Олли Серж
Тонкие грани чувств
– Интересное место, – я вглядываюсь в окно, пытаясь почувствовать контингент.
– Мы зайдём с заднего входа, нас встретят, – Валерка помогает мне выйти из машины и ведёт за угол здания.
– Сумку откройте, – мужчина в костюме осматривает ее содержимое, – Верхнюю одежду можете оставить здесь, – кивком приглашает следовать за ним.
В коридорах людно. Постоянно на глаза попадаются широкоплечие «белковые» качки, в чёрных футболках. Охрана? Почему их так много?
– Здесь находятся частные раздевалки, – говорит братец мне на ухо, словно читает мысли, – А эти быки – их охрана друг от друга. Еще есть массажисты, тренеры, но через пятнадцать минут начнутся бои, поэтому все в режиме готовности сидят по раздевалкам.
– Атмосферненько… – тяну я, ощущая давящую энергию адреналина. Он проникает в кровь, заставляя пульс стучать быстрее, – Откуда ты знаешь заказчика? – музыка становится громче, и мне приходится повышать голос.
– Берет у меня уроки экстремального вождения. Недавно купил Porsche Cayman.
– Ярослав Игоревич ждёт вас в баре, – к нам неожиданно оборачивается охранник, – Сейчас пройдёте до конца коридора и сразу свернёте направо, – отчитывается кому-то по рации и уходит на свою исходную позицию.
– Этот Ярослав Игоревич и есть заказчик? – наклоняюсь к уху друга.
– Да, обычно его зовут Ярым. Но тебе сам представится.
Нужного нам мужчину я узнаю сразу, ещё один альфа-самец на мою голову. Такой же большой, плечистый как Рома, только черты лица более острые, и от него веет холодной, арктической красотой, подчёркнутой прозрачной глубиной голубых глаз. Он встаёт из-за стола и протягивает руку Валерию.
– Ярый, познакомься, это – Алиса. Именно о ней я тебе рассказывал. Работала в Мезонине, недавно ушла.
– Ярослав. Рад познакомиться, – хозяин клуба сканирует меня взглядом, явно реагируя интересом на детали внешности, – Вы уже осмотрелись? Что можете предложить?
– Видела только служебные помещения и этот бар, – отвечаю честно, – Если вы не против, я бы хотела погулять, освоиться, а потом смогу озвучить варианты и примерные расходы.
– Прошу прощения, – Валерка смотрит на экран телефона, – Важный звонок. Я ненадолго отойду, – коротко киваю ему в ответ, а Ярослав тут же переключает мое внимание на себя.
– Я могу предложить вам небольшую экскурсию, – в его голосе появляются вибрирующие ноты, – Пойдёмте, сейчас как раз начнутся первые поединки. Кстати, – он направляет взгляд на меня, когда мы выходим в огромный шумный зал с двумя рингами и трибунами, – Сейчас будет биться ваш бывший начальник. Можете с наслаждением понаблюдать, как Роман Фетисов отобьёт реванш.
– Реванш? – машинально переспрашиваю, пока мои глаза выхватывают из толпы фигуру мужчины в перчатках, спортивных шортах и с шингардами на ногах. На его голой спине ещё хорошо заметны следы моих ногтей, – А почему он без шлема? Разве не нужна полная экипировка?
– Шлем обязателен, если спортсмену нет двадцати одного года. Да не переживайте вы так, Алиса, – мужчина с легкой улыбкой накрывает своей ладонью мои пальцы, схватившие его за рукав пиджака, – Роман – профессионал. Он на татами с четырёх лет. А когда зол, ему вообще лучше не попадаться.
– Я не понимаю, – перевожу взгляд на лицо своего собеседника, – Ему же не нужны деньги. Что значит реванш? Был другой бой? Он просто хочет сравнять счёт?
– Фетисов принял вызов на реванш. Честно говоря, у меня его желание помяситься вызывает такое же недоумение, как и у вас. Но моя сестра, кстати, вон и она, – Ярослав кивает в сторону, слежу за его взглядом и мое сердце срывается вниз. Падает с грохотом на пол и разлетается в дребезги. Светлана. В чёрном, идеально сидящем по фигуре брючном костюме лениво наблюдает за боем с бокалом шампанского в руке. Шампанского? Она залпом осушает его, ставит на поднос к официанту и берет второй. Меня начинает трясти, Ярослав продолжает что-то рассказывать, а я не воспринимаю, не могу сосредоточиться. Обреченно смотрю, как Света опрокидывает в себя третий бокал и понимаю, что она не беременна. Варианта два. Либо никогда и не была, либо… – Алиса? – хозяин клуба смотрит на меня вопросительно.
