Оливия Вульф
Возвращение на Седьмой холм. Лунный свет

Глава 4
Большая охота Барнса

Прошло несколько недель в плавании. Спокойный океан Весны остался позади, и они плыли в буйных, непредсказуемых водах океана Сирен. Бури и шторма были здесь не редкостью. «Азуру» и «Сальваторе» оставалось около двух недель провести в пути. Утро было погожим, ветер попутным, и ничто не предвещало бури. Капитан Эдвард рассматривал в подзорную трубу Сахарные острова, мимо которых они проплывали. Чудесный вид открывался его взору. Белый, с розовым отливом песок и большие черные валуны ярко контрастировали. Даже невооруженным глазом были заметны огромные кокосовые пальмы, растущие на берегу.

– Слишком тихо и слишком красиво, кэп, – сказал поднявшийся на мостик боцман.

– Да, говорят, что именно здесь и есть рай на земле, – ответил мистер Эдвард

– Вот бы устроить небольшую рыбалку, бонито здесь отменный, точно, как в раю. А может нам повезет, и мы поймаем огромного крылатого синего дьявола, и тогда нам всем будет уготовано местечко в Эдемском саду. Ведь каждый моряк, который попробует хоть кусочек, отправляется после смерти прямиком на небеса, – сказал рулевой Барнс.

– Ааай, Барнс, – отмахнулся от него боцман, – ты, каждый раз проплывая здесь, жужжишь мне про эту чертову рыбу, что же ты, дружище, натворил, что так боишься помереть, не попробовав ее. Лучше бы ты сходил на службу к отцу Филиппу. Он-то тебе, при должном раскаянии на исповеди, точно все грехи отпустит, – рассмеялся боцман. – Мы не собирались делать остановку.

Как говорится, будьте осторожны со своими желаниями, они имеют свойство очень быстро воплощаться в реальность.

В их планы вмешалась стихия. Ближе к обеду небо затянуло тучами, и начался ливень, море вздувалось огромными волнами. «Сальваторе» было легче с ними справляться, а нагруженный «Азур» тяжело ухал вниз. Гиппокампус полностью погружался в темно голубую воду, покрытую прожилками белой пены, в свою стихию, и выныривая из волны, поднимал высокие брызги. В этот момент, казалось, что на вершину ему еще раз никогда не забраться, вал поднимался выше мачт. Тяжелое судно снова и снова поднималось на гребень и, немного замерев на голубом пике, проваливалось с невероятной скоростью в бездну. Опытному моряку все было нипочем. Казалось, что на тебя и на корабль уже не действуют силы земного притяжения, и ты летишь на только что появившихся за спиной крыльях вперед, а под ложечкой приятно щекочет, когда палуба уходит из-под ног. Сознание в эту секунду проясняется, и все в мире становится не важно, кроме тебя и такой могучей стихии.

Шторм закончился ближе к вечеру. «Сальваторе» был целёхонек, а у «Азура» из потерь был бушприт, порванные ванты и перевернутый вверх дном камбуз. Нужна была остановка, и корабли, обменявшись сообщениями, решили пристать к одному из Сахарных островов. Глубокой ночью они кинули якоря.

Рано поутру боцман, дав задание канатному мастеру и плотникам на починку, взял с собой четырех человек из экипажа и отправился к острову. Им предстояла большая охота, и, спустив на воду шлюпки, моряки оправились на мелководье за небольшой рыбой для приманки. Команда на корабле занималась ремонтом, а кок, чертыхаясь на чем свет стоит, приводил в порядок камбуз, одновременно пытаясь приготовить на всех завтрак поплотнее, так как вчера вся команда осталась голодной из-за бури.

