Оливия Тишинская
У Истока. Хранители. Том 4. Конец мира

То, что грядёт, создано в тебе и из тебя. Потому смотри внутрь, не сравнивай, не измеряй. Нет таких путей, как твой. Все другие пути обманывают и искушают тебя. Ты должен исполнить тот путь, что в тебе. К.Г. Юнг «Красная Книга»

Я ухожу с рассветом говорить с горами,

 вдыхать туман и слушать тишину.

Ты спишь, укрывшись детскими мечтами 

и солнца луч скользит по твоему окну.  

Сижу, с обрыва свесив ноги, и вспоминаю каждый миг,

 когда душа томилось бренным и

так старалась обрести язык.

Слова и мысли рвались в клочья, 

а мир стонал и гнулась жизнь, 

скрипя и трескаясь

как ржавый поручень балкона,

 рискуя выбросит нас прочь.

Как эта бренность канула и стало видно суть, 

и свет, и тьму, как просто стало жить, 

постичь любовь, 

услышать тишину, живой души творение и сила,

Вселенской правды полная живу , 

дышу, несу живое слово миру

и с наслаждением внемлю тишину.

Звенящая струя вселенской лиры, 

коснувшись света, производит звук, 

«Люблю» звучит Вселенная, я это слышу, 

я живу и я дышу. 

Я Внемлю гласу твоему.

Глава 1. Кто есть кто

Вячеслав Михайлович вошёл на кухню какой-то торжественный и как будто готовый к новому завоевательному походу.

– Сынок, нужно съездить кое-куда. На пару дней. Ты можешь устроить, чтобы мы побыли с тобой вдвоём?

– Да, – сразу согласился хранитель, потому что перечить генералу, пусть и в отставке, ему в голову никак не приходило.

Вячеслав Михайлович в его иерархии был где-то на уровне бога, несмотря на мистику и фантастику последних лет. Но если бы одновременно просили о чём-то Илья и Вячеслав Михайлович, то последний победил бы. Однозначно.

– Сегодня? Завтра? – только и уточнил он.

– Не то чтобы срочно. Но и мне не 17 лет, – старик подошёл к обеденному столу и медленно присел на стул. – Я хочу кое-что тебе показать и отдать. Это важно. Дочке я не хочу это отдавать сразу. Боюсь, женские слёзы уже не по моей части. А ты у меня парень крепкий. Ты сможешь правильно распорядиться.

Хранитель и не сомневался, что старый генерал придумал для него не самое просто испытание. Всё наследство он давно переписал на его жену и мелкую. А тут что-то ещё. Что-то тоже важное, ещё какое-то наследие, это он отчётливо понимал. И это «что-то» должно было пролить свет на происходящее в мире и помочь им в последние времена.

Старик только головой кивнул.

– Мне бы так мысли читать, – тихо сказал хранитель.

– Это не то, о чём ты думаешь. Я просто давно живу, – чуть улыбнулся Вячеслав Михайлович.

– Ну да, убедите меня, что в вашем с бабушкой институте работали обычные люди, а обычные психи не работали.

Вячеслав Михайлович усмехнулся и опустил глаза.

– Вот я же говорил, – взмахнул в воздухе лопаточкой хранитель и снова отвернулся к плите. – Ладно. У нас поздний завтрак, потому что я снова хочу есть, а девчонки наши ускакали на какой-то ранний спектакль в кукольный театр.

– Да, известное детское развлечение. Почему-то все уверены, что детям с утра пораньше в выходной прямо сил нет, как вставать охота и наряжаться, и всё прочее. А вставать после садика, школы и всех кружков не хочется совсем. Вообще не хочется ничего, кроме как сидеть дома и играть в игрушки.

– Согласен. Мне кукольный театр нравился, но вечером с Хрюшей и Степашей, в основном потому, что не надо было в выходной вот этот треш переживать с ранним подъёмом, нелепыми сборами и попытками не опоздать. Спектакль 30 минут, а геморроя на полдня. Выходишь оттуда и уже ничего не хочешь. Вроде как и интересно, но мало и опять вот это: холод, слякоть, троллейбус едет полдня до дома. Ну такое себе развлечение. Родители старались мне ещё какую-нить игрушку купить, чтобы выходной прямо классный вышел. А я спать хотел. Вот, я блинов состряпал.

– Повезло малышке с тобой.

– Вы о ком? – немного смутившись, спросил хранитель.

– Вообще о старшей, но младшей повезло ещё больше. Она с детства видит нормальные отношения родителей.

– Меня смущает, что я не настоящий…

– Это твои страхи, настоящий. Очень даже настоящий.

– Я сам приёмный. У меня это в голове сидит, как способность дышать. Просто есть и никуда от этого не деться.

– Ты не пробовал. Просто не пробовал жить без этой мысли. А ты попробуй, – Вячеслав Михайлович сосредоточенно намазывал на румяный дырявый блинчик янтарный мёд. Тот протекал в дырочки и глянцево блестел, а старик тихо улыбался и продолжал колдовать.