– Что, простите?
– Вы хотите выпить? – теперь я замечаю официанта, стоящего рядом со мной. Киваю в ответ Ярославу и он подаёт мне бокал, – За наше с вами знакомство и плодотворное сотрудничество, – он берет мою руку и легко касается губами пальцев, – Ты вкусно пахнешь, Алиса, – я в панике отдергиваю свою ладонь и делаю большой глоток алкоголя.
– Ярослав, – отрицательно качаю головой, замечая удивление мужчины, – Возможно, это прозвучит самонадеянно, но я бы хотела сразу обозначить, что романы на работе я не завожу.
– Бл*ть! – голос Ярослава становится жёстким.
– Что, простите? – понимаю, что его взгляд устремлён в строну ринга, где происходит странное оживление.
– Извините, Алиса, – мужчина быстро двигается в сторону бурлящей эмоциями толпы, а я еле успеваю за ним. Судья отсчитывает технический нокаут. Роме.
– Этого не может быть, – Ярослав заходит за ограждения со стороны представителя Ромы и что-то бурно ему говорит. Я перевожу взгляд на Фетисова и вижу, как у него закатываются глаза, а по щеке стекает струйка алой крови.
– Рома! – меня срывает с места, но охрана не даёт подойти ближе к клетке.
– Представитель Фетисова требует дополнительного взвешивания и осмотра перчаток противника, – звенит в голове голос. К судьям подходят люди из команды оппонента, очевидно, отказываясь от процедуры и требуя засчитать победу.
Рому подхватывают под руки и выводят в строну раздевалок, а я просто не могу заставить себя остаться на месте и бегу следом.
– Алиса, – меня перехватывает за локоть Ярослав, – Вам туда нельзя, – чувствую, как он зол.
– Что с Ромой? – видя, как я пытаюсь вырваться, он удивлённо приподнимает бровь, – Я хочу пройти к нему!
– Сначала ты скажешь, что у тебя с ним, – он прихватывает меня жёстче, заставляя затормозить и посмотреть в лицо.
– У нас с ним НИЧЕГО!!
– Как занимательно, – его взгляд чернеет и разгорается огнём инквизиции, – Значит, вот чья ты, детка. Он ведь не предложил твоей помощи с шоу, хотя я просил. Не захотел тобой делиться. Я его понимаю. Что же ты творишь, девочка? Мужику от тебя совсем крышу снесло. А если это придурок ему сейчас мозги вышиб? Света, сука, поставила свою подпись на перчатках Назира. К ним претензий быть не может, но по характеру рассечения я могу сказать, что у соперника в перчатках были вшиты свинцовые пластины.
– Что будет с Ромой? – я холодею, примерно представляя, какой вес удара он получил в голову.
– Скорую вызвали. В отключку ушёл твой герой-любовник. Двигай ногами, – он твёрдо держит меня за предплечье, проводя через «стену» охраны, – С ним поедешь.
Роман
– Ромыч, мать твою! Ты же понимаешь, что вестись на ущемлённую гордость Назира – это тупо. Откажись. Давай накинем килограмм, ты в пограничном весе, – Ярослав рассекает раздевалку, как клетку. Я его понимаю, он мне не верит. Не верит в спортивный интерес и если бы он знал правду, что я иду добровольно получать в голову из-за девчонки, сам бы мне навешал прямо здесь.
– Нет, я сказал, – встаю с массажного стола, – Бой будет. Я уже не сольюсь. Возвращай сюда всех, люди под дверью стоят.
– Ну как знаешь, – цедит сквозь зубы друг. Выдыхает и подаёт мне кулак, по которому я бью своим, – Раскатай его.
– Не сомневайся, – чувствую, как вены разрывает возбуждение. Оно примерно такой же силы, как от запаха, от одного безумного запаха Алисы. Единственное, что сейчас способно меня остановить – это войти в ее тело. И чтобы она клялась мне чертовой любви. Только так. Я хочу прав на эту женщину, полных, неоспоримых прежде всего ею самой. Хочу ее капитуляции, преданного взгляда, каждую ночь и не согласен на меньшее.