Боцман причалил на шлюпке к выступающим из моря кораллам рядом с островом. Вода была прозрачная, как будто шторма и не было вовсе. Дно обнажилось из-за отлива. Моряки, по колено в воде, разошлись по берегу и замерли с удилищами в ожидании мелкого улова. Мурены сновали по выступающим из воды кораллам, словно змеи. Двое моряков вскоре отправились на берег набрать фруктов и кокосов, а остальные без устали выдергивали из воды все новых и новых рыбех. Через час начался прилив и все вернулись в лодку с приличным уловом.

Боцман одобрительно покачивал головой, глядя на ведра и раскуривая трубку.

– Дааа, дома мне и такой улов показался бы очень удачным, – сказал он, указывая бородой на альбул и небольших барракуд.

Мелкую рыбу насадили как приманку на железные большие крючки, и «Азур» с «Сальваторе» двинулись обратно в океан, чтобы взять намеченный курс, а заодно и за большим уловом.

После того как вышли за свал, снасти с крюками закинули позади корабля, и вся команда замерла, готовясь тянуть крюки обратно. Корабль шел медленно, и бечевы повисли под тяжестью крюков и приманки.

– Только бы не упустить, только бы не упустить, – шептал Барнс, – теперь-то уж точно от меня не уйдешь, нутром чую – сегодня великий день.

Прошло немного времени, и наживка стала привлекать большую добычу. Моряки, радуясь, как дети, не без труда выдергивали огромных рыбин на палубу. Но Барнсу никак не везло, он уже начал сомневаться, а друзья еще и подначивали его.

Вдруг рядом с наживкой и еще не выуженной рыбой появился блестящий черный бок, потом еще один и еще.

И моряки заголосили:

– Ну все, пиши пропало, дельфины приплыли. Теперь эти хитрюги обглодают все, что еще не выловлено.

– И как это у них получается – до кости обглодать пойманную рыбу и самим на крючок не попасться? – спросил Эрни.

– Говорят, что умом они некоторых людей переплюнут, – ответил Мартин.

– Дык, если сейчас посмотреть на нашу команду, то большинство точно переплюнут, – сказал Эрни и заржал, указывая на обезумевшую от счастья большого улова босоногую команду.

Моряки пританцовывали, подкидывали пойманную рыбу, все мокрые и чумазые.

Тут вдруг оживился Барнс. Он двумя руками ухватился за снасти и заголосил:

– Клюнула, клюнула, только не сорвись! И, пока дельфины обгладывали последних бонито, Барнсу с трудом удалось подтянуть свои снасти. Он все вглядывался и вглядывался в голубую морскую воду, но свет преломлялся на волнах, и невозможно было рассмотреть улов. Море не хотело просто так открывать свои тайны. Еще пару метров веревки, и руки уже были растерты в кровь. Барнс чувствовал, что улов велик, рыба сопротивлялась, да еще черные воришки были совсем близко. И вдруг на поверхности появился длинный, как багор, нос морского дьявола цвета индиго. Моряки, увидев какого красавца заарканил Барнс, кинулись ему помогать. И команда сообща вытянула, наконец, из воды огромную крылатую рыбину, удивительного цвета.

Дельфины поздно спохватились, поняв, что самую большую добычу они упустили. Собрав последние сладкие кусочки, стая отправилась по своим морским делам, удаляясь от корабля. По очереди выпрыгивая из воды, прощаясь они показывали свои красивые тела, выгнутые дугой для прыжка.

Восемь рук крепко держали дьявола за мокрые, скользкие бока, пока он не оказался на палубе. Барнс плюхнулся рядом, весь мокрый от пота и морской воды. Натертые руки саднило от соленой воды, но это его не занимало. Он перевернулся и смачно поцеловал затихшую рыбину, потом подскочил и пустился в пляс.

