахманами такого высокого ранга. Надо же, какие прекрасные новости про Рамдаса!

Но друг Бальвантрао из Ангара оказался чужд предрассудкам. Он познакомился с Рамдасом в его прошлый приезд в деревню и питал к нему самые нежные чувства. Он побежал в Анджангаум и забрал Рамдаса в Ангар. За ним последовало около пятидесяти человек, включая Мадхаврао и его домашних. Божественная любовь сделала свое дело в сердцах этих простых и бесхитростных сельчан. Пройдя три мили, Рамдас со спутниками достиг Ангара.

Брахман Рамдас тоже был там. Он пришел и сел рядом с Рамдасом, наградив его презрительным взглядом и всем своим видом демонстрируя враждебность и высокомерие. Вокруг Рамдаса быстро собралась внушительная толпа, и брахман, улучив момент, задал Рамдасу вопрос:

– Что такое панчикарана^[17]?

Рамдас ответил, что не слишком образован и его знания о столь высоких материях скудны. Брахман саркастически рассмеялся и, возвысив голос, сообщил собравшимся, что только законченные глупцы могут припадать к стопам притворщика, чье единственное достояние – чудовищное невежество. Этот резкий выпад не вызвал одобрения у слушателей и они смущенно понурили головы. Что до Рамдаса, то он улыбался до ушей, пребывая в покое и безмятежности. Сотни друзей устремились к дому Бальвантрао, осчастливив Рамдаса своим обществом. Их любовь – чудо из чудес. Раздраженный брахман сгорал от ревности.

День близился к концу. На следующий день был намечен большой пир. Брахман открыто отказался участвовать в нем и предложил провести вечером харикатху^[18]. В таких случаях Рамдаса усаживали на почетное место посреди многочисленных зрителей и представление разыгрывали прямо перед ним. Традиция была соблюдена и в этот раз. Брахман Рамдас, неспроста задумавший харикатху, выступил с яркой обличительной речью, искусно избегая имен. В блестящих подробностях описав качества самозваных садху, он завершил катху грозной тирадой:

– Негодяи и жулики расплодились под масками санньясинов и садху. Остерегайтесь их! Только тупоголовые люди бегают за ними, носят их на руках и в конце концов падают жертвами их уловок и махинаций.

Свежая купель оскорблений лишь взбодрила Рамдаса и не нарушила его невозмутимости. Так пожелал Бог, и он с готовностью покорился.

Удивительное преображение

Через два дня его снова позвали на обед в дом благочестивого купца. Обычно он только пил молоко и ел совсем немного раз в два-три дня, когда его приглашали вместе с почитателями. Торговец пригласил и брахмана Рамдаса, но к назначенному часу тот не явился. Время шло, и все гости ждали его прихода. Торговец пошел искать его и наконец нашел, но тот согласился прийти только после долгих уговоров. Его лицо почернело и осунулось, вокруг запавших глаз залегли темные круги. Было ясно, что зависть быстро пожирает его. Рамдас искренне обрадовался, увидев его, и попросил купца подать ему обед в первую очередь.

– Нет, не надо! – крикнул брахман. – Я соблюдаю пост и сегодня ничего не ем.

Рамдас взмолился, чтобы тот отведал хотя бы несколько сладостей. Брахман немного поколебался и, к великому удовольствию Рамдаса, согласился попробовать сладкое. Ему тут же поднесли на тарелке шарики ладду. Рамдас попросил гостей не приступать к еде до того, как начнет есть брахман. Тот съел три или четыре ладду! Слава Тебе, Господи, Твоя любовь наконец-то победила!

Все заметили, что брахману не по себе. Его потрясло до глубины души, что взамен на грубость и ненависть ему предлагают любовь и доброту, и он внезапно удалился, не сказав ни слова.

На четыре часа была назначена харикатха в доме одного из почитателей. Для ее проведения пригласили старого харидаса^[19], жителя Ангара. Рамдас, конечно же, пошел на чтения вместе с Рамчарандасом и Бхаванишанкаррао. Надо отметить, что теперь эти двое после пяти вечера покидали деревню и удалялись на близлежащие холмы, где проводили ночи вдвоем в медитации и повторении Рам-нама. Киртан еще не закончился, когда их час пробил и они скрылись на холмах.

Вслед за этим случилось загадочное событие. Нескольким почитателям из Анджангаума не удалось увидеть Рамдаса на этот раз, так как они были в отъезде, но они встречались с ним в прошлом году и теперь спешили в Ангар в надежде на общение. Их путь лежал мимо холма, облюбованного Рамчарандасом и Бхаванишанкаррао. Как ни странно, поравнявшись с холмом, они увидели три фигуры, сидящие рядком: посередине – Рамдаса и по обе стороны от него – двух садху. Это зрелище их не удивило – они решили, что Рамдас отправился на вечернюю прогулку с двумя друзьями. Им не хотелось тревожить их, поскольку все трое были явно погружены в медитацию, и они пошли дальше в Ангар, уверенные, что Рамдас вернется до темноты.

