Омраам Микаэль Айванхов
Живая книга. Фрагменты автобиографии. Том 1

Когда я думаю об этих родственниках, у меня создаётся впечатление, что их там поместили для того, чтобы очень рано во мне запечатлелось что-то доброе, прекрасное и, особенно, правдивое. До сих пор я живу в тех сказках, которые они повторяли каждый раз, когда я их об этом просил. Я живу в этой борьбе света с тьмой, сил добра и сил зла и знаю, что добро всё равно однажды победит: «Правдина до векнина» – как говорила моя мама. Именно этой мудростью я и был вскормлен.

Даже если ребёнок ещё мал для того, чтобы понимать такие вещи, но что может быть для него важнее, чем слышать, что свет всегда побеждает тьму? Это записывается в нём, так как всё записывается. Поэтому я советую родителям быть бдительными, чтобы они защищали своих детей, следя за тем, чтобы ни один взрослый в своих словах или поведении, не оставил чёрных следов в их душах.

Через несколько лет в Варне я был в одном театре на спектакле, где добро сталкивалось со злом в форме ангелов и демонов. Несколько раз один большой ангел выходил один на сцену и каждый раз произносил одну и ту же фразу: «Вечна истина, вечна единстина; вечно и само добро и красотата», – что означает: «Вечна истина, вечно единство, вечны только добро и красота». Актёр, исполнявший эту роль, был одет в чудесный наряд с большими крыльями, но самым впечатляющим было то, как он произносил эту фразу. Он не кричал, но его голос вибрировал с такой силой, что он напрямую проникал в душу. Долго ещё эта фраза звучала у меня в голове как эхо в ответ на то, чему я научился в своём раннем детстве: «Вечна истина, единственно вечна…», – до сих пор у меня мурашки по коже, когда мне приходится произносить эти слова. Всё то, о чём я вам говорю в лекциях, основано на этом убеждении – что вечны только добро и красота. Никогда не забывайте этого. Вы тоже можете повторять эти слова.

Я сохранил много других воспоминаний о своей бабушке. В те времена и в той стране, лекарств, таких как сегодня, практически не было и лечились в основном с помощью растений. А моя бабушка могла вылечить от самых разных болезней. Она постоянно готовила какие-то лекарства. Почти каждый день она уходила собирать растения, свойства которых ей были хорошо известны. Иногда она отваривала их до восхода солнца, шёпотом произнося определённые формулы. Потом она выливала этот отвар в бак, который она наполняла водой определённой температуры, и просила больного окунуться в неё и оттуда он выходил вылеченным.

Также она готовила одно снадобье с уксусом и чесноком, которое выставляла на ночь на улицу. Иногда я видел, как она ходила к орешнику с бутылкой вина, в горлышко которого она клала пару живых корешков от дерева. Потом она тщательно закупоривала бутылку и закапывала её. Через несколько недель она её откапывала. Вино насыщалось корешками и в бутылке был ореховый сок, который она давала пить некоторым больным. Тем, кто страдал желтухой она советовала пить собственную мочу, предпринимая при этом, конечно, некоторые предосторожности.

Она также очень верила в силу звёзд. Когда ночью небо было ясным, она иногда укладывала больного под небесным сводом, садилась возле него и молилась. Некоторыми ночами она лечила людей возле ручейка. Кристально чистая вода текла по белым камешкам, и бабушка использовала эти камешки и, одновременно, произносила ритуальные формулы.

Моя мать унаследовала от своей матери знание о растениях, которые она использовала для травяных настоев или ванн, и у неё также был настоящий дар целительства. Случалось она подолгу держала руку на солнечном сплетении у какого-нибудь больного. Гармонизируя токи, проходящие по этой области тела, она восстанавливала многие вещи в организме. Иногда она концентрировалась на области пупка. А с какой любовью она приближалась к больному, чтобы прикоснуться к нему и избавить от боли! Однажды, я был ещё совсем маленьким, я спросил у неё: «Мама, как ты лечишь? Что ты делаешь с больным?» Она мне ответила: «Когда я нахожусь с ним, я всё забываю. Я начинаю призывать Господа, Его силу, Его любовь, а потом вкладываю всю свою душу, чтобы он выздоровел». Она говорила, что сама по себе она слаба и что только любовь всесильна и именно любовь действовала через неё. Она была как ребёнок, который держит в руке провод, по которому льётся ток большой силы. Вот чем была моя мать, когда она лечила – главное было хорошенько держать провод. В детстве и отрочестве я должен был умереть двадцать раз, и она всякий раз вырывала меня из рук смерти.