Коку предстояла сегодня большая работа, ох и денек у него выдался. Рыбу нужно было вымыть и разделать, улов вышел не маленький. Только к вечеру он раскочегарил углем свою большую печь. Мясо было срезано с рыбьих позвоночников, и по кораблю начал разливаться божественный аромат – сливочно-ореховый запах разогретого топленого масла и рыбы с поджаристой золотистой корочкой. Ларри жарил ее с высунутым от усердия языком на больших чугунных сковородах. Масло громко шкворчало, а большой живот Ларри начал потихоньку подвывать от голода. Барнс не успокаивался и ходил как кот вокруг камбуза, заглядывая в открытую дверь и раздавая советы. Он все переживал, как бы кок не перепутал куски синей рыбы с другими ломтями. Закончилось тем, что кок захлопнул перед носом Барнса дверь камбуза:

– Отправляйся-ка ты, умник, в кубрик и надень свою самую нарядную рубаху, пока не получил подзатыльник, – и Ларри показал рулевому через круглый иллюминатор двери исполинский кулак, как неоспоримое доказательство своих намерений.

Капитан Эдвард собрал команду за большим столом и попросил торжественно вручить Барнсу самый большой кусок синего парусника. Тот послушался кока и выглядел торжественно, как на воскресной службе. Натянул белую рубаху и даже причесал свою кудлатую голову на прямой пробор.

– Мечты-то исполняются, – расплылся в щербатой улыбке Барнс и положил первый кусочек сочной рыбы в рот, прикрыв от блаженства глаза.

Глава 5
Танцующий конь

«Азур» достиг берега Махабхарат через две недели и зашел в порт Ниваса точно по расписанию. Первое, что оглушает путешественника здесь, это запах. Специи, которые на вес золота ценились в других странах, здесь никто не жалел. Ими щедро приправляли все блюда, и этот аромат витал в воздухе днем и ночью. Суета муравейника портового города Нивас моментально поглотила капитана, сошедшего с корабля. Товары были разгружены, и, оставив своего помощника за главного, он направился в еще более оживленную часть города. Казалось бы, куда же еще суетливей, но рынок Ниваса был более бодрым, чем остальная часть города, включая порт. Глаза разбегались от ярких красок одежды посетителей и товаров, разложенных на прилавках. Обоняние пыталось различить десятки поразительных запахов, а слух улавливал разнообразие звуков. Накупив подарков, капитан зашел в ювелирную лавку, чтобы выбрать украшения для Мэри и Энн. Здесь, в отличие от остального рынка, было тихо. Хозяином лавки был маленький седой старичок Вивек. Выбрав украшения для женщин, капитан уже хотел было расплатиться, как взгляд его упал на две очаровательные серебряные погремушки. Одна была отделана сапфирами, а вторая рубинами. Он протянул руку и покрутил по очереди одну и другую. Звук был разным. Выбрав погремушку с рубинами, он уже собирался положить вторую, но Вивек его остановил.

– Нэ спэши, тебе понадобятся обе! – сказал продавец, улыбнувшись и прищурив глаза.

Капитан вопросительно уставился на него, не понимая, чтобы это значило. Он привык, что в этой стране люди, с которыми тебя сталкивает случай, знают о тебе больше, чем ты сам.

Вивек ответил на безмолвный вопрос:

– Просто повэрь!

Вивек не выглядел как человек, которому можно доверять, но мистер Эдвард привык полагаться на жизнь и точно знал, что случайные события только на первый взгляд кажутся случайными, а по прошествии времени оказываются логичными закономерностями.

Вивек положил обе погремушки в шелковый мешочек, и капитан убрал их во внутренний карман на груди. Проголодавшись, он заказал себе в уличном кафе хрустящие шарики из риса и чай. Такого чая больше не подавали нигде в мире, его вкус не забудешь даже через тысячу жизней, он был приправлен особыми специями, тростниковым сахаром и молоком, растекаясь внутри, он как будто оживлял тебя.

