Ольга Романовская
Огонь посредине зимы

– Волосы бы еще твои срамные чем-то прикрыть, а то храм спалят. Ясмина, принеси мой платок. Тот, который отец на годовщину дарил.

Ясмина кивнула и поспешила в комнату матери.

– После свадьбы тоже волосеньки прячь, – наставляла Лорна. – Ведьмины они. Знаешь, что с ведьмами делают?

– Знаю, – тяжко вздохнула Тесса.

Вот бы они все сгинули раз и навсегда: и Матеуш, и его сестрица, и бабка!

«Я могу помочь», – неожиданно раздался в голове бархатистый голос.

Тесса сдвинула брови.

«Кто ты?»

«Ларин», – представилась незнакомка. Демоница, само собой, ведь только демоны без спроса являются в головы людей, сбивают их с истинного пути. Однако Тесса нашла в себе мужество отказаться: «Благодарю, Ларин, я справлюсь сама».

«Как знаешь! – с легким сожалением ответила демоница. – Обращайся, если передумаешь».

И вступить в Темный ковен? Тогда Тессу точно казнят! Магия исвердов разорвет ей сердце. Тело заледенеет, и палач разобьет его на тысячи кусочков.

Странно, она нисколько не испугалась нежданной гостьи, не закричала, ничем не выдала себя, будто каждый день общалась с потусторонним. А ведь Тесса не прошла инициацию, не стала полноценной ведьмой. В чем именно она заключалась, девушка точно не знала, Карен упоминала лишь первую кровь с мужчиной.

– Я никак не могу найти платок, мама! – послышался из коридора приглушенный голос Ясмины.

– Вот ведь слепая! – недовольно пробурчала Лорна. – Ничего без меня не может, непутевая!

– Стой здесь! – пригрозила она Тессе и, кряхтя, поспешила на помощь дочери.

Девушка ненадолго осталась одна. С минуту она действительно смирно стояла на табурете, но затем решила взглянуть, что за письмо прячет отчим. Быть пойманной с поличным не боялась: под тяжелыми шагами Лорны всегда скрипели половицы, Тесса заранее услышит, залезет обратно. Напряженно прислушиваясь, она дрожащими руками потянулась к шкатулке. Впопыхах брошенная Лорной на кровати, та оказалась легкой добычей. Замочек открыт, никто не мешает ознакомиться с содержимым.

Плотный конверт цвета жженого сахара холодил пальцы. Тесса в задумчивости уставилась на сломанную печать – красная, с изображением зверя, кусающего себя за хвост. Какого именно, не разобрать.

Содержимое письма оказалось занятнее печати. Тесса растерянно мысленно повторяла: «права наследства», «покойная леди Элла Эско», «замок Вороний утес и прочие угодья».

Бумага выпала из рук.

– Так вот в чем дело!

Тесса быстро перечитала письмо, заучивая наизусть, и убрала обратно в шкатулку. Ее колотила крупная дрожь. Кулаки сжимались от ярости, сердце раздирала печаль. Бабушка, единственный родной человек на этом свете, уплыла к предкам, и никто, абсолютно никто не обмолвился об этом Тессе ни словом! Зато отчим жаждал присвоить негаданное наследство. Волей судеб Тесса оказалась последней женщиной в роду Эско, и бабушка, покаявшись в содеянном много лет назад, описала ей все. Существовала одна маленькая загвоздка – вступить в права наследования Тесса могла только после замужества.

– Так вот для чего брачный контракт!

Тессу переполняла ненависть к отчиму. Мерзавец, он собирался нажиться за ее счет! Матеуш и прежде вызывал в ней брезгливость, а теперь и вовсе утратил в ее глазах человеческий облик.

Окно! Тесса метнулась к нему, подняла скрипучую раму. Если Хозяйка луны на ее стороне, она не разобьется.

В коридоре послышалась тяжелая поступь Лорны. По обыкновению, она опять бранила дочь. И Тесса решилась, забралась на подоконник и шагнула в неизвестность.