Войдя в деревню, друзья услышали звон цимбал с киртана и по звуку без труда обнаружили сборище. Но каково было их изумление, когда их взору предстал сидящий на киртане Рамдас, которого они только что ясно видели на склоне холма! Он был одновременно в двух местах – на холме и на киртане! Это настолько ошеломило их, что они рассказали о пережитом опыте брахману Рамдасу. Он тоже присутствовал на киртане в роли слушателя. Чудесный эпизод оказал немалое воздействие на брахмана.

Около восьми вечера они встретились с Рамдасом, когда пришли пить свое молоко. Его отношение к Рамдасу к тому времени в корне изменилось. Он упал ему в ноги и горько зарыдал в приступе жестокого самобичевания. Осыпая себя бранью, он униженно молил о прощении. Рамдас спросил, что стряслось, и только теперь, из его уст, узнал историю о «раздвоении личности». Рамдас слушал, и волосы у него на теле стали дыбом, в глазах закипели слезы, и он задрожал от охватившего его экстаза. Он мог только еле слышно пробормотать: «Это волшебство Рама. Таинственны дела Его». С этого дня и до самого отъезда Рамдаса брахман с радостью участвовал во всех торжествах и почти не отходил от Рамдаса. Ни от кого не укрылось, с какой любовью, добротой и чуткостью он относился к нему. Какое удивительное преображение! Очевидно, что нет силы могущественнее, чем божественная любовь.

Глава 5. Упалаи – Пандарпур – в поезде

Изгнание демона

Из Ангара Рамдас вместе с Рамчарандасом, Бхаванишанкаррао и многими другими двинулся в Упалаи, где его поселили, как и прежде, в доме Говинда Джоши. Здесь он три дня соблюдал пост и пил только воду. К нему стекались несметные толпы гостей. Жену Говинда Джоши очень расстроило его голодание. Ее материнское сердце болело за него. Несколько раз она пыталась уговорить его выпить хотя бы молока, но он не поддавался. Из своей бесконечной любви к Рамдасу Джоши подарил ему красную шерстяную шаль и шапочку из той же ткани. Стояла зима, и погода была холодной. Красная шаль перешла во владение Рамчарандаса.

Через три дня жители городка устроили пиршество в храме Витхобы. На обед приглашались люди всех сословий. Утром к Рамдасу пришел молодой человек по имени Марути, известный своим знанием Гиты и ее изысканным глубоким толкованием, и попросил Рамдаса посетить его дом. Рамдас согласился и отправился к Марути в сопровождении пятидесяти почитателей. Когда все разместились на открытой веранде, из дома вывели женщину и усадили ее на дворе прямо перед ним.

– Эта женщина одержима демоном, – сказал Марути. – Прошу, сжалься над ней.

Рамдас пригляделся к ней. Длинные пряди распущенных волос в беспорядке разметались по плечам и рукам, лицо было неестественно красным, выпученные глаза дико вращались. Когда их взгляды встретились, она пронзительно завизжала и стала рвать на себе волосы. Рамдас попросил, чтобы все хором начали воспевать имя Бога. Воздух зазвенел, наполнившись мощным звучанием мантры. От этих звуков женщина пришла в неистовую ярость и вскочила на ноги. Из ее горла рвались душераздирающие вопли. Через четверть часа пение прекратилось, и она села на землю. Марути украсил Рамдаса цветочной гирляндой. Сняв ее, Рамдас спустился с веранды к женщине и, по наущению Рама, бросил гирлянду ей на шею, после чего, попрощавшись с Марути, вернулся в дом Говинда Джоши.

Вечером, когда пир закончился, Джанардан Пант, с которым Рамдас встретился в Ангаре, проводил харикатху перед храмом, собрав большую толпу слушателей. В разгар чтения Рамдас заметил, как какой-то старик пробирается через ряды, неся на руках ту самую женщину, якобы одержимую демоном. Он уселся вместе с ней на ступеньках храма позади Рамдаса. Харикатха длилась два часа, после чего Рамдас удалился в свою маленькую комнату в доме Джоши. Вскоре туда пришли старик с женщиной. Она поклонилась Рамдасу и села рядом с ним. В ее внешности произошли разительные изменения. Лицо дышало покоем, во взгляде опущенных глаз сквозила кротость. Губы шевелились не переставая, производя какой-то невнятный звук. Рамдас прислушался и разобрал тихие слова: «Рам, Рам, Ситарам» – святые имена, хором воспевавшиеся утром в доме Марути.

