Оливия Тишинская
У Истока. Хранители. Том 2. Таёжный пояс

– Кто ты?

– Исток, – отвечает пространство.

Пролог

Ведьма никак не могла проснуться. То, что она видела во сне, пугало её дико, до холодного пота и дрожи в коленях. Да нет, какой дрожи?! Она просто готова была упасть на пол, сил стоять не было вообще, и, казалось бы, что она видела? Любимую бабушку, так недавно покинувшую подлунный мир. За счастье было бы видеть её, но этот страх, суеверный, дикий и необузданный. Как будто она до этого покойников никогда не видела. Тоже мне, приключение. Откуда же этот обезоруживающий страх?

Во сне бабуля стояла перед своим сервантиком с иконками. Маленькая старушка. Но это была и она, и нет.

Она была Лакшми. Именно она. Вот тут её чёрные волосы и большие выразительные глаза дополняли образ, как нельзя кстати. Как будто ради этого сна и росли они всю жизнь и оставались чёрными до глубокой старости. На Екатерине было соответствующее одеяние: золото, красный, какие-то драгоценные камни. Она стояла на одной ноге, воздев руки к небу, но перед иконами… Что это всё значило? Что за слияние культур? Почему это дико пугало ведьму, как будто происходило на её глазах что-то запретное или что-то такое таинственное, древнее, неизведанное, от одного намёка на которое становилось не по себе. Всё не так! Всё не так, как она знала. Вот здесь и сейчас что-то происходит более важное и более значимое, чем раньше. Что-то понять, что-то увидеть? Вот только что, когда тебя сковывает ужас и ты не в состоянии управлять собой.

Ведьма села на диване, с трудом удерживая себя в более-менее вертикальном положении, боясь дышать и желая проснуться.

Вдруг бабушка повернула к ней голову, не меняя остальной позы тела:

– Теперь ты. Теперь ты – главная.

Ведьму пригвоздило окончательно. Она поняла: теперь она старшая ведьма, главная и первая в Роду. Теперь на ней вся ответственность за живых, мёртвых и будущих. Она принимает прямо сейчас на себя всю ответственность, за всё. И отказаться нельзя. Никто тебя не спрашивает, хочешь ты или нет. Ты родилась для этого и тебе этот крест нести. Но как?! Как?! Если твои знания, умения, опыт, как у первоклашки…

Ведьму аж затошнило:

– А-а-а, нет, я не могу…

– Ты уже всё можешь и всё знаешь, – ответила мысленно Екатерина и улыбнулась. – Всё уже в тебе.

Девушка смотрела на Екатерину, вытаращив глаза, но перед ней была миниатюрная красавица индийских кровей, а вовсе не её старенькая бабуля. Изумительно прекрасная живая богиня.

Ведьма упала в обморок.

И проснулась в холодном поту.

Села на диване, с трудом дыша.

Всё было как во сне. Вот диван, вот сервант, вот она сидит даже в той же позе. Всё один в один как во сне. Даже шторка так же кривовато задёрнута и на полу лежат упавшие с гибискуса алые, чуть увядшие лепестки. Удивительно, что всё это ведьма успела заметить во сне.

А сон ли это был?!

Глава 1. На свободу

– Где твоя машина? – тряхнул он ведьму, почти оторвав от пола.

– Сломалось что-то, – тихо сказала она, – на сервис отогнала.

Удар.

– И как же ты отогнала, если она сломалась? – навис он над лежащей на полу ведьмой.

– Эвакуатор. Может, слышал, – она пыталась подняться, вытирая ладонью кровь с губ.

Удар. Она больно стукнулась головой о деревянный кухонный пол. Знала бы бабуля, что в новом доме не будут слышны счастливые шаги молодой семьи и малышей, а лишь тяжёлый грохот падающего тела. Её тела. Той, которая этот дом спроектировала для себя и бабули. Для себя и своей будущей семьи. А не для того, чтобы тут глумилось это чудовище.

Он низко наклонился над ней:

– Убью. И никто не узнает. Обеих. Ты на хрен никому не нужна. И вот это всё, – он потыкал толстым пальцем куда-то в пустоту, – вот это всё будет моё.

Она покивала головой.

– Поняла, сука? Я тебя отсюда живой не выпущу.