За разговорами с местными жителями прошел вечер, мистер Эдвард узнал, что в соседнем городе открыли новёхонький ипподром, завтра на нем будут проводить скачки и отбирать лучших лошадей. Он не мог пропустить такого события, ведь лошади этой страны славились по всему миру. Кроме скакунов, его привлекала на ипподром еще одна диковина, которую он давно хотел увидеть. В этой стране разводили особенных скакунов. Этих животных можно увидеть только здесь. Под страхом смертной казни их запрещено вывозить из страны и разводить еще где-либо. Это были боевые кони–марвари, они отличались удивительно спокойным нравом, большой выносливостью, а красотою и грацией превосходили всех лошадей мира – ноги длинные, мускулистые, поджарый и высушенный жарким климатом круп и гордая посадка головы на длинной шее. Марвари обладали чудесным слухом, потому что их голову венчали необычные ушки. Они были длинными, а загнутые края соприкасались, образовывая подобие короны на голове. Может быть из-за строения ушек, а может по другой причине, но лошади этой породы удивительным образом воспринимали музыку, а особенно барабанный ритм – они умели танцевать. День выдался очень удачным, посчитал мистер Эдвард, отправляясь вечером в свою каюту.

На следующее утро капитан одолжил за пять монет невысокого коня по кличке Викрам и отправился на скачки. День обещал быть жарким, солнце, еще не поднявшись полностью над горизонтом, припекало. Викрам быстро доставил своего седока на ипподром.

Капитан поставил вслепую на двух лошадей только потому, что ему понравились их клички. Одна была кобыла рыжей масти – Медная стрела, а второй гнедой конь по кличке Воин. Таких соревнований он никогда не видел – лошади чистейших арабских кровей, седоки миниатюрные, смуглые, казалось, что лошадь совсем не ощущает их вес. В первом и втором заезде номера, на которые он поставил, не участвовали, но зрелище было настолько увлекательным и динамичным, что к третьему заезду капитан уже не помнил кличек выбранных лошадей и с упоением наблюдал соревнования. Первые шесть скакунов, которые победят в скачках, будут выставлены на аукцион и за них заплатят баснословные деньги. Капитан вспомнил про ставку только к концу четвертого заезда. Воин занял первое место, а Медная стрела была третьей.

– Вот так-так! Моё чутьё меня не подвело! – подняв вверх палец, провозгласил капитан.

Улыбаясь, он наблюдал, как победителей уводят в конюшни, которые тут были устроены с царским великолепием – животных держали в просторных стойлах, делали массаж и даже купали в большом бассейне.

Люди потихоньку начали покидать трибуны, но не расходились. На арене появились музыканты с барабанами, а зрители разбились на несколько групп, каждая из них образовала подобие сцены. Первые барабаны зазвучали, сердца зрителей бились в одном ритме с музыкой, ладони сами собой начинали задавать темп, отдавая пульсом тот же ритм, а ноги притопывали. Вывели первого красавца-марвари. Он приближался к импровизированной сцене, шерсть его лоснилась и была видна каждая мышца, которую он напрягает. Конь был черного цвета, ни одного пятнышка. Его цвет контрастировал с яркими, длинными одеждами зрителей и желтым песком арены. Это было величественное зрелище, животное снисходительно позволило подвести себя к зрителям. Хозяин лошади, как конферансье, представлял короля сцены. А тот величественно приближался к своим поклонникам. Хвост был поднят вверх и ниспадал широким шлейфом сзади, вздрагивая от каждого движения. Уши лошади, заслышав музыку, развернулись загнутыми кончиками внутрь. Конь уже чувствовал ритм и не шел, а парил, подскакивая и отталкиваясь от земли одновременно двумя ногами, грациозно выгибая копыто, летящее в воздухе. Барабан замолчал, а животное встав в центре круга замерло в ожидании.