Хранитель на минуту завис наблюдая за дедом и пробуя применить к себе эту простую мысль. «Попробуй». Легко сказать.

– Просто попробуй, – снова прочитал его мысли старик.

– Ну и семейка, – словно пытаясь освободиться от мыслей, тряхнул головой хранитель и подставил себе стул. Он просто посыпал блин сахаром и скатал трубочкой. Кристаллики зашуршали по тарелке, когда он поднял блин вилкой.

– Я попробую. Я знаю, она всё время говорит, что мы отдаём энергию тому, о чём думаем. Надо вперёд и себе. Точнее себе и немного вперёд – своей мечте. А я как будто в пол-оборота по жизни стою.

– Вот то-то ж, сынок, вот то-то ж, – старик наконец закончил с блинчиком и наставительно помахал ложкой. – Надо себе и вперёд. А если ты, глядя назад, идёшь вперёд, то что выйдет? Тут никакая магия тебе не поможет. Это в твоей голове. Нельзя идти вперёд задом наперёд.

– Ох, сколько мне ещё до вас расти, – хранитель, запихнул в рот едва ли половину блинчика.

– Хороший аппетит к жизни. Ты сам всё понимаешь. Это ценно. Но ты не хуже нас. Это тоже комплекс твой и он тоже растёт из твоего детства. Ты не хуже. Ты такой же, как она, и даже как Илья.

– Только не говорите мне, что я до их пор не верю, потому что я верю. Но у меня нет много из того, что есть у неё. И у вас.

Вячеслав Михайлович согласно покивал и заметил:

– Вы просто разные войска в этой армии.

– Я бы даже иначе выразился: мы разные классы в компьютерной игре. Она великий волш, а я танк.

– Переведи, – Вячеслав Михайлович положил себе ещё пару блинчиков, аккуратно развернув их на тарелке.

– А вы знаете, что в ресторане можно блинчики есть только вилкой и ножом, а дома можно руками? – почему-то вставил хранитель.

Вячеслав Михайлович кивнул:

– Да, можно поесть красиво, но упустить уютность и некоторую вольность живой жизни.

– Как верно сказано. Волш – это волшебник. Она волшебница, она может и тут, и там много чего. У меня пока не выходит.

– Или выходит слабовато.

– Что тоже верно. Мясушка не хватает. Но она не даёт больше есть мясо.

– Она шаман в местной интерпретации. Она не может больше есть мясо живых существ, потому что с ними она употребляет часть их души, а это нехорошо, – серьёзно ответил Вячеслав Михайлович. – Это я и по работе слышал миллион раз, и дорогая моя Белла изучала это много-много лет, – голос его стал тише к концу фразы. – А мне уже мяса не хочется. Я тоже, как говорит, наша любима девочка, к старости превратился в белочку. Всего по чуть-чуть: яблочки, орешки, кабачок там какой.

Хранитель просто молча смотрел на него, не находя слов, чтобы продолжать. Ещё одна черта, достойная восхищения в этом старом и довольно одиноком по сути человеке, – это святая какая-то и нетленная любовь к его единственной и давно ушедшей любви. Белла. Никто её не помнит. 30 лет прошло, а для него она живая, совершенно живая, реальная, просто отделённая от него, ото всех них какой-то границей, которую можно пересечь только лишившись тела.

Вячеслав Михайлович слегка кашлянул.

– Вы опять прочитали мои мысли? – тихо спросил хранитель.

– Да что их читать. У тебя в глазах грусть и сочувствие. Не к моему отказу от мяса, это же ясно. Значит, мысли о Белле. Это просто навык. Умение читать людей, не столько мысли.

– Круто, научите?

– Ты быстрее научишься читать мысли, но да, кое-что подскажу, мы начали с разговора о поезде. Побудем дней 5 вместе, я тебе по дороге прокачаю кое-какие скилы, если ты мне всё-таки объяснишь про танка и волша.

– Это просто. Танк – это тяжёлый воин, который рубит мечом, топором, ну или что там в игре. А волш – магией. Оружие у него тоже есть, но он его использует, только если магия закончилась. Эффективность у него не очень. У танка магии, как правило, нет, или минимум, чуток подлечиться, ну и немного магии в оружии и доспехах.

– Затейливо, но довольно наглядно. Что ж, не могу не согласиться с теми, кто говорит: игрушки списаны с жизни.

– Даже очень точно списаны. Вот только там нет таких проблем, как тут, и можно никогда не умирать, не стареть, не болеть и починить вообще всё. Можно снова и снова делать какое-то задания не потому, что ты тупой и не проходишь этот кармический урок, а просто потому, что за него дают вкусняшки, деньги и шмот.

– Шмот…

– Вещи.

– Понял, сынок, понял. Ты вот с удовольствием про это говоришь.

– Есть такой грех. Но давно не играю. Тут жизнь вон какая затейливая. Можно даже настоящей магией и настоящим мечом помахать. Никто в жизни не поверит, что я такие квесты проходил.

– И никто в жизни не поверит, что вообще всё в мире сейчас в руках пары десятков настоящих волшебников.

– Вот это и пугает.

– И меня тоже.