Она снова покивала.

Он ещё раз сильно пнул её ногой. Девушка застонала и согнулась.

Муж схватил её за руку и по полу заволок в спальню, где хныкала в кровати уже уставшая кричать малышка. Ещё раз пнул и замкнул дверь спальни снаружи. Она минуту полежала на боку, дожидаясь, пока немного отступит боль. Затем медленно поднялась, проверяя каждую мышцу, сустав, кость на целостность. Всё болело, но было цело. Синяки будут, но они ей не помешают. Она взяла на руки малышку, поцеловала в макушку и стала укачивать на руках. Дочка постепенно перестала хныкать, обняла её за шею своими крохотными ручонками и прижалась к шее маленьким личиком.

– Потерпи крошка, сегодня всё это закончится.

Осталось дождаться, когда он ляжет спать и молиться, чтобы до тех пор не умереть. Чёткой уверенности, что он не доведёт свои угрозы до конца, не было.

Она баюкала малышку и боялась выпустить её из рук до того самого момента, пока не заскрипела в спальне кровать и не раздался его храп. Теперь надо было действовать чётко, быстро и без паники. Она осторожно засунула мелкую в комбез, открыла окно настежь, чтобы та не запотела.

Все вещи были собраны и лежали в машине. Оставалось быстро переодеться самой. Она поймала себя на мысли, как легко ходить в ботинках по ковру, когда знаешь, что по нему уже не будет ползать твой годовалый малыш. Смешно даже, как мы цепляемся за вещи порой и не думаем о близких. Неужели ковёр важнее малыша? Она проверила ещё раз документы и деньги, боялась оставить их в машине. Вдруг угонят, тогда вообще хана.

Прежде чем вылезать через окно, она накинула на ручку изнутри петельку из лески и выкинула конец наружу.

– Ну, всё. Бог даст, увидимся, – сказала она, обводя взглядом игрушки и книжки в комнате, изо всех сил давя в себе желание расплакаться и остаться, лишь бы не покидать родных стен. Она сильно прижала к себе малышку, выключила свет и медленно перелезла через подоконник.

Малышка немного похныкала, но не проснулась. Ведьма насторожилась и прижалась к стене, боясь услышать за соседним окном, как скрипит кровать и он встаёт. Минуты две она, едва дыша, прислушивалась к тишине ночи. Ничего, кроме отдалённого шума автотрассы и непонятных ночных шорохов, слышно не было. Ведьма потянула за леску, окно медленно закрылось. Конечно, надёжно запереть его не получится, но… Леску она намотала на предварительно загнанный под карниз толстый гвоздь. Хоть как-то. Всё-таки это её дом и она надеялась, что в этой детской ещё будет много счастья. Без него.

– Мне надо уехать, пойми. Тут оставаться просто страшно. Он настолько неадекватный, что это даже участковый признал. Его психиатрический диагноз очевиден. Но назначить обследование может только суд. В нашей стране психов лечат только с их согласия.

– Серьёзно?! А если он опасен? Если он убийца?!

– Сначала поймать надо, доказать, а потом по суду лечить. Иначе никак.

– Да что за страна такая?!

– Ну, вот такая. Сама видишь, то, что в нашем детстве лечилось, теперь норма. Если срочно что-то не изменится, то скоро убийцам будут разрешать убивать, потому что им это надо, надо же уважать чувства другого человека. Может, он страдает. Надо облегчить его страдания, вложив топор в руку. Вот так устроена наша система защиты человека. Не убил – не виновен. Специально не убивает, чтобы мучить – не так всё плохо, можно жить. Вы же живёте, работаете.

– Может, всё-таки на развод подашь? Мы тебя поддержим.

– У меня сил на эту борьбу сейчас нет. Вообще нет сил. Я не в состоянии ему сопротивляться. Это раз. Во-вторых, он будет тут, в городе. Он нас по-любому выследит и последствия будут самые плохие, поверь мне. Он или ребёнка выкрадет, или меня подкараулит где-то. Ты не представляешь уровня жестокости и ничтожества этого… Нет, человеком это назвать нельзя. Не достоин. Мне надо отдохнуть и ребёнку перестать плакать от каждого громкого звука. Работать я смогу и издалека, зато он нас не найдёт и тебе я скажу позже, когда пойму, что готова выйти из тени и победить.