– Выход, Ром, – мне на плечи ложится халат, чтобы не остыли мышцы, и мы выходим в коридор, где нас тут же окружает стена охраны. Напрягает, что в этот раз все слишком серьезно. В первый с Назиром бой все вышло «по-ребячьи», вышли, махнулись. Я выиграл.
– Не ведись, – мне подают в рот капу, – Назир любит побегать. Подсекай при первой возможности и в партер уводи, – киваю головой в ответ на все наставления.
Лучи прожекторов на несколько секунд меняют положение и освещают зал, открывая моим глазам картину, от которой хочется убивать. Алиса стоит рядом с Ярославом и держит его за рукав пиджака. Бл*ть! Сука! Когда они успели познакомиться? Он накрывает ее руку своей. Освещение снова меняется, и теперь я могу только отпустить срывающуюся с катушек адекватность. Давление глушит уши, по-хорошему, мне надо остановить бой. Но она смотрит.
– Бой! – соперник кружит. Это бесит. Рывком сокращаю расстояние между нами и бью двойку. Ай! Хорошо зазвенела. Назир бывший боксёр, поэтому, расстояние вытянутой руки для него комфортное. Стоит очень уверенно, знает, что я его свалю сразу же, как только он ошибётся. Пробивает. Отвлёкся. Я не могу выбросить девушку из головы. Злость затапливает, и я пру сериями на оппонента. Чего блин? Какие нахрен локти? Не было их! Ритм боя сбивается, и я пропускаю хлесткую плюху. Скулу сводит. Да ладно? В прошлый раз сила удара была меньше. Делаю захват, подсекаю, и мы улетаем в партер. Болевой. Ёрзает гад, скидывает меня. Судья возвращает в стойку. Прожекторы снова меняют фокус, и я вижу Алису с Ярославом на том же месте. Гадство… Он целует ее руку. Висок обжигает тяжестью удара. Я плыву. Ну пиз*ц… Предметы меркнут и расплываются…
Перманентный яркий свет и запах нашатыря сводят с ума, но глаза открыть я не могу.
– Говорите с ним, – уверенный мужской голос вклинивается в сознание, – Он в отключке третьи сутки. Мы должны сделать все возможное, чтобы не допустить кому, – хлопает дверь, а под ногами человека мерно поскрипывает пол.
– Ты как, мужик? – Ярослав подходит ближе, – Что тебе, блин, там такого снится, что ты к нам назад не хочешь… – голос усталый. Реально переживает? Трогает мою женщину и печётся о моем здоровье? Делаю титаническое усилие и привожу язык в движение, разлепляя пересохшие губы.
– Нахрен пошёл, – сил больше нет, провариваюсь снова в темноту. Туда, где мне хорошо, где она – моя.
Чувствую запах отца, он с кем-то тихо разговаривает в коридоре. В голосе резкие, нервные ноты, да я знаю, что он сейчас думает. Ну и пусть. Снова накатывает сон, но не темнота, и этот момент меня сильно радует.
Просыпаюсь уже утром от обыкновенного холода. Открываю глаза, прислушиваясь к ощущениям. Голова болит, но не внутри, а снаружи, не тошнит и хочется есть. Замечаю справа движение, и ко мне подбегает немолодая медсестра.
– В себя пришёл, хороший ты мой, – она помогает укрыть ноги, – Я сейчас врача позову. Девочка твоя ушла только, но ей поспать пора. Четверо суток около тебя, почти не евши.
– Девушка? – сердце ухает, оно не отказалось от своих предпочтений ни на секунду, пока я мозгом ненавидел любой образ любимой женщины.
– Конечно, – медсестра кивает и смотрит на меня с подозрением, – У тебя не амнезия случаем? Как зовут помнишь?
– Роман Фетисов.
– Ну и слава Богу, а то тут все вокруг тебя с ума посходили.
* * *
Значит, это не бред? Алиса была со мной… Она сплетала наши пальцы, что-то шептала на ухо, а я не мог разобрать ни слова, мне было просто хорошо и жизненно необходимо растворяться в ощущении ее близости. Сознание качало в эйфории, как на волнах, иногда на руки падали редкие тёплые капли слез. Ощущал ее нежные губы на своих щеках. Я все это придумал? Или нет? Ты – помешан, чувак, ты – болен… Зачем я купил этот чертов клуб?
