Ольга Маслюкова
Была холодная зима

* * *

© Маслюкова О. И., 2023

© Оформление. ОДО «Издательство „Четыре четверти“», 2023

Глава 1

– Семен! – окликнул приятеля мужчина, приподняв голову от пола, на котором спал под драным тулупчиком. Весь его облик свидетельствовал о том, что человек давно забыл о таком благе цивилизации, как подушка, а баню видит лишь в сладких снах. – Пойдем на улицу, костер разожжем.

То, что на первый взгляд казалось кучей грязных тряпок, валяющихся на полу, зашевелилось. Вскоре из вороха рванья, издающего неприятный запах, появилось худощавое лицо, заросшее щетиной, с выпирающими скулами и острым носом. Одной рукой человек потер глаза, на другую оперся.

– Ну чего? Что ж тебе неймется? – зевая, лениво протянул бомж.

– Глянь в окно. Зима пришла. Ух, холодина какая!

– Ничего не попишешь – конец ноября. Что делать будем?

– Подумаем… Может, в подвал переберемся? Хотя мне не очень-то хочется. Крысы там, да и жильцы гоняют.

– Зато тепло, – резонно заметил Семен.

– А давай домишко подлатаем. Понятно, не панелька с центральным отоплением, зато сами себе хозяева. Как-нибудь перезимуем.

– Как ты себе это представляешь, Ваня? Денег нет, инструментов нет. Ты посмотри: он весь дырявый, того и гляди рухнет.

– Все так, – нехотя согласился мужчина. Он снова полез под рваный тулуп и, кряхтя, стал устраиваться удобней.

– Семен, – снова подал голос Иван из своего угла, – ты бы шел уже за добычей.

– Не пойду, пусть солнце поднимется выше. Может, потеплеет.

– Так две машины прошло.

– Откуда знаешь? Ты же спал.

– Почти рассвело, значит, первые мусорки прибыли. Такой у них график. А вчера ты сколько картона притащил? Может, хватит, чтоб дыры залатать?

– Килограммов пять будет, – ответил Семен, судя по тону, вполне довольный собой. Он снова смачно зевнул.

Приятели замолчали и, согревшись каждый в своем неприглядном коконе, через какое-то время мирно засопели.

Холод проникал во все щели старого заброшенного дома, который стоял на окраине крошечной деревушки. В окна, практически лишенные стекол и забитые досками, врывался ветер, гулял он и по чердаку под покосившейся крышей. Помимо этого дома, еще пяток строений, как забытые всеми старики, доживали свой век неподалеку от городской черты. Лачуга, где нашли приют двое бездомных, стояла у самой дороги, за ней простиралось поле, а дальше чернел лес. Над его вершинами вздымалась неприглядная гора – городская свалка. Если идти от заброшенного дома напрямую, до свалки всего километра два. Но мусоровозы, минуя деревушку, делали большой круг по асфальтированной дороге, потом сворачивали на гравийку, ехали по ухабам еще около километра, только потом достигали места назначения.

Ночные заморозки и пока еще редкий снег предупреждали о приближении устойчивых холодов. Мысли о зиме сближали двух бездомных. Мужчины познакомились неделю назад. В этом доме они пережидали непогоду, надеясь, что зима даст им хоть какое-то время на поиски более подходящего убежища.

– Иван, я бы пожрал чего-нибудь, – проснувшись, подал голос Семен. – У меня кишки сводит от голода.

– Сдадим сегодня картон, тряпки. Будут деньги, вот и купим еды.

– Да, голод не тетка, нужно вставать, – подытожил Семен и начал нехотя вылезать из-под лохмотьев, согревавших его.

Сильный порыв ветра внезапно распахнул дверь, она с размаху с грохотом стукнулась о стену.

– Глянь, что на улице творится! – ужаснулся Иван. Он вскочил с тряпья, служившего постелью, и бросился закрывать дверь. – Если так пойдет дело, мы тут быстро окоченеем.

– Ладно, уговорил. Сегодня же дыры тряпками заткнем и картоном прикроем. Найти бы гвозди, я прибил бы его.

– Когда сдадим ветошь, купим немного гвоздей.

– Ага, а жрать, что будем?