– Куда ты? – вытирая слёзы, спросила Мира.

– Туда, где никто не будет знать меня по имени, никто не будет знать, кто я и откуда. Где хоть ненадолго можно обо всём забыть и просто спать по ночам, улыбаться солнцу, людям и не боятся удара в спину. Не бояться вообще ничего.

Мира согласно кивала. А ведьма чувствовала, что с каждым словом она как будто избавляется от этого страха и от старой себя, которая невесть откуда появилась и погрузила её саму на несколько лет в непонятное болото отчаяния, боли, неуверенности в себе и глухого неизбывного одиночества.

– Знаешь, Мира, когда он впервые ударил меня, то пробил какую-то стену, как будто мозги у меня в голове не просто встряхнуло, а разбился внутренний кокон, раскололся, рассыпался. Я увидела всё как есть. Я в глубоком шоке от самой себя, от того, что произошло, от того, как я во всё это влипла, как не разгадала этого человека, почему ничего не видела. Нет мне никакого оправдания, нет никакого-никакого оправдания. Как я влипла, я не знаю. Сама толком ничего не помню. Морок какой-то.

– Бывает, мне бабушка про такое рассказывала, говорила, плохие люди у успешных так судьбу отнимают и достаток. Ну, типа колдовства что-то.

– Да, моя бабуля тоже так говорила, как будто в след чужой вступила, если с человеком происходила непонятная и нелогичная хрень. Вот только без бабушки я в это и вляпалась. Уж она-то на порог бы его не пустила.

– Уверена, так бы и было. Я помню, какая ты была тогда. Как мёртвая. Глаза пустые. Только работа, всё чётко, логично, но сухо. Я думала, что мы вообще разбежимся. Ну, фирма в смысле… Прости… – взгляд Миры выражал отчаяние и извинение одновременно. – Но ты так погружалась в работу, так впахивала, что наоборот мы росли, как грибы после дождя. Имеем что имеем.

– Вот это и страшно. Если б не одно, не было б другого. Что если бы не смерть бабушки? Мы бы остались заурядным агентством по евроремонту? Думаешь, легко было начинать, когда диплом ещё и не написан даже? Когда все деньги – это какие-то накопленные бабулей копейки и то, что дед просто в приказном тоне выдал, веря в меня. А потом? Все тут без меня обои клеили, пока я по Дальнему Востоку собирала рецепты, идеи и себя в кучу. Я пыталась закрыть пустоту от слишком большого числа потерь. Я как будто умирала с каждым из них. Как будто дед уже увёз с собой тело, а души не было вообще. А сейчас я есть. Ты меня такую не знала, но я тебя уверяю, новая я тебе ещё больше понравлюсь.

– Мы никогда не были заурядным агентством по евроремонту, – немного обидчиво отозвалась Мира. – Ты строила стильное бюро и набирала классных людей и по профессиональным навыкам и по душевным, поэтому у нас заказчиков много и они возвращаются. У нас люди хорошие, – голос Миры дрогнул. – Ну, как мы без тебя будем?

Она снова уткнулась в платок. Мира плакала, как котёнок, тихонько попискивая, будто стесняясь своих чувств.

Ведьма присела на коленки у низенького дивана и обняла свою помощницу.

– Я немного передохну и выйду на связь. Ты только точно знай, что я просто в отпуске. Представь, что я на островах, где нет связи, а спутниковый телефон нашему бюро не по деньгам. Я тебе уже всё рассказала, все документы мы оформили, все свои проекты я закрыла. Я думаю, вы прекрасно без меня справитесь. Это ненадолго!

Мира вытирала платком лицо и согласно кивала, потом подняла голову и с видом брошенного ребёнка спросила:

– Правда, вернёшься? Скоро?

Тут уже у ведьмы сердце дрогнуло. Она бежала от боли, но причиняла боль другим.

Ещё одна распространённая ошибка всех и вся. Думать надо прежде всего о себе. Раненая или даже убитая она совершенно бесполезна и себе, и ребёнку, и всем тем людям, которые сейчас на неё работают. Сначала надо выйти из комы самой. Нельзя отдавать людям, если у тебя внутри пустота.