На завтрак приносят пустой куриный бульон, корзинку хлеба и сладкий чай. Пока молоденькая медсестричка сервирует прикроватный стол, медленно раскладывая на нем приборы и тарелки, в палату заходит Ярослав в небрежно накинутом на плечи белом халате.
– Ну, Ромыч, ты даёшь! – недобро слежу за ним глазами, пока он берет стул, придвигает его ближе ко мне и садится, – Я должен, наверно, извиниться перед тобой… Что так все вышло, – стискиваю зубы и ничего не отвечаю. В голове сверлит только один вопрос и я, не выдерживая, цежу его сквозь зубы.
– Спал уже с ней?
– С кем? – друг удивлённо вскидывает брови, черт почти искренне у него выходит, – Я вообще о Свете пришёл поговорить… Отправил ее к родителям, пусть голову полечит. А ты будешь знать, как больных баб трахать! Дура решила посмотреть, как ты по клетке будешь летать от перчаток с утяжелителем…
– Нахрен твою сестрицу! – я дёргаюсь, задеваю стол с завтраком, и он с грохотом летит на пол. Меня скорчивает от резкой боли в затылке, и я опускаюсь на подушку, прикрывая глаза.
– Выйди отсюда. Живей давай. Пришли через десять минут санитарку и новый завтрак. Сама больше не появляйся, – Ярослав с пренебрежением выпроваживает за дверь нерасторопную медсестру, которая рисовалась перед нашими лицами последние пару минут в надежде привлечь внимание, – Я понял о ком ты, – делает паузу и возвращается к стулу, – Не стану отрицать, что девочка мне «зашла». Познакомился с ней минут за десять до твоего боя, она мне отказала в близком общении. Алису привёл в клуб один парень, кажется, ее брат, чтобы она поставила мне экшен – шоу.
– У неё нет братьев, – шиплю в ответ, открывая глаза. Там бл*ть ещё и брат какой-то нарисовался. Ну просто охренительно!
– Фетисов! В себя приди! – повышает голос друг, – Ты кто ей? Муж? Совсем головой поехал? Она от тебя четыре дня не отходила, мылась и ела только в то время, когда приезжал я или твой отец! А ты девчонку в шлюхи записал? Думай лучше, чем обидел ее! Ты отсюда выйдешь, а я подожду пока она по тебе перебесится, и заберу себе! Думал, что у тебя глюки были, когда ты меня в отключке послал… Идиот! – он подрывается и идёт к двери, – Будь здоров! – жмёт ручку двери…
– Погоди, Ярый, – его рука замирает, а я сжимаю голову пальцами, – Черт, болит то как, капец! Привези ее.
– Нет!
– Ярый! – с нажимом повышаю голос, – Нам с ней очень надо поговорить, ты просто себе не представляешь КАК!
– Я попробую, – он кивает и выходит из палаты.
– Спасибо, – отключаюсь.
Глубоко вдыхаю запах ее духов. Моя девочка здесь, но не подходит. Стоит у окна ко мне спиной и тяжело дышит.
– Лисичка, – зову чуть слышно. Медлит, не реагирует, – Иди ко мне, маленькая, – руки обхватывают хрупкие плечи крест на крест, и она поворачивается.
– Я не твой трофей, Фетисов, чтобы меня доставляли к тебе и увозили по щелчку пальцев, – вздрагивает, нервно ведёт плечами, – Я думала, что сойду с ума здесь, – всхлипывает, – Когда увидела тебя среди проводов, – голос дрожит, вся на эмоциях.
– Подойди, пожалуйста, и сядь рядом, – сейчас я могу пробить ее только своей уверенностью. Делает шаг, ещё, подходит к краю кровати, – Ближе, Лисичка. Садись, – опускается на матрас и смотрит в пол. Беру ее ладонь и подношу к губам, целуя каждый пальчик, – Ты – не трофей, ты – ценность. Мое сокровище, моя любимая, единственная и глупенькая девочка, – пытается вырвать руку – не отпускаю, – Моя Банши, – притягиваю к себе, не соображая от чего меня сильнее кружит: от головной боли или от того, что моя любимая не сопротивляется и рвано дышит.