* * *

– Пожалуйста, ожидайте, его величество занят.

Напыщенный секретарь едва взглянул на посетителя и вновь погрузился в ворох бумаг.

Рудольф огляделся и опустился в одно из кресел, в хаотичном порядке расставленных в приемной. Кроме него аудиенции ожидали еще двое: нервный господин в черном сюртуке явно с чужого плеча, постоянно поправлявший сползавшее с носа пенсе, и скучавший у окна офицер. Оба были Рудольфу не знакомы, обоих он счел ниже себя по происхождению, поэтому не удостоил приветствием. Взгляд его рассеянно блуждал по стенам: на всех изображены горы. Мысли неизменно возвращались к сестре. Рудольф тревожился за Евгению. С ней сейчас дочери Гидемина… Возможно, через несколько минут решится ее судьба.

Наконец матовая поверхность зеркала связи на столе секретаря дрогнула. Тот встрепенулся и услужливо открыл дверь в святая святых – королевский кабинет:

– Ваше сиятельство, прошу вас!

Просители впились взглядами в Рудольфа. Офицер несмело шагнул к нему, но на полпути раздумал, звякнув шпорами, молчаливо отдал честь и вернулся к созерцанию вида за окном.

«Ну вот, теперь меня уважают просто за наличие титула», – промелькнуло в голове Рудольфа. Развивать мысль он не стал, впрочем, она не казалась ему чем-то неприятным. Алексаи всегда занимали высокое положение в общества, мало кто мог их превзойти.

– Рад, искренне рад, что вы вернулись, Рудольф!

Король встретил его рукопожатием. Он поднялся, вышел из-за рабочего стола – знак особой милости. Выходит, речь пойдет о награде – ложка меда в бесконечной бочке дегтя последних недель.

Рудольф почтительно поклонился и пожал протянутую руку. Ладонь Людвига Десятого, разумеется, оказалась сверху.

– Присаживайтесь! – Король указал на небольшой кожаный диван рядом с камином. – Что-нибудь выпьете? Кофе, чаю?

– Благодарю, я недавно позавтракал, ваше величество.

Излишнее радушие короля настораживало. Уж не собирался ли он вновь поручить ему какую-то шпионскую миссию?

– Тогда сразу приступим к делу.

Улыбка сошла с лица короля. Он не спеша опустился в кресло по другую сторону камина, так, чтобы оказаться лицом к лицу с собеседником.

– Я очень доволен вами, Рудольф. Скажу больше, вы превзошли мои самые смелые ожидания. Ваши доклады… Родина весьма обязана вам.

– Служу отечеству.

Рудольф скромно потупил взор.

– И очень хорошо служите. Как все в вашем роду.

Король немного помолчал и рассеяно провел пальцем по едва заметной светлой щетине.

– Я не стану требовать от вас доклада. Составите по всей форме позже, пришлете на адрес моей канцелярии. Есть гораздо более важные вопросы, требующие безотлагательных действий. Насколько вам известно… Или неизвестно, – тут же поправился он, – ведь вы вернулись совсем недавно, наш посол в Иландрии скоропостижно скончался. Нелепый несчастный случай!

Король в досаде ударил себя по бедру.

– Несчастный случай? – в сомнении переспросил Рудольф.

Чутье подсказывало, что случайная смерть и посол плохо сочетаются.

– Да, провалился в прорубь на охоте.

– Возможно, ему помогли.

– Возможно, хотя Эдуард Башид и весь его двор в один голос клянутся, что это не так. Они даже вызвались доставить его тело на родину, засыпали несчастную вдову подарками, лишь бы только не давать повода к войне. Сами знает, Эдуарду сейчас не до нее.

Рудольф кивнул. Иландрия переживала не лучшие времена. Королевская власть пошатнулась, наследник от первого брака слаб, а во втором, скандальном, после которого Аверден едва не разорвал дипломатические связи с соседом, родились две дочери. В итоге страной фактически правил Совет пяти. Масла в огонь подливала странная женщина, которая якобы занималась лечением принца, а по факту активно вмешивалась в государственные дела.

