Ольга Кабацкая
Только он!

Глава 1

– Саня, ну ты где? – спросила Николь, пытаясь перекричать музыку, что показалась мне невероятно громкой.

– Паркуюсь, – ответила я, заглушив мотор и, прижав телефон к уху плечом, вышла из машины. – Ты знаешь, как трудно найти место в такое время? Да ещё в центре…

– И давно ты стала такой ворчуньей? – рассмеялась Ника. – Давай скорее, все наши уже собрались! Ждём только тебя!

– Мне осталось перейти дорогу, – усмехнулась я в ответ и завершила вызов.

Бодро цокая набойками высоких каблуков, я подошла к пешеходному переходу и уверено продолжила путь, попутно убирая телефон в сумочку. Чего я никак не ожидала в этот момент, так это услышать визг тормозов и громкий гудок засигналившей мне машины.

– Сдурел?! – закричала я, буквально в последний момент отскочив в сторону, и на эмоциях ударила сумкой по капоту остановившейся жёлтой спортивной машины. – Идиот…

– Ты что себе позволяешь?! – удивительно, но вместо идиота, водительскую дверь открыла идиотка, поспешившая вылезти и продолжить свой обвинительный монолог. – Совсем больная? Ты поцарапала! Ты хоть знаешь, сколько она стоит?

– Машина? – уточнила я, смотря на то, как блондинка начинает изображать крабика и кружить вокруг капота, на котором я не заметила ни единого намёка на царапину. А ведь не отскочи я в сторону, там была бы вмятина. В форме моей тушки. – Ты чуть не сбила меня!

– Да я тебя засужу! – визжала девица, поражая меня такой наглостью.

Чуть не переехала меня прямо на пешеходном, а гонора столько, словно это я чуть её в месиво не превратила!

– Ты мне за весь ущерб выплатишь! – продолжала блондинка.

Правда, я уже смогла успокоиться. Почти.

– Делать мне больше нечего, – фыркнула я, отходя от шока и по дуге обойдя блондинку, продолжила идти в сторону входа в клуб.

Раньше войду – скорее уйду. Из меня всегда была так себе тусовщица, а с появлением сына и вовсе сместились все приоритеты. И сейчас, зная, что через минуту увижу своих старых друзей, я думала не о том, как весело проведу с ними время. Нет. Я представляла, как вернувшись домой, сяду у кроватки Никитки и поправлю ему одеяло. Он всегда ворочается и сбивает его в комок, что запутавшись в ногах…

– Стужев? – выдохнула я, сбившись с шага, когда пассажирская дверь машины блондинки распахнулась и оттуда вышел… он.

Алексей.

Он же Алекс. Он же… впрочем, это уже давно не важно.

– Саша? – он смотрел на меня так, словно увидел перед собой призрак.

– Девушку свою водить научи, – отчеканила я и поправив сумочку поспешила проделать как можно быстрее остаток пути и скрыться в дверях ночного клуба.

Блондинка что-то верещала мне в спину, а я…

Я ничего не слышала из-за бешено заколотившегося в груди сердца. Ни шума улицы, ни смеха толпившихся у входа людей.

Перед глазами продолжал стоять он.

Почти не изменился с момента нашей последней встречи. Всё такой же высокий, широкоплечий. Даже неизменная щетина осталась при нём.

Горько усмехнувшись, я почти пробежала через танцпол, устремившись к лестнице на второй этаж к вип залу. Как будто была надежда, что Лёша за два года превратится в толстого лысого коротышку!

Заставляя себя улыбаться, я поднялась наверх и сразу же попала в череду объятий и дружественных поцелуев в щёку. Как могла старалась выкинуть из головы эту встречу, напоминая себе, что Стужев – никто. Просто никто…

Нет, я знала, что на юбилее отца, ради которого я и вернулась в город, мы всё равно увидимся. Думала, что сумею подготовиться. Представляла, как окину Лёшу презрительным взглядом. Даже небольшую речь заготовила, правда, для его отца…

Но увидеть его сегодня…

Нет.

Это было выше моих сил.

– С тобой всё хорошо? – поинтересовалась Николь, наблюдая, как я залпом выпила фужер с шампанским и отставив его, потянулась за следующим.

– Лучше всех, – улыбнулась я, отсалютовав ей. – Стужева у входа встретила.

