Ольга Васильевна Чемерская
Атлантида. В поисках истины. Книга третья. Тартесс
Глава одиннадцатая. Суд Соломона
Но Вероника не собиралась сдаваться: через две недели они достигнут Тира, и тогда, запертая в замке, она станет предметом политических манипуляций. Она не понимала, чем была вызвана задержка и почему её до сих пор не нашли, высвободив из плена. Но вскоре причина стала ясна. Недалеко, всего в трех днях пути от Тира, в порту Саиса сошлись корабли Айяда, Милкулли и Ганнона. Краем уха она услышала о том, что они натворили, подобно пира-там ограбив конвой Тиренция, а также об удачном стечении обстоятельств – осенних штормах, позволивших им остаться безнаказанными.
Пока друзья-товарищи увлеченно обсуждали свои грязные делишки в шумном портовом заведении, Вероника получила возможность для побега. Айяд, внезапно застигнутый врасплох встречей с друзьями, оставил на столе в каюте увесистый мешочек с золотом, который приготовил, собираясь пойти на рынок. Не успев одеть кандалы на Веронику, он покинул корабль, мысленно доверив всё своим подручным. Поэтому теперь кандалы валялись рядом, не создавая препятствий для побега, а мешочек с золотом уже был в руках Вероники.
Она тайком покинула корабль, прошмыгнув мимо расслабившихся и отдыхающих моряков. Прячась за большими ящиками и тюками, стоящими на пирсе один на другом, в виде бесконечного ряда башен, она пробиралась всё дальше, пока не очутилась наконец в городе. На рыночной площади она незамедлительно купила лошадь, паланкин, четырех рабов и спешно отправилась в сторону Тира.
Добравшись с помощью купленных на рынке рабов до берегов Иордана, берущего свое начало в тирских горах, она погрузилась на корабль, идущий в Иерусалим.
«Где-то здесь ходит, сбивая сандалии в пыли иудейских дорог Георгий, только встретиться нам не суждено. И разделяют нас отнюдь не километры расстояний, а эпохи», – с болью думала она, обходя гигантскую стройплощадку храма Господня. Пользуясь возможностью она обошла весь город и даже побывала на «суде Соломона».
Суд проходил в пристройке к дворцу. Вероника услышала о том, что суд состоится на закате, и пошла взглянуть, собственно, не на суд, а на царя Соломона.
***
Пришли на судилище три брата. Умирая, отец призвал их к себе и сказал: «У меня есть клад, зарытый в земле. В том месте три сосуда стоят друг на друге. После моей смерти старший пусть возьмет верхний, средний – средний, а меньший – нижний». После смерти отца вскрыли они этот клад в присутствии людей. И оказалось в верхнем сосуде – полно золота, в среднем – полно костей, а в нижнем – полно земли. Стали ссориться братья, и решили идти на суд к Соломону.
Молодой царь, который уже вначале своего царствования прославился мудростью и рассудительностью, несколько минут размышлял, не произнося не слова. Зал тихо гудел, боясь потревожить царя громкими звуками. Соломон подпирал голову облокачиваясь на правый подлокотник, потом поменял положение – на левый, вглядываясь в бесполезные сосуды, стоящие перед ним. И вот он поднял руку со знаком внимания!
Зал затих, ожидая решение. И рассудил Соломон так: «Золото оно и есть золото – то старшему; судя по костям, отец ссудил скота и слуг среднему сыну; а земля указывает на то, что виноградники, нивы и хлеба – меньшему. Отец ваш был умный человек и разделил для вас при жизни по справедливости!
– Ах! – громко воскликнула в восхищении Вероника и тут же прикрыла рот от стыда.
«Вот бы организовать туристическую программу, и с помощью машины времени посещать подобные мероприятия. А что? Не хуже, чем опера в «большом», – появилась в её голове дикая мысль.
Она уже шла к выходу из судилища, когда её остановили стражники, и чуть не волоком, подталкивая сзади, повели извилистыми коридорами дворца в неизвестном направлении, впихнув в большую светлую залу.
– Кто ты? – спросил мужчина. Вероника долго всматривалась в фигуру, стоящую против солнца в проеме окна. Он развернулся и подошел ближе. Ещё одно «ах», вырвалось из груди Вероники при виде Соломона.