А теперь, если я вам расскажу обо всей той «медицине», которую я видел, как использовали её в этом маленьком македонском селении, вы очень удивитесь.

У кого-то был фурункул, нарыв. Тогда брали, например, зрелый инжир и накладывали его на больное место, обращаясь к существу, которое было причиной этой болезни: «Выходи, ешь – это для тебя». Через какое-то время эта болячка оставляла человека и инжир выбрасывали.

Чтобы вылечить от бронхита или пневмонии, два или три литра молока створаживали с лимонным соком. Потом молочная сыворотка сливалась, а свернувшаяся масса подогревалась и накладывалась больному на грудь. И в этом случае, это кислое молоко должно было служить пищей для существ, виновных в этой болезни, а когда они насыщались, то уходили.

Когда кто-то страдал от психических расстройств, считалось, что он стал жертвой тёмных духов. Тогда выпекался круглый хлеб, в который вкладывалось большое количество мёда. Потом звали музыкантов и этих злых духов приглашали поесть. Наконец, брался хлеб и с песнями, с формулами, произносившимися для изгнания злых духов, процессия выходила из селения, и этот хлеб выбрасывался как можно дальше. Духи должны были наброситься на хлеб и освободить человека: так прогоняли нежелательных захватчиков, посылая их как можно дальше. Такие практики наверняка покажутся вам довольно странными. Но почитайте Евангелия, где рассказывается, как Иисус переселил в свиней демонов, которых он прогнал из тела одержимого, а потом свиньи бросились в море.

Эти практики восходят к давним-давним временам и ещё живут там, где сохранилась традиционная медицина. Они основаны на очень достоверных знаниях. Однако эффективность этих методов зависит от нравственных качеств и опыта того, кто их применяет на практике. Не обладая этими нравственными качествами и опытом, «целитель» сам рискует стать жертвой атак.

Считалось, что некоторые расстройства были вызваны чёрной магией: своего рода порча, которая была послана на человека. В таких случаях я видел, как женщины щипцами брали раскалённые угли и бросали их в кастрюлю с чистой водой, говоря: «Как потухает этот уголь, пусть потухнут злые мысли и чувства, посланные против того-то и того-то». Они повторяли этот жест и формулу три раза, а потом этой водой промывали глаза данного человека или давали ему отпить глоток. Случалось, что они сами использовали эти методы, чтобы защитить себя.

Когда кто-то умирал, был обычай класть на его тело ветку базилика, который, как говорили, мешал злым духам проникнуть в него. Нужно также знать, что в то время на

Балканах было очень распространено верование в вампиров. Я вспоминаю, как про того или иного человека, умершего некоторое время назад, говорили, что он стал вампиром, и мужчины тайком ночью шли выкапывать его могилу, чтобы всадить ему кол в сердце. Также говорили о вурдалаках – об оборотнях. Что это было, я не знаю, я был маленький, чтобы понимать эти вещи, и я не задавал вопросов. Но у меня была привычка слушать и наблюдать все, что происходило вокруг меня, и даже если я многого не понимал, то, что я видел и слышал, отпечаталось в моей памяти.

Трудно что-то сказать о будущем некоторых детей, которые поначалу, кажется, отстают в развитии. Периоды, в течение которых дух входит в обитель, которой для него является физическое тело, у разных людей разные. Некоторые родители беспокоятся, когда видят, что их дети медленно думают, витают в облаках, мечтают, особенно если они не приносят хороших результатов из школы. Но невозможно что-либо с уверенностью сказать о развитии ребёнка прежде, чем не завершится подростковый период, так как бывает, что-то в ребёнке внезапно включается, и он быстро наверстывает упущенное.

