Оскар Уайльд
Оскар Уайльд в переводах русских поэтов

Canzonet

 
Мне нет казны,
Где стражем – гриф свирепый:
Как встарь, бедны
Пастушечьи вертепы,
И нет камней,
Чтоб сделать украшенье,
Но дев полей
Мое пленяло пенье.
 
 
Моя свирель
Из тростника речного,
Пою тебе ль
Всегда, опять и снова?
Ведь ты белей,
Чем лилия; без меры
Ценней, милей
И реже амбры серой.
 
 
К чему твой страх?
Ведь Гиацинт скончался,
И Пан в кустах
Густых не появлялся,
И Фавн рогат
Травы не топчет вялой,
И бог-закат
Зари не кажет алой.
 
 
И мертв Гилас,
Он роз не встретит красных
В вечерний час
В твоих губах прекрасных.
Хор нимф лесных
На горке игр не водит…
Сребрист и тих,
Осенний день уходит.
 

Дом блудницы

 
Шум пляски слушая ночной,
Стоим под ясною луной:
Блудницы перед нами дом.
 
 
«Das treue Hebe Herz»^[1] гремит.
Оркестр игрою заглушит
Порою грохот и содом.
 
 
Гротески странные скользят,
Как дивных арабесков ряд^[2], —
Вдоль штор бежит за тенью тень.
 
 
Мелькают пары плясунов
Под звуки скрипки и рогов,
Как листьев рой в ненастный день.
 
 
И пляшет каждый силуэт,
Как автомат или скелет,
Кадриль медлительную там.
 
 
И гордо сарабанду^[3] вдруг
Начнут, сцепясь руками в круг,
И резкий смех их слышен нам.
 
 
Запеть хотят они порой.
Порою фантом заводной
Обнимет нежно плясуна.
 
 
Марионетка из дверей
Бежит, покурит поскорей,
Вся как живая, но страшна.
 
 
И я возлюбленной сказал: —
Пришли покойники на бал,
И пыль там вихри завила.
 
 
Но звуки скрипки были ей
Понятнее моих речей;
Любовь в дом похоти вошла.
 
 
Тогда фальшивым стал мотив,
Стих вальс, танцоров утомив,
Исчезла цепь теней ночных.
 
 
Как дева робкая, заря,
Росой сандалии сребря,
Вдоль улиц крадется пустых.
 

Fantaisies Dácoratives^[4]
1. Le Panneau^[5]

 
Под тенью роз танцующей сокрыта,
Стоит там девушка, прозрачен лик,
И обрывает лепестки гвоздик
Ногтями гладкими, как из нефрита.
 
 
Листами красными лужок весь испещрен,
А белые летят, что волоконца,
Вдоль чащи голубой, где видно солнце,
Как сделанный из золота дракон.
 
 
И белые плывут, в эфире тая,
Лениво красные порхают вниз,
То падая на складки желтых риз,
То на косы вороньи упадая.
 
 
Из амбры лютню девушка берет,
Поет она о журавлиной стае,
И птица, красной шеею блистая,
Вдруг крыльями стальными сильно бьет.
 
 
Сияет лютня, дрогнувшая пеньем,
Влюбленный слышит деву издали,
Глазами длинными, как миндали,
Следя с усладой за ее движеньем.
 
 
Вот сильный крик лицо ей исказил,
А на глазах дрожат уж крошки-слезы:
Она не вынесет шипа занозы,
Что ранил ухо с сетью красных жил.
 
 
И вот опять уж весело смеется:
Упал от розы лепесточков ряд
Как раз на желтый шелковый наряд,
И горло нежное, где жилка бьется.
 
 
Ногтями гладкими, как из нефрита,
Все обрывая лепестки гвоздик,
Стоит там девушка, прозрачен лик,
Под тенью роз танцующей сокрыта.