И вот ритм взялись отбивать снова, и передние ноги лошади начали двигаться попеременно, конь, высоко поднимая колени, бил копытами в такт с инструментом, поднимая брызги желтого песка. Лошадь продолжила свое движение по кругу, отталкиваясь задними ногами, делала скачок, передними же копытами отбивала ритм. Все быстрее и быстрее. Потом подскакивая на передней и задней ноге, грациозно сгибая в колене две другие. Всех захватил этот завораживающий танец, зрители били в ладоши и издавали гортанные звуки в такт музыке. Танец действовал как гипноз. Лошадь поднялась на задние ноги и прошла в такт три круга. Потом остановилась, направив голову к зрителям, и упала на передние колени. Это был виртуозный заключительный поклон. Конь припал головой так низко, что его разгоряченное дыхание рассеивало песок, оставляя две ямки напротив ноздрей. Барабаны замолчали, а ошалелые зрители замерли на долю секунды, а потом, очнувшись от прекрасного зрелища, принялись хлопать, отбивая от усердия ладоши. Загнутые черные уши оказались в нескольких сантиметрах от колен капитана Эдварда. Он перестал хлопать, руки его замерли, глаза были широко раскрыты, и он перестал дышать, оторопело уставившись на склоненное в поклоне животное.

Народ расступался по обе стороны от него, разведенные ладони гудели, и он судорожно вдохнул горячий воздух. Лошадь поднялась с колен, и все стихло. Они стояли друг против друга, оба разгоряченные, прекрасное сильное животное и человек – повелитель стихий. В черном бездонном омуте глаз марвари отражалось удивленное лицо капитана. Чуть позже ему рассказали, что боевые кони кланяются только великим воинам, предводителям и королям. Поклон марвари благословляет на победу. Мистер Эдвард удивился, объяснил, что он совсем не воин. Но люди, окружившие его, понимающе кивали и похлопывали его по плечу. Он снова, как и в лавке старика Вивека, почувствовал, что все вокруг знают что-то важное, то, что ему еще не открылось.

Через десять минут капитан уже не вспоминал о воинах и королях, потому что пришел его черед получать выигрыш. Он, как мальчишка, обрадовался и потрясал кожаным кошельком, в который сложил выигранные монеты, это была очень солидная прибавка к его жалованью. Возвратился в Нивас он уже затемно. Оставив в конюшне своего друга Викрама, капитан вернулся на Азур. Зрелище танцующего коня все не отпускало его воображение, и он представлял, как же чудесно, наверное, иметь такое великолепное животное и царственно восседать на нем, сливаясь в движении, или лететь быстрее молнии по бескрайним просторам.

Ларри вывел его из задумчивости.

– Кэп, вы будете ужинать? А то, боюсь, наши троглодиты вам ничего не оставят.

– Нет, Ларри, спасибо. Я выпью бокальчик вина у себя в каюте.

Сейчас ему хотелось побыть в одиночестве, казалось, что сказка рассеется, как только он расскажет о ней кому-нибудь. А он еще немного хотел побыть в своих мечтах и запечатлеть на сердце это завораживающее воспоминание.

Глава 6
Джитинджи

Через несколько дней, загрузив на корабль рис и чай, как думал капитан, «Азур» и «Сальваторе» выходили из шумной гавани Ниваса. Мистер Эдвард был доволен, по его расчетам, они должны вернуться немного раньше рождения малыша. Подарки куплены, погода отличная и настроение под стать погоде. Ничего не предвещало беды, пока на горизонте не показались черные паруса флотилии Джитинджи – беспощадного пирата южных морей. Бандиты появились под покровом ночи, когда корабли вышли в пролив. «Сальваторе» их заметил первым, но пираты уже подошли на расстояние выстрела и были во всеоружии. Пока «Сальваторе» пытался развернуться и зарядить орудия, грянули первые пушки. Команды «Азура» и «Сальваторе» были оглушены и обескуражены. И, несмотря на то, что оба корабля готовились к отражению атак, так как в этих водах они были не редкостью, они не успели ответить ни одним залпом, настолько коварен и проворен был Джитинджи. Расстреляв торговца и его охранника, корабли разбойника пошли на абордаж. Они резали и рубили без жалости, но в какой-то момент поступила команда не убивать, брать пленных. Мертвых и раненых выкинули за борт. Целью Джитинджи были драгоценные камни, обманом загруженные в трюм «Азура», и пока он был занят добычей, нескольким уцелевшим членам команды «Сальваторе» под прикрытием сжалившейся темноты удалось спустить на воду шлюпку и отплыть подальше, подобрав из воды трех раненых матросов с «Азура».