Я был одним из таких детей, на первый взгляд, с запоздалым развитием. До восьми лет я витал в облаках, я летал как будто вне своего тела. На первый взгляд казалось, что я спал и ничего не происходило, но внутри происходило очень многое: мне открывался невидимый мир со всеми своими обитателями, и не только ангельскими существами, но и духами природы. Моя мать позже рассказывала, что я иногда предсказывал события, которые должны были произойти, и все очень этому удивлялись, но я совершенно этого не помню. Я не очень хорошо представляю себе, какое впечатление я должен был производить на людей нашей деревни, но, несмотря на шалости, которые я иногда совершал, я чувствовал, что они смотрели на меня по-особенному и любили меня.

Тогда существовал очень трогательный обычай: в первое утро Нового года, детей отправляли на улицу, в соседние дома, чтобы они всем желали доброго года, потому что дети, будучи невинными и чистыми, могут приносить только хорошее. В то утро каждый ребёнок держал в руках веточку кизила, к которой иногда были подвязаны ленточки. Он должен был войти в дом и прикоснуться этой веточкой к каждому члену семьи, произнося добрые пожелания здоровья, успехов, приплода у животных и щедрого урожая… Детей благодарили фруктами, конфетами, пирожками, поэтому в то утро дети носили с собой сумку такую же большую, как они сами, чтобы поместить туда все подарки.

И я тоже, когда был совсем маленьким, ходил к соседям поздравлять их с Новым годом. Я не знаю, как люди решили, что я им приносил благословения, но много семей просили мою мать посылать меня очень рано утром, задолго до остальных детей. И я просыпался, одевался… – для меня это было большим мучением, потому что мне хотелось спать, а нужно было выходить на холод, в снег, а зимы в горах Македонии – это, знаете ли, не зимы на Лазурном берегу! Но я всё же выходил. Наполовину сонный я входил в дома, чтобы прикоснуться своей веточкой ко всем членам семей и бормотал слова, которые моя мать заставила меня выучить наизусть и смысл которых я не понимал. Это был очень красивый обычай.

Да, думается мне, что большую часть детства я провёл немного вне своего тела, в каком-то полупробуждённом сне. В школе я тоже был невнимательным, но однажды произошло нечто странное. Учитель нам прочитал рассказ о сотворении мира из книги Бытия: «В начале сотворил Бог небо и землю…» – и внезапно это стало для меня своего рода открытием. Мне тогда было лет шесть – не больше, и я едва понимал, что именно было сказано, но каждое слово буквально за мгновение настолько глубоко запечатлелось во мне, что я запомнил этот текст наизусть почти что сразу. Учитель и мои родители очень тогда удивились. С какой гордостью я повторял, что сделал Господь в первый день, второй день, третий день… Что же такое могло произойти, чтобы я так быстро и легко мог запомнить этот текст? Потом на меня огромное впечатление произвёл эпизод с потопом: исчезновение земли под водой, Ной, прячущийся в ковчеге со своей семьёй и взятыми животными. Но всё же самое большое впечатление на меня произвёл рассказ о сотворении мира. Теперь я его не помню наизусть – это стёрлось из памяти уже давно, но продолжало занимать мои мысли: я долго изучал этот текст, размышлял, медитировал над ним и иногда истолковывал его для вас³.

Можно сказать, что в детстве случаются короткие мгновения просветления, и то, что тогда было пережито, возвращается позже, но уже в другой форме. Точно так же будущую судьбу человека нужно искать в проявлявшихся в детстве вкусах и склонностях.

Моё первое чёткое воспоминание восходит к возрасту лет четырёх. Вижу как сейчас, как я собирал ниточки. Как только я замечал кусок нитки или верёвку, я тут же их забирал. И что я с ними делал? Ничего, просто брал и куда-то складывал. Это было довольно невинное увлечение… пока я не наделал много вреда. Иногда я наблюдал за одной нашей родственницей, когда она работала за прядильным станком. Однажды я оказался один в той комнате, где был поставлен этот станок с нитками всех цветов, аккуратно уложенными в ряд. Я не знаю, что со мной произошло, но все эти нитки привели меня в такое возбуждение, что я захотел их взять и ножницами их отрезал. Когда меня нашли посередине кучи с нитками, все запаниковали. Я до сих пор вижу, как все стали бегать туда-сюда, и я никак не мог взять в толк, почему они так беспокоятся.

