Ольга Гудкова
Записки невесты

Глава 7. Настоящее время.

В субботу мы собрались у Аники в саду, где пышно цвели пионы и розы, отчего стоял невероятный аромат. Аника со своим мужем Костей и их дочкой жили в особняке недалеко от города. Сразу же за их участком протекала небольшая речка, больше напоминавшая ручей, но всё равно было прекрасно иметь водоём рядом с домом. На заднем дворе среди уже упомянутых кустов Аника расставила старинную мебель: кованые стол и стулья из витиеватых узоров, на которых было безумно неудобно сидеть.

«Знаю, знаю!», – обычно говорила она, когда мы собирались у неё в саду, – «мебель ужасно неудобная! Но, посмотрите, как она прекрасно сочетается с садом! Просто аллея девятнадцатого века! Разве не прелесть? Я купила её на блошином рынке. Не знаю, сколько ей лет, но точно больше, чем мне! И стоила она чисто символическую цену, я больше за доставку заплатила!». Мы были вынуждены признать, что сад Аники действительно выглядит как в старом фильме. Здесь было ощущение умиротворённости и беспечности. Хотелось пить чай с прямой спиной, как английская королева, и вести светские разговоры. Когда я смотрела на цветущие розы сквозь резные спинки стульев, мне казалось, что сейчас здесь появятся дамы в платьях с турнюрами и массивных шляпках. Всё здесь дышало такой нежностью и благоговением, и я часто ловила себя на мысли о том, что если рай существует, то находится он именно здесь. Ступая босыми ногами (я всегда скидывала обувь, когда входила в этот сад) и, впиваясь ими в свежескошенную траву, я не верила, что где-то в параллельном мире существует работа и пыльный городской шум. Аника часто выносила сюда фарфоровый сервиз в стиле рококо, заваривала свежий чай, и мы просто сидели, впитывая в себя эту атмосферу сказки.

Сегодня мы договорились провести здесь вечер, когда уже на улице не будет жары, а солнечные лучи станут мягкими.

Дочь Аники, Зоя, находилась в доме с няней, к услугам которой часто прибегала подруга. «Чтобы быть хорошей матерью, нельзя много времени проводить с ребёнком», – говорила она, – «я знаю, что это полностью противоречит общественному мнению, но я полагаю именно так. Считаю, что дочка должна меня видеть только в хорошем расположении духа, радостной и счастливой, а быть такой, проводя всё свободное от работы время с ребёнком, просто нельзя. Нужно непременно иметь свою жизнь, собственные интересы и качественный отдых. Помню, как мама в детстве всегда была измотанной и срывалась на мне по любой мелочи. Я не хочу так портить жизнь своему ребёнку! Если у меня нет сил на общение с ней, пусть она лучше будет с няней. Больше всего я боюсь быть для неё усталой вымученной матерью, которая производит впечатление, что вообще пожалела о том, что когда-то родила. Я себя знаю, и если я буду жить только ребёнком, то очень скоро себя возненавижу, и она возненавидит меня также, считав это чувство с меня. Не нужно детей ничему учить, нужно просто самой быть счастливой и они скопируют твоё поведение». Что-что, а иметь собственную жизнь у Аники получалось как нельзя лучше. Я порой даже удивлялась, где она вообще находит время, чтобы обставить дом, сад, при этом работать полный рабочий день, ходить в спортзал и вести достаточно активную социальную жизнь.