– Словом, посла в Иландрии у нас нет, и я хочу, чтобы вы заняли вакантную должность.

– Простите, ваше величество, это высокая честь, но, боюсь, у меня не достанет опыта…

– Именно ваш опыт мне и потребуется. Займетесь знакомым делом – соберете сведения на Кристину Морей и ее ведьму. Я хочу знать, виновны ли они в смерти Ирвин. Знаю, знаю, – король поднял руку ладонью вверх, пресекая возражения, – проведенное пять лет назад расследование подтвердило, что леди Морей не причастна к кончине принцессы, но я хочу еще раз убедиться. Вдобавок там, где возле трона крутится ведьма, полезно иметь шпионов.

– Как прикажете, ваше величество.

– Это еще не все. Я хочу выдать вашу сестру за принца Огюста.

Рудольф не сдержал короткого истеричного смешка. Евгения грезила о кронпринце – вот и сбудется ее мечта. Только вряд ли она придет в восторг от Огюста Иландрийского. Во-первых, он ему всего пятнадцать. Во-вторых, мало найдется недугов, которые бы не терзали несчастного принца.

– Сами понимаете, мы не можем допустить, чтобы соседний трон достался плоду дичайшего мезальянса. Иландрия необходима нам в качестве союзника и торгового партнера, у власти должны стоять наши люди.

– Не беспокойтесь, ваше величество, Евгения произведет на свет здорового наследника, ну а позабочусь, чтобы его окружали достойные люди.

– Рад, что вы читаете мои мысли, Рудольф! Полагаю, мы можем организовать помолвку прямо сейчас, ну а свадьбу… В особых случаях сочетаться браком разрешают с шестнадцати лет, осталось подождать меньше года. Заодно приглядитесь к Совету пяти. Возможно, кого-то придется убрать.

Рудольф мысленно вздохнул. Покой ему только снился! Новое поручение оказалось не менее опасным, чем прежнее.

– Я проявлю максимальную осторожность, ваше величество. Каким образом мне переправлять полученные сведения?

– Через первого секретаря нашего посольства. Смело обращайтесь к нему по любой надобности.

Король повертел перстень на пальце.

– Было еще что-то… Ах да! – Лицо его просияло. – Новые обстоятельства накладывают на вас обязательства. Я не тороплю вас с выбором, не предлагаю конкретных кандидатур, но хотел бы, чтобы род Алексаи не прервался. К тому же по негласной традиции послы – сплошь женатые люди. Ну, чтобы не давать почву для скандалов. Так что очень надеюсь, что до своего отъезда в Иландрию вы представите двору будущую графиню фон Алексаи.

Рудольф заскрежетал зубами и через силу заставил себя произнести:

– Постараюсь оправдать ваши ожидания.

Задница Лая, он не собирался жениться! Но если с матерью можно притвориться глухим, то с королем не поспоришь, особенно после столь щедрого подарка в виде грядущего родства с двумя королевскими родами сразу.

Глава 6

Дисгармоничные звуки клавесина, терзаемого Франческой, ударами молота отзывались в голове и грозили перерасти в мигрень. Однако Рудольф, как положено воспитанному человеку его происхождения, сдержанно улыбался, поощряя музыкальные опыты старшей дочери Гидемина. Раскрасневшаяся то ли от наигранного, то ли натурального смущения, она то и дело посматривала на него, будто испрашивала одобрения: ну как, я хороша?

Младшая сестра, Лотта, вертелась тут же, переворачивала Франческе ноты и ждала момента, чтобы продемонстрировать свои таланты. Кажется, она поет – Рудольф слушал Гидемина в пол-уха и упустил этот момент. Для него вообще стало неприятным открытием, что рюмочка шерри тета-тет переросла в самый настоящий семейный ужин с последующим бесплатным представлением.

– Как она прекрасна!

Амалия фон Эрде смахнула материнскую слезу и с нескрываемой гордостью посмотрела на дочь. Рудольф придерживался иного мнения, но кивнул.