Откуда у меня была такая потребность собирать нитки? Что я видел в этих нитках? Могло ли в этом возрасте у меня появиться интуитивное понимание того, что от растения до нашего физического тела нити образуют живую ткань? Деревья со своими корнями, стволом, ветками являются не чем иным, как совокупностью нитей. Так же и наше тело состоит из нитей, сетей, волокон: наши мышцы, нервы, кровеносные сосуды, – всё это нити. И хромосомы, которые являются носителями определяющих наследственных факторов, тоже нити…

Этот вопрос с нитями стоит того, чтобы над ним задуматься. Плоть, из которой мы все сделаны – это ткань, состоящая их нитей разного качества. Если физическое тело заболевает, то это потому что «прялка» не взяла достаточно прочную нить, и она часто рвётся. Тело связывает её, но она опять рвётся. Поэтому повсюду появляются узелки. А от чего зависит прочность нитей? От качества мыслей и чувств, которые в себе питает прялка. Так как мысль и чувство также прядут нити. Мысль идёт справа налево, а чувство слева направо и вместе они прядут поступки. Поступки это и есть ткань, а физическое тело – это всего лишь материализация этих поступков. Да, физическое тело – это материализованная ткань. И в зависимости от того, насколько она грубая или тонкая, гибкая или прочная, можно узнать умственные и чувственные качества прялки.

Природа работает с нитями, и весь мир тоже работает с нитями. От нашей одежды до телефонов, до радио, до компьютеров и т. д., – одни нити, переплетённые между собой! А что такое человеческие взаимоотношения? Нити, которые каждый протягивает между собой и окружающими и которые он иногда обрезает, но это нужно делать разумно⁴. Так как если есть некоторые нити, которые следует протягивать, то есть и такие, которые лучше обрезать. Что такое свобода? Способность человека знать, с кем и с чем он должен связываться, а также с кем и с чем обрезать связь. Сила, которая связывает, – это любовь, а та, что развязывает – мудрость.

Можно ещё столько сказать о нитях! Что такое волшебная палочка?⁵ Это нить, которая соединяет мир, находящийся внизу, с миром, находящимся наверху. А что такое солнечные лучи? Это нити, которые солнце посылает нам, чтобы мы могли к нему поднятся.

В тот день, когда я стал задумываться над тем необъяснимым, на первый взгляд, влечением к нитям, которое я испытывал, будучи ещё совсем ребёнком, я задался вопросом: почему меня интересовали нити, а не иголки – ведь нитки и иголки всегда вместе, но иголки меня не привлекали. Ответ я нашёл, перенеся и интерпретируя это поведение на психический и духовный уровень. Я не искал иглу потому, что игла представляет собой мужской принцип, а мужским принципом, принципом активным, волевым, я уже обладал. Поэтому мне был нужен женский принцип, материя, нити, чтобы прясть, создавать различные фигуры, образы. А теперь, по прошествии многих лет труда, у меня есть нити – Господь позволил мне их найти.

В том македонском селении, где я провёл свои первые годы, во многих местах из земли били маленькие родники. И один такой родник находился прямо возле нашего дома. С тех пор как я открыл его для себя, я постоянно чувствовал, как он притягивал меня к себе. Мне было четыре-пять лет… Чистота и прозрачность его воды уже тогда о многом мне говорили, и я проводил возле него целые часы напролёт. Я с любовью наблюдал за ним. Меня завораживали, манили все эти хрустальные капельки, которые появлялись из земли. Я просто не мог оторваться. Я готов был забыть про возвращение домой и, когда моя мама звала или приходила за мной, я был очень недоволен.

Образы воды и чувства, которые я испытывал, запечатлелись с тех пор в моей душе. Стоит мне только увидеть чистую и прозрачную воду, как мной овладевают неописуемые эмоции. Я бы хотел быть поэтом, чтобы говорить о воде: о прозрачности источников, о пении ручейков и водопадов, о капельках дождя или росы на листьях и цветах, особенно когда на них попадает солнечный луч и попеременно на них искрятся цвета, такие же чистые как цвета призмы. И после этого мне будут ещё рассказывать, что доказательства существования Бога нет! Разве само по себе существование воды уже не является неопровержимым доказательством? Когда в хрустальной вазе я вижу воду, такую же как хрусталь, мне кажется, что я слышу музыку…⁶ Тогда мысленно я беру эту воду, поднимаю её высоко-высоко, выше вершин самых высоких гор, я ставлю её на воздух, на солнце и выпиваю.