– Что так восхитило тебя? – лукаво спросил он.
– Я, конечно, была много наслышана о вашей мудрости, но не представляла, что можно вынести правильное решение так быстро. Это и поразило меня. Да и то, что вы так молоды… я представляла себе Вас в виде мудрого старца…– проглатывая окончания и утопая в море краски и отчаяния говорила она.
– Ах, как я могу быть старцем? Вы не местная, я вижу. Как далеко ваш дом?
– Я принцесса Тартесса, – чуть смелее вымолвила Вероника.
– Тартесс, Тартесс…что-то совсем недавно слышал я про эту страну… разве не то, что она находиться на краю света? И владея большими запасами олова, диктует свои условия Тиру?
– Не думаю мой государь. Где Тир, а где Тартесс? Как возможно диктовать ему условия?
– Тем не менее. Тирские купцы говорят об упущенной выгоде, торговые караваны стали игнорировать рынки Библа, Сидона и Тира.
– Тартесс тоже может оказаться в невыгодном положении.
– Так как ты говоришь твоё имя?
– Береника, – опустила голову Вероника.
– Ты мне нравишься, Береника. Как ты смотришь на то, чтобы остаться здесь и стать моей наложницей?
– Простите, господин, но дома меня ждет муж и две дочки.
– Теперь же, ты можешь родить сына для Израиля! Моя юная жена, египетская принцесса, пока не оправдала ожиданий, впрочем как и её отец фараон Шешонк. В прошлом месяце он прислал мне шестьсот полудохлых рабов! Видимо надеялся, что я похороню их за свой счет! Как думаешь, Тарт станет более выгодным тестем?
Береника упала ниц на каменные плиты пола:
– Умоляю тебя, солнцеликий, наимудрейший из царей Израи-левых, мне нужно обязательно вернуться в Тартесс.
– Есть другой вариант: выдать тебя финикийцам? Выбирай!
– А если…я предложу вам отгадать три загадки и вы проиграете? Возможно ли получить отпускную таким образом?– неожиданно пришла ей в голову мысль.
– Ты думаешь, что сможешь тягаться умом с Соломоном?
– Позвольте попробовать! – говорила она, не отнимая лица от холодного пола дворца.
– Позволяю. Это будет неплохим развлечением…
***
Тем временем флот Атлантиды зашел в акваторию срединного моря, минуя Сицилию и Сабрата. Сидон останавливался в каждом порту, спрашивая про тирские корабли и влиятельных купцов пристававших к гавани. Он опрашивал местных портовых: грузчиков, владельцев судов, надолго пришвартованных к берегу, держателей постоялых дворов. Следуя за финикийцами по пятам, атланты настигли Милкулли и Ганнона уже близ Тира. Царские шпионы и разведчики прибыли незадолго до них. Загнав лошадей, он доложили о крупной военной флотилии, приближающейся к Тиру.
Навстречу флотилии выступили многочисленные корабли и лодки «народов моря», во главе с десятком боевых бирем.
Тирский царь Хирам нанял эту разномастную, разбойничью шайку, промышляющую грабежом, быстро прознав о том, что ночью они пришвартовались вблизи Тира, возможно, с целью нападения, чем они часто и промышляли в водах восточного Средиземноморья. Нанял в обмен на вознаграждение. К тому же посулил им богатую добычу с атлантийских кораблей.
Милкулли и Ганонн были сильно напуганы, оказавшись промеж двух огней. Море кипело, поднимались большие волны, тучи огненных стрел летели в обе стороны. Флот Милкулли затёрли промеж больших военных кораблей, сближавшихся для абордажа. Ганон, избегая этой участи спешно шел к берегу, варьируя меж градом стрел. Но и он не спасся, попав под огненный ливень. Его команда спешно покинула борт, а горящее судно пошло ко дну. Воздух затянуло чёрным дымом горящих кораблей. С неба падал грязный пепел, стояла полная неразбериха, в которой трудно было понять где свои, а где чужие.