Она посещала с мужем корпоративные вечера, которые проводились компанией, где он работал. Там полагалось иметь при себе жену, которая непременно должна быть хорошо (значит, жутко дорого) одета, чтобы показывать значимость своего супруга в этом обществе и его доход. Честно говоря, я думала, что такие мероприятия ушли далеко в прошлое, но оказалось, что нет. Аника обычно фыркала, когда в очередной раз ей нужно было сопровождать Костю на подобном мероприятии, но каждый раз играла эту светскую роль. Такие вечера обычно проводились в дорогих загородных отелях на огромных террасах или в специальных залах, где собиралась вся «верхушка» компании со своими супругами, которые обменивались неискренними поцелуями и комплиментами в адрес друг друга. Важна была каждая мелочь во внешности, эти дамы с лёгкостью могли узнать часы и украшения любой коллекции любого бренда, не говоря уже об одежде. Аника любила хорошую одежду, но терпеть не могла надевать её для того, чтобы создать определённое впечатление. Однажды ей всё это надоело, и в знак протеста она решила прийти в лёгком коктейльном платье из самого простого магазина, которое она смогла найти в своём гардеробе и дешёвыми бусами на шее. Кто-то из женщин осуждающе, а кто-то сочувственно сжимал губы, глядя на неё. Аника вернулась домой весёлая и разгорячённая тем, что ей удалось так удачно спровоцировать публику. Но её радость была не долгой, она посмотрела на своего супруга – он был чернее тучи.

– Что я тебе сделал, скажи мне? У тебя есть всё, что нужно! В твоём шкафу висит сотня дорогих платьев, зачем ты надела то, что стоит не дороже салфеток на кухонном столе? Зачем ты так со мной поступаешь?!

– Ты что, обиделся? Я просто хотела пошутить над этими нахохленными павлинами! Мне безумно всё это надоело! Эта игра в высшее общество! Что за бред?!

– Это и есть высшее общество, – пояснил Костя, поникнув. Он сел на диван и опустил голову на руки, Аника никогда не видела его таким расстроенным. И было бы из-за чего! Из-за дурацкого платья! Костя всегда более чем стойко переживал жизненные невзгоды, и так расстроился из-за пустяка. В тот момент Аника поняла, что перегнула палку, хотя, не поняла, почему.

– Ну, прости меня! Я не знала, что это для тебя так важно! Они завтра уже обо всём забудут!

Костя сидел, обхватив голову руками, и молчал.

– Ты серьёзно так расстроился из-за платья?

– Это не просто платье, – пояснил он, – теперь они думают, что у меня плохо идут дела.

– Боже мой! Ты серьёзно? Мы живём в двадцать первом веке! Я могу ходить хоть голая, это не показатель нашего достатка!

– К сожалению, показатель.

Аника от неожиданности закусила губу. Ей и в голову не приходило, что все вокруг так серьёзно воспримут её развлечение. Но она хотела поддержать мужа, поэтому продолжала ходить на данные мероприятия, разодевшись в пух и прах. Возвращаясь домой, она ругала на чём свет стоит этих мужчин, возомнивших, что их торчащие животы являются показателем роскошной жизни; жён, которые их ненавидят; и наряды, на которые они тратят половину дохода, чтобы показать всем вокруг насколько они богаты. Слава Богу, что такие вечера устраивались нечасто!

– Знаешь что, если бы у тебя действительно плохо шли дела, и у меня не было средств на новое платье, ведь надевать повторно какой-то наряд – пф, позор! Разумеется, эти курицы помнят весь мой гардероб лучше меня самой! Я это к чему… Находясь в такой плачевной ситуации, я бы выкрутилась: взяла платье напрокат или одолжила у подруги! Все эти фифы должны прекрасно это понимать.

– Тогда ещё хуже, – ответил муж, – значит, они поняли, что ты просто над ними издеваешься…

Ей было нечем крыть этот аргумент. Это была правда. На следующий день подруга отменила покупку машины, за которую уже внесла залог. Она собиралась приобрести обычный подержанный седан эконом-класса, который выбрала для себя сама. Ей не нравилась её машина класса люкс, и не потому, что Аника была какой-то хиппи, нет, в ней не было ничего такого. Она любила жить хорошо, но разумно-хорошо, а не вычурно-хорошо. Машина, которую ей подарил муж, была новая и блестящая, и, разумеется, бизнес-класса. Но на этом её достоинства заканчивались. Она рассыпалась, как старое корыто, и Аника вместе с ней не вылезала из автосервисов. Цена и бренд не были показателем ничего, вот что она усвоила за период хорошей жизни. И почему остальные люди этого не поняли? Этот вопрос её искренне интересовал. Впрочем, как и меня.