– Даже не надейся помереть, Фетисов, ты будешь жить долго, – она уже сама тянется ко мне. Вкусная, нежная… – Только ответь мне честно, – останавливается и серьезно вглядывается в глаза, – У тебя со Светой был ребёнок? Я расстроила вашу свадьбу?
– Откуда этот бред? – напрягаюсь, в ожидании ответа.
– Та женщина сказала утром, и Света крутила кольцом перед моим носом…
– Сууки! – у меня подлетает пульс, а голову моментально сковывает в стальные тиски. Боль вызывает непроизвольный глубокий выдох со стоном, – И ты поверила…
– Рома? – она пугается и хватает мою руку, – Тебе плохо? Я сейчас позову врача, – вскакивает, но я успеваю перехватить ее в самый последний момент и укладываю головой себе на грудь.
– Алиса, я не буду тебе врать. Со Светой спал, вытворял многое и разное, но ребёнок между нами не возможен. Собственно, как и брак. Такой вопрос никогда не поднимался, – она пытается что-то возразить, – Тихо! – чуть рычу на неё, – Только от тебя детей хочу. Жить с тобой хочу.
– Прости меня… – она поднимает голову и смотрит в глаза. Преданно, влюблённо, да… Моя маленькая, – Я все испортила? – закусывает свою припухшую губку. Прижимаю девушку к своим губам, она, подчиняясь порыву, целует сама.
– Это ты скажи мне, – отстраняю от себя, а Алиса прикрывает веки. Длинные ресницы порхают по скулам, на губах следы поцелуев, и уголки рта дергаются в улыбку.
– Я тебя люблю, – прячется, целуя в ключицу. Дышит, опаляя мне шею, губы скользят дорожкой до груди.
– Алиса… – пах наливается тяжестью и начинает ощутимо пульсировать, – Остановись, милая. Мне нельзя, но клянусь, что сделаю это.
– Я не буду, – она, смутившись, отстраняется.
– Хочу, чтобы ты переехала ко мне. Пока не ясно, когда меня выпишут, но мне нужны гарантии, что мы вместе, – девушка краснеет и отрицательно качает головой.
– Нельзя, – на лице появляется хитрая улыбка, – Ты ведь не знаешь, как шкалили децибелы, когда Арслан узнал, что я остаюсь в России ради тебя. Он до сих пор пророчит мне в мужья почтенного турка.
– Ты будешь моей женой, Алиса, – я не спрашиваю, а утверждаю. Говорю немного жестко, – Свыкнись с этой мыслью. Но это не предложение. Не здесь и не сейчас. Хочу, чтобы день, когда я задам тебе вопрос, а ты ответишь согласием, стал для тебя особенным.
– Мне нравится твоя уверенность, Фетисов, – она игриво прорисовывает кончиками пальцев мышцы груди, – Я обещаю подумать.
– Зараза! – я расслабленно улыбаюсь.
– А кто сказал, что будет легко? – она прижимается и прикусывает мой сосок.
– Держись детка! – со свистом выдыхаю, стискивая ее талию и вжимая в себя, – Дай только отсюда выйти, и тебе будет горячо. Кстати, можешь сразу забыть о всех вариантах контрацепции.
Алиса
Две недели спустя…
Самолёт выпустил шасси и мягко коснулся посадочной полосы. Пассажиры первого класса отличаются от эконома только тем, что свои гаджеты они не отключают даже на время полёта. За двадцать часов нахождения в воздухе звук вибрации и специфическое пощёлкивание клавиатур макбуков стали аккомпанементом моей жизни и перманентным гулом звенели в ушах.
– Лисичка, – шепчет мне Рома, касаясь губами мочки уха так нежно, что волоски на моих руках встают дыбом, – Перестань дуться, любимая. Ты молчишь почти сутки, тебе понравится мой сюрприз, я обещаю.
– Ты выкрал мой паспорт, Фетисов! – от возбуждения начинаю чувствовать свой пульс на запястьях, – Посадил в самолёт с завязанными глазами! Мы пробыли в пути день и ночь, из чего я делаю справедливый вывод, что мы, мать твою, на другом континенте! А ты предлагаешь мне не задавать вопросов, и снова собираешься надеть эту повязку? – фыркаю и отворачиваюсь к иллюминатору, – Даже не мечтай!