Битва длилась с восхода до ночи следующего дня, пока атланты в итоге не взяли Тир. Крепость, для тех времен недоступная, легко сдалась под напором несложных приспособлений. Атланты позволили себе совсем немного, воспользовавшись пушечными ядрами. Население Тира в страхе покинуло город, рассеявшись по горам, а Хирам бежал в Египет.
Атланты прочесали всё побережье, замок и горы, не обнаружив и следа Вероники. Лишь спустя день, когда поймали бежавшего в Библ Айяда с двумя судами, гружеными металлом, отбитым у Тиренция, узнали о том, что Вероника пропала, совершив побег в порту Саиса.
– Придется разделиться и продолжить поиски во всём регионе: от Тира до Египта; на востоке до Вавилона; на севере вдоль всего побережья Греции и Италии, – дал своё заключение Сидон. – А я всё-таки вернусь в Сидон. Вероника может прийти в город. Да и не могу я смотреть на его теперешнее состояние! Передайте Кассетерид, что я продолжу поиски Вероники и вернусь, когда закончу восстановление Сидона.
Тем временем Вероника, которую на греческий манер все именовали Береника, готовилась к самому трудному в своей жизни испытанию – битве умов.
Она никогда не считала себя особенно умной и сейчас надеялась только на свою память. А память давала ей возможность использовать мудрость и опыт веков! «Просто память – вари горшочек, вари», – повторяла она про себя.
Зал судилища был заполнен до отказа желающими посмотреть «шоу». Рядом с троном Соломона в два ряда сидели советники и мудрецы, готовые оспорить любое слово Вероники. Зал гудел, словно рой рассерженных пчел.
Береника встала на место судилища – небольшого пятачка между Соломоном и зрительским залом.
– Эта женщина возомнила из себя. Она вызвала царя нашего мудрейшего Соломона на поединок, – объявил глашатай. – Царь принял этот вызов при одном условии. Если победу одержит женщина – она будет одарена, и царские слуги сопроводят её домой в целости и сохранности. Ежели проиграет – будет казнена за дерзость. Итак, можешь говорить!
Вероника с минуту собиралась и вот:
– Есть у вас колодец вдали от города, великий царь. Мудростью своей угадайте, чем можно перетащить его в город? – задала она первый вопрос.
Воцарилась тишина. Соломон думал. Через несколько минут готов был ответ: «Сплетите нам из отрубей веревку, а мы перетащим колодец в город».
– Ваш ответ мудр, если считать возможность перенести колодец абсурдным. Я долго путешествовала и видела как в одной стране сшили трубу из бурдюков, которую протянули от одного колодца к другому, и так наполнили высохший колодец водой!
– Протестуем! В загадке следовал вопрос о колодце, а не о его содержимом! – выступил один из мудрецов.
– Ваш ответ тоже был неверный! – выпалила Вероника, спасаясь от неминуемой гибели. Царь недовольно хмыкнул:
– И каков твой следующий вопрос?
– Если нива порастет ножами, чем пожать её сможете?
Снова молчание. Вероника наблюдала, как нервно постукивали пальцы о подлокотники. Его желваки вздувались и зубы были крепко стиснуты. Он не мог найти правильный ответ. Но вот он поднял руку:
– Ослиным рогом! – выдавил он из себя неожиданный ответ.
– Где же видели у ослов рога? – вскипела Вероника.
– А где вы видели нивы, засеянные ножами? – чуть привстал со своего места Соломон.
– Нивы – это земли, заполненные врагами, которые с мечами пришли забрать хлеб, трудом и потом выпестованный крестьянином. И пожать врага пришедшего с мечом, можно только мечом, выкосив его под корень!
– Вопрос хорош, – изрёк Соломон после долгой паузы. Царь злился, но не мог нарушить данное принародно слово.
– Готов выслушать третий и последний вопрос, – с нескрываемым гневом в голосе произнес он.
– Если загниёт соль, чем сможете её посолить? – задала она последнюю загадку, чем окончательно сбила Соломона с толку.
Долго думал Соломон. Тишина, как гильотина, повисла в воздухе и Береника со страхом делала каждый вздох, боясь, что чаша гнева мудрого Соломона переполнится.