– Выбирай: или в тепле быть, или сытым! – съязвил Иван. – Ладно, пошли на улицу, сейчас костерок разожгу, воду вскипячу. Со вчерашнего хлеб остался, пакетик чая да пара кусочков сахара. Чем не завтрак?

– Сто граммов бы сейчас для согрева. Вот это было бы спасение, – мечтательно произнес Семен.

– Это ты лихо замахнулся, ядрена Матрена! – вдруг гаркнул Иван, потеряв терпение. – Вставай! Ты обещал, что будешь помогать во всем, – напомнил он приятелю и вышел на улицу.

Возле дома лежали приготовленные с вечера несколько поленьев, крупные ветки и щепки. Иван сложил их пирамидкой и, заслоняя от ветра, с трудом разжег костер. Холод пронизывал с головы до ног. Мужчина поднял воротник рваного тулупа, найденного на свалке. Он вернулся в сени, взял ведро с водой, которую еще вчера принес из колодца. Вода к утру покрылась ледяной коркой, пришлось разбить ее, чтобы налить в большой эмалированный, с ржавыми вмятинами, тоже добытый на свалке, чайник. Иван поставил его на кирпичи, сложенные один на один.

На улицу наконец вышел Семен. Он был в резиновых сапогах на босу ногу, в них же заправил штанины. Ежась и запахивая фуфайку, на которой не было пуговиц, направился к Ивану:

– Скажи, неужели тебе не хочется выпить?

– Почему не хочется. Когда есть повод и деньги, можно и выпить.

– Смотрю я на тебя и думаю: не похож ты на бездомного. Зарос щетиной, грязный, а вот одежда твоя, видно, была добротная. Пиджачок-то импортный. Я обратил внимание.

– Не знаю, может, и импортный. Мне все равно, лишь бы согревал. Не поверишь, но у меня такое ощущение, будто я родился недавно. Смотрю вокруг и вижу все словно впервые. Ничего не узнаю, ничего не помню. Понимаешь, Семен, прошлого не помню.

– Странно. Совсем ничего?

– Совсем. Хочу вспомнить, но не получается.

– А я все помню. Как меня с работы турнули, а потом из дома выгнали.

– Чего так?

– Пил, деньги прогуливал, жену гонял. Не мог остановиться. Чуть не посадили. Решил не возвращаться туда больше. А то менты сразу загребут, и срок дадут. Словом, скрываюсь.

– А где работал?

– На заводе слесарем.

– Работа, наверное, хорошая была?

– Да, но шибко выпить любил. Я и сейчас не прочь бутылочку оприходовать, только финансы, увы, поют романсы.

Семен звучно проглотил слюну, представив, как опрокинул бы стаканчик.

– Работа моя точности требует. А я как запью, несколько дней не могу остановиться. И кто ж будет держать слесаря с трясущимися руками? Вот и пошли прогулы. Выгнали по статье. Дома скандалы начались. Вся жизнь наперекосяк… А из армии таким бравым парнем вернулся!

Семен даже выпрямился, расправил плечи, показывая, каким молодцом был.

– Ты смотришь на меня и, наверное, думаешь, что я уже старый.

– Лет сорок, наверное…

– Ну вот, а мне и тридцати нет. Двадцать девять.

– Да ты что?! – удивился Иван. – Почему пить не бросишь?

– Не могу. Сколько раз давал слово и себе, и жене, – с горечью выдохнул Семен. – Выпью, и мне хорошо. Никаких проблем! А тебе-то сколько годков?

– Мне? Не помню, – задумчиво вымолвил Иван.

– Ты что, ничего не помнишь? Больной, что ли?

– Не знаю.

– С виду вроде бы нормальный, – бормотал себе под нос Семен, пожимая плечами и переминаясь с ноги на ногу от холода.

Они все еще стояли возле костра, дожидаясь, когда закипит чайник.

– А документы у тебя есть? – допытывался Семен.