– До того момента, – он уверенно берет мою ладонь и прижимает к своей щеке, заставляя почувствовать легкую щетину кончиками пальцев, – Как ты станешь Фетисовой, тебе стоит научиться доверять мне. Абсолютно и беспрекословно. Ты пойми, Алиса, – он разворачивает мое лицо к своему и коротко целует в губы, а я ловлю себя на мысли, что поступаю глупо, дуясь на этого невероятного мужчину, – Мы с тобой всегда будем привлекать излишнее внимание. Ты – мужчин, я – женщин, и всех доброжелателей вместе взятых. Таким образом, мы разбежимся со скандалом лет через пять.
– Какой вы неординарный человек, Роман Иванович, – я ехидничаю, чтобы не потонуть одним махом в нежной серьёзности взгляда любимого, который держит меня, не позволяя спрятать глаза, – Говорите о семье и тут же ставите условия. Я, между прочим, не давала согласия на смену фамилии.
– Перестань кусаться, Лисичка. Тебе будет легче, если я скажу тебе, что идею сюрприза мне подсказала твоя мама?
– Ты говорил с ней обо мне?
– О нас. И не только с ней.
– Очень интересно, – не могу скрыть, что мне до жути любопытны подробности, – И чем все закончилось?
– Тем, что я получил разрешение на твою руку и сердце, – усмехается Рома, – И заплатил за это настоящий махр, ибо кажусь твоим близким ненадёжным кандидатом.
– В смысле? – непонимающе качаю головой, – Заплатил за меня деньги?
– Несовсем. В случае беременности, моя доля компании переходит тебе и нашим детям. По сути, этим Арслан получает контроль основного пакета акций.
– О, – только это могу выдавить я, переваривая информацию, – Это серьезная сделка. А Иван знает?
– Знает, – кивает Рома, – Он считает, что либо я смогу продолжить бизнес в рамках нашей с тобой семьи, либо он отойдёт Осману.
– Честно говоря, Ром, – мне резко становится грустно, – У меня сейчас такое противное чувство, будто я чем-то обязана, а ты вынужден.
– Нет, Алиса. Ты можешь послать меня смело и в любой момент. Я же для себя все решил и люблю тебя на столько сильно, что мне наплевать на формулировки. Иди сюда, – он разворачивает меня к себе спиной и накладывает мягкую темную повязку на глаза. Завязав узел на затылке, его пальцы спускаются по моей шее вниз, чуть касаясь подушечками, – Сегодня я буду учиться говорить о любви на твоём языке, – жаркое дыхание касается шейных позвонков и тысячей электрических импульсов разбегается в самые чувственные точки тела.
Да уж, Алиса. И перед кем ты там пытаешься отстоять независимость?
Если готова на все прямо в салоне самолёта.
Такси вместе с багажом уже ждёт нас на лётном поле. Я надеялась, что объявления в здании аэропорта помогут мне определить местонахождение, но, похоже, что Рома все продумал. Так ничем себя и не выдав, снял с меня повязку только в номере отеля.
– Шторы не открывать, – он предугадывает мои мысли, – Отравляйся в душ и не задерживайся, – легко шлепает по попе, придавая направление в строну ванной комнаты, пока я пытаюсь проморгаться после темноты и привыкнуть к блеску гостиничного хрусталя и зеркал.
– А ты? – вижу, что он идёт к выходу из номера.
– А я решу некоторые вопросы, вернусь и тоже приму душ в соседней комнате.
– Здесь две ванны?
– Я приглашу тебя в свою сегодня ночью, малыш, – он обнимает меня за талию и притягивает к себе, одновременно впиваясь в губы глубоким поцелуем, – В моей ещё есть джакузи, – усмехнувшись моему растерянному виду, выходит за дверь. И мне ничего не остаётся, как топать под горячую воду.