Эти загадки помнила она ещё с университета, когда изучала историю Древнего мира. Беда была в том, что на эту последнюю загадку ответа она не знала. Всю ночь она гадала, что может обозначать это выражение, и какой может быть отгадка? Она пыталась вспомнить что-то, что могло заменить эту нескладушку, но так и не нашла.
Соломон тоже ломал копья в попытке найти правильный ответ. Береника видела его провал, но Соломон поднял правую руку для ответа:
– Утробу мула взяв, ею надо посолить, – выдал он ответ в своём стиле.
– Да где же в утробе соль? – чуть слышно, неуверенно спросила Береника.
– А где вы видели, чтоб соль гнила? – выкрикнул он, и слово, словно плевок попавший в лицо, больно ударил Беренику.
Она долго собиралась с духом, чтобы ответ придуманный накануне, звучал складно. В горле пересохло, она сглотнула скудную слюну и начала:
– Соль земли – это великие цари, посланные Богом, мудро управляющие своими народами. Если же царь применит мудрость, дарованную свыше в угоду себялюбию – это гнилая соль, от которой народ, вверенный царям, Господом Богом нашим, находится в постоянном страдании. А посолить эту гнилую соль может только Бог: свергнув одного царя и поставив на его место другого, – изрекла она и быстро добавила: – Много царей недостойных высшей мудрости, но Соломон – есть Царь царей, глаголящий истину Божью – он и есть соль земли!
Зал загудел одобрительно, прославляя своего царя. После столь блистательной речи уже он и позабыл о том, что Соломон не единожды не ответил правильно. Но в то же время ответы его были мудры.
Он не мог не сдержать своё обещание, и спустя три дня в сопровождении десяти воинов Береника отправилась домой.
Глава двенадцатая. Карфаген
С глубоким чувством облегчения взошла она на корабль в сопровождении соломоновой охраны. «Всего месяц, какой-то месяц, и я снова буду в безопасности, дома – в Атлантиде. Слава Богу, что всё закончилось так удачно!», – неустанно повторяла Вероника.
Но уже на третий день её корабль попал в шторм, а последующие сто лет мотала её жизнь по земле в поисках приключений и тяжёлых испытаний.
Все эти годы она, засыпая, внимательно смотрела на экран гравилора. Её аппарат отличался от других. Вероника долго работала над его модернизацией сразу после пропажи Георгия. Она разработала встроенный датчик и он должен был сигнализировать о возвращении мужа домой. Датчик молчал и Береника не торопилась сломя голову бежать в Атлантиду.
Атлантида не раз пыталась отыскать следы, оставленные гравилором Вероники, но она практически никогда его не активировала. «Может забыла, или прибор пришел в негодность?» – пред-полагали пытливые коллеги.
Но нет. Периодически следы появлялись, но их не успевали засечь. Кратковременные вспышки говорили об использовании защитного поля, но они быстро растворялись на карте пространства-времени. Береника самостоятельно, медленно и планомерно двигалась по направлению к Атлантиде.
Следующей станцией на её пути был Карфаген. Она пришла туда в бессилии, невозможности идти дальше, жить, остановившись в деревушке на побережье современного Туниса. Но об этом она не ведала, и всегда с трудом ориентировалась на местности. Жители деревеньки дважды отказывали ей в попытках обосноваться на этом месте, и тогда она припомнила старый, хитрый прием.
– Мне нужно совсем немного – небольшой клочок земли. Всего ничего, продайте мне клочок земли размером с бычью шкуру! – умоляла она местного старосту.
– С бычью шкуру? – сказал он, почесав затылок и недоверчиво посмотрев на многочисленную свиту, с которой прибыла неизвестная царица, и засмеялся. – Хорошо, но за этот незначительный клочок земли вы заплатите мне тысячу динариев!
– Тысячу, так тысячу, – сразу согласилась Береника и они ударили по рукам.
Она не мешкая приказала разрезать шкуру, любезно предоставленную ей старостой, на множество тонких шнуров, а сама в это время объехала округу в поисках подходящей земли.
Небольшой холм вблизи посёлка пришелся ей по вкусу и она тут же пригласила старосту отмерить землю.
Старик пришел на дело со всеми членами правления небольшой, но богатой деревушки, и они были шокированы небывалой изворотливостью дамы: она заставила выложить вдоль основания холма полосы из бычьей шкуры и когда два конца сошлись, царица провозгласила холм своим.