– Отца Лёши? – округлила глаза Ника. – Ой…

– Не отца, – сделав ещё пару больших глотков, я поставила фужер на столик. – Самого Лёшу.

– Ой, – повторила Николь, и хотела что-то дополнить, но её перебила Светка, начавшая всех агитировать спуститься вниз и потанцевать.

Немного подумав, я ухватилась за эту идею. Всё лучше, чем сидеть тут и пытаться прогнать из памяти встречу с… этим человеком. Может басы и ритм вернут меня в чувство, раз полтора фужера шампанского не смогли.

Вот только оказавшись на танцполе, я поняла, что это бесполезно. Как ни старалась, а сосредоточиться на музыке и движениях не выходило. Стоило закрыть глаза, как перед мысленным взглядом возникал Лёша, замерший у машины.

Затем в памяти почему-то всплывали лучшие моменты того времени, когда мы были вместе. А лучше бы приходили плохие. Например то, как он отреагировал на известие о сыне.

Никогда его не прощу.

– Ты чего? – крикнула мне в ухо Ника, когда я замерла, перестав пытаться танцевать.

– Я домой, – выкрикнула в ответ, вымученно улыбнувшись. – Мне просто нужно. Пока.

Не просто нужно, а очень нужно… к Никитке. Погладить его по волосикам, поцеловать ручку и прошептать, что всё у нас будет хорошо.

Не став больше ни с кем прощаться, я просто направилась на выход, радуясь, что забыла сдать в гардероб куртку. Не буду тратить время хотя бы на это. А подождать придётся, пока подъедет такси. За руль мне нельзя, после неосмотрительно выпитого… понятно, почему у Николь появились ко мне вопросы.

Вот только жаль, что не успела я выйти на воздух и достать телефон, как меня кто-то грубо схватил за руку, разворачивая к себе лицом.

– Что… что тебе нужно? – холодно поинтересовалась я у Стужева.

Глава 2

– Что тебе нужно? – повторила я, пытаясь выдернуть руку из его хватки, но Стужев моей попытки не заметил.

Он продолжал держать меня и молчать, зло смотря мне в лицо. Прикосновение обжигало кожу даже через куртку. С каждой секундой мне было всё тяжелее сохранять внешнее спокойствие и безразличие. В последний раз столько ярости в его глазах я видела в тот день, когда мы виделись последний раз. Два года прошло. Неужели обида за «измену» до сих пор его гложет?

Глупость какая-то.

Скорее всего, боится снова услышать о сыне.

– Всё-таки ты, – наконец-то произнёс Стужев, играя желваками на лице. – Не показалось.

– Руку отпусти, – зло отчеканила я, дёрнувшись, стараясь скинуть его хватку.

И чуть не завалилась назад, так как он резко разжал пальцы.

– И стоило оно того? – каждое слово он практически выплёвывал, смотря на меня примерно так же, как его отец в последнюю нашу встречу.

Брезгливо.

С каким-то непривычным мне остервенением.

Как я раньше не замечала, насколько они с отцом похожи? Не внешне, конечно. Характерами.

Моя ошибка. Стоит признать, хоть и поздно.

– От осинки не родятся апельсинки, – скривив губы, я развернулась, махнув рукой. – Нам не о чем с тобой разговаривать… да что ж такое! – выкрикнула, вновь почувствовав хватку на своей руке.

– Довольна собой? – прорычал Стужев практически мне в ухо, дёрнув меня спиной на себя. – Развлеклась?

– Протрезвей! – выкрикнула я, ударив его сумочкой по плечу и сделав очередную попытку вырваться. – Отпустил меня и ушёл отсюда, пока я не начала кричать!

– Ори, – прошипел Стужев.

– Проблем с законом не боишься? – внутри меня всё клокотало от злости. – А то смотри, слышала вы с папочкой едва-едва концы с концами сводите. Не боишься, что я тебя по судам затаскаю?

Я понимала, что блефую, ведь я никогда не подам на алименты. Никогда не допущу, чтобы в графе «отец» у Никитки появилось имя Стужева. И как бы не грела меня мысль пустить его семейку по миру, уничтожив их репутацию судебными тяжбами, я сделаю всё, чтобы не допустить этого.

Но мои слова подействовали. Он меня отпустил.

– Испугался, – резюмировала я, без страха взглянув в его лицо. – Ну и козёл же ты, Стужев.