Запах шампуня от Lancôme, едва уловимое радио в душевой кабине, транслирующее звуки танго, и пушистые полотенца снимают накопившуюся усталость. Ощутимо повышая настроение, придают сушке волос и нанесению макияжа эффект ожидания чего-то особенного, интимного. Интрига, как игра, правила которой тебе известны не до конца, заводит, добавляя пикантности сборам. Достаю из чемодана чёрный комплект нижнего белья из тончайшего кружева и надеваю его. Повернувшись лицом к кровати, замечаю на ней две коробки серебряного цвета. Подарки? Мне? Распаковываю первую, и в моих руках оказываются новые мягкие танцевальные туфли. С нетерпением распечатываю вторую, сдираю упаковочную бумагу, открывая для своих глаз платье из нежнейшего атласа чёрного цвета. Невероятное! И размер идеально мой. Держится на плетении тонких бретелей по шее и спине. Подхожу к зеркалу и остаюсь очень довольна своим внешним видом. Интересно, Рома сам его выбирал? И почему туфли именно танцевальные, да подходят они прекрасно, но… Мои мысли прерываются и смешиваются в кучу, когда в дверном проёме между комнатами появляется Рома в костюме. Ой, Мамочки! Я облизываю взглядом его мускулы, которые обтянула белая рубашка, узкие бёдра, подчеркнутые чёрными прямыми брюками и небрежно изогнувшиеся в улыбке губы, которая говорит мне о том, что сейчас со мной займутся сексом. Никто до ночи терпеть больше не собирается. Нашу безмолвную похотливую прелюдию прерывает стук в дверь.
– Ты просто невероятная, моя девочка, – взгляд сменяется на восхищенный. Мужчина подходит ко мне и, обхватив за затылок, запрокидывает голову, открывая шею для поцелуев. Горячая дорожка касаний сверху вниз и я абсолютно не воспринимаю окружающий мир.
– Я люблю тебя, Фетисов, – он ловит с моих губ стон и по-хозяйски очерчивает руками каждый изгиб тела под тонкой тканью.
Повторный стук заставляет прийти в себя.
– Ром, надо открыть, – шепчу ему охрипшим голосом и лащусь виском об его щеку.
– Это приехал сюрприз, – он отстраняет меня, в несколько широких шагов доходит до входной двери и распахивает ее.
– Buenas noches (Доброй ночи), – на пороге стоит мужчина лет пятидесяти. Загорелый, подтянутый, в чёрном костюме тройке, с ослепительно белой улыбкой, от него за несколько метров веет харизмой, – Are you ready*(вы готовы)? – он переходит на английский и ждёт от нас ответа.
– Мы в Аргентине, – удивлённо шепчу сама себе и чувствую, что сюрприз придется мне по вкусу, – подхожу ближе к мужчинам, возвращая улыбку незнакомцу, – We are always ready for tango* (к танго мы готовы всегда)
– Догадалась, – улыбается Рома и кладёт руку на мою голую спину, – Тогда познакомься с Александром. Сегодня он – наш «танго-такси».
Алиса
– Какие красивые, – я не могу отвести взгляд от стен в танцевальном классе, на которых развешаны фотографии. Черно-белые и современные цветные снимки, запечатлевшие страстные объятия, трепетные касания и идеальную синхронность тел, отзываются во мне настоящим возбуждением.
– Эту коллекцию я собираю уже двадцать лет. Каждая фотография уникальна. Если присмотреться к изображённым парам, то можно увидеть, как прошёл день мужчины и женщины, какие чувства они испытывают к друг другу, и даже какое время они в отношениях.
– Невероятно! – я, как заворожённая, двигаюсь по залу, пока Рома замер возле двери, пытаясь справиться с напряжением. Он задумчиво переводит взгляд то на картины, то на меня, то на Александра, видимо, прикидывая возможную степень интимности нашего урока, и хмурит брови. Ревнует? А ведь всего пару часов назад этот собственник вливал в мои нежные уши что-то про доверие. Или оно у нас одностороннее? Тогда он ещё и шовинист. Мммм…
– Прошу Вас, Роман, – Александр подаёт ему руку, приглашая на середину паркета. Я еле сдерживаю смех, видя, как вытягивается лицо моего жениха.
– Эээ, – он пытается найти способ избежать тесных мужских объятий, – Я думал, что буду танцевать со своей девушкой, а вы просто покажете основные фигуры, как преподаватель.
– Молодой человек, – тангерос обезоруживающе улыбается, – Есть несколько версий происхождения танго. Одна из них гласит, что танец много лет был суровым и исключительно мужским. Танцем – дуэлью, можно даже и так сказать, в которой приз – внимание женщины. Основной задачей было наступить как можно больше раз на ноги оппонента. Иногда дело доходило и до поножовщины, ведь именно при тесном контакте легче всего всадить «перо» в бочину.
– Может быть, Алиса первая преступит к уроку, а я немного «втянусь» в атмосферу? – делает последнюю попытку отказаться.