Сейчас же Аника с бесподобной непринуждённостью села на один из неудобных стульев в саду, держа в руках бокал вина. На ней была шёлковая пижама персикового цвета с цветочным принтом, которая скорее предназначалась для таких неформальных приёмов в саду, нежели для сна. Хотя, будь воля Аники, она, скорее всего, надевала бы её и на официальные приёмы. Но из-за уважения к своему мужу больше на такое она не решалась.

На винтажном столике стояла клубника, черешня и канапе из твёрдого сыра с виноградом. Нас с Аникой объединяло нежелание тратить время на приготовление нормальной еды. Обычно мы питались в заведениях общепита, а если приходилось делать это дома, то выбирали блюдо, которое требовало меньше всего времени на его готовку. Мне всегда было смертельно жаль тратить время на все эти непрерывные помешивания и мелкую шинковку, поскольку казалось, что эти бесценные минуты я могу израсходовать с бо́льшим удовольствием: провести время с мужем или подругами, погулять, сходить в спортзал, почитать, или, в конце концов, поспать лишний часок. Кроме того, мне казалось странным тратить час (а то и не один) на приготовление блюда, которое исчезало со стола за пять минут. Разве не обидно?

Едва я подумала о том, что Ленка снова задерживается, как она вбежала к нам в сад. Мы никогда не видели подругу в таком состоянии: волосы были всклокочены, блузка неправильно застёгнула, кожа была неестественно белой, а в руках она держала большую сумку, которую мы никогда не видели. Ленка тяжело дышала, так, словно, за ней кто-то гнался. Из-за отдышки она не могла вымолвить ни слова, а просто стояла, прислонив одну ладонь к своей груди. Мы сначала смотрели на неё, не в силах пошевелиться, настолько нас испугал её внешний вид. Потом Аника опомнилась, подбежала к ней и взяла из её рук сумку. Затем она поставила перед ней стул и спросила:

– Воды? Вина?

Ленка села и кивнула. Она протянула ей свой бокал вина и налила в стакан воды из графина, существование которого до этой секунды я даже не замечала. Ленка выпила сначала вина, а потом воды, в том порядке, в котором Аника подала ей напитки.

– Ты готова рассказать что случилось? – спросила я, подсаживаясь ближе.

– Да, – ответила Ленка, но больше ничего не произносила.

– Это связано с Женькой, твоим мужем? – спросила Аника, на что подруга снова кивнула.

Мы понимающе и тревожно переглянулись.

Ленка встрепенулась.

– Точнее, с Асей…

– Боже мой! – вскрикнула Аника, – будь она неладна!

– Её наглость просто не знает границ… У меня ощущение, что на мою территорию вторглись вражеские войска и всё разгромили, – спокойно говорила Ленка, – чувствую себя, как Москва после пожара!

– Тааак…

– Сегодня Женька был на работе, дети – у его мамы, она повела их в театр, а я в первой половине дня затеяла обычные домашние дела: стирка, уборка и прочие радости выходного дня. Я пела песни в процессе мытья посуды, когда позвонили в дверь. Я подумала, что это свекровь раньше привела детей, потому что либо Олегу не понравился спектакль, либо свекрови не понравилось, как Даниил покашлял, он недавно оправился от простуды, – при упоминании свекрови она раздражённо дёрнула плечами, – я открыла двери, но передо мной стояла незнакомая девушка.

– Ася! – ахнула я, и откинулась на спинку стула.

– Именно, – Ленка наконец-то посмотрела на нас, а не в пустоту перед собой, – представляете?

– Ужас!

– И что дальше? Зачем она пришла? Что сказала?

– Разумеется, я не сразу поняла, что это она. Сначала я подумала, что это представитель какой-нибудь интернет-компании, которые часто звонят в двери по субботам, предлагая свои услуги и рассказывая об их преимуществах перед конкурентами. Терпеть их не могу! Но лучше бы это была представительница компании! Только сейчас я понимаю, как была бы ей рада, если бы знала, что мне предстоит увидеть Асю! Она сначала молча смотрела на меня и надменно улыбалась, я поздоровалась с ней, что она проигнорировала и также молча перешагнула через порог, и тогда я поняла кто она есть. Какими бы не были наглыми эти представители интернет-компаний, но им далеко до Аси! Она выглядела достаточно молодой, и если бы я просто встретила её на улице, то приняла бы за девочку-подростка, но потом я разглядела у неё сетку морщин вокруг глаз и зарождающиеся морщины между бровей. Думаю, что ей около тридцати, как и мне, а может быть и больше. У неё длинные каштановые волосы до поясницы слегка рыжеватого оттенка. Она задорно улыбалась, ну ещё бы!