– Дрянь, – выдохнул он, отступая от меня. – Но в одном ты права. Разговаривать нам действительно не о чем. Разве что, – он прищурил глаза и несколько раз ощутимо скрипнул зубами, прежде чем спросить: – Он всё это время был у тебя?

Сначала я растерялась, не сразу сориентировавшись, кого он имеет в виду. Но потом…

– А с кем ему ещё быть? – от злости меня начало потряхивать.

Надо же, Стужев впервые поинтересовался о нашем сыне. Удивительно. Думала не доживу до этого дня. Как бы лягушки с неба не посыпались!

Урод…

– Учитывая отсутствие у тебя морали, ты могла его продать, отдать, выкинуть…

Сама не поняла, как ударила Стужева по лицу. И не пощёчиной, со звонким звуком, а кулаком. И попала по губе, с ужасом наблюдая, как из неё начала сочиться кровь.

– Не смей так говорить про Никитку, – выдохнула я, прочитав в его взгляде желание убивать.

Раньше я бы уверенно сказала, что такой, как он, никогда не поднимет руку на девушку. Но тогда я была влюблённой дурой и видела лишь то, что хотела видеть. А сейчас…

А сейчас я заметила останавливающееся рядом такси и не задумываясь схватилась за дверь, дёрнув её на себя. Плевать, за кем оно приехало, уеду на нём я. И прямо сейчас!

– Переименовала Людовика…

– Гони, гони, гони! – закричала я на водителя, не обратив внимания на брошенную мне вслед фразу Стужева и захлопнула дверь.

– С парнем поссорилась, красавица? – к счастью, таксист оказался понятливым и действительно погнал.

Да так, что я ощутимо вжалась в спинку сидения.

– Бывшего встретила, – ответила я, оборачиваясь, желая убедиться, что Стужев меня не преследует.

Сейчас я не понимала, что у него нет причин прыгать в машину и устраивать погоню. Я вообще мало понимала. Даже называя водителю адрес, с трудом вспомнила номер дома.

Меня трясло. От злости. От обиды. Ненависти, в конце концов!

Смахнув появившиеся на глазах слёзы, я старалась убедить себя, что появились они от туши и подводки. Давно не красилась, только и всего. Причин плакать ведь у меня нет. Да и не достоин он моих слёз. Сколько можно? Давно прошло то время, когда я надеялась, что однажды раздастся звонок в дверь и на моём пороге появится Стужев.

Глупая была. Верила, что можно что-то исправить.

Угу.

Чуть с ума не сошла, когда тест показал две полоски. Тогда впервые сорвалась и написала ему. Звонить на тот момент не было сил.

Как сейчас помню, как дрожали пальцы, пока я печатала заветное: «Я беременна!».

Как с замиранием сердца смотрела в экран, видя, что Стужев появился в сети.

Как задержала дыхание, увидев отметку «прочитано».

И как внутри меня всё оборвалось, когда он ответил короткое: «Поздравляю!» и внёс мой номер в чёрный список.

Казалось бы, на этом могло бы всё и закончится. Но какая-то часть меня отказывалась верить. Внутри тлела надежда и я снова и снова продолжала искать Стужеву оправдания. Что писал не он. Что это его отец. И ещё миллион подобных теорий. Жаль, что все они не подтвердились.

– Может печку включить? – привлёк моё внимание водитель, отрывая от безрадостных воспоминаний. – Замёрзла?

– Перенервничала, – вымученно улыбнувшись, я до боли в пальцах сжала сумочку, стараясь взять себя в руки.

Если даже посторонний человек заметил, как меня потряхивает, то от отца точно скрыть не выйдет. Ещё и Никитку напугаю… моё солнышко всегда чувствует, когда мама не в духе… только бы не проснулся…

Нет. Надо брать себя в руки и забыть встречу со Стужевым, как страшный сон.

И пережить встречу с ним на юбилее, – противно напомнил внутренний голос.

Устало вздохнув, я посмотрела в окно. Что ж. Я знала, что будет нелегко.

Но кто бы мог подумать, что настолько.

Глава 3

– Бя! – озвучил Никитка своё мнение, уворачиваясь от ложечки.

– Не «бя», а ням-ням-ням, – не согласилась я с сыном, с самыми восхищёнными интонациями, на которые только была способна после бессонной ночи. – Маме так вкусно!

Я даже ложку съела, прикрывая глаза от удовольствия, но Никитка был непреклонен.

