Ольга Триллинг
Ванечка
Печь разбирал мой мастер до поздней ночи. Ушёл только тогда, когда ошибку обнаружил. Шутка ли сказать, выложенную уже печь разобрать. От трубы до первой ступени дымохода.
Утром рано пришёл. Есть отказался. Работал молча, ни одного слова не сказал. И я помалкиваю. Так, мелькаю иногда , может помощь моя понадобится…
Но нет, сам обошёлся и к обеду печь наладил. Затопил. Сам наружу вышел, всё посмотрел и очень серьёзно позвал:
– Ну, хозяйка принимай работу. Теперь-то уж всё в порядке.
К обеду приглашение принял, тщательно руки вымыл, а уж за ложку взялся – и вовсе развеселился. Хохотали вместе над произошедшим вчера. Вспоминали, как суетились, как топку заливали, какие прокопчённые и растерянные были.
А то, что потом пришлось отмывать потолок, стены и окна от гари – это уже не так страшно. Печь топилась, вода горячая была. Можно было жить.
Да, можно было жить теперь, и зима с её 45-градусными морозами люба стала.
За окнами деревья потрескивают от мороза, тишина стоит, редко птица вскрикнет, или под ногами снег заскрипит. Воздух стылый, вздохнуть страшно, а ты сидишь у печи и тепло по всему телу разливается. Чайник на плите сипит, и запах....!