– Я понимаю ваши сомнения, Роман, но девушку учить я не буду. Ее научите Вы сами так, как понравится только вам. Женщина в танго всегда полностью ведома своим мужчиной, она должна почувствовать ваш контроль и покориться, – Рома ошарашено кивает и все-таки идёт вслед за хореографом на исходную позицию.
– Два шага, затем поворот, – Александр включает музыку с пульта, – Четыре шага по линии и «качели», – опытный танцор ведёт мягко и твёрдо, – Ни в коем случае не смотрим под ноги. Вы должны быть уверенным в следующем действии. Иначе, как за вами сможет пойти женщина? Не понимая, что вы задумали, она будет постоянно спотыкаться и наступать вам на ноги, – он начинает двигаться на Рому, сокращая дистанцию до минимума, – Сейчас «скада» – я будто вторгаюсь в ваше пространство. Чувствуете? Теперь одна нога осталась свободной, опишите ею небольшой круг по полу «лапис». Так. Великолепно.
Удивительно. Странно и эстетично. Два высоких, сильных и совершенно разных мужчины держат друг друга, пытаясь не допустить вторжения на личную территорию. Для них цель движений не доверие, а компромис, законченный рисунок, целостность. Казалось бы, просто танец. Ну что такого? Но какая глубокая в нем философия для обоих полов. Все, как должно быть в жизни. Состоялся ли наш урок? Я уже сейчас могу сказать, что определённо да.
– Я все правильно делаю? – спрашивает Рома, а Александр проводит ещё одну цепочку шагов и резким движением по оси разворачиваете его ко мне.
– Вот сейчас и узнаём, – тангерос вкладывает мою руку в ладонь Фетисова, и мы встречаемся с Ромой взглядами. Я чувствую, что пойду сейчас за ним, куда бы он не сказал. Хоть на край света, – Не разговариваем, – предупреждает наш возможный диалог хореограф, – Алиса, закройте глаза, отдайтесь своим чувствам.
Я послушно иду в центр зала, растворяясь в музыке, в любимом, узнаваемом с первых сандаловых нот, запахе, в нежных и твёрдых руках. Мне кажется, Рома чувствует, что я хочу быть ещё ближе к нему, делает поворот и впечатывает меня в свою грудь спиной. Он контролирует мое равновесие, а я не могу даже выровнять собственное дыхание. Грудь вздымается под тонкой тканью, Рома мажет по ней взглядом. Я ощущаю, как напрягаются и покалывают от возбуждения соски. Шаг, второй, мозг превращается в кисель. Мои бёдра скользят по его. Вдруг он резко прогибает меня назад, в последний момент уберегая от падения и удерживая на весу, обводит полукруг, медленно возвращая к своей груди. Теперь мужчина успокаивает, горячие ладони скользят по моим плечам вниз, по рукам до колотящихся пульсом запястий. Чуть склоняет голову, и опалив дыханием шею, отступает от меня, заставляя следовать за собой, желать, искать его опоры. Когда тяжёлые ладони возвращаются на мою оголенную спину, меня накрывает какое-то необъяснимое чувство эйфории. Рука в руке. Снова глубокий прогиб на грани моего равновесия, и я оплетаю оголенной ногой его бедро. Нежная кожа горит от интимного прикосновения к ткани брюк. Тот, кто придумал для танго каблук высотой в девять сантиметров, совершил последний сокрушительный удар по женской самостоятельности в этом танце.
– Кхм – Кхм, – раздаётся за моей спиной тактичное покашливание и я вздрагиваю. Александр! Совсем забыла, что мы не одни, – Мне очень жаль вас прерывать, господа, – он с удовлетворённой улыбкой смотрит на наши будто приклеенные к друг другу тела. Рома после остановки не отпустил меня от себя ни на шаг, а только крепче прижал, прошептав на ухо какую-то убийственно эротичную нежность, которую мой поплывший мозг уловил разве что настроением, но ни как не смыслом, – Через час начнётся представление в «Доме Карлоса Гарделя». Нам пора выезжать, если мы хотим сегодня вкусно поужинать и продолжить знакомство с национальным танцем Аргентины. У вас есть несколько минут, чтобы прийти в себя. Я подожду внизу. – Александр, подмигнув нам, выходит из танцевального класса.