– Бя! – повторил сынуля, отворачиваясь и начиная стучать ладошками по своему столику.

Нет, в чём-то я его понимала. Гадость редкостная, если честно. Но кто виноват, что детская смесь для его возраста именно такая? Без сахара, без соли, без приправ. Зато полезная. Если верить упаковке и заверениям нашего педиатра. Витамины все есть, опять же…

– Давай, котёнок мой, ложечку за маму, – продолжила я уговаривать. – А на обед мамочка тебе сделает суп-пюре с брокколи, – слушая меня Никитка сам не заметил, как съел ложечку. Чем я и поспешила воспользоваться, продолжая рассказывать и кормить его: – И банан кусочками порежу. И дам тебе хлебную корочку, которую ты будешь чмяк-чмяк-чмяк, да? Да, мой сладкий…

Честно, я и представить не могла, сколько всего нужно детям. Как-то все легче представляла, давая себе и малышу в животике обещание, что стану лучшей мамой на свете.

На деле же сейчас я с ужасом вспоминала первые месяцы после его рождения и то, как я их проживала.

Ночами не спала, когда он плакал. Как кормила его строго по часам, переживая, нужно ли его будить ночью, если сам он не проснулся в назначенное для кормления время. Как доставала звонками педиатра, уточняя… да всё подряд! Меня пугало и заботило всё. От частого пуканья, до слишком редкого. От слёз моей крохи, до того, что он не плачет. То мне казалось, что он недоедает, то, что наоборот – я его перекармливаю…

Мне повезло, что педиатр оказалась терпеливая. А может просто понимающая. Ведь я не скрывала, что воспитываю сына одна.

– А кто это уже проснулся? – на кухню зашла Леся и тут же засюсюкала, всё своё внимание концентрируя на заулыбавшемся ей Никитке. – Доброе утро, сладкие щёчки! Я тебя сейчас зацелую-зацелую! – подойдя к нему, она осторожно протянула ему руку, с улыбкой смотря, как он хватает её за палец и пытается затащить его себе в рот. – Тебе помочь покормить его?

Последний вопрос она адресовала мне, но смотрела только на Никитку.

– Вам с папой нужен ребёнок. Прошу, – уступила я ей место, подходя к кофемашине.

– Твой папа пока не готов морально пережить ещё одну беременность, – рассмеялась Леся, угукая и отправляя Никите ложечку в рот.

В чём-то она была права…

Когда я сообщила отцу о своей беременности и о том, что воспитывать ребёнке буду одна, я была готова к скандалу. Честно. Даже не удивилась, когда они первым же рейсом прилетели ко мне вместе с братом, чуть ли не с порога крича: «Кто он?», имея в виду отца будущего ребёнка, а не пол малыша…

А вот чего я не ожидала, так это того, что Леся прилетит вместе с ними. И примет мою сторону. И не просто примет! Мачеха открылась для меня с неожиданной стороны. За время их с папой брака, я считала её ботоксным барби-дополнением к нему. Ну а как воспринимать всерьёз девушку, что ненамного меня старше? Да и дело не только в возрасте. Блондинка, как из анекдота. Ездит на розовом купе с приклеенными на фары ресничками…

Не ожидала я, что она, зайдя в мою квартиру следом за папой и Стасом, наорёт на них обоих, напомнив, что перед ними беременная девушка. И не просто девушка, а та, что должна родить им здорового внука и племянника. Отчитала их, как школьников, да таким тоном, что даже я ловила себя на мысли спрятаться в шкафу…

– Сейчас мы с Сашей уйдём, а когда вернёмся, то здесь нас будут ждать любящие отец и брат, которые безумно рады пополнению семьи Снежинских! – закончила она свою речь, мило мне улыбнувшись и заговорив своим обычным доброжелательным голосом: – Пойдём, покушаем где-нибудь, хорошо? Тебе можно сладкое? Я видела в соседнем доме кондитерскую.

Как тут отказать? Вот и я не стала. А когда мы вернулись, то папа и Стас (о, чудо!), действительно фонтанировали только позитивом. Лишь однажды папа осторожно попытался выяснить у меня имя того, кто «сделал это». Называть имя Стужева я не стала. Не отец он. Сам отказался.

Сказала, что не хочу говорить о нём и попросила ничего не выяснять. Судя по всему, отец слово сдержал.

А я…

Я действительно не хотела говорить о Стужеве.