Глава 2. Долгая дорога

В первый день ведьма останавливалась только, чтобы покормить дочь и поменять ей подгузники. Термоса очень крепкого кофе хватило до самого вечера. Спать не хотелось вообще. Страх гнал всё дальше и дальше. Она знала, что усталость подкрадётся внезапно и срубит под корень, поэтому мысленно готовилась к отдыху, представляла, как блаженно они растянутся с малышкой на большой кровати в приличной гостинице первого же по дороге города, как она закажет в номер кучу еды и они будут есть мороженое и смотреть по телеку какой-нибудь сериал. Боже, как давно она не лежала овощем на диване, поглощая картошку вперемежку с кино. Мечта просто! Хитрый план отвлечения себя от усталости должен был сработать. Она знала, что если скажет себе: я устала, приеду и спать – то так и будет. А от этого усталости становится только больше. Душа не отдыхает, не видит радости. А только погоню и страх. Надо обязательно уметь расслабляться. Обязательно. Иначе реально можно заболеть или сломаться. Ради себя. Ради ребёнка. Надо искать и находить маленькие радости.

Утром второго дня, пока малышка ещё спала, ведьма пристально всматривалась в бумажную карту, разложенную на журнальном столике. Раритет этот ей совершенно случайно удалось перехватить у администраторши. Лицо её теперь вечно будет знаком максимального удивления, сродни встрече с НЛО. Девушка с ребёнком на недешёвом авто снимает престижный номер и просит бумажную карту, типа, телефон потеряла, а купить не успела. Ну да, сейчас-то салонов связи и в природе нет. Почитай, что на каждом углу пучок, а так нет, нету. Напротив гостиницы только четыре. Хотя и не было задачи объяснять, что и как. А врать, видимо, она умеет плохо. Или не умеет вообще.

Карта гласила, что дальше, если налево ехать от гостиницы через город, основная трасса петляет между областными центрами, посёлками и мелкими городишками. А вот если направо поехать, то и дорога не такая широкая и посёлков куда меньше. Значит, там немного людей, тише жизнь и проще найти покой. Затеряться среди пары сотен селян не удастся, но тут такие леса, судя по той же карте, в которых и медведю пропасть – раз плюнуть. Прямо, вопреки фольклору, дороги не было вообще никакой.

– Иногда вот очень хорошо, что выбора нет. Значит, идёшь верной дорогой. Своей. Вот туда и поедем. По дороге разберёмся.

Через пару часов после выезда путешественницы попали в такой шторм, из которого, казалось, дороги нет ни вперёд, ни назад. А прогноз вроде бы ничего такого не предвещал. Дорога шла через лес, ровная, узкая, до боли одинаковая, что слева, что справа. Серый ливень стеной, как по шаблону вырезанные огромные разлапистые ели. Штормовой ветер гнул вековечные деревья, как траву. На крышу машины то и дело падало что-то тяжёлое, заставляя инстинктивно сжиматься, прятать голову в плечи поглядывать на дочку. Малышка хныкала, чувствуя беспокойство мамы и мятеж в природе.

Ведьме казалось, что по дороге мечутся потревоженные стихией дикие животные. Она всё время боялась на кого-то наехать и с ужасом представляла, как в непогоду не разглядит на дороге человека и тогда всё. Все её планы коту под хвост, сидеть ей долго и нудно, а что будет с малышкой она и думать не хотела. Страхи выступали сквозь завесу дождя и принимали почти физические формы. Она лихорадочно искала хотя бы какой-то просвет среди елей. Наконец подвернулся небольшой карман вдоль дороги, она медленно свернула и кое-как припарковалась, слабо различая окружающее за потоками дождя.

Она перебралась к малышке, вынула её из кресла и, завернувшись вместе с ней в два пледа, устроилась сзади. Шум и грохот дождя и ломающихся деревьев не то что уснуть не давали, а скорее вгоняли в какую-то бездну липучего и тягостного страха. Она долго беззвучно рыдала, наконец, головная боль и отчаяние взяли верх. Ведьма провалилась в глубокий тревожный сон.