– Вот стерва! – не выдержала я и перебила Ленку.

– Оценочным взглядом она осмотрела квартиру и уставилась на меня. Нет, меня она не оценивала, что меня даже покоробило. Мне казалось, что она чётко понимает, что мы не конкурентки. Уже не конкурентки. Как будто она на сто процентов была уверена в том, что Женька любит её и только её, но не меня.

– Лена, это просто твои мысли! Возможно, что всё совсем не так… – сказала я подруге.

Она грустно улыбнулась и ничего не ответила.

– А ты что? – спросила Аника, – я имею в виду, что ты ей сказала?

– Я сразу заявила ей: «У нас особо брать нечего, никаких коллекций часов за пять миллионов ты тут не найдёшь!», давая понять, что я прекрасно знаю кто она такая! Она только ухмыльнулась на мои слова. У неё был уверенный и слегка басоватый голос, который не очень подходил к её хрупкой женственной внешности. И тут она сказала, – в этот момент из глаз Ленки потекли слёзы, – сказала, что ей ничего не нужно в финансовом плане, у неё уже всё есть. Просто она любит Женьку…

Ленка уронила лицо на ладони и разрыдалась. Я всегда знала Ленку, как взрослую сильную женщину, воспитывающую двоих сыновей, как профессионала, который не боится браться ни за какие дела, в отличие от меня, чего уж там. Но перед изменой мужа она была такой же слабой и уязвимой, как и любая другая женщина. В таких ситуациях не бывает сильных, а если они и есть, то, наверное, их сила в том, что они бесчувственны. Можно ли это назвать их преимуществом? Даже не знаю…

Аника обняла подругу и начала гладить по голове. Мы все были в шоке от такого поведения Аси. Интрижка мужа само по себе было потрясением для Ленки, да и для нас тоже, но чтобы любовница пришла к жене и с самым невозмутимым видом заявила, что любит её мужа, по-моему, это уже слишком!

– Давайте найдём её и изобьём! – предложила Аника, – какой бы изворотливой преступницей она ни была, а мы втроём всё равно сильнее!

– С удовольствием! – согласилась я, настолько была зла на эту девушку и хотела поддержать подругу.

– Мы понятия не имеем где её искать, – Ленка развела руками. Затем она посмотрела на Анику и спросила, – можно я поживу у тебя? Пока не сниму квартиру, разумеется…

– Конечно, живи, сколько хочешь, дорогая, – ответила подруга.

– Я просто не могу туда вернуться… Мне противно!

– Да уж, – только и смогла сказать я, – понимаю.

– Я быстро скидала в сумку вещи первой необходимости и приехала к вам.

– А дети? – осторожно спросила Аника.

– Я позвонила свекрови и попросила её побыть с ними до завтра. А потом… потом всё равно придётся поговорить с Женькой. Как быть с детьми? Наверное, придётся им всё рассказать. Я пока не думала об этом…

Мы молчали. После паузы Ленка спросила нас:

– Девочки, я правильно поступаю? В конце концов, у нас же дети…

– Ох, Лена, если бы в мире была книга «Правильные и неправильные поступки»… Туда можно было заглянуть и свериться… Но такой книги нет.

– И Слава Богу, я считаю! – ответила я, – а то какая-нибудь ханжа навязывала бы нам свои правила как жить. А у каждого свои правила… И именно в этом преимущество жизни!

– И то верно, – отозвалась Аника.