Глядя на Франческу, хотелось спать. Посредственность во всем, начиная от внешности, заканчивая талантами. Вытянутое лицо, светлые глаза с бесцветными ресницами, отчего казалось, будто их вовсе нет. Выщипанные тонкие бровки, гладко зачесанные на макушку и собранные в тугой пучок белые волосы. Не яркие, слегка уходящие в синеву, а, наоборот, с серым, грязноватым отливом. Рудольф догадывался, букли по бокам накладные. Нелепая прическа! А эти многочисленные банты… Складывалось впечатление, будто Франческа вообразила себя новогодним подарком.

Не замечая расфокусированного взгляда собеседника, Амалия восторженно продолжила:

– Наша старшая брала уроки у самой ислы Амариллис!

Пришлось изобразить удивление, сложив губы в форме буквы «о». Хотя изумиться действительно было чему. Ислу Амариллис единственную из полукровок принимали во всех великосветских гостиных. Многие исверды считали за честь видеть ее у себя. Все благодаря ее музыкальному таланту. Правда, Рудольфу не доводилось слышать, чтобы пианистка давала частные уроки. Но даже если она брала учениц, Гидемин зря потратил кругленькую сумму: какофония Франчески не имела ничего общего с искусством.

– Я слышала, прежде вы тоже увлекались музыкой, – не унималась Амалия.

С тех пор, как Рудольф переступил порог особняка фон Эрде, она не отходила от него ни на шаг, засыпала вопросами о матери и сестре и при каждом удобном и неудобном случае расхваливала дочерей, особенно Франческу. Ее погодок Лотта тоже не оставалась в тени. Все это до боли напоминало сватовство.

– Боюсь, вас ввели в заблуждение, палаэри. Я безумно далек от мира искусства. Если вам хочется обсудить музыку или живопись, обратитесь к Евгении.

Рудольф повертел головой в поисках Гидемина, но тот словно сквозь землю провалился. Внутри постепенно нарастало раздражение. Вот тебе и старинный друг отца! Обычный сводник, вон он кто! Решил пристроить одну из своих дочерей за новоиспеченного графа, а то и вовсе прознал о королевских матримониальных планах. Последние тревожили Рудольфа гораздо больше разыгрываемой на его глазах комедии. Почему вдруг Евгения? Если королю так требовалось вновь породниться с домом Башидов, он мог бы отдать в жену наследному принцу свою вторую племянницу. Она подходящего возраста, всего на год старше Огюста. Не подошла бы Эрнестина Генриетта, у той же герцогини Несшвишской младшая дочь на выданье, но нет, король потребовал Евгению.

Сообразив, что звуки клавесина смолкли, Рудольф энергично зааплодировал. Лишь бы Франческа не принимала его похвалу за чистую монету, не вздумала порадовать очередной коротенькой пьесой минут на сорок! Но нет, больше никаких рондо – Лотта потеснила сестру, собираясь блеснуть собственными талантами.

Взгляд Рудольфа скользнул по длинной девичьей шее, вниз, к двум выдающимся выпуклостям, стыдливо прикрытым волнами газовой ткани. В сравнении с Франческой Лотта… аппетитна, а ведь она младше, ей всего семнадцать. Однако лицо такое же некрасивое, пусть и оживленное улыбкой пухлых розовых губ.

– Вам следует жениться, – вполголоса повторил Рудольф настойчивое пожелание короля.

– Что, простите? – нахмурившись, переспросила Амалия.

К счастью для Рудольфа, пение Лотты заглушило его слова.

– Я всего лишь хотел поинтересоваться названием музыкального произведения, – выкрутился он.

На самом деле ему было плевать, один романс мало отличался от другого. Но бренчала Лотта сносно, очевидно, потому что не претендовала на звание виртуоза. Пела… Как все юные особы. Обычно к двадцати пяти годам они забывали о музыке, но по молодости тешили себя иллюзиями.