Дура. Убедила себя, что-то сообщение мне отправил не Лёша. Нашла его рабочий номер. Позвонила пару раз, но секретарь соединять отказывалась. А оставлять очередное сообщение…

В итоге я отправила заказное письмо курьером, с пометкой «лично в руки» на адрес его офиса. Ответ получила такой, что вспоминать до сих пор тошно.

Спустя три дня после отправки, Лёша мне позвонил. Сам.

Разговор у нас состоялся занимательный.

– К чему эти письма? – спросил он, стоило мне взять трубку.

– Я беременна…

– Я уже сказал. Поздравляю, – не дал он мне договорить. – От меня тебе что нужно?

– Ты ведь понимаешь, раз я тебе звоню, то ребенок твой и…

– Он не мой. Не звони мне больше. Никогда. Или пожалеешь.

У меня в тот момент по спине пробежал не просто холодок. Меня словно окунули в ледяную воду.

Подобную угрозу я уже слышала от его отца. Сбросив вызов, я как могла успокаивала себя, сдерживая слёзы. Напоминала, что мне нельзя нервничать. Что нужно думать о ребёнке, а не о козле-Стужеве.

Самовнушение сработало. Больше я про него старалась не вспоминать.

Правда, после родов не удержалась и всё же отправила сообщение на тот номер, с которого он мне звонил. Гормоны взбунтовались, не иначе. Написала рост, вес и время рождения нашего сна. Почему-то это в тот момент мне казалось правильным. И честным.

Ответ, к слову, не заставил себя ждать. Я получила очередное: «Поздравляю!» и оказалась в черном списке.

В тот момент я убедилась в том, что правильно сделала, не сказав Стужеву о том, кто я на самом деле. Он отказался от сына, считая меня никем. Я не хотела, чтобы Стужев изображал любовь ко мне, поняв, что я Снежинская.

Глава 4

Алексей Стужев

***

– Сука, – выдохнул, наблюдая, как со свистом срывается с места такси, в которое меньше минуты назад залезла Саша.

Саша…

Нет. Сука. И никак иначе. В голове не укладывалось.

Сначала, когда увидел её, решил, что показалось. Просто похожая девушка. Сильно похожая. Но… нет. Она. Живая. Вполне здоровая. И всё такая же языкастая.

И сейчас я как никогда был близок к тому, чтобы оторвать ей…

– Алёш, – Лиза зябко перетаптывалась с ноги на ногу, недовольно смотря на меня.

Пожалуй, только глаза выдавали её эмоции. Брови стояли как приклеенные на одном месте, благодаря всем известным инъекциям. Губы скривить тоже не получалось, благодаря другим, но тоже, не менее известным уколам. Способ передачи невербальных эмоций оставался лишь один. Взглядом. Но и его трудно было рассмотреть из-за неестественно густых и длинных ресниц.

Раньше меня это не беспокоило. Но сейчас…

– Алёша, – с нажимом повторила Лиза, не дождавшись от меня реакции. – Мы едем, или как? Ещё в сервис записываться надо, из-за этой полоумной… ты деньги у неё на ремонт вмятины взял?

– Взял, – отмахнулся я. – Завтра Диме позвони, он тебе всё сделает.

– Что значит, Диме? – от переполняющих её эмоций, она взвизгнула так громко, что на нас не только обернулись все, кто стоял неподалёку от входа в клуб, но даже собаки вдалеке залаяли. – А ты? У меня же стучит что-то… там! – и пальчик с ярким ногтем указал в сторону припаркованной иномарки.

– Стучит у тебя ароматизатор на зеркале. Бьётся об него, вот и дзынькает, – спокойно произнёс я. – Диме позвони. Он снимет тебе этого мопса, повесит елочку и стук прекратится, – дал я рекомендации.

– Но… а ты?

– А я в сервисе не работаю, – усмехнулся я, сухо поцеловав её. – Всё. Поезжай домой, Лиза. Завтра позвоню.

За что она мне всегда нравилась, так это за понимание. Если я занят – не названивает. Говорю – нет, никогда не начинает спорить.

Эта покорность подкупала и раздражала одновременно. Но сейчас я был Лизе за неё благодарен.

День и так выдался насыщенным, но, вечер меня окончательно добил.

Саша.