Пират собирался поживиться не только камнями, ими нужно делиться с доносчиками, а он хотел получить максимум выгоды от такого удачного набега. Флейт он намеревался продать за хорошую цену, у него уже был покупатель. А фрегат был нужен ему самому, он присоединит его к своей варварской флотилии, наводящей ужас на все южное побережье, но это еще не все. Он остановил резню команды не из жалости, а потому что люди были тоже очень ценны – как товар на невольничьем рынке. Это был крепкий морской народ, и Джитинджи, захватив корабли, оставлял в живых команду для того, чтобы продать их как рабов. Пленных моряков переправили на пиратский корабль и закрыли в трюме.

Флибустьер вышагивал победителем по палубе «Азура», подсчитывая выгоду, как вдруг, навстречу бесстрашно вышел капитан. Пират молниеносно выхватил саблю, завязалась жестокая схватка. Мистер Эдвард неплохо владел оружием и понимая, что ему не спастись, отчаянно и ожесточенно нападал. Голова его была холодна, но гнев из сердца рвался наружу. Вся его жизнь рухнула, и он готов был умереть вместе со своей командой и кораблем. Он ранил бандита и рассек ему бровь и щеку. Но остановить Джитинджи было не так-то просто. Раны только разозлили его. Изворотливый разбойник воткнул свое жало в грудь капитана, вскинул саблю, и кровь капитана попала на палубу, а сам он осел на колени держась за грудь. Джитинджи подумал, что его сокрушительный удар пронзил сердце противника, он точно знал куда нужно целиться, но сабля попала прямиком в серебряные погремушки, которые до сих пор лежали во внутреннем кармане, забытые капитаном. Они и остановили смертельную сталь, протяжно звякнув, хотя рана все равно была глубока. В этот момент и произошло чудо.

Кровь капитана, которая попала на волшебные колокольчики погремушек и палубу корабля, пробудили неистовую силу в сердце «Азура». Его галеонная фигура – морской конь внушительных размеров, открыл глаза, и сердце его оглушительно забилось, отражаясь ударами от палубы корабля. Пират и его команда не понимали, что происходит, а гиппокампус, оторвавшись от деревянного носа корабля, нырнул в морскую пучину для того, чтобы в следующую минуту вынырнуть с другого борта и подхватить с палубы еще живого капитана, подставив ему спину. В тот же момент огромный смерч из морской воды поднялся выше мачт корабля. Он безжалостно смел чудовищной силой «Азур», «Сальваторе» и три из четырех кораблей пиратской флотилии.

Затем в миг стало тихо, оставшиеся пираты ошалело озирались, не до конца понимая, что же произошло. Их добыча, вместе с драгоценными камушками в трюме «Азура», охранником «Сальваторе» и большей частью их пиратской флотилии, исчезли в пучине буквально за несколько минут. На поверхности не осталось ни обломков, ни мертвых, ни раненых. Все затянуло с ужасающей силой прямо в бездну Луиданского пролива.

Бандиты в спешке развернули корабль и уплыли восвояси. Добычей стали только люди в трюме, денег от продажи которых им хватило на несколько дней беспробудной попойки, чтобы забыть ужасы этой ночи. Шлюпка со спасшимися моряками за несколько минут до этого отплыла от кораблей на безопасное расстояние. В темноте ночи они не видели, что произошло. В лодке всегда был припасен небольшой бочонок с водой и плотно закрытая жестянка с сушеными галетами. Это помогло выжить морякам, пока их не подобрало судно, проходившее тем же курсом.