Пропустив ответ Амалии мимо ушей, Рудольф раздумывал, мог бы он жениться на Лотте. Если строго-настрого запретить пение и игру на клавесине, предаваться с ней исключительно плотским утехам… «А если она окажется стыдливой и безынициативной? Тебе ведь и заняться с ней больше нечем – Лотта тупа, как ее старшая сестрица. Вся в маменьку!» В отношении последнего Рудольф не погрешил против истины. Увы, баронесса Амалия Лаура фон Эрде не могла похвастаться ничем, кроме приданого и родословной, восходящей к одному из первых королей Авердена. Даже долгожданный – после двух-то дочерей! – наследник, и тот скончался во младенчестве. Зачать нового Гидемин не пытался. Рудольф его понимал: тяжело испытывать влечение к женщине с лошадиным лицом, ростом с гвардейца и глазами как у рыбы, вдобавок плоской как доска.

«Давай честно, ты ни на ком не хочешь жениться».

Что верно, то верно. Не на дочках Гидемина уж точно! Если Рудольфу суждено продать свою свободу в обмен на дипломатическую карьеру и прочие милости короны, он выберет себе кого-то получше. Как с такой уродиной выходить в свет, какие дети от нее родятся? Нет, нет и нет, ни Франческа, ни Лотта не станут графиней фон Алексаи.

– Фанни, милая, тебе не кажется, что стало душно? – Амалия улыбнулась приунывшей дочери.

Та задумалась на мгновение и покачала головой.

– И все же приоткрой окно. Или нет, стой! – остановила она направившуюся к окну дочь. – Принеси мне веер. Тот, с перьями. А я пока выясню, куда запропастился ваш отец. Сдается, – Амалия лукаво подмигнула Рудольфу, – он тайком наслаждается запасами буфетной.

Напевая мелодию известного романса, она неспешно поплыла к выходу. За ней с видимой неохотой последовала старшая дочь. Возле самых дверей Амалия остановилась, кинула быстрый взгляд через плечо и что-то шепнула Франческе на ухо.

Рудольф и Лотта ненадолго остались одни. Девушка замолчала и шумно вздохнула, отчего ее формы пришли в движение, кокетливо приподнялись.

– Ах, маменька права, тут не только душно, но и нестерпимо жарко. Все потому, что камины топят люди, а не спиры. Если дальше так пойдет, у меня случится удар.

Опустив крышку инструмента, Лотта поднялась и вскрикнула, прижав ладонь к груди:

– Ай, кажется, булавка вошла под кожу! Нужно немедленно ее вытащить.

Рудольф раскусил ее задумку. Он полагал, Лотта попросит его о помощи, и заранее предвкушал гримасу досады на ее лице после отказа. Увы, Амалия и ее младшая дочь оказались куда изобретательнее. Ловкие девичьи пальцы торопливо расстегнули крючки, потянули за ленты, и пышная грудь Лотты предстала перед Рудольфом во всем великолепии. Разумеется, на ней не было ни кровинки.

– Что вы делаете? – нахмурился он, когда Лотта, одной рукой, для вида, прикрывая грудь, легла на клавесин и взбила себе юбки до бедер.

– Вы меня скомпрометировали, вот что. Маменька и сестра подтвердят, вы меня вожделели и, воспользовавшись случаем, попытались овладеть.

В это время отворилась дверь, явив баронскую супружескую чету. За их спинами маячила мрачная Франческа.

Словно ко команде, Лотта подскочила и, заливаясь фальшивыми слезами, принялась приводить себя в порядок. Этого Рудольф вынести уже не мог. Одно дело – сватовство, другое – принуждение к браку.

– Не ожидал от вас! – сверкнув глазами, бросил Рудольф в лицо Гидемину.

– Я тоже. Обесчестить мою дочь в моем же собственном доме!..

Сквозь маску возмущения пробивалась довольная улыбка. Теперь Рудольфу не отвертеться, он женится на Лотте! Хорошо жена все придумала, как чувствовала, что обычным путем с фон Алексаи не породниться.

Франческа ни рожи ни кожи, а вот Лотта… Даром младшая, смелая, честолюбивая, удачно разыграла свой козырь.