– Помню, как однажды я стояла со своей тётей на Ярославском вокзале в Москве. Я её куда-то провожала, уже и не помню куда и почему. Я была такая юная, и жаловалась ей на свою несчастную любовь, в тщетных попытках услышать слова поддержки. Так глупо! Я надеялась, что она даст мне какой-то мудрый совет, от чего мне сразу станет легче. Я искренне верила, что она с высоты своего жизненного опыта сможет подобрать такие слова, которые взбодрят меня и помогут расставить всё по своим местам. Но, знаете, что она мне сказала?

Девчонки вопросительно смотрели на меня.

– Она сказала, что я должна поступить правильно! Вы представляете?! Женщина в возрасте пятидесяти лет! Я задала ей самый ожидаемый вопрос: «А правильно – это как?», но он поставил её в тупик. Конечно, она, как и многие советские воспитанники считала, что «плохого» мальчика нужно бросить, и полюбить «хорошего». Я не стала вступать с ней в дискуссию, что влюбиться по заказу нельзя, и люди не делятся на хороших и плохих, как и их поступки. Но меня поразило то, что я в шестнадцать лет это понимала, а она в пятьдесят – нет!

– Наверное, это зависит не от возраста…

– Судя по всему, – я развела руками.

– А этот плохой мальчик был случайно не Денис? – полюбопытствовала Ленка.

– Нет-нет, – отмахнулась я, – это было до него, и Денис не был мальчиком! Ну, то есть был когда-то… но я тогда ещё не родилась, – рассмеялась я.

– Предлагаю разбавить нашу встречу продолжением твоего рассказала, – Ленка наконец-то улыбнулась и взяла в руки бокал вина. Я не возражала.

Глава 8. Воспоминания.

Я вернулась домой, и жизнь закрутила меня с новой силой. Даже толком не успев отдохнуть от перелёта и пережитых впечатлений, я оказалась на работе. Песок из моих волос наконец-то был вымыт, а вот воспоминания из головы – нет. На дворе стоял январь, а вместе с ним – жуткий холод. Акклиматизация дала о себе знать и после двух рабочих дней я слегла дома с температурой.

Я лежала, укутавшись в одеяло, и пересматривала старые добрые классические фильмы, вроде «Окно во двор», «Сабрина» и «Римские каникулы». Иногда я засыпала, не досмотрев фильм до конца, и потом пересматривала его заново. Такую роскошь я могла позволить себе только, когда болела, и иногда мне казалось, что я специально заболеваю, что дать себе передышку. Помню, как моя подруга детства как-то сказала мне о том, что ей так нравится один фильм, что когда она досматривает его, то включает и смотрит заново. Мне тогда было лет двенадцать, и я подумала: «Господи, разве можно вот так непродуктивно тратить своё время?». Мне же с детства прививались такие принципы, что нельзя терять ни минуты зазря, ведь всегда есть куча дел вроде немытой посуды, неухоженного огорода и куча разной ерунды, о которой мне даже вспоминать не хочется. Но вы только себе представьте, уже в таком юном возрасте во мне были эти признаки ханжи (разумеется, привитые старшими), что я осудила подругу за бездумный и бесполезный пересмотр одного и того же фильма!

Так вот, в период болезни я наконец могла позволить себе режим жизни своей подруги, как бы странно ни звучало. И вообще, наверное, мне нужен был этот отдых, пусть даже вынужденный, после отпуска, полного впечатлений. Мысли в моей голове понемногу раскладывались по полочкам, если такое было в принципе возможно. Я не могла понять, что чувствовала. Эта внезапная встреча с Денисом выбила у меня почву из-под ног. Я привыкла к тому, что он остался моим сладким воспоминанием из прошлого. Мне даже в голову никогда не приходило, что я могу встретить его вновь, и уж тем более лежать с ним на песке и целоваться. Даже странно, что я никогда не фантазировала, вспоминая его, ведь отношения с ним оставили у меня только положительные впечатления. Ну хорошо, почти.