– Махарадж, – заговорил приведший ее старый родственник, – она убежала из дому вскоре после вашего ухода и помчалась так быстро, что мы еле поймали ее. Это была знатная пробежка, не меньше двух миль! Потом она устала и выдохлась, и когда мы наконец изловили ее, она громко закричала: «Нет, я не вернусь туда! Я не могу выносить присутствие этого святоши. Я ухожу». Я спросил: «Ты и вправду уходишь навсегда? Поклянись!» «Махадев, Хануман, Рама – мои свидетели. Я ухожу, я уже ушел!» Выкрикнув это, она упала без чувств, и мы на руках принесли ее домой. Теперь она снова стала собой, но все еще очень слаба.

Для Рамдаса демоны – это пагубные страсти, бушующие у человека в груди. Это они завладевают людьми и верховодят ими. Единственный способ изгнать их – пробудить истину внутри и озарить ум и сердце ее чистым лучезарным светом. Как тает темнота при появлении света, так в присутствии чистого божественного духа, смягчающего сердце радостью и любовью, исчезают все демоны, населяющие ум.

Близился Экадаши месяца картик^[20], ежегодный праздник, пышно отмечаемый в храме Пандарпура. Многие почитатели собирались туда, чтобы вновь встретиться там с Рамдасом. Поэтому Рамдас покинул Упалаи вместе с Джанарданом Пантом и многими другими. По пути они остановились на ночь в Шетпале. Вечером местные жители собрались на бхаджан и киртан. Рамдасу довелось снова увидеть и обнять лавочника, насильно накормившего его во время его прошлого визита в Шетпал.

Бог – это Любовь в нашем сердце

В Пандарпур они прибыли накануне Экадаши. Рамдас предпочел расположиться на ночь на берегу реки Чандрабхаги, и всей компанией они устроились на песке, в нескольких ярдах от воды. Ночь была холодной, с реки задувал пронизывающий ветер, и все бодрствовали до утра. В праздничный день к нему потянулась череда посетителей – друзей, с которыми он встречался в деревнях. Приходили и «новички», среди них – друг из Раджпута по имени Прем Сингх. Он был очарован Рамдасом и крепко привязался к нему. Весь день Рамдас соблюдал пост, только выпил немного молока.

Постепенно берег заполнялся паломниками. По случаю праздника по обе стороны реки скопилось не меньше лакха (ста тысяч) людей. Они держались группами, и некоторые разбивали шатры на песке. К вечеру сотни огней, зажженных у шатров, мерцали в темноте. Из тысяч глоток вырывалось имя Витталы, божества храма Пандарпура, у многих навесов затевались песнопения и пляски. Здесь и там тесные толпы людей рассаживались вокруг святых и внимали их проповедям о силе бхакти, читавшимся нараспев под звуки музыки.

Рамдас подсел к одной из групп харикатхи и с полчаса слушал беседу Дады Махараджа, святого из Сатары, известного во всей Махараштре. Из всего, что он услышал, одна фраза потрясла его как неоспоримая истина: «Не так важно любить Бога, как осознать Его в своем сердце как любовь». Рамдас вернулся на свое место, и тут же к нему подошел один из почитателей.

– Махарадж, – обратился он к Рамдасу, – днем к воротам храма Витхобы было не пробиться из-за огромных масс народу. Но сейчас, в полночь, доступ в святая святых открыт, и если вы хотите, я могу проводить вас на даршан Витхобы.

– Рам, – откликнулся Рамдас, – Рамдас и так видит перед собой Витхобу в тысячах обликах. Посмотри – вот Он сидит, стоит, расхаживает, танцует, поет во всех этих бесчисленных человеческих формах. Неужели ты думаешь, что Витхоба сидит только в каменной статуе храма? Пойми, что храм Витхобы – в твоем сердце и в сердцах всех людей и созданий. Поистине, Он во всем, Он – все.

Почитатель понял, что его услуги не требуются. На следующий день Рамдаса и его спутников – около пятидесяти человек – пригласил на обед брахман Дондо Пант из Пандарпура. После обеда Рамдас с шестью почитателями отправился пешком в Мохол. Вожаком отряда был житель Мохола, предложивший им свой гостеприимный кров.

Заслуживает внимания маленький эпизод, касающийся нового увлечения Рамчарандаса. Перед уходом из Пандарпура он подошел к Рамдасу и протянул ему четки из светлых бусин тулси.

– Свамиджи, я решил заиметь четки, чтобы с этого дня вести счет джапе. Пожалуйста, переберите несколько бусин и верните их мне, – попросил он.

– Рам, тебе не требуется джапа-мала, – возразил Рамдас. – Предполагается, что ты будешь читать божественную мантру повсюду без перерыва.