– Ваша дочь – лгунья! Меня не интересуют ее прелести, пусть предложит их кому-то другому.

Рудольф с трудом удерживался от грубости. Он вихрем пронесся мимо хозяина и его растерянной супруги, оттолкнув Франческу, сбежал по лестнице в холл.

– Пальто, коня! Быстро!

Он не задержится в этом доме ни минуты.

– Постой, Рудольф, ты обязан!.. – словно в тумане, донесся до него голос Гидемина с площадки второго этажа. – Моя дочь…

– К Лаю вас и ваших дочерей! – взорвался Рудольф. Кровь пульсировала в висках, налила багрянцем его бледное лицо. – Я лучше умру, чем прикоснусь к одной из них! Тупые курицы! Развратные уродины! Дурак тот, кто возьмет их в жены!

Наконец подали пальто и перчатки. Он с облегчением выскочил на свежий воздух и в снежном вихре унесся прочь.

Кровь по-прежнему бурлила в жилах. Рудольф летел сломя голову, нещадно нахлестывая коня. Улицы, дома, фонари слились в одно размазанное пятно. Ветер морозцем хлестал по щекам, пробирался сквозь одежду, решив потягаться с ледяным даром. Закусив удила, конь несся по мостовой, разгоняя прохожих. Они порскали из-под копыт, шептались: «Ненормальный!»

Рудольф ничего не замечал. Ни того, как едва не снес праздничную палатку, ни того, как опасно скользили, выбивали ледяные искры копыта коня. Он едва ли сознавал, где находится. Чувства отмерли, осталось только одно, алой пеленой застилавшее глаза.

Знал ли Гидемин, участвовал ли в отвратительном дамском заговоре?

К ярости присоединялась брезгливость.

Как низко пала Лотта, и все лишь бы стать графиней, в качестве жены посла уехать в Иландрию! Как легко, без тени стыда оголилась! Оставалось только снять панталоны и раздвинуть ноги – вылитая уличная девка. И кто, дочка фон Эрде!

– Кому можно доверять, если даже близкие и былые друзья предают! – в сердцах вопросил Рудольф мироздание.

Уехать, уехать немедленно! В пику всем жениться на самой неприметной, бедной «серой мыши»…

– Ай!

Испуганный женский крик вспышкой молнии ворвался в сознание. Рудольф инстинктивно натянул поводья, подняв коня на дыбы. Тот заржал, слишком сильно отклонился назад, только чудом не упал, не придавил собой седока.

На мостовой лежала девушка. Сначала Рудольфу почудилось, он убил ее, но вот она застонала, открыла зажмуренные от ужаса глаза. Пошевелившись, девушка сцедила воздух сквозь плотно сжатые зубы и аккуратно коснулась лодыжки. Юбка задралась, обнажив спущенный дешевый чулок. Словно завороженный, Рудольф смотрел на оголенную полоску кожи, а потом сообразил, что его конь все еще балансирует на двух ногах. Он аккуратно опустил его на мостовую подле девушки. Ей повезло, еще бы мгновение!..

– Осторожнее надо быть! – сердито буркнул Рудольф, хотя злился он больше на себя, не на нее.

– Я поскользнулась. Там лед.

Девушка указала на тротуар. Он действительно обледенел, вдобавок в этом месте устроили скос, чтобы экипажам было удобнее выезжать из ворот. Очевидно, девушка не удержалась, съехала на мостовую и упала. Об этом свидетельствовала ее поза: она лежала поперек дороги, ногами касаясь бордюрного камня.

Симпатичная, молодая, не старше Евгении. А еще… Он глазам своим не поверил, на незнакомке было свадебное платье!

– Вы сбежали с собственной свадьбы?

Любопытство заставило Рудольфа спешиться, на время забыть о пережитом унижении. Не каждый день под копыта его коня кидались невесты!

– Мм… Нет, – с легкой запинкой ответила девушка и испуганно оглянулась, будто опасалась преследования.

– Вы повредили ногу при падении?