В общем, несколько дней назад я лежала с ним на пляже и понимала, что давно не чувствовала себя такой счастливой. С Марком я тоже была счастлива, но по-своему. Он был новым партнёром, а это всегда такое невероятно возбуждающее ощущение – изучать нового человека: прикасаться к нему, отвечать на его поцелуи, вдыхать его аромат. Но Денис был для меня чем-то до боли знакомым, как будто я оказалась в своём лучшем воспоминании. Мы прекрасно знали друг друга, и у нас не было ощущения неловкости, как иногда это возникало с Марком. Мне казалось, что я влюблена одновременно в них обоих. Но влюблена просто под впечатлением этих новых эмоций и выработки гормонов. Я понимала, что эта эйфория скоро закончится, что курортный роман есть курортный роман, а эту мимолетную встречу с Денисом даже курортным романом назвать нельзя.

Буквально в пяти метрах от моего дома ходили трамваи. Многим бы не понравилось такое соседство, но для меня нельзя было придумать ничего лучше. Их стук начинался около пяти утра, но он не будил меня. Сквозь сон я обычно слышала этот равномерный грохот и знала, что всё будет хорошо. Какие бы проблемы не были в моей жизни, если трамваи ходят под моими окнами – значит, всё прекрасно. Обязательно настанет завтрашний день, и трамваи снова выйдут на пути. Их равномерный стук давал мне ощущение стабильности жизни, ощущение того, что никаких глобальных потрясений в мире нет. Всё хорошо, и с утра снова будут ходить трамваи. Мне нужны были такие ощущения. В темпе современного мира было очень сложно чувствовать стабильность: постоянные скачки валюты, подорожание цен, инфляция – всё это было способно свести с ума даже самого спокойного и уравновешенного человека (а я себя к таким не относила). Мне нужны были ежедневные ритуалы, символизирующие непоколебимость моего мирка. К ним я относила свой ежедневный поход в булочную за эклерами и кофе. Я всегда улыбалась баристе, как бы себя ни чувствовала и интересовалась как у него дела. Обычно мы перебрасывались парой фраз, пока варился кофе. И вот, он уже не только знал, на каком факультете я учусь, но и основы законодательства в сфере торговли. Зачастую он не брал с меня денег за кофе и эклеры, но не только из-за моих бесплатных юридических консультаций, просто, мы уже стали друзьями в некотором роде. Другим показателем моей стабильности была торговая лавка неподалёку от моего дома. В тот период жизни, когда я пыталась стать манекенщицей и сидела на строгой диете, каждый день я покупала там один банан, который являлся моим рационом на день. Теперь, разумеется, моё меню было гораздо более богатым, и я приходила сюда за различными фруктами и овощами. Я также заходила сюда практически ежедневно, хотя, разумеется, могла купить продуктов на неделю. Но для меня было необходимым ритуалом поздороваться с Самиром – продавцом в лавке и узнать, что подвезли сегодня.

Всё это вместе: мои походы в булочную, в овощную лавку, и конечно, стук трамваев с пяти утра, давали мне опору под ногами. Я снова была дома, и это было прекрасно.

Сейчас я лежала в кровати и под очередной старый фильм слушала знакомый умиротворяющий стук за окном. Я с наслаждением вспоминала свой отпуск, когда мне пришло сообщение.

«Давай встретимся», – это был Денис. Я улыбнулась влюблённой улыбкой и прижала телефон к груди. Я влюбилась в него чуточку больше, когда вспомнила его манеру не здороваться в сообщениях и не засорять эфир дежурными вопросами типа «как дела?» и «как ты?», ведь понятно, что в сообщениях никто не будет обсуждать настоящие дела. Ну, по крайней мере, я не обсуждала. Он никогда не сотрясал воздух бессмысленными словами, возможно, это было одним из тех качеств, за которые я его полюбила.

Я совершенно забыла это чувство – чувство, что мы так подходим друг другу, даже эти мелочи говорили об этом. Хотя, возможно, что это были совсем не мелочи. Ведь именно благодаря им, нам не нужно было ничего объяснять и никем притворяться, что может быть лучше?

«Я заболела», – честно ответила ему я, также проигнорировав приветствие и другие бесполезные признаки вежливости. Мне безумно хотелось его увидеть, но я лежала дома в своей кровати с грязными волосами и несвежим дыханием. Простуду, которой я была рада ещё десять минут назад, потому что она предоставила мне отпуск после отпуска, я сейчас ненавидела. Что ж, как ни крути, а встречу придётся отложить. Но может быть, так даже лучше. Ожидание встречи – это так волнующе приятно.