Ужин с Лизой и её родителями сам по себе прошёл скомкано. Очередная череда намёков…

Да и отец со своей шарманкой про внуков всё никак не успокоится. Даже скучаю по тому времени, когда он пытался свести меня с Алексой. Было спокойнее. К счастью, Снежинский свою дочь перевёз куда-то за границу, где она счастливо обзавелась не только мужем, но и ребёнком. И что-то мне подсказывает, что идея-фикс отца обзавестись внуками, с этим связана. Как же, у партнёра есть уже, а у него нет…

Кто бы мог подумать, что решив для себя, что сделаю Лизе предложение, я в этот же день снова столкнусь с Сашей?

Точно не я. Второй год, как дурак, цветы таскаю ей на могилу… и как только совести хватило? Даже мать в это втянула! Сука…

Давно я не помнил себя таким злым, как сейчас.

Свернув к ларьку, не удержался и купил себе пачку сигарет и зажигалку. Горечь нестерпимо хотелось приглушить. И редко случалось, когда я не мог справиться сам. По пальцам можно пересчитать случаи, когда я тянулся за сигаретой.

Похороны мамы.

Измена Саши.

День, когда я приехал к её матери и узнал, что Саши больше нет.

Стало стыдно перед отцом. Я же его обвинял. Долго верил в то, что он подстроил ту аварию. А оказывается… не было никакой аварии!

А сколько денег я переводил? Помогал женщине, потерявшей единственную дочь. Неужели Саша рассчитывала именно на это?!

– Сука! – выругался вслух, напугав идущую мне навстречу парочку. – Извините. Я не вам.

Выкинув под ноги окурок, не сдержался и прикурил новую сигарету.

Вот и четвёртый раз.

Остановившись, я достал из кармана телефон, набрав номер Татьяны Николаевны.

– Да, Алексей, слушаю тебя, – удивительно, но трубку она взяла сразу.

– Извините, что так поздно, – с трудом сдерживая клокотавшую в груди ярость, я старался говорить максимально спокойно. – Дело просто срочное.

– Да, конечно, говори, – судя по траурному тону вечно скорбящей матери, Саша мамочке отчитаться о нашей встречи ещё не успела.

Прекрасно, у меня есть время сыграть на опережение. Понять, для чего нужно было делать ТАК.

– Хочу заказать эксгумацию Сашиного тела, – заявил я Татьяне Николаевне.

– Что ты такое говоришь…

– Вы всё верно расслышали, – я отвлёкся, прикуривая очередную сигарету. – Я уверен, что в гробу не она. Возможно, гроб пуст.

– Лёшенька, ты не в себе…

– Не в себе ваша дочь! – повысил я голос. – С которой буквально десять минут назад у нас состоялся короткий диалог.

– Может тебе показалось…

– Татьяна Николаевна, – не дал я ей договорить. – Я похож на дебила?

Женщина молчала. Некоторое время я слушал лишь её шумное дыхание. Она нервничала. И причины были понятны. Вранье мне. Могила собственной дочери. Деньги, опять же, что я ежемесячно ей давал. Жалел. Нет, ну точно дебил.

– Я верну тебе всё до копейки, – наконец-то произнесла она. – Просто…

– Не нужно, – перебил я, прикрывая глаза.

В голове не укладывалось, откуда в Саше столько… лжи?

Она врала мне всё время, что мы были вместе. Про отца (ведь Татьяна Николаевна потом мне рассказала, что его не было и уже давно). Про брата. Саша была единственным ребёнком.

Ложь, ложь, ложь…

– Я прошу ответить только на один вопрос, – попросил я. – Зачем?

– Зачем? – громко всхлипнув, переспросила у меня Татьяна Николаевна.

– Зачем Саша попросила вас… похоронить её? – выдавил я из себя вопрос.

– Саша… – женщина ненадолго замолчала, шумно дыша и лишь немного успокоившись, затараторила: – Да, это Саша придумала. Уговорила меня… не знаю, как я на подобное согласилась. Но она моя дочь и…

– Зачем? – повторил я.

– Так… чтобы ты узнал и чувствовал себя виноватым. Она мне твой номер дала, чтобы я сообщила, но… у меня рука не поднималась. А потом… ты сам пришёл, вот и… – как-то неуверенно ответила Татьяна Николаевна. – Ну, у неё же был план изначально, и он сорвался… а я говорила ей, что это всё плохо кончится, вот и…

– Сука, – повторил я, сбрасывая вызов. – Расчетливая, мстительная сука.