Рудольф указал рукоятью хлыста на ее лодыжку.

– Да, то есть нет. Все в порядке!

Девушка торопливо подтянула чулок и одернула юбки. На ее щеках проступил румянец, настоящий, не наигранный.

«Она не палаэри, – сходу определил Рудольф. – Даже не полукровка». Раз так, следует попрощаться и продолжить путь. Девушка цела, сама заверила, с ней все в порядке… Но вместо того, чтобы уехать, Рудольф зачем-то предложил:

– Час темный, на улице полно лихих людей, могу ли я отвезти вас домой?

– У меня больше нет дома, – разом помрачнев, покачала головой девушка.

Рудольф протянул ей руку, чтобы помочь встать, но она отпрянула от нее словно от ядовитой змеи.

– Я не такая!

Сверкнули отразившие свет фонаря изумруды глаз.

– Какая? – опешил Рудольф.

– Сами знаете.

Девушка медленно, чтобы не потревожить больную ногу, поднялась. Она опасалась опираться на нее – выходит, повреждение серьезное.

– Я даже не думал, просто хотел вам помочь.

– Помочь?

Девушка окинула его скептическим взглядом.

– Не хочу вас обидеть, палаэр, но люди вашего круга помогают таким, как я, исключительно с одной целью. И если уж я отказалась стать добропорядочной женой, любовницей тем более не стану.

Она вела себя странно, одновременно боялась и бросала вызов. Вдобавок ее волосы… Сначала Рудольф решил, что ему показалось, но затем убедился, они действительно красные, цвета недоспелой вишни. Таких в Авердене ни у кого не было.

Рудольф терялся в догадках, кто же она. Выговор правильный, для великосветской гостиной, а не для пивнушки. Вместе с тем в девушке нет магии льда, ее волосы – лучшее тому доказательство.

– Значит, вы все-таки собирались выйти замуж, маленькая обманщица! – добродушно рассмеялся он, поймав собеседницу на лжи.

– Меня собирались выдать замуж, это не одно и то же. А теперь прощайте, палаэр, благодарю за содержательную беседу.

Подхватив подол испачканного свадебного платья, прихрамывая на левую ногу, она утиной походкой направилась в сторону Атласной улицы. Рудольф не сводил взгляда с ее горделивой, идеально прямой спины. «Почему не она? – промелькнуло в мозгу. – Ты только что грозился жениться на первой встречной, и вот судьба толкнула ее под копыта твоего коня».

– Постойте! Госпожа!

Рудольф вскочил в седло и за считанные минуты догнал девушку. Она явно была недовольна его назойливым вниманием, однако промолчала.

– Постойте! – осадив коня, повторил Рудольф. – У меня действительно есть к вам дело. Не беспокойтесь, оно не предполагает интимной связи.

– Вам требуется домоправительница? – предположила девушка.

Черты лица ее смягчились, тело расслабилось.

– Почти – компаньонка для сестры.

Рудольф предпочел соврать, не шокировать ее своим предложением. Она бы точно сбежала, приняла бы его за сумасшедшего.

– Компаньонка?

Девушка на мгновение задумалась и покачала головой.

– Боюсь, я недостаточно образована.

– Заверяю, именно такая компаньонка и требуется. Мне же нужен человек, который проследит за нравственностью сестры. Вы красноречиво доказали, что цените женскую честь.

Заслышав какой-то шум, девушка скороговоркой выпалила:

– Я согласна, только немедленно увезите меня отсюда!

Рудольфа не пришлось просить дважды. Он ловко обхватил ее за талию, усадил впереди себя и пришпорил коня.

Из-под копыт вновь полетела ледяная крошка.

Если бы Рудольф обернулся, то увидел группку людей с факелами в руках, пытавших о чем-то продавца жареных каштанов. Но он не оглядывался, крепко сжимал в объятиях свою добычу. Вблизи она оказалась еще симпатичнее. Куда там Лотте!