«Принимай апельсины», – пришло ещё одно сообщение через двадцать минут. Так я поняла, что он приехал. Денис знал, где я живу, он часто подвозил меня к дому и забирал отсюда в то время, когда мы были вместе, но я никогда не приглашала его подняться к себе. Я вообще не приглашала мужчин к себе домой, для меня это было табу. Моя квартира была моим маленьким островком, моим и только моим миром. Но сейчас я была готова поступиться своими принципами. Я написала ему номер подъезда и квартиры, и выглянула в окно. Не увидев во дворе Toyota Camry, в которой частично происходило действие нашего романа, я подумала, что он, наверняка, за это время успел сменить автомобиль.

Через минуту я услышала стук в дверь и только сейчас подумала о том, что отвратительно выгляжу, что я не была в душе больше суток, да и в зеркало не смотрелась тоже. Я стояла, кутаясь в шерстяное клетчатое одеяло. В прихожей горело небольшое бра. Я решила не включать основное освещение, чтобы он не смог разглядеть мои грязные волосы. Так даже романтичнее. Вот сейчас я его увижу. Сейчас.

Дрожащей рукой я открыла дверь, и пару секунд мы смотрели друг на друга. Денис сделал шаг вперёд, и я почувствовала, как он принёс уличный мороз в мою квартиру. Но, несмотря на это, я скинула с себя одеяло и кинулась в его объятия. Он выпустил из рук пакет, подавшись мне навстречу, и апельсины рассыпались на полу в прихожей, но мы этого даже не заметили.

– Ты так быстро вернулся, – шепнула я ему на ушко, продолжая обнимать и прижиматься всем телом, – у тебя тоже закончился отдых?

– Нет, просто после нашей встречи я больше не мог ни о чём думать, и никакой отдых не был нужен. Я обменял билет.

Я блаженно улыбнулась, утыкаясь носом в его шею. Я поймала себя на мысли, что мне даже нравится, что я выгляжу по-дурацки, в этом было что-то настоящее. Словно, мне больше не нужно было притворяться тем, кем я не являюсь на самом деле. Это было прекрасно. Прижавшись к нему ещё сильнее, я глубоко вдохнула аромат, который исходил от него: это была смесь морозного воздуха, мускатного ореха и запах его разгорячённой и вспотевшей кожи.

– А если бы я сменила квартиру? – спросила его я, имея в виду то, что он так уверенно приехал по старому адресу. К тому же без приглашения. Ведь я могла быть не одна.

– Значит, я приехал бы куда угодно, – прошептал мне он и стал целовать мою шею. Одновременно с уличным холодом он принёс в мою квартиру жар собственного тела.

– Ты очень самоуверен, – довольно ответила я, выгибаясь под его натиском.

Денис скинул куртку на пол и поцеловал меня в губы. Я больше не думала о том, что у меня грязные волосы и нечищеные зубы. Все эти мысли просто куда-то улетучились. Готова поспорить, что он всего этого даже не заметил.

Мы занялись сексом прямо в прихожей на клетчатом одеяле, которое я с себя скинула несколько минут назад. Никому из нас даже в голову не пришло пройти несколько метров до кровати. Упускать какие-то секунды казалось безумием, ведь их уже была упущена целая масса. В этом было что-то животное и первобытное. Заниматься сексом в кровати было банально, но на полу в прихожей – совсем другое дело.

– Ты как? – спросил он, когда уже стянул с меня мои чёрные спортивные брюки с лампасами. Наверное, он имел в виду моё самочувствие, ведь я писала ему, что заболела. Что ж, своевременный вопрос. Думаю, что он был просто формальностью, ведь очевидно, что для секса я совсем не больна и сама проявляла ничуть не меньшую инициативу, чем он. Честно говоря, только после его вопроса я вспомнила, что вообще-то простужена. С тех пор как он вошёл в квартиру, я совсем не чувствовала этого. Насморк, который меня мучил, вдруг куда-то исчез, а жар, который у меня был… сейчас он тоже присутствовал, но точно не от простуды. Сначала я хотела кивнуть в знак того, что всё нормально, и мы можем продолжать, но все эти мысли промелькнули у меня в голове за один миг, и мне казалось преступлением терять ещё один. Я просто притянула его к себе резким движением и продолжила целовать. Говорить что-то не было смысла.