Вода – это дочь Божья, поэтому я говорю с ней, благославляю её и она становится счастливой. Я знаю, что она передаст те послания, которые я ей вверяю. Да, потому что её природа – быть восприимчивой, и в ней всё запечатлевается. Она – чудесная посланница. Часто, когда я останавливаюсь у какого-нибудь озера, реки, фонтана или когда я смотрю на кристалл, который представляет собой своего рода застывшую воду, я ощущаю эту воду как некое присутствие в себе, которое восходит к ещё более давним временам, чем мои первые годы. Как будто в своих прошлых существованиях я долго изучал свойства воды, силы воды, значение воды, всё, что она собой представляет во вселенной.

И даже теперь тот маленький ручеёк моего раннего детства – со мной, во мне, и бывает, что я смотрю на него, как тогда: с тем же самым восхищением. Тогда, несомненно, во мне что-то своеобразно запечатлелось. Всю свою последующую жизнь я прожил с воспоминанием о том источнике, его образ сопровождал и поддерживал меня во всех испытаниях.

Когда через много лет в Париже я прочел свою первую лекцию^[5], я её начал с образа источника⁷. Возможно это также было воспоминание об источнике моего детства. Поэтому за этой лекцией последовало много других. Она сама была источником. Как только начинает течь вода, появляется жизнь: травы, деревья, животные, люди⁸.

Поэтому не удивляйтесь, что я продолжаю заниматься водой и часто говорить с вами о воде. О воде, а также об огне… Насколько я любил смотреть на воду, настолько я любил смотреть на огонь, и как только появлялась возможность, я сам его разжигал. Это танцующее пламя завораживало меня и я ставил много разных опытов: я смотрел, как оно поглощает бумагу, дерево, всякие тряпки… Спички лучше было держать от меня далеко. Сколько раз моей матери приходилось тушить огонь, который я неосторожно зажигал. Я пугал даже наших соседей, потому что как только замечал где-нибудь дрова, меня переполняло желание их поджечь – только чтобы увидеть огонь. Для меня это было чудесное зрелище, я так радовался, когда видел его и не понимал, почему все вокруг начинали бегать с вёдрами воды, чтобы потушить его, и почему мама меня наказывала.

Однажды я даже поджёг сарай своих родителей. Я рассудил так: «Там всё равно сплошное старьё». Мне было только шесть лет, но я уже знал, что старые вещи нужно сжигать! Но когда я, наконец, осознал всю опасность, я взял ноги в руки и, как всегда, убежал прямиком к бабушке. Увидев дым и мой перепуганный вид, она всё поняла. И меня, конечно, в очередной раз наказали.

С тех пор жизнь научила меня, что с огнём нужно быть крайне осторожным. В определённых условиях он вспыхивает и распространяется с такой скоростью, что тут уж не до созерцания. Несколько лет назад я ездил во Флоренцию: я там был с друзьями и очень радовался, что посмотрю прекрасные памятники и музеи… Мы ехали по одной безлюдной дороге, проходившей по холмам, находящимся над городом, и вдруг мы увидели огонь, который загорелся в кустах в нескольких метрах от нас. Может, это какой-нибудь автомобилист бросил зажжённую сигарету. Пожарным понадобилось бы много времени, чтобы добраться до этого места, так как к нему сложно было подъехать, – действовать нужно было без промедления. Ни одна машина не проезжала мимо и мы не могли дать сигнал опасности. Тогда я сказал своим друзьям: «Этот огонь нужно потушить во что бы то ни стало – иначе он может дойти до города». Потратив много сил и времени, нам всё-таки удалось его потушить. Я не знаю, спасли ли мы в тот день Флоренцию, но я был удовлетворён и сказал себе: «Наконец мне удалось искупить один их моих детских грехов!»