У старосты от возмущения просто не было слов, его ноги подкосились и он присел на плотный тюк из багажа дамы. Его сын весело смеялся, хватаясь за живот, чем развеселил даже хмурую Беренику.
До этих мест дошли слухи о царице Элиссии, сбежавшей из под власти Тира, и прибывшую с большой свитой Беренику априори стали ассоциировать с ней.
– Если хотят Эллисию, значит я буду Эллисией, – говорила устало она. И так уже не в первый раз. Её слуги, придворные дамы и кавалеры, если их так можно называть, принимали то имя, которое принимала она. Но это никогда не означало, что она выдает себя за другого. Она отмалчивалась, когда ей задавали неудобные вопросы и вела затворнический образ жизни.
Тот факт, что она была богатой царственной особой, давало небольшое преимущество. Она была экономна и весьма предприимчива. Везде, где Береника задерживалась, она создавала и вела хороший бизнес.
Вот и сейчас она недолго провела в полном бездействии, но вскоре начала строительство замка на холме. Следующим стал причал и приимный дом. Небольшая удобная гавань находилась на полпути между Тиром и Гадесом. Выступая далеко в море, берег служил препятствием на пути торговых кораблей, и, найдя здесь место для причала и гостиницу, искренне радовались.
Так появился рынок, потом стал расти город. Пирс расширялся и мог принять уже до пятидесяти кораблей, повторяя архитектурные формы Атлантиды, и состоял из трех колец анфилады.
Сын старосты Гисгон с момента их первого знакомства, ежегодно, настойчиво сватался. В этот год ему исполнилось двадцать три и он решил форсировать события, взяв Беренику силой.
Отец Гисгона разбогател на ростовщичестве и купил сыну место в торговой гильдии. Так он стал владельцем нескольких лавок в городе и считал себя завидным женихом, а Береника стала его навязчивой идеей.
В тот день достопочтенный Сидон навсегда возвращался в Атлантиду, и, остановившись в Карфагене, отправился в замок на горе. Давно уже ходили слухи о загадочной хозяйке, заложившей первый камень в основание города, и он решил во что бы то ни стало взглянуть на эту женщину.
Сидон с небольшим кортежем поднялся к замку. В это время Гискон искал, как проникнуть внутрь. Наученные опытом его уже не пускали в замок, и вот, завидев большую кавалькаду, он незаметно влился в хвост.
Зная замок уже как свои пять пальцев, он проник в спальню и затаился.
Береника вышла встречать гостей и была нескончаемо рада встрече с Сидоном.
– А вы, барышня, однако!– лишился он дара речи.
– Что не так, милый мой Сидон?
– Атлантида рыла землю носом в поисках Вероники, а ты тихо мирно укрывалась от нас все эти годы!
– Почему же, я шла и почти уже достигла Атлантиды. Быть может сегодня как раз тот день, когда я готова наконец вернуться! Думаю, моё путешествие закончилось. Но я до сих пор жду возвращения Георгия, – она показала свой гравилор. – Он до сих пор не вернулся! – воскликнула Вероника со слезами в голосе.
– Да. Я тоже знаю это. Мы ждем, и только от него зависит день, когда Атлантида рванёт в будущее.
Они обнялись. Весь день они провели в беседе– никак не могли наговориться, а ближе к ночи Вероника расселила гостей в доме. Сидон расположился в комнате рядом.
Только он умылся, и, тихонько напевая под нос приготовился лечь в прохладную чистую постель, как услышал громкий крик Вероники.
Как был, в рубахе и колпаке, выбежал он из спальни и с силой ударил в дверь комнаты Вероники.
Оказалось не заперто, и он с особым ускорением ворвался внутрь, завидев темную фигуру мужчины в борьбе на ложе Вероники.
Сидон был уже в возрасте, и молодой противник быстро повалил его навзничь, и даже подставил к горлу кинжал, когда ему на голову с силой опустился ночной горшок.
Гисгон, запертый в кладовке пролежал без сознания всю ночь. На утро его вышвырнули за ворота. Через два часа Вероника в сопровождении Сидона села на корабль в Атлантиду.