– Только не говори, что проделал такой большой путь ради секса, – сказала я ему, когда мы всё ещё лежали на одеяле в прихожей, и я пыталась вспомнить, где лежат мои сигареты. Прямо перед приходом Дениса у меня закончилась очередная пачка, но я точно знала, что где-то есть ещё одна.

– Хочешь сказать, что оно того не стоило? – ответил он, взял апельсин, который лежал рядом и начал его чистить.

– Стоило, конечно, я просто напрашиваюсь на комплимент, – улыбнулась я. Они должны быть в кармане куртки. Сигареты. Я поднялась и начала шарить по карманам.

– Тогда я тебе вот что скажу, – он немного задумался, и казалось, что он полностью сосредоточен на апельсине, – ты ведь прекрасно знаешь, что в Таиланде нет дефицита секса, – и посмотрел на меня.

Я рассмеялась. Это точно! Меня всегда удивляла способность Дениса так просто и так точно подобрать слова. Это не было комплиментом в прямом смысле слова, какие я, кстати, не любила. На мой взгляд, все эти «Ты прекрасна» звучали банально, фальшиво и пошло. Казалось бы, он не сказал ничего такого. Но из его слов следовало, что он прилетел ради меня. Чего-чего, а секса в Таиланде действительно было предостаточно. На любой вкус и предпочтения.

Я наконец нашла сигареты, снова надела свои спортивные брюки и футболку, села на подоконник и закурила. Я смотрела на Дениса и не могла поверить, что он здесь, рядом со мной. Сколько мне ещё понадобится времени, чтобы осознать это?

– А если ещё серьёзней, – продолжил Денис после паузы, и я заворожено на него смотрела, выпуская дым изо рта, – знаешь, что в тебе самое сексуальное?

Я понимала, что вопрос риторический и продолжала молчать, томно улыбаясь. Нет, я не ждала банального пояснения, вроде «упругая попа» или «длинные ноги», это было бы совсем не в духе Дениса.

– То, что во время оргазма ты смотришь прямо мне в глаза…

Так начался мой роман с Денисом «Версия 2.0» или «Перезагрузка», как вам будет угодно. Можете называть это, как вам хочется, но знайте, что нам было хорошо вместе.

Мы встречались очень часто, он заезжал за мной после работы, мы пили глинтвейн в каком-нибудь ресторанчике, пытаясь согреться этой холодной зимой. И, конечно, грели друг друга в своих объятиях. После того случая я больше не приглашала его к себе, и, в основном, мы встречались у него. Он снимал просторную квартиру в центре города с видом на небольшой тихий парк с крошечным озером, где летом плавали уточки. Мне всегда безумно нравился этот район, который был слишком дорогим для меня.

Ещё больше мне нравилась его квартира. Она была такой лаконичной, потому что в ней был минимальный набор мебели и вещей. Здесь не было никаких признаков мещанства, вроде ковриков или домашних тапочек. Тёмно-серый цвет, в котором был выполнен ремонт, выглядел очень по-мужски. Здесь всё пахло Денисом. Все предметы вокруг были пропитаны его атмосферой: на чёрной тумбочке лежали его часы, рядом стоял парфюм, в ванной в хаотичном порядке были расставлены бутылочки вроде пены для бритья, шампуня, подходящего сразу для всех частей тела, и одеколон. В шкафу без какой-либо системы висели джинсы и рубашки. Я обожала его хаос, который не был похож на беспорядок, а просто был следствием его беспечного характера. В нём напрочь отсутствовала «правильность жизни», которую прививали мне с детства, и она проявлялась во всём, даже в этом небольшом хаосе, и я обожала это. Иногда я открывала двери шкафа и вдыхала аромат, исходивший от его одежды. Его аромат. Ничто не могло пахнуть лучше.