Но на самом деле, потребность зажигать огонь никогда не покидала меня, так как каждый человек приходит в мир с определёнными наклонностями, от которых он не может избавиться. Единственное, что он может сделать – это переместить их на другой уровень, в другую область, придавая им более одухотворённую форму выражения. Я, скажем, врождённый поджигатель, если хотите, но я научился не использовать огонь для разжигания хвороста или старых сараев. Теперь я стараюсь зажигать другие огни: в сердцах и душах. Да, я хочу в вас зажечь неугасимый огонь – огонь божественной любви, чтобы он вам светил, согревал и оживлял вас.

Итак, свою первую лекцию я начал с образа источника, но в этой своей первой лекции я также прокомментировал место из Евангелия Святого Иоанна, в котором Иисус говорит Никодиму: «Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царство Божие». Родиться от воды и Духа означает от воды и огня, от любви и мудрости. Вы видите воду, видите огонь и, поскольку вы их видите, вам кажется, что вы их знаете. Нет. Но когда вы поймёте их как символы двух принципов мужского и женского, – двух принципов творения, – когда вы углубите понимание взаимоотношений, которые они поддерживают между собой, когда вы определите их в их истинном измерении: измерении психическом, духовном, магическом, космическом, – только тогда вы их узнаете – не раньше⁹.

Когда я вспоминаю своё детство, я также вижу ели и огромные тополя возле нашего дома. С каким удовольствием я лазал по этим тополям! Я залезал как можно выше и проводил там целые часы напролёт. Я ощущал себя как птица и особенно я чувствовал счастье от того, что мог видеть пейзаж до самого горизонта. Я не стану говорить, что это мне давало чувство превосходства, но мне нравилось, что то, что я видел сверху, другие не могли видеть снизу. Когда я был нужен маме, она звала меня, и тогда «жжжик» – я быстренько съезжал по стволу. И поскольку я переставал носить рубашку, как только наступала жара, частенько мой живот становился похожим на слоновью кожу.

И сейчас я иногда чувствую себя как тот ребенок, который карабкается по дереву, чтобы свысока видеть далеко-далеко. Я не обладаю способностями, благодаря которым меня бы сочли за человека науки, и какое-то время я сожалел об этом. Я бы хотел быть астрономом, ботаником, химиком, физиком…. а я всего лишь ребёнок, лазающий по деревьям. Но с высоты у меня самая лучшая точка зрения: мне открываются вещи, которые те, кто находится внизу, увидят неизвестно когда. Меня интересует только точка зрения – точка зрения, находящаяся на вершине. Оттуда мне видна действительная реальность. Другие люди умнее и способнее меня, но они остаются в местах, в которых они не могут иметь видение, открывающееся с высоты.

Если я тут с вами говорю, то это не от того, что я настолько умнее или образованнее вас, нет – это из-за точки зрения, на которую мне удалось подняться, точки зрения вершины, и я стараюсь вести вас за собой. Я помещаю вас около себя на ветке, но вы приносите с собой пилу и начинаете пилить ветку, на которой сидите, и падаете. А когда оказываетесь на земле, то начинаете философствовать и рассуждать, чтобы объяснить причину этого падения, и тут же вы находите виноватых: семью, окружение, общество, правительство и т. п. А я на следующий раз должен опять тратить время и энергию, чтобы вас поднять на новую ветку. Почему вы часто так упорно работаете против самих себя?

В 1964 году я вернулся в свою родную деревню.^[6] Пятьдесят семь лет после того, как я из неё уехал. Я нашёл часть своей семьи: двоюродных братьев и сестер… и детей, внуков тех, кого я знал. Все они бросились ко мне с распростёртыми объятиями. И поскольку они не знали какой мне сделать подарок, они дали самое для них ценное: бутылки ракии. Я не знаю, пили ли вы её когда-нибудь. Это очень крепкая водка. Я ведь никогда не пью алкоголя!.. Я чуть-чуть попробовал с ними, чтобы доставить им удовольствие, но когда нет привычки, это ужасно жжёт горло. Увидев, как я морщусь, они рассмеялись над «кузеном», не выносившим такой вкусный для них алкоголь. Потом они пригласили меня на свадьбу. Какой там был праздник! Праздник, который ещё справляют в этих странах: с национальными многоцветными костюмами, народными песнями и танцами. Я всё снял на плёнку. А какой обед! Я постоянно вынужден был следить за тем, чтобы мне не добавляли в тарелку… и в стакан тоже!