В нём она шла по улице своего детства, полыхающей пожарами до небес. Вокруг ни одной живой души. Зато вместо асфальта и тротуарной плитки были горы трупов, буквально горы. Везде текла кровь. Чёрные тучи застилали небо. Редкие люди, которые стояли на тротуарах то тут, то там, на поверку оказались бесами и чертями. Они её не видели, но некоторые поворачивали голову ровно туда, где она была, и вздрагивали, когда она проходила мимо. Чувствовали её Свет. Она откуда-то знала: их задача – поймать и убить её. Она ходила кругами по улице, стараясь не наступать на тела. Внезапно ведьма увидела: трупы шевелятся. Они вроде бы живы. При этом она точно знала: трогать их нельзя, помогать нельзя, ни в коем случае, никому. Ничего не трогать. Ни к кому не прикасаться. Это ад. И ей просто нужно выйти отсюда, просто найти дорогу и найти то, чего ради жить. Тогда она свободна. А эти люди, тела, души просто страдальцы, которые своими земными жизнями уже подписали себе приговор. Здесь они коротают свою тёмную вечность после жизни. Им не помочь.

Её окунули сюда, чтобы подловить на вечном желании всем помогать. На желании спасать. На её предназначении. Ей нужно было найти эту связь со Светом и она нашла. Сам собой возник в руках телефон и она позвонила домой, где её живая мама играла с малышкой, её дочкой. Она слышала и видела, как смеётся дочка, как смеётся мама в наполненной золотым мягким светом детской комнате. Видела, как мама сидит на диване, протягивая руки ко внучке, которая только учится ходить, как, заливаясь смехом, кроха делает свои первые шаги, и как мама её ловит. Девушка держала телефон около уха и слышала их голоса, и в то же время отчётливо видела эту полную счастья картину.

Затем она позвонила ему. Трубку взяла его троюродная сестра. Там тоже слышался смех и, сестра сказала, что сейчас он – лошадка и катает на спине её старшего сына. Ведьма услышала его голос, и даже весёлое ржание лошадки, засмеялась.

Если с дочерью всё было понятно, то видеть свою первую и единственную любовь – это было необыкновенно и сродни взрыву. Сколько она не пыталась увидеть их общее будущее и понять, как будет на этот раз, ничего не выходило. Было только ощущение. Ощущение его постоянного и нежного присутствия. До боли, до слёз, до отчаянного желания слиться с ним в единое целое и никогда не выпускать его рук.

Это было сродни обретению второго крыла. Одно – дочь, второе – он, с кем душа, с кем каждый удар сердца, с мыслями о котором засыпает и просыпается ежедневно, тот, кого видела во сне ещё малышкой, тот которого встретила и узнала среди тысячи лиц.

Страх ушёл. Она знала, ради кого и ради чего возвращаться. Ради него и дочери. Ради того, чтобы вновь стать мамой и подарить дочери братика. Или двух. Всё поняла, всё расшифровала. Так всё просто. Она повернулась и пошла обратно по улице.

Вдруг её позвал маленький мальчик. Ведьма обернулась. Он просил её помочь перелезть через трупы двух женщин, преграждавшие ему путь.

«Ну, нет, так просто меня не поймать», – она даже немного рассердилась.

Малышу, что преследовал её и канючил, она порекомендовала выбираться самостоятельно. Мелкий бесёнок захныкал, она отвернулась и пошла своим путём, немного раздражённая тем, что тёмные считают её уж совсем дурой. Опять мелкий бесёнок. Ещё один. Видимо, её страх не иметь детей и страх за дочь были для них слишком ясными маяками. Дальше она себе думать запретила. Были страхи куда большие, которые тянулись из прошлых жизней. Вот её слабые стороны. Вот их надо было сейчас спрятать максимально глубоко. Ведьма сосредоточилась на шагах из бездны, постепенно представляя, как под ногами вместо рек крови и искорёженных трупов расстилается луг, полный сочных трав и пышных цветов, как небо становится чистым и синим, солнце ласкает кожу. Она уверенно и совершенно свободно пересекла границу.