– Нет. Помню только, как вышел из вагона какого-то поезда. Ночевал на вокзале несколько дней, пока не прогнали дежурные. Однажды окликнула меня старушка и назвала Иваном, вот я и стал говорить, что меня Иваном зовут. Ходил по городу, но улицы не узнавал. Ночевал в подъездах, в подвалах. Гнали отовсюду. Просил поесть. Некоторые жалели меня, выносили что-нибудь. Сколько времени с тех пор прошло, не знаю. Однажды добрался до свалки. Остался здесь, знал, что можно разжиться едой. В городе не раз видел, как похожие на нас с тобой возле приемного пункта с тюками тряпок и связками картона стоят. Сдают, копейка на хлеб и появляется. Потом наткнулся на этот дом. Вот и вся история.

– Одежонка на тебе, видать, своя, не со свалки. Не потрепанная. Значит, недавно ты к нам прибыл. Щетина лицо скрывает, сколько тебе лет, не определишь. Обувка кожаная, только не проходишь ты в ней зиму.

– А ты до свалки как добираешься? – перебил размышления приятеля Иван.

– Утром, когда мусоровозы едут, прошу водителей, чтобы подвезли. Иногда берут, иногда мимо проезжают. Тем, кто берет, потом помогаю чистить машину после разгрузки. Иногда денег за это дадут. На бутылку, правда, редко хватает. Но за пару дней набирается.

– Ладно, пошли в дом. Вода закипела. Иван взял тряпкой горячий чайник и поспешил в лачугу. Семен последовал за ним. Закрывая дверь, по-хозяйски зажал тряпку между косяком и дверным полотном, чтобы ветер больше не открыл ее.

Приятели уселись на полу, налили в железные кружки кипяток. Иван достал из кармана пакетик чая, два кусочка сахара, разломил кусок хлеба пополам. Поболтал пакетиком в своей кружке, опустил его в кружку Семена.

– Держи, – он подал товарищу кусочек сахара и хлеб. – Сейчас согреемся и пойдем. Мешок есть. Вон и сумка большая, два дня назад нашел. Целая еще, но кому-то не нужна стала.

– Я вижу, у тебя и посуда кое-какая имеется.

– Насобирал, отмыл. Люди много добра выбрасывают.

– Позавчера на свалке народу много было? – поинтересовался Семен.

– Две женщины и мужчина.

– Да, холодно стало… А летом чуть припоздаешь – все ценное уже разберут.

Они допили чай. Оба ощутили, как по телу разлилось тепло, лица порозовели. Благостное настроение нарушил Иван.

– Хватит рассиживаться, собирайся! – скомандовал он.

Семен нехотя встал, подвязал веревкой фуфайку, на голову натянул дырявую вязаную шапку. Снял сапоги, намотал на ноги портянки и снова обулся.

– Так-то лучше будет. А ты что, в этих ботиночках собираешься топать?

– А у меня больше ничего нет.

– Смотри, болеть нам нельзя.

– Ладно, как-нибудь продержусь. Согреюсь, когда вернемся.

Они набрали полную сумку тряпок, связали листы картона и бумаги, в мешок упаковали пустые бутылки и вышли из дома.

Глава 2

Приемный пункт по сбору вторсырья открывался в десять часов. Семен и Иван прибыли туда раньше и оказались первыми в очереди. Вслед за ними подтягивались такие же бедолаги, они привычно устраивались на пустых ящиках, которые стояли возле стены приемного пункта. Некоторые были знакомы и быстро завели беседу.

– Слушай, приятель, я вижу, ты разбогател, – обратился Семен к сидевшему рядом мужчине в черной куртке, который собирался закурить. – Угости сигареткой!

– Я такой же богач, как и ты, – вытаскивая из мятой пачки сигарету и протягивая ее Семену, ответил мужчина. – Самого вчера угостили. Видишь дом? – он указал на старую пятиэтажку. – Там идет ремонт. Два мешка с известью поднял на пятый этаж, мусор вынес. Вот и заработал на сигареты и бутылку. Так что праздник у меня! – гордо объявил он.

– Повезло, – присоединилась к их разговору женщина. Было видно, что ее потряхивает. – Может, и меня угостите?

– Много тут вас! Вот сдадите свое барахло и покупайте, что хотите.

– Ну и не надо, – с вызовом глянула на него обидевшаяся дама. Она прикрыла опухшие веки, взялась за края рыжей шерстяной шапки и натянула ее почти до глаз. Подняла воротник куртки и демонстративно отвернулась, закинув ногу на ногу. На вид женщине было лет сорок.

– Ну ладно, – сжалился мужчина, протянув ей сигарету. – Бери, не злись. Надеюсь, и ты меня когда-нибудь угостишь. Такая уж наша жизнь – без друзей пропадешь.

Женщина миролюбиво улыбнулась, продемонстрировав отсутствие одного переднего зуба, взяла сигарету, вытащила из кармана коробок спичек и прикурила.

– Тебя как зовут? – приободрившись, спросила она.

– Владимир. А тебя?

– Галина.

Иван слушал их с интересом. Разглядывал, пытаясь определить возраст. Неухоженный вид, затрапезная одежда прибавляли лет. Это он понял еще по разговору с Семеном. Спрашивал себя: «Почему меня интересует их жизнь? В последнее время кого бы ни встретил, стараюсь угадать возраст. А сколько мне лет, кто я? Не всю же жизнь я вот так провел? Где мой дом? Он же должен где-то быть… Как меня зовут?»

От таких мыслей Ивану всегда становилось не по себе, начиналась головная боль. Приступы были сильными, изнуряющими. И все равно он то и дело напрягал память. Однако вспомнить ничего не удавалось. Вспышками мелькали какие-то эпизоды, а потом снова провал и головная боль.

«Когда я вышел из вагона, обнаружил в кармане брюк довольно много купюр. Откуда у меня появилось столько денег? Хватило на целую неделю. Одежда, кроме тулупа, и впрямь не со свалки. Где я мог ее купить? На какие средства? Туфли приличные», – размышлял Иван.

Совсем рядом неожиданно раздался собачий лай и отвлек его от мыслей о прошлом. Обернувшись, мужчина увидел старика, который вел на поводке пса. Собака была породистая, спаниель, но почти вся ее шерсть вылиняла, а кожа покрылась болячками. Иван не первый раз видел этих двоих. Говорили, что старик живет неподалеку от приемного пункта в маленькой комнатушке. На лице у него бугрились какие-то красноватые шишки, на месте усов и бороды – желтая реденькая щетина. Собака удивительно походила на своего хозяина – горбилась и вытягивала шею при ходьбе.

Старик всегда в это время выводил ее на улицу. Собака обычно рвалась вперед и так сильно натягивала поводок, что дед почти бежал, а потому часто спотыкался. Тогда он бил животное поводком и громко ругался. Псина в ужасе припадала к земле и ползла на животе. Но через несколько минут все забывала и снова тянула хозяина за собой. И сейчас происходило что-то похожее.

Иван любил собак, поэтому не хотел видеть неприятную сцену. Он отвернулся. В этот момент открылась заветная дверь, и приемщица крикнула:

– Подходите по одному! Народ засуетился.

– Мы первые! – громко крикнул Семен и схватил сумку. – Иван, тащи мешок!

Иван уже тянул мешок к весам.

– В сумке ветошь, а там картон, – старался угодить приемщице Семен.

– Вижу, – хмурилась та, словно опасаясь подвоха. От этих бомжей всего можно ожидать: то камень в тряпки завернут, то железяку между листами картона положат, чтоб тяжелее было. Она проверила принесенное, взвесила, быстро отсчитала деньги и скомандовала:

– Следующий!

Получив свое, Семен и Иван отошли в сторону.

– Считай! – нетерпеливо потирал руки Семен.

– Нам хватит на консервы, хлеб, сахар и чай. Немного останется на гвозди.

– А на бутылку? – возмутился Семен.

– Не хватает. Гвозди нужнее. Забыл?

– Ты чего это? Зажиливаешь? – напрягся Семен.

– Я же тебе все разложил по полочкам: что, куда…

– А я выпить хочу! И сигарет нужно купить.

– Сигареты купим. Завтра еще сдадим что-нибудь и купим. А теперь пойдем в магазин, а потом снова работать.

– Не-е-ет, мы так не договаривались, – стоял на своем Семен.

– Тогда я отдаю тебе половину, и катись на все четыре стороны, – вспылил Иван.

Семен замолчал и опустил голову. Познакомившись с Иваном, получив его поддержку и хоть какой-то кров, он боялся все потерять и снова остаться в одиночестве.

– Так-то лучше, – примиряюще пробурчал Иван. – Пошли. Прежде всего надо думать о завтрашнем дне.

– Ты случайно не учителем был? – ерничал Семен.

– Не знаю.

Пока они пререкались, Владимир и Галина тоже сдали макулатуру и, улыбаясь, вместе направились в сторону магазина.

– Видишь, подцепил кралю – и в магазин. Сейчас купят бутылочку, а потом под венец! Ха-ха-ха, – завистливо смеялся Семен.

– У них есть где жить, в отличие от нас, – отрезал Иван.

– Вот смотрю я на тебя… Не из наших ты. Точно не из наших!

– Не знаю, – поворачивая к магазину, ответил Иван.

– Опять «не знаю», «не помню», – передразнил Семен, идя следом.

В магазине Семен молча плелся за Иваном между стеллажами с продуктами. Ему очень хотелось выпить, но перспектива остаться одному на улице в такой холод не радовала. Понимал, что рано или поздно его изобьют и бросят умирать на улице. И все же, когда проходил мимо стеллажей со спиртным, с трудом сдерживал себя. Настроение портилось, он начинал злиться на Ивана.

Они купили все, что наметил Иван, только заменили консервы на «Роллтон», решив, что это дешевле, к тому же вермишели им хватит на три дня.

Когда приятели выходили из магазина, Иван нечаянно задел дверью молодого высокого мужчину, который остановился, чтобы прикурить. От внезапного толчка у мужчины выпала из рук зажигалка.

– Ты что, ослеп, бичуган? – выругался он, сердито посмотрев на них.

– Извините, – сказал Иван, поднимая зажигалку. Он внимательно разглядывал ее.

– Чего смотришь? Да, золотая. Тебе такая и не снилась, – усмехнулся незнакомец.

Иван медленно протянул вещицу мужчине, тот сразу положил ее в карман и направился к стоящей неподалеку легковой машине. Иван пристально смотрел ему вслед.

– Вань, – окликнул его Семен. – Ты чего остолбенел?

– Красивая зажигалка.

– Ну и что? Зачем она тебе?

– Где-то я ее видел…

– Странный ты все-таки. Где ты мог видеть золотую зажигалку?

– У меня такая была.

– Ух ты! Да ты, может, богачом был?

– Не знаю. Но зажигалку я вспомнил. Точно, у меня такая была.

– Значит, ты курил. Если память к тебе возвращается, то вспомнишь еще что-нибудь. Пошли. Холодно.

Ветер усиливался. Мокрый колючий снег хлестал их по лицам. Семен поднял воротник телогрейки, ему приходилось придерживать постоянно распахивающиеся борта, чтобы хоть как-то защититься от холода. Иван застегнул пуговицы своего рваного тулупа.

Быстрым шагом они дошли до автобусной остановки. Поворачиваясь спиной к ветру и переминаясь с ноги на ногу, минут двадцать ждали автобус. Доехали до конечной остановки, а потом еще метров пятьсот шли молча до своей лачуги.

– Да, здесь тоже не жарко! – открыв дверь и переступив порог, сказал Семен. – А так согреться хочется…

– Я же тебе говорил. Давай скорее утепляться. Тащи картон.

– А гвозди?

– Не переживай, купил горстку, – улыбнулся Иван.

Вдвоем они быстро прибили картон к той стене, на которой были самые большие щели.

– Смотри, как-то даже уютней стало, – радовался Иван. – Хоть и холодно, но ветер уже не будет так гулять по комнате. А летом здесь просто отлично будет!

– Пойду дверь поправлю, а то перекосилась совсем, от ветра открывается, – сказал Семен. Он вспомнил о своих профессиональных навыках, к тому же хотел, чтобы приятель оценил его вклад в благоустройство дома.

Справившись с работой, Иван достал из сумки продукты, положил их на большую пустую коробку из-под телевизора, застеленную газетой.

– Теперь и поесть можно.

– Давай растопим печку, – предложил Семен.

– Она, конечно, кое-где развалилась, местами кирпичи еле держатся, но можно попробовать. Правда, придется немного подышать дымом. А завтра посмотрим, как вывести трубу на улицу. Смастерим что-то вроде буржуйки.

В заброшенном доме было две комнаты, вернее, кухня и комната. В одном помещении стояла печка-развалюха, а в другом, пустом, мужчины ночевали на полу, укрываясь лохмотьями.

– Как бы пожар не устроить, – забеспокоился Семен.

– Не бойся, – угрюмо пробурчал Иван.

Он вышел на улицу, подобрал несколько поленьев, валявшихся за домом. Уложил их в русскую печку, вынул из трубы вьюшку, чтобы появилась тяга, и поджег дрова, предусмотрительно закрыв дверь в комнату.

Дым никак не хотел идти в забитую сажей трубу, валил из печи, просачивался тонкими струйками через щели между кирпичами, постепенно заполняя кухню. Пришлось открыть дверь на улицу, чтобы немного проветрить. Вскоре тяга появилась, труба стала кое-как выводить дым, и приятели с наслаждением смотрели на язычки пламени в ожившем очаге.

– Надо же! А ништяк получилось! Сейчас бы картошечки сварить… – размечтался Семен.

– Вот и попроси хоть десяток.

– Где?

– В соседних жилых домах.

– А что, попробую.

Семен мигом выскочил на улицу и направился к ближайшему дому. Когда подошел к калитке, залаяла собака. Не решаясь войти, он остановился, а через пару минут услышал, как скрипнула дверь, и на крыльце появилась пожилая женщина. Она была полная, темные волосы выбились из-под платка, на плечи накинута теплая куртка зеленого цвета. Медленно, чтобы не поскользнуться в резиновых галошах, она подошла к забору.

– Чего тебе? – строго спросила она, оглядев нежданного гостя с головы до ног.

– Тетенька, дайте, пожалуйста, пять картофелин.

– Ты что, погорелец? Или как?

– Почти. Очень кушать хочется.

Она посмотрела на него, покачала головой.

– Работать надо, а не водку пить.

– Какая водка… – сказал Семен, а сам подумал: «И на бутылку вина никак не наскребу».

– Много вас тут ходит. Со свалки вереницей тянетесь, – ворчала женщина.

– А меня Семеном зовут, – не зная, что сказать, неожиданно для самого себя выпалил мужчина.

– Ну и что? Хоть Гришей.

– Тетенька, сжальтесь. Заработаю – отдам деньгами.

– Ты заработаешь… – с иронией произнесла хозяйка дома. – Посмотри на себя. Когда мылся-то? Небось, жена выгнала такого хорошего?

– А хотите, мы завтра с товарищем придем и поможем вам дров наколоть? – старался втереться в доверие Семен.

– А вот это нужно. Мой старик слег с радикулитом.

– Вот видите, от нас тоже есть польза. А то, что мы бездомные, так это судьба такая.

– Да знаю я судьбу вашу. Лапшу на уши не нужно мне вешать. Подожди здесь. Сейчас приду.

Женщина поковыляла в дом. Семен смотрел ей вслед, переминаясь с ноги на ногу и все же надеясь, что она выйдет с картошкой. В желудке у него подсасывало и урчало. Бедолага уже представил себе кастрюлю, в которой варятся клубни, и почти чувствовал их запах.

«Что она так долго? – думал он. – Может, не вернется? Как же есть хочется…»

Наконец дверь открылась, и женщина вышла с пакетом в руках.

– Вот, собрала кое-что. Но завтра вас жду, – строго сказала она и погрозила пальцем. – Зима на носу, а дров наколоть некому.

– Спасибо, тетенька. Обязательно придем. Спасибо, – радостно кланялся Семен, схватив пакет.

– Какая я тебе тетенька? – закрывая дверь, проворчала женщина.

Семен почти бегом бросился к Ивану. Подходя к дому, увидел, как из всех щелей валит дым. Распахнул дверь и закашлялся. Дышать было невозможно. Он прикрыл рукавом рот и нос.

– Иван, ты где? Я тебя не вижу. Пожар, что ли?

Иван вышел из другой комнаты, закрывая тряпкой лицо.

– Я здесь. Сейчас проветрим. Тяга плохая, поэтому и дыма столько.

Они распахнули дверь настежь и выскочили на улицу. Дым повалил из дома так, словно действительно начался пожар.

– Ты с ума сошел! – возмущался Семен. – Я уже решил, что ты задохнулся там.

– Я закрылся в другой комнате. Думал, пусть хоть в кухне теплее станет.

– Ты что, никогда в деревне не был? Не видел, как печи топят?

– Не помню.

Семен начал размахивать тряпкой, выгоняя дым в открытую дверь. Затем взял кружку, зачерпнул из ведра воды и плеснул на огонь.

Когда дышать стало легче, захлопнул дверь и стал вынимать из пакета все, что положила сердобольная соседка. Там оказалась картошка, соленые огурцы, хлеб.

– Посмотри, что я принес!

– Семен, да ты молодец! И как тебе удалось? Картошки нам хватит на неделю. Тут чуть ли не полведра будет! А с огурчиком!.. Это же райская пища! Жаль, вода не успела закипеть, – с досадой сказал Иван.

– Давай на улице разведем костер и запечем картошку.

– Другого выхода нет.

Приятели разожгли костер и грелись, поднося к огню руки. Потом закопали в угли картошку и с нетерпением ждали, пока она испечется. Время от времени они все еще кашляли, надышавшись дымом.

– Нужно что-то придумать с этой печкой, – озабоченно сказал Семен. – Впереди морозы, а зимовать, видимо, здесь придется. Кстати, завтра пойдем колоть дрова.

– Куда?

– К той женщине, что нас угостила. Я ей обещал.

– Значит, пойдем.

Поворочав картошку палкой, Иван сообщил другу, что их деликатес вроде бы готов. Они достали сморщенные клубни, затушили огонь и вернулись в дом. Морозный воздух с улицы снова все выстудил, зато уже можно было дышать. Мужчины, не сняв верхней одежды, взялись за еду.

– Как вкусно! – приговаривал Семен, очищая от черной корки и жадно откусывая горячий картофель. Губы его тут же покрылись сажей. А он, ничего не замечая, смачно хрустел соленым огурцом.

– Вот бы так каждый день! Под такую закуску еще бы сто граммов…

– Семен, неужели так и не понял, что из-за этих ста граммов ты все в своей жизни потерял?

– Да знаю я. Только не надо меня лечить!

– Слушай, а у тебя документы есть?

– Есть.

– Тогда тебе нужно работу искать. У меня, к сожалению, их нет, а без бумажки никто никуда не возьмет.

– Кстати, ты не вспомнил, где жил?

– Знаешь, во сне иногда вижу женщину. Почти всегда одну и ту же. Квартиру, обставленную дорогой мебелью. Но это только сон.

– Может, это твоя жена тебе снится?

– Не знаю.

– А у меня дочь есть. Ей семь лет. Скучаю по ней.

– Давно не видел?

– Давно. Сначала ходил к ним, стучал, просил, чтобы впустили. А они пригрозили милицией.

– Так ты, наверно, пьяный приходил?

– Да. Выпью для смелости и иду.

– Тебя и посадить могли.

– Вот я и перестал ходить.

– Не будешь пить, все наладится.

– Как же не пить при такой жизни?

– Ты же сам ее такой сделал!

– А ты не сам? – огрызнулся Семен.

– Про себя я ничего не знаю. Но если меня сейчас не тянет к рюмке, то явно не из-за пьянки я оказался на улице.

– И то верно. Странный ты. Не пьешь, не куришь, а дома нет.

Они поели. Иван снова взялся за молоток и гвозди, а Семен нехотя встал, лениво потянулся и разлегся на тряпках, заменявших ему постель.

– Э-э, так дело не пойдет! Вставай! Скоро ночь, а нам нужно утеплить еще хотя бы одну стенку. Сходи на свалку и поищи картон, – скомандовал Иван.

– Позже, а сейчас полежу чуток.

Но Иван решительно подошел к нему и сдернул рваное одеяло.

– Хватит валяться! Время идет! Скоро темно будет.

Семен поднялся и вышел из дома. «Какой деловой, – думал он, – завтра бы все сделали. А холодно-то как!» Мужчина поежился, закинул за плечи сумку и зашагал в сторону свалки.