Эти встречи, конечно же, сопровождались бурными эмоциями, потому что именно тогда я вновь встретил свою мать, которую я не мог видеть со времени моего отъезда из Болгарии в 1937 году. О моей семье мне рассказывали очень много такого, чего я не знал, и мне было приятно узнать, что у меня был дедушка, который когда-то строил дороги в нашей стране. Какая прекрасная профессия – строить дороги! Я вновь встретился с той родственницей, которая работала за прядильным станком и у которой я обрезал нитки. Она была с мужем. Им было уже много лет, и я им кое-что подарил, чтобы они простили меня за мои тогдашние шалости.

После стольких лет мне так же хотелось подняться на гору Пелистер, которую в детстве я видел издалека. Особенно мне хотелось погулять по еловым лесам, которые считались самыми прекрасными в мире. Я бы охотно в это поверил, но я не был до конца уверен. Болгарская гордость, выражающаяся в преувеличении красоты и важности их страны, хорошо известна! Я помню когда-то в Софии крестьяне становились в круг и пели: «Нет города больше Софии…^[7] Нет реки глубже Искера^[8]…. Нет горы выше Витоши^[9]…».

В конце концов, с некоторыми родственниками и друзьями мы поднялись на гору Пелистер. В тех странах, в которых я побывал (Индия, Цейлон, США, Швеция, Норвегия), я видел много еловых лесов; они, может быть, и были больше и крупнее, но, уж точно, не такими красивыми. Их цвет, взлёт их стволов, расположение ветвей, форма иголочек, аромат, которым они наполняли воздух, и всё, что от них исходило, – какое чудо! И даже камни и мох у их корней. Это не описать. Нужно там побывать, чтобы получить представление. Как бы мне хотелось вернуться теперь к горе Пелистер и провести несколько деньков в этих лесах! Ели – это те деревья, среди которых я чувствую себя лучше всего.

Нити, вода, огонь, деревья – вот что в детстве притягивало меня больше всего, и, размышляя об этом впоследствии, я понял, что по сути я не изменился. Вкусы, которые были у меня тогда, я только углубил, они стали осознанными, и нити, вода, огонь, деревья заняли главное место в моей философии.

Есть ещё много другого, что я видел или переживал между четырьмя и семью годами, и это присутствует во мне так же, как если бы это только что возникло. Особенно мне помнятся некоторые ощущения, которые, когда позже я их проанализировал, показались мне интуитивными прозрениями того, чем впоследствии стала моя жизнь, куда я захотел идти, выбор, который я сделал. И вы также, если вы пересмотрите свою жизнь, вы откроете, что то, кем вы стали, то, что вы выбрали, заботы и вкусы, которые у вас есть теперь, – всё это имеет свое начало в детстве.

Примечания

1 ««Воспитание, начинающееся до рождения», Собрание сочинений Извор № 203.

2 «Познай самого себя. Джнани-йога», Полное собрание сочинений, том 17, глава V: «Жертвоприношение».

3 «Ищите Царства Божия и правды Его», часть II, гл. 1: «В начале сотворил Бог небо и землю».

4 «Любовь и сексуальность», Полное собрание сочинений, том 14, гл. XXVI: «Проблема связей».

5 «Книга Божественной Магии», Собрание сочинений Извор № 226, гл. Ill: «Магическая палочка».

6 «Плоды Древа Жизни – Каббалистическая традиция», Полное собрание сочинений, том 32, гл. X: «О чаше с водой».

7 «Второе рождение – Любовь, Мудрость, Истина», Полное собрание сочинений, том 1, гл. I: «Второе рождение».

8 «Откровения огня и воды», Собрание сочинений Извор № 232, гл. IV: «Вода, цивилизация».

9 «Откровения огня и воды», Собрание сочинений Извор № 232, гл. I: «Вода и огонь, принципы творения».