Прогуляться по цветущему лугу она не успела. Её разбудил свет и стук в стекло. Не с первого раза она поняла, где находится и что происходит. Сквозь запотевшие изнутри стекла машины пробивался сероватый утренний свет. В машине, несмотря на середину лета, было зябко и очень влажно. Первым делом она потрогала лицо малышки: нос и щеки были тёплыми, а её крошечные ладошки она так и держала в своих руках всю ночь. В окно машины вновь постучали. Был чётко различим мужской голос, за вспотевшим окном маячил расплывчатый силуэт. Ведьма перебралась на переднее сиденье и нажала на кнопку стеклоподъёмника. Медленно из тумана выступило лицо старика, затенённое капюшоном старой непонятного цвета плащ-палатки.

– С вами всё в порядке? – спросил старик.

– Да, доброе утро. Я полагаю, была гроза. Я припарковалась и заснула. Страшно ехать было, – сбивчиво объяснила она.

– Немудрено. Тут до жилья ещё не один километр, – понимающе покивал старик. – Куда путь держите?

Ведьма не знала куда. Она почему-то искала подсказку в его глазах. И нашла:

– Заблудилась…

– Немудрено, – снова ответил старик и покачал головой.

Ведьма собралась с духом и выпалила:

– Я дизайнер. Изучаю традиционные народные промыслы русского севера. Вот визитка, – она покопалась в кармане косухи и достала коробочку с визитками.

– Далеко ты забралась, дочка, – сказал старик, разглядывая картонку.

Ведьма чувствовала волну странного смущения перед стариком. Ей хотелось что-то спросить, но мысли после тяжёлого сна путались, не удавалось поймать сути внутреннего беспокойства.

– Километров через пять-шесть по дороге деревенька будет. Очень давно стоит. Дома старинные есть. Старушки с сундуками нарядов да побрякушек, которым лет несчётно. Красиво там, по-над рекой. Поезжай. Там тебе понравится, дочка.

Ведьма улыбнулась, как хорошо и просто всё устраивалось.

– Езжай, я тут за грибами, дочка, – ответил на её немой вопрос добрый дедушка, похлопал машину, как хорошего жеребца, повернулся и скрылся в утреннем тумане.

Ведьма нажала на кнопку и окно медленно поползло вверх. Она откинулась на сидушку, закрыв глаза. Сон показал, кто в этой жизни важнее всего на свете и хотя она ничего не знала о нём уже несколько лет, чувствовала: всё будет хорошо. Когда-нибудь всё будет хорошо. Дед этот сердобольный тоже встретил её на пороге сна неспроста. Хороший дед. Хороший знак. И как-то в голове всё сложилось. Боги дали и не соврать деду и действительно, почему бы не воспользоваться отпуском посреди глухих лесов и не найти здесь источник вдохновения для новых работ. В конце концов, это ещё и модно. Этника, русский север, национальная самоидентификация. Наверняка, у них росписи есть, резьба, ткани, может, набивные. Дед про украшения говорил. Всё это будило в душе ведьмы приятный трепет. Это её, родное. Искусство. Творчество. Рисование. Дизайн, декор. Щедрые и строгие боги севера распахнули свои объятья и пустили её в этот дремучий лес, сберегли, направили, показали дорогу. Всё будет отлично. Она точно это знала. Теперь всё будет отлично.

Проснулась малышка. И сегодня ведьма встретила дочь совсем другой улыбкой. Она сама чувствовала, что нашла нечто важное. Поэтому на душе было легко и хотелось скорее в эту неизвестную деревню, куда ей указал путь старый грибник. Прямо, как в сказке! Добрый хозяин леса совершенно бескорыстно помогает сказочному герою найти свой истинный путь. Фантастика просто. И нигде ведь ни слова: кто он, что он, просто вышел из леса, просто помог, просто так и снова скрылся в тайге. Зачем? Почему?

Потому что добро надо делать просто так, а не чего-то ради.

Ведьма покормила малышку, а сама только выпила пару глотков воды, не терпелось скорее за руль и найти уже эту благословенную деревеньку, затерянную в таёжном поясе дремучих тверских лесов.

Дорога действительно вывела прямо в посёлок, точнее к какому-то водоёму, сразу и не понять. На противоположном от ведьмы бережке, что был немного повыше, стояли четыре тёмные деревянные избы и белёный магазин с красной ржавой крышей. Синяя дверь была открыта и подпёрта стулом.

– Приехали, – радостно выдохнула ведьма.