Девушка часто, шумно дышала. Такая горячая! Грудь высоко вздымалась под его ладонью – Рудольф случайно позволил себе лишнее, но не спешил исправлять ситуацию. Однако незнакомка придерживалась иного мнения:

– Пальцы ниже, палаэр!

И он подчинился, пусть и с видимой неохотой.

– Вам не холодно? – заботливо поинтересовался Рудольф и, распахнув пальто, укутал им девушку.

Конечно, ей холодно, ведь на ней только свадебное платье! А жар наверняка от начавшейся лихорадки.

Ай! Что-то впилось в его руку, будто пчела ужалила.

– Простите, булавки, – смущенно пояснила девушка. – Их тут много.

– Так давайте их уберем?

Рудольфа не прельщало незапланированное иглоукалывание.

– Боюсь, тогда платье упадет. Оно не по размеру. Мой…

Поколебавшись, она продолжила:

– Мой жених не пожелал тратиться, купил у старьевщика.

Мысли Тессы, а это была именно она, обратились к отчиму. О, в какой он сейчас ярости! Матеуш ведь спал и видел себя лордом. Если бы не нога, Тесса давно покинула город, но, увы, приземлилась она не лучшим образом. Пришлось прятаться там, где ее вряд ли станут искать – в богатых кварталах. Однако Матеуш подсуетился, его поисковая команда быстро вышла на след. Виной всему приметное свадебное платье!

Тесса искоса глянула на Рудольфа. Можно ли ему доверять? С другой стороны, разве у нее есть выбор? Дом родовитого исверда – идеальное укрытие. В том, что ее спаситель из знатного рода, Тесса не сомневалась. Может, она и выросла в задних комнатах трактира, но умела отличить качественную шерстяную ткань от дешевки. Вдобавок от мужчины вкусно, дорого пахло. Не банальным еловым или даже лавандовым мылом, а засахаренными фруктами.

Компаньонка. Пожалуй, она справится. Это ведь не учительница, никто не заметит огрехов в ее образовании. Компаньонка – тень госпожи, ей положено молчать и соблюдать внешнюю благопристойность. Переждет грозу и, когда отчим угомонится, решит, будто ее продали в бордель, либо прикопали в канаве, отправится в Кромхейм, к могилам предков и больше не вернется в Аверден.

– Дурак! – припечатал Матеуша Рудольф. – Красивой картине красивая рама.

– Боюсь, его мало волновала моя красота. В одном бедные и богатые похожи, палаэр – всем требуется наследник. Мой жених стар, а я молода…

– Отвратительно! – поморщился Рудольф.

– Не более, чем династические браки, палаэр. Разве в вашей среде так не принято?

Он промолчал. Снова вспомнились смотрины дочек Гидемина, выходка Лоты… Она права, брачные игры в среде аристократов не лучше попытки выдать ее за старика. Будто короли на пороге могилы не искали себе молоденьких!

– Как ваше имя? – уже свернув на Королевский бульвар, поинтересовался Рудольф.

Должен же он как-то представить ее сестре.

– Тесса.

Рудольф не видел, почувствовал, что она улыбнулась.

– А я граф.

Вышло по-дурацки, с языка сорвалось.

– Просто граф?

– Нет. – Пришло время Рудольфа покраснеть. – Рудольф Алистер ард Лерган, пятый граф фон Алексаи, лендлорд Сорро к вашим услугам.

– Как длинно! У вас столько имен, а у меня всего одно.

– Можете называть меня палаэр Рудольф. Ваше сиятельство – это как-то… Словом, для слуг.

– Хорошо! – с легкостью согласилась Тесса.

Он опасался напугать ее громкой фамилией, но девушка восприняла ее на редкость спокойно. То ли никогда не слышала об Алексаи, то ли действительно не придавала этому значения. Особняк тоже не вызывал у нее приступа восторга, хотя вряд ли Тессе прежде доводилось бывать в таких местах. Пока Рудольф договаривался с домоправительницей о комнате для гостьи и посылал за врачом, она молча, с легкой скукой разглядывала холл. Удивительное создание! И самое лучшее событие за весь воистину гадкий день.