– Нет, Свамиджи, я чувствую, что мне нужна мала, – гнул свое Рамчарандас.

– Ну ладно, воля Рама, – сказал Рамдас. Когда он начал перебирать четки, они с треском порвались и рассыпались.

– Ну вот видишь, Рамчарандас, Свамиджи сказал, что тебе не нужна мала, и она порвалась! – воскликнул кто-то из сидящих рядом друзей.

– Подумаешь, – отмахнулся Рамчарандас, ничуть не смутившись. – Я куплю другую, покрепче. – Он убежал и вернулся с новыми четками из черных блестящих бусин.

– Вот, Свамиджи. Подержите их в руках несколько минут и отдайте мне. – Так и было сделано, и на этот раз четки вернулись к Рамчарандасу в целости и сохранности.

С этой минуты Рамчарандас не выпускал малу из рук и с показным усердием перебирал в пальцах бусины. На пути в Мохол он то и дело сообщал Рамдасу об успехах.

– Свамиджи, сегодня я прочитал мантру пять тысяч раз! – гордо сообщил он вечером.

– Рам, – рассмеялся Рамдас, – по мере умножения твоих заслуг в джапе твое эго, кажется, растет еще быстрее, хотя цель джапы – уменьшить его. Ты удивительный Рам!

Высшая цель жизни

На следующий день Рамдас участвовал в вечерней харикатхе в доме Джанардана Панта. На третий день его пребывания в Мохоле Бабуджи устроил званый обед для почитателей из Ангара, Анджангаума и Упалаи. Тем же вечером Рамдас уехал на поезде из Мохола в Бангалор вместе с Рамчарандасом и Бхаванишанкаррао. На вокзале Рамчарандас, несмотря на протесты Рамдаса, принял в дар от Джанардана Панта восемь рупий. Несколько друзей, среди них Джанардан Пант и Прем Сингх, доехали с ними до Шолапура, где предстояла пересадка на почтовый поезд до Бомбея. Но поезд был переполнен, и вагоны третьего класса набиты до отказа. Они метались от двери к двери, но их бесцеремонно отталкивали. Двое полицейских прониклись к ним сочувствием и бросились на выручку. Они рывком открыли дверь и потребовали, чтобы всем троим освободили сидячие места. Полицейские отличались обходительностью и добродушием. С чего бы это? Потому что Бог – во всех.

Поезд только-только отъехал от платформы, как толстый иранец, занимавший верхнюю полку, спрыгнул вниз и предложил Рамдасу взобраться на его место. Для пущего удобства на полке было расстелено толстое стеганое одеяло. Рамдас вежливо отказался от великодушного предложения, сказав, что предпочитает остаться на своем месте.

– Не позволите ли посидеть с вами несколько минут? – спросил иранец.

– Конечно, садись, – ответил Рамдас и подвинулся. Тот втиснулся между Рамдасом и Рамчарандасом.

– Дайте совет, – взялся он за Рамдаса, – как избавить ум от иллюзий и познать Бога? Как вызволить его из всей этой мирской суматохи, в которой он застрял? Я безнадежно погряз в привязанности к жене, дому, деньгам и имуществу.

– Ты уже поставил правильный диагноз своей болезни, – ответил Рамдас, – и ясно представляешь, как лечить ее. Прежде всего пойми, что Бог, которого ты ищешь, – у тебя внутри. Он жизнь и душа вселенной, и достичь Его – высшая цель жизни. Ты считаешь, что далек от этой единой сути, – отсюда всё зло и все беды. Стену, отделяющую тебя от Него, воздвигло твое эго. Твоя жажда познать Его – то есть увидеть, что твоя жизнь едина с жизнью вселенной, – должна стать сильной и острой. Тогда ты сможешь отдать Ему свое ложное «я», постоянно отождествляя себя с Ним. Для этого нужно медитировать, молиться и посвящать Ему все действия, не думая об их плодах. Это путь преданности, знания и самоотдачи. С каждым новым шагом твоя привязанность к миражам жизни будет ослабевать и ум освободится от иллюзий. Постепенно твое сердце наполнится божественной любовью, восприятие очистится и ты будешь видеть мир в едином свете. Твои действия станут естественным истечением твоего бессмертного существа, одаривая тебя истинной радостью и покоем. Это венец человеческих устремлений и осуществление цели жизни.

– Надо же, как ясно и выразительно вы преподносите истину! – обрадовался иранец. – Так хотелось бы побыть с вами подольше. Прошу вас, поедем ко мне в Секундерабад хотя бы на один день. Мои домашние будут так счастливы познакомиться с вами!

Рамдас не мог принять приглашения, так как следующий пункт назначения, Бангалор, уже был определен.