Велия Степанова
Карий остров
Однажды я пытался угадать, какому зверю принадлежит привлекший меня черно-бурый мех: на ощупь он казался теплым, объемным и легким, с длинной жестковатой остью и более мягкой подпушью. Я так и не смог определить, и тогда Тимофеич сказал, что этот зверь стал встречаться в наших лесах недавно. Первым его словил один из местных охотников, но из-за красноты меха подумал, что перед ним барсук. Егерь растолковал ему, что это енот. А спустя некоторое время сам случайно поймал енота, только черного.
Вечерами, когда егерь занимался выделкой шкур, трепал и отслаивал лишнее, зажимая в зубах самокрутку с садовым табаком, я подсаживался к печке и слушал его истории.
– Ты в Пятковом был? – спросил он меня.
– Не был.
– Вот и зря. Там есть озеро Журавль, очень громадное. Настолько, что даже можно заблудиться. Да, однажды охотник в нем заблудился и замерз зимой. Камыш примерно метра три высотой: очень толстый, как бамбук. Вот такой толщины! Растет островами этот камыш, выше глади воды примерно на столько. На него можно даже садиться – воды касаться не будешь.
От пристани плывешь, – продолжал Тимофеич, – наверное, метров сто по небольшому заливчику, потом выплываешь. И постоянно ставишь вешки, чтобы по ним ты пристань эту нашел, иначе можешь заблудиться. Потому что метров двести-триста идет один сплошной камыш – ничего больше не увидишь там, спутаешься. Допустим, возьмешь ориентир – лес, так вот этот камыш заслоняет весь горизонт. И не проплывешь ты на лодке, пешком только можно идти. Там дичь разная водится – дикие утки, журавли, гуси.
– А расскажите еще раз про свой Остров. Кого вы там встречали?
– Рысь на Острове видел, когда сидел в засаде. Она проходила недалеко, но с дроби ее было не убить. Не стал стрелять. У рыси след больше, чем у волка. Хотя они меньше, но лапы у них крупные. Они находят тропу косули, залезают на дерево и сидят, выжидают. Если проходит косуля, рысь прыгает и давит ее....
Перед сном в черной избушке я просматривал дневник наблюдений, который егерь вел в течение нескольких лет. В нем он оставлял небольшие заметки о том, в каком лесу побывал, какое животное увидел или как встретил что-нибудь необыкновенное. Я пробегал глазами скучные подсчеты и планы расположения звериных нор, останавливаясь на записях, которые казались мне любопытными.
Отрывки из дневника егеря (авторские знаки сохранены):
«10 июля 19.. года. Озеро Горичье – горько-соленое. Идешь вокруг него: камышей практически нет, вокруг один песок, и на этом песке евдошки летают. В каждой ямке по три яйца лежит – такие же маленькие, как у чибиса, и если косарь или даже трактор пройдет – он их не раздавит. А черт знает, почему… Если яйца выкатятся, евдошка их соберет – и снова в ямку, а потом выпаривает. В наших краях есть Евдошичье болото – там много этих птиц».
«7 августа 19.. года. За деревней Воробьи есть еще одно горько-соленое озеро, но там камыш растет. С БН мы туда приехали, настреляли уток. Думаем – сейчас, как обычно, сядем, поедим. А только воду зачерпнули в котелок, попробовали – оказалось, она горько-соленая. Поехали в деревню за водой, но в ведре ведь ее не повезешь – пришлось сапог вымыть и в него налить, чтобы в котелке ужин сварить».
«14 июня 19.. года. Месяц назад пришел план отстреливать по пятьдесят ворон, потому что они разоряют гнезда лысух. При этом нас заставляют самим делать гнезда для лысух, что я считаю глупостью: делать гнезда для диких птиц, которые вьют их себе сами. И хотя делать гнезда все-таки приходится из старого камыша, заселяют их птицы редко».
«21 апреля 19.. года. Я стоял на озере Попово, туда из Желтенького озера слетелись чайки, потому что появилась крупная рыба. Одна чайка поймала рыбку и полетела на свое привычное место, где у нее находились птенцы. Вот несет она эту небольшую рыбинку, как вдруг ее атаковала ворона, чтобы отобрать. Уставшая от нападок вороны чайка бросила добычу и продолжила лететь дальше. Схватив ее, ворона почему-то обогнала чайку и бросила рыбу вниз, как будто захотела вернуть. Чайка подняла наконец свою рыбу и вернулась к гнезду».
«27 мая 19.. года. Болотные кулики – у них, как у курочки, по три лапки. Они по листьям кувшинок, что видимо-невидимо растут на озере, бегут так быстро, что кажется, будто по воде. Я все думаю: как кулик умудряется по воде бегать, не имея на лапах перепонок? Оказывается, он ступает на листья кувшинок!».
«10 апреля 19.. года. Впервые увидел птицу Желну, или черного дятла, которая, как считалось, у нас не водится. Как обычно, утром делал учет тетеревов по токам. Услышал, что кто-то колет дрова, и подумал – кто может спозаранку рубить топором дрова? Все ближе, ближе подхожу и отчетливо слышу громкий стук по дереву. Тут я увидел большого черного дятла с красным пятном на головке и на груди. Как же он мог появиться здесь? Ведь в нашем регионе его нет, о чем говорилось в одной из книг о местных птицах».
«18 апреля 19.. года. Встал часа в два ночи. Пока шел до леса, нашел ток, где тетерева чуфыркают. Близко к ним, конечно, не подкрадешься. По помету, по пуху определил на рассвете, где они сидят, ведь дерутся как настоящие петухи. Сначала расходятся, а потом подходят и прыгают друг на друга. От их драк остаются пух, перья и помет. Так и определил их местонахождение. На полянке, за кустиком, поставил скарадок из нарезанных прутьев…».
«20 апреля 19.. года. Два дня не заглядывал в скарадок, чтобы птицы к нему привыкли. Утром до начала тока сел в скарадок, где видно, как на ладони, сколько тетеревов токует. Кругом степинка. Рассвело. Смотрю в бинокль, чтобы их сосчитать. Тетёрки, как обычно, сидят, курлычут в сторонке, а тетерева только и делают, что дерутся».
«14 марта 19.. года. На глухаря охотиться сложнее. Все думают, что он глухой, но это не так, он просто плохо видит. Чтобы не спугнуть его, ни одна ветка под ногой не должна хрустнуть. Подкрадываешься к нему, подкрадываешься, пока он поет. А как только перестал, нужно остановиться, иначе спугнешь. Слышимость у него исключительная».
«24 сентября 19.. года. Всегда можно наблюдать, как улетает птица, будь то утка-касатка, лысуха или чирок. Своими глазами видел, как они сбиваются в стаи. Когда охотился на ондатру в Сарапугино, сидел в камыше. Стояла тишина, и вдруг, не знаю откуда, появилась стая лысух. Они не сразу взлетают, а сначала разбегаются, бегут долго и хлопают по воде лапками. Крылья у лысухи короткие, а сама полная. Я никогда бы не мог подумать, что на маленьком озере столько этой птицы может быть! А вот гагары улетает только ночью, никогда их стаю не увидишь днем. Обычно у них так же, как у лебедей и журавлей, есть вожак. Ночью летят, а днем садятся, пугливо